***
Арсений перелистнул двадцатую страницу книги и бросил взгляд на часы. Не было даже двух. Мужчина расположился на диване, читая Джейн Остин. Кто бы мог подумать, что этот взрослый, в меру серьезный человек будет второй раз в своей жизни читать "Гордость и предубеждения". Впервые он взял в руки эту книгу летом перед девятым классом. Она тогда очень на долгое время поразила его, заняла абсолютно все мысли. Однозначно, что неделю с половиной он жил в размышлениях над всеми событиями, пытаясь уложить в голове открывшуюся перед ним плодородную почву для глубинных размышлений. Да и вообще, кто бы мог подумать, что этот любитель литературы, прекрасно знающий огромное количество произведений из русской классики, увлекающийся английской литературой, выберет направление экономиста. Арсений с детства прекрасно дружил как с гуманитарными науками, так и с точными. Зато химия сильно не давалась, как бы он не пытался учить её. Учитель всегда мог найти что-то, что Арс не доучил. Как же бесило Попова, когда та злобная тётка с заплывшим лицом заваливала его какими-то непонятными вопросами, связанными с параграфами из учебника только косвенно. Она никогда не была довольна знаниями Арса, всегда занижала оценки. Ну а Попов особо и не пытался угодить ей во всём, занятый изучением более любопытных, более увлекательных для него вещей. Он читал, решал математические задания, интересовался историей, пытался разобраться в запутанной системе законов страны и найти что-то, что поможет определиться в его жизненном пути. В десятом классе учительница по химии поменялась и тогда в аттестате за старшую школу нарисовалась пятерка. Красный диплом, признательность и любовь учителей, зависть одноклассников, гордость родителей - всё это об Арсении в восемнадцать, когда он окончил школу и отправился в открытый мир, познавать новые горизонты. Отец настоял на том, чтобы сын пошел в экономисты. Может тогда Арс и не особо соображал, что им несколько манипулировали подменяя понятия: "желание" на "отсутствие как такового выбора". В восемнадцать на него навались слишком много всего, чтобы продолжать трезво мыслить. Арсений поправил съехавшие немного вниз очки и снова погрузился в чтение, неожиданно всплывающие воспоминания из юности слишком сильно давили на сердце, чтобы сейчас отдаваться им. В душе ещё была свежа рана от событий в начале лета, которые он не успел пережить окончательно, хоть и понимал, что это глупо, что слепая обида никуда не приведёт, но он не мог пересилить себя, переступить через этот высокий барьер и пойти им навстречу. Пока не мог, а потом… может быть позже… когда осядет едкая горечь услышанных фраз, нанесших глубокие царапины его сердцу. Попов глубоко вдохнул, выдохнул и закрыл книгу. Не получалось сосредоточиться, увлечься ей. В какой-то момент спокойное настроение исчезло, появилась странная меланхолия и тоска. Не долго думая, Арсений снял очки, убрал их в футляр и скрылся в ванной. Быстро освежившись, он оделся более-менее презентабельно, чтобы не стыдно было так явиться в театр, взял ключи от машины и вышел из квартиры. Прошло минут двадцать, в которые Арсений успел кардинально поменять род деятельности. Арс написал маме, что приедет к ним через пятнадцать минут, на что получил вполне положительный ответ, сообщающий, что они с удовольствием ждут его. Вопрос: почему он так рано собрался к ним, так же изложенный в мамином сообщение, остался не закрытым. Мужчина ловко выехал с парковочного места, недолго петляя по дворам, вскоре оказался затянутым в поток автомобилей, спешащих куда-то. В салоне довольно громко звучала песня fine - Mike Shinoda, ветер со свистом задувал в приоткрытые окна, поглаживая по волосам, небрежно уложенным. Арсений чувствовал, как его настроение постепенно становиться лучше и лучше, словно он заражается этой атмосферой бодрящей музыки, сливающийся с ревом двигателей вокруг. На трассе можно было разогнаться быстрее, но в пределах ограничений.***
- Про Лондон? О! - чему-то кивая, поднимая в памяти архивы воспоминаний, воскликнула Майя. - В первый год мне было очень сложно. Я совсем не знала языка и приходилось постоянно использовать переводчик. Но через пару месяцев стало попроще. Язык мне не давался ещё год, если не больше. Да я и говорить на нём бегло стала совсем недавно. Благо, для работы не нужно было идеальное знание английского. Я работаю в русском отделе. - Да, я помню, как ты первое время не могла даже простейшую фразу сказать без переводчика. На неё порой на улице бросали косые взгляды. Забавно было, - поддержал женщину муж, делая несколько глотков своего капучино. - Классно. Я английский совсем не знаю. Да и ненавижу этот язык, - поделился Антон, не зная, что ещё можно было сказать после их слов. - От чего же? Это очень красивый язык. Я его обожаю не меньше, чем Лондон, - удивленно поинтересовался Андрей, как-то мечтательно улыбаясь Шасту. - Ну… Из-за учительницы, в основном. Она заставляет нас учить пересказы текстов чаще, чем это явно нужно. Стабильно один какой-нибудь идиотский текст в неделю. Я понимаю, если бы нам давали отрывки из художественных произведений, но там такие темы, что, я думаю, даже носители языка не смогли бы пересказать его идеально, - возмущение и негодование в интонации были так же отчетливы, как то, что сейчас очень. - О, да. Из-за учителей дети порой ненавидят предметы. У меня в школе была учительница, по русскому и литературе. Так вот, эта женщина как-то заставила нас учить отрывок из "Войны и мира" наизусть. После этого я люто возненавидел её предметы. Она постоянно занижала мне оценки, мотивируя это тем, что никто не может знать предмет лучше неё, при этом, даже она сама не знает на пять. Что за идиоты порой преподают в школах, - качая головой в такт своим словам, Андрей сделал ещё глоток. - А у меня был учитель по физкультуре. Никогда не любила этот бесполезный, бессмысленный предмет. Он каждый урок заставлял нас на улице пробегать не менее двух километров. Я была счастлива, когда погода не позволяла выходить на стадион. В зале он был не так жесток, - рассказала Майя, чуть прищурившись, словно даже воспоминания об этом были неприятны. - Не особо люблю физкультуру. Но меня не заставляют заниматься, если я действительно не хочу. Наш учитель говорит, что без желания ничего путного не выйдет, так что те, кто к спорту особо не тяготеет, как я, мог размяться со всеми, а потом сидеть оставшееся время. А литературу просто обожаю. Живу ради неё, - впервые по-настоящему улыбнувшись за всё это время, мечтательно произнёс Антон. Майя и Андрей, переглянувшись, тихо рассмеялись, смущая этим несколько недоумевающего парня. Что из его слов вызвало такую реакцию? Улыбка исчезла, сменяясь непониманием и настороженностью. Разговор был ему приятен, интересен, но в этот момент снова возникло чувство чего-то поддельного, словно он был не там, где должен быть. В голове сразу нарисовались все возможные отрицательные сценарии развития этой встречи. - Извини-извини. Просто я рада, что ты нашел в школе хоть что-то положительное. Я, в своё время, люто ненавидела абсолютно все предметы, желая, чтобы эта чертова школа сгорела, - наконец ответила на его непонимание Майя. - Да, я тоже не особо жаловал. Но ты, видимо, хочешь туда ходить, да? - Антон кивнул в ответ на слова Андрея. - Это круто. Серьёзно! Антон снова улыбнулся, облегченно выдохнув. Кажется, они смеялись не над его словами, а над самими собой два десятка лет назад. Теплая, даже какая-то семейная атмосфера начала клубиться дымом вокруг стола. Антон ощущал, словно воздух вокруг стал другим, и вдыхая, он чувствовал аромат странной теплоты, пропитывающий обоих взрослых. Она делились с ним этим, отдавали столько, сколько было необходимо. Жаль только, что Шаст не мог принять это полностью, постоянно упираясь в воображаемую стену, выстроенную глубоко в подсознание, не дающую родителям забраться дальше. И, наверное, пока Антона всё устраивало. Официантка принесла заказанное, расставила тарелки на столе и поинтересовалась, не обновить ли им напитки, на что получила положительный ответ. Андрей, Майя и Антон пробыли в кафе ещё полтора часа, порой прерывая неспешный обед на какие-нибудь короткие диалоги. В основном, что-то рассказывали взрослые, а Антон предпочитал слушать. Он не был готов рассказывать что-то откровенное, делиться личным. Сейчас парень активно пытался привыкнуть, что в его жизни появились эти двое, и теперь, кажется, отделаться от родителей будет не так-то просто. Спокойная жизнь, казалось, совсем ему не светит. - А когда вы улетаете? - Антон первым шагнул за порог Шоколадницы, чувствуя, как двое взрослых идут чуть позади. - В среду днём. Я не знаю, если хочешь, то можешь проводить нас до аэропорта, но есть ли в этот смысл. Просто, у тебя как раз уроки будут и мне не хотелось бы отрывать тебя от них, - задумчиво сказала Майя. - Давайте об этом поговорим ближе к среде, ладно? Всё равно, мы же можем подъехать к школе чтобы попрощаться с Антоном, так мы не сильно отвлечем его от уроков, - предложил Андрей. Антон лишь кивнул, молча думая, чего бы он хотел. Провожать родителей в аэропорт действительно не было никакого смысла. Он не настолько озабочен их отлетом, чтобы в слезах обниматься, говоря, как тяжело ему будет без них. Он мог бы попрощаться, если они приедут к школе, но не хотелось их напрягать этим. В общем, время подумать ещё было. - Решим позже, короче, - констатировал Андрей, а затем спросил. - Тох, а не хочешь в книжный зайти? Может хочешь что-то там посмотреть. Да и мне кое-что нужно. Шаст молча кивнул, решив, что раз у него сегодня неограниченный бюджет, то можно и прикупить что-нибудь новенького. Книги - его страсть, а коллекционировать их - ни с чем несравнимое удовольствие. Парень действительно обожает выбирать место на полке, которое лучше подходит для той или иной книги, купленной в магазине. Обязательно бумажные, другие он терпеть не может, особенно электронные. Когда ты держишь материальное издание в руках, то ощущаешь объем произведения, видишь, сколько страниц успел прочитать и сколько осталось. В конце концов, у каждой книги свой собственный запах. Какая-то пахнет свежими чернилами и газетный бумагой, а какая-то пахнет лаком, клеем, краской или еще чем-то. Антону абсолютно точно можно было ставить диагноз - книгофил. В Читай-городе, куда они зашли, было совсем не многолюдно. Между стеллажами прохаживались от силы человека четыре. К ним тут же подошёл консультант, предлагая свою помощь в поисках желанного издания. Антон ещё не знал, чего конкретно хочет, так что сказал, что сам походит. А Андрей воспользовался помощью консультанта и они вдвоем ушли куда-то, искать нужную книгу. Майя же пошла с Антоном. Женщина молчала, не отвлекая сына от занятия, которое действительно приносило ему удовольствие, шла чуть позади. Шастун брал в руки книгу, пролистывал несколько страниц, читал аннотацию. Антон что-то искал, пытаясь найти то, что действительно хочет прочесть. На глаза попала "Анна Каренина" Толстого и Тоха сразу взял её. Майя предложила свою помощь и парень передал книгу ей, продолжая выбирать. Из русской классики больше ничего так и не приглянулось. Он потратил ещё минут пятнадцать на доскональный осмотр, а потом перешел на стеллаж, где расположились книги зарубежных авторов, которые не менее сильно привлекали юношу. Андрей давно нашёл то, что искал и теперь ходил с ними, с интересом наблюдая, как парень выбирает книги. Зрелище особо увлекательными грандиозным не было, но забавным был сам факт того, что парень так тщательно выбирал. Андрей вспоминал себя в его возрасте и находил, что Тоха его абсолютная противоположность. Майя же, никак не могла осознать, как могут такие разные стороны личности мирно уживаться в её сыне. В субботу она видела парня с похмельем, а уже сегодня он выглядит, как ботаник только очков не хватает. Странным и забавным казалось женщине такое сочетание. Антон же полностью сосредоточился там, на книжных полках, совсем не замечая такого пристального интереса к своей скромной персоне. Шаст увлекся настолько, что не заметил, как пролетел ещё час, а в руках Майи, которая систематически забирала выбранные книги из рук сына, их скопилось не меньше десятка. Парень вернулся в реальность, когда какая-то мысль нарушила умиротворение и этот транс. Он обернулся на о чем-то разговаривающих родителей и осмотрел внушительную стопку. Андрей, конечно, забрал большую часть выбранных книг себе, помогая жене, но от этого их количество не уменьшилось. - А ничего, что я набрал столько? - неловко поинтересовался Антон, привлекая к себе внимание. - Да нет. Я только поддерживаю твою увлеченность, так что пожалуйста, выбирай, - отозвался Андрей, переведя взгляд на книги, что держал в руках. - Кажется, этого достаточно, - решил Шаст, понимая, что больше взять не позволит его совесть. - Точно? - спросила Майя. Антон кивнул, подтверждая собственные слова. Часы показывали 16:26.***
Арсений оставил машину у самого подъезда, благо, нашлось свободное место. Он не торопился выходить из этого пространства, наполненного запахом его дорогого одеколона, к которому он уже давно привык и почти не чувствовал его, и звуками песни с его флэш-карты. Мужчина не очень хотел, чтобы родители видели его усталость после бессонной ночи, залегшие полупрозрачные тени под глазами и потрескавшиеся, с уже зажившими маленькими ранками, которые он нанёс себе сам, искусав губы от нервов. Такое непривычное и в тоже время какое-то удобное состояние вызывало жалость к самому себе. Арс понимал, что так нельзя и он просто-таки убивает себя морально, пытаясь разодрать сознание в клочья, потому что не находит ответы на вопросы. Вопросы, которые лишили его ночного отдыха, украли спокойствие и недавно почти восстановившееся равновесие в душе. Этот Антон, этот чертов пацан, которого он впервые увидел полудохлым за столиком в баре. Какого черта вообще бармен продал ему выпивку, когда парню семнадцать? Видимо, Шастун мог договориться, когда чего-то хотел. И вообще, это же Арсений первый отреагировал на него, как бы не хотел уверить мужчина сам себя в обратном. Он мог просто проигнорировать его присутствие, но не смог, ведь жалость… ведь этого летнего алкоголика ему стало жалко. Хотя нет, тогда он оправдывал свой интерес перед парнем тем, что не хочет писать объяснительные по поводу не сдачи ЕГЭ, так может и сейчас принять это за истину и отстать от самого себя? Нет, самообман не лучший выход. Но Попов успел за последние двое суток устать так, что в голову начали закрадываться мысли о смене места работы. "Ну нет, это слишком. Из-за этого пацана так переживать глупо," - осадил сам себя Арсений и уже был готов идти к родителям, как телефон зазвенел, сообщая о входящем звонке. - Как не вовремя, - прошипел себе под нос Арс, откинулся обратно на сидении и ответил. - Такими темпами придётся отправить тебя на приём к психиатру, а там гляди и депрессию диагностируют, - вместо приветствия произнесли на том конце, причем без намёка на какое-либо веселье. - Серьезно. Ты мне такое пишешь, а я должен спокойно сидеть и смотреть, как мой лучший друг изводит себя каким-то дерьмом. - И я рад тебя слышать. Так и знал, что позвонишь, - перебил гневную речь Арсений. - Арс, серьезно? Ты не спал ночь из-за этого мальчишки? Ты совсем сдурел? Влюбился, вот мне в голову больше ничего не лезет. Потому что люди, не спящие по ночам либо влюблены, либо глубоко несчастны. Сердце разбить он тебе ещё не успел, а значит первый вариант, - цокнув языком, с океаном сарказма, констатировал Паша, пытаясь понять, чего ожидать дальше. - Да не влюбился я! - вспылил Попов, которого такая реакция друга откровенно не радовала. - Ага. Ещё скажи, что в Африке вечные морозы. Ты однозначно не равнодушен к нему. Арс, пойми, ничего против любви не имею. Как говорится: любви все возрасты покорны. Но ты себе признайся, что влюбился, - сказал, как отрезал, делая акцент на слове «себе». - Паша, я не влюбился! Он на одиннадцать лет младше, и знаю я его всего неделю, - попытался хоть как-то защититься Попов. - Знаешь, я когда практику проходил от университета, ко мне приходили такие пары. Счастливые в браке до смерти, так что, повторю: любви все возрасты покорны. А то, что ты знаешь его неделю, это вообще не проблема. Можно и за минуту влюбиться, если очень сильно хотеть этого. - Так я в него влюбился, потому что сам этого хотел? Что за идиотизм, Паш? Я не влюбился в него, даже симпатию не испытываю! - повысив голос, прошипел Арсений. - Тогда давай спишем всё это на судьбу. Так Бог решил, чтобы ты в него влюбился. Но после твоего сообщения, я не вижу других причин, почему ты ночами не спишь, думая о нём. Я ещё вчера так решил и теперь мои догадки подтверждаются, - констатировал Воля, пытаясь придать себе как можно более угрожающий вид. - Так, ты ругаться звонишь или может подскажешь, как из этого чертового круга выпутаться? У меня завтра урок с его классом и вряд ли завуч с удовольствием поставит мне замену, если я ей скажу, что не могу провести урок из-за влюбленности в ученика, а точнее, потому что не знаю, что мне делать и как себя вести с ним, - на одном выдохе выпалил Арсений. - Блять, я не могу. Ты просто что-то, Арс! Я тебя порой ненавижу, - на том конце тяжело выдохнули и немного успокоились. - Никак тебе с ним себя вести не надо. Вы учитель и ученик, так вот и соблюдай границы таких взаимоотношений. Не таскай его больше на прогулки, не пытайся как-то сблизиться. Раз уж назначил эти дополнительные, то занимайся, помогай парню подтягивать математику, но не выходи за эти чертовы рамки! Уясни для себя, что это дерьмо никому не нужно, и тебе в первую очередь, - Паша потер переносицу, прикрыв глаза. Повисла молчаливая пауза. Обоим требовалось время успокоиться, а Арсений ещё должен был успеть понять всё сказанное другом.