- Ой, ладно, - в итоге вздохнули на том конце провода, когда молчание перестало иметь необходимость. - Может, ты не влюбился. Может, ты просто не можешь отстать от парня, потому что он для тебя - это ты сам. Например, в начале лета, когда только приехал, ты выглядел так же, как он: измотанный, бледный, безэмоциональный с этим стеклянным взглядом. Может ты просто хочешь помочь ему, потому что в тот момент сам нуждался в помощи. Я не знаю, Арс, сложно сказать, что с тобой происходит на самом деле, - предположения и догадки, которые не делали ситуацию легче, а только продолжали нагромождать в этом темном чулане нового и нового хлама.
- Паш, ты меня еще больше запутал. Я и сам уже мало, что понимаю, - выдохнул Арсений, прикрыв глаза.
- Ну, ты тут не один такой. Вообще, если ты сам в этом не разберешься, то уж я и подавно. Я могу лишь дать наводки, а все остальное ты, уж будь добр, разгребай сам, - то ли разочарованно, то ли растеряно произнес Паша.
- Порой забываю, что ты всего лишь психолог… - поделился мыслями Арс.
- Ничто не совершенно, - хмыкнул Воля.
- Мда… Есть еще, что мне сказать?
- Да нет, на самом деле.
- Тогда мне пора. Я договорился с родителями встретиться.
- Хорошо. Тогда я напишу, если будут какие-нибудь мыслишки. А ты подумай, может второе мое предположение вернее первого, и Антон это лишь проекция тебя самого. В любом случае, надеюсь родители помогут тебе отвлечься от проблем, - напоследок произнес Паша, а затем отключился, оставляя Арсений наедине с комком запутанных мыслей.
Арс снова включил музыку, делая ее не такой громкой, как до разговора. Ему хотелось посидеть и подумать, хотелось побыть в одиночестве, но возможности не было. Родители ждут его, а мама уже даже сообщение написала, пока он с Пашей разговаривал. Нужно идти, нужно улыбаться, нужно быть не таким вялым и невыспавшимся. Но всего этого так отчаянно не хочется. Попов протер ладонями лицо, тяжело выдохнул, а потом все-таки заглушил двигатель, вытащил ключ и вылез из машины. День был вполне теплый, приятный для прогулок, но мужчине показалось, словно все вокруг было каким-то тускло-серым, словно исчезли яркие, насыщенные цвета. Воздух плотный и прохладный, сжимает, давит на все тело, не дает нормально дышать, застревает где-то в носу и не протискивается в горло, удушая. А может это Арсений не хочет дышать, мешает сам себе.
Дверь подъезда кажется невероятно тяжелой. Она не поддается, не хочет открывать и приходится приложить дополнительные усилия, чтобы открыть ее. В подъезде пахнет влагой. Белоснежная плитка под ногами, стены из плотного дерева, аккуратно расположены декоративные светильники. Абсолютно все здесь кричит о том, что это не такой обычный, среднестатистический питерский подъезд, а дорогой, престижный. Консьерж приветливо улыбается и здоровается с Арсением. Они знакомы. Приятный пожилой мужчина, который заботится о цветах, что стоят у окон.
Поездка на лифте слишком быстрая, слишком стремительная для задумчивого, немного поникшего Попова, который не может взять себя в руки и поверить, что уже через минуту увидит родные лица и должен будет безмятежно улыбаться, иначе в его итак усложнившейся жизни появиться ненужная проблема в виде беспокойств и переживаний мамы, чего он совсем не хочет. Позвонив в дверной звонок, он терпеливо ожидает, пока перед ним не открывается дверь, и появляется мама, которая счастливо улыбается, увидев сына. Она тут же обнимает его, как только он заходит внутрь и восклицает:
- Арсюша, как я соскучилась по тебе! Давно не виделись.
- Не так уж и давно, - выдает он, а когда видит притворно помрачневший взгляд, добавляет. - Я тоже по тебе очень-очень скучал.
- Как ты? - освободив сына из объятий, интересуется женщина.
- У меня все просто великолепно. А вы как? - выдает первое, что приходит в голову и то ложь.
- Тебя увидела и все сразу стало замечательно. Идем, Сережа в гостиной.
Попов послушно идёт следом, разглядывая до мелочей знакомый интерьер. Он бывал здесь раз десять за прошедшее лето, а сейчас кажется, словно он всю жизнь тут прожил. Странно, но Арсу мерещится, будто конец мая стал какой-то чертой, жизнь до которой больше не кажется чем-то реальным. Его прошлое утратило прежний смысл и важность, превратившись во что-то совсем ушедшее. И всей его жизнью стало лето: жизнь в Питере, встреча с Антоном, постоянные встречи с родителями и Пашей, которого он до этого видел редко, потому что тот переехал сюда, поступив в университет, а сам Арсений учился в Омске, где и прожил большую часть своей сознательной жизни.
От размышлений Попова отвлек мужской голос. Папа похлопал сына по плечу, приветствуя и, с поникшей улыбкой произнес:
- Какой-то ты бледный. Точно все в порядке?
- Да-да, все нормально. Просто в первую неделю в школе тяжело, дальше будет легче… надеюсь, - торопясь, ответил Арсений, выдавив улыбку, которая, по-видимому, успешно успокоила родителя.
- Ну раз ты так говоришь, Арсений, то поверю. Будешь чай или может что-то другое?
- Пожалуй, я бы кофе лучше выпил. Покрепче. Спать как-то хочется, - устраиваясь на диване, ответил Арсений.
- Лучший кофе для моего сына! - тут же капитанским голос провозгласил Сергей.
- Будет исполнено, сэр, - весело ответила Татьяна, улыбнулась сыну и скрылась на кухне, выполнять просьбу.
- И мне тоже сделай, пожалуйста, радость моя! - вслед ей крикнул Сергей.
С кухни ничего не ответили, но, наверное, услышали и приняли к сведению. Послышались тихие звуки заработавшей кофеварки, которая с глухим шипением наливала желаемый напиток. Арсений откинулся на спинку и прикрыл глаза, снова погружаясь в пучину своих мыслей. Хотелось бы отвлечься, на минуту прогнать их из своей головы, но он не мог. Даже отец не сумел отвлечь. Попов хотел бы избавиться от этих проблем по одному щелчку, но прекрасно понимал, что так никогда не случиться. Ничего не пропадет. Он мог только все усугубить, если не решит сам для себя, какой дальнейший план действий. Можно было бы реально игнорировать Тоху, что могло бы поправить их не заладившиеся отношения, но на такое у самого Арса духу не хватит. Лучший пока вариант - по возможности избегать парня, как бы не хотелось продолжать сближаться. Всё же, Попов уже и так испортил всё, что было можно, осталось загубить и то, что нельзя. Мужчине еще не стало понятно, где та грань между двумя предположениями Паши: влюбленность и проекцией. Да и как вообще понять, что конкретно происходит? Не ясно. Слишком все размыто и нечетко. Остается лишь дождаться понедельника и понять на практике, что Попов испытывает к Антону. И что бы это ни было, оно точно не сделает им двоим жизни более красочными и радостными.
- Сень, - раздался голос откуда-то издалека, такой глухой и какой-то неосязаемый. - Арсений. - уже громче и четче.
В следующий миг мужчина открыл глаза. Мама стояла рядом, держа в руках кружку, над которой витал белёсый пар. Папа был за спиной женщины, по прежнему возился с галстуком, который с самого прихода сына никак не мог завязать так, чтобы нравилось.
- Задремал, - констатировал Арсений, проанализировав последние минут десять.
- И крепко, - добавила мама, протягивая кружку.
- Спасибо, - сделал глоток черного кофе Арсений.
Без молока, без сахара и очень крепкий. Самое то, чтобы не заснуть в театре.
- Не спал, что ли? - осведомился Сергей, хотя в его глазах мелькало что-то наподобие четко ответа на заданный вопрос.
- Всю ночь, - не стал отрицать Арсений, склонив голову на бок.
- Оно и видно. А чего не спал, м, Арсений? - продолжил расспрос отец, наконец, оставив несчастный галстук в покое.
- Тетради проверял и тесты на следующую неделю составлял, - очередная ложь родителям, напоминающая юношеские годы.
- Совсем себя не бережешь, - беспокойно произнесла мама, которая сидела рядом на диване.
Арсений ничего не ответил. Правду не скажешь, а врать дальше нет никакого желания. До выхода оставалось еще двадцать минут, которые Попов предпочел бы посвятить, например, дрёме, но родителей оставлять не хотелось, к тому же, он у них в гостях. Сейчас решение приехать пораньше казалось неправильным и поспешным. Как бы хотелось быть дома, устроиться на собственной кровати, задернуть шторы и поспать, хоть немного, сколько успел бы, а потом более свежим пойти в театр, не заставлять близких понапрасну беспокоиться о пустяковых вещах. Пока горячий, вкусный кофе спасает положение и не дает заснуть, так что беспокоиться почти не о чем, а вот в театре будет сложнее. Но он справится, ведь его родители рядом. Одни из…
***
Настойчивый крик. Звон проникает в темноту, ломает её. Крик нарастает, становится более настойчивым и каким-то оглушающим. Антон хмурится, переворачивается с боку на бок и нащупывает телефон на тумбочке. Тот не перестает требовать внимания от своего хозяина, намекая, что уже пора подниматься. Парень недовольно приоткрывает глаза. Утренний свет ослепляет. В комнате светло, но не так ярко, как днем. Все-таки, на часах только семь тридцать. Шаст выключает кричащий мобильник и переворачивается на спину. Ещё несколько минут в неподвижном состоянии, но все же приходится открыть глаза и поприветствовать этот чертов мир. Парню кажется, что он готов Дьяволу душу продать, лишь бы еще немного поспать, еще немного полежать в кровати, в уюте и тепле. Но нужно вставать. Он итак поставил будильник на самое позднее время. На сборы остается каких-то двадцать минут, смертельно мало.
Вчера он вернулся в десять. Они несколько часов потратили, бродя среди магазинов и иногда захаживая туда, где приглянулось. Купили несколько пакетов одежды. Антон лично выбрал маме блузку, решив, что вещь Майе очень идет и самому парню тоже нравится. Андрей подарил парню часы Apple Watch, хотя Антон и заявлял, что совсем не нуждается в них. Мужчина был непреклонен.
Шаст, как был в одних боксерах, так и пошел в душ, не заботясь об одежде. Теплая вода немного взбодрила еще дремлющее тело, но не разбудила до конца. Совсем пропало желание идти куда-либо, даже пусть это школа, и туда нужно ходить. В голове было пока еще пусто, чему Антон безмерно был счастлив. Прошедшая ночь показала, что его сознание может не давать организму спать. Ужасно!
Поужинали они уже не в торговом центре, а в ресторане, куда заехали по пути к дому Антона. Он помнит, как он и Андрей обсуждали футбол, как мама с добродушным видом была не против позволить сыну выпить бокал вина, но только один. Шаст помнит, как она обнимала его, крепко и нежно, когда они прощались у подъезда его дома. Он помнит, как Андрей тоже обнял его, похлопал по спине. И парень обнимал их в ответ, счастливый и такой радостный. А когда за ним закрылась входная дверь, улыбка исчезла. Появилась тяжесть, задумчивость, напряжение и отрицание. Любовь родителей сильно ударила по расшатанной психике, пошатнула многолетние убеждения. Шаст не знал, по-настоящему ли может поверить во вчерашний день или еще нужно сомневаться.
Из душа Антон сразу отправился на кухню. Был просто необходим крепкий кофе. Желание проснуться до конца навязчиво стучало в дверь к сознанию.
Ночь прошла незаметно. Но время пролетело совсем не во сне, а в размышлениях. Антон настолько сильно в них погрузился, что несколько часов можно вычесть из его сознательной жизни. К рассвету парень понял, что если хоть немного не поспит, то участь овоща будет обеспечена. Не хотелось заснуть на первом же уроке, да и к тому же, завтра есть алгебра. Встреча с Арсением Сергеевичем пугала своей неизвестностью. В конце концов, Антон решил, что извинится за свое поведение, к тому же, нужно отдать книгу и спросить про рюкзак.
Уже одевшись, закинув тетради и планшет в новый рюкзак, что позавчера подарили родители, Антон убедившись, что ничего не забыл, вышел из квартиры. В наушниках играла английская песня, немного бодрящая своим быстрым ритмом. Антон не вслушивался в песню, разглядывая двор перед своим домом. Его подсознание уже наизусть знало маршрут, так что ноги двигались сами собой, ведя его в нужном направление. В конце дома парень остановился. Появилось настойчивое желание свернуть и зайти в магазин. Всё-таки, он чувствовал себя просто отвратительно и выпитый кофе не спас ситуацию. Хоть напиток и немного помог, но его эффект обязательно вскоре пропадет. Антон повелся на это желание и пошел в магазин. В запасе было лишних десять минут, так что парень мог позволить себя не торопиться.
В такое время тут почти не было посетителей. Что-то на полках расставляли, проверяли, поправляли консультанты, был замечен такой же школьник, как сам Антон, а еще женщина, кинувшая на парня недовольный взгляд. Да, так рано вставать не нравилось не только Шасту. Он был не одинок, уже какая-то радость. Парень взял два энергетика, решив, что одного на шесть уроков не хватит, а потом долго и тщательно решал: можно ли преподнести Арсению Сергеевичу шоколадку в качестве извинения? Вопрос занял не больше пяти минут, так что Шастун взял плитку темного шоколада, который любил сам и отправился на кассу. В его голове все еще было слишком мутно, чтобы абсолютно адекватно оценивать свои поступки. Но парень был точно уверен, что такая мелочь, как шоколад, не повредит делу, а, может, даже наоборот, поднимет настроению учителю. Кассирша кинула на Антона придирчивый взгляд прежде, чем пробить энергетики. Уже выходя из магазина, Антон решил, что это было не очень-то приятно.
***
Арсений проснулся за несколько минут до будильника, в 6:30. Он чувствовал себя просто замечательно, учитывая, что вчера вырубился, как только вернулся домой. Стоило его голове коснуться подушки и сознание тут же выкинуло все тревожные мысли, позволяя физическим потребностям командовать. Попов вернулся не позднее десяти. Ужин с родителями, недолгая поездка до дома и наконец желанная кровать, о которой он успел начать мечтать. Сейчас же мужчина был счастлив и доволен жизнью, потому что голова больше не казалась каменной, а тело отчетливо слушалось хозяина.
Быстрый душ, после которого Арсений надел спортивную форму и отправился на пробежку. Он только ради нее и проснулся сегодня рано. В голову пока не вернулись тревожные мысли, пока еще было спокойно. Попов хотел задержать это состояние души подольше, насладиться им, пока снова не окунулся во весь тот ужас, который, просто таки, измучил мужчину за эти выходные.
Вернувшись в квартиру, Арсений опять скрылся в ванной. Закинув пропитавшуюся потом одежду в стиральную машину, мужчина быстро ополоснулся, наскоро помыл волосы и тщательно почистил зубы. Утро постепенно уходило, возвращая вчерашнее внутреннее состояния Попова. Постепенно приходили мысли о том, что сегодня он встретит Антона, что постарается по возможности избегать его. Но в одном Арс был точно уверен - нужно отдать рюкзак, а значит они обязательно обменяются парой фраз.
Кружка свежего кофе пошла на пользу, напиток точно поднял настроение. Арсений захватил с собой в школу йогурт и яблоко, а на завтрак сделал себе яичницу. До выхода оставалось еще пять минут, когда тарелка была пуста. Заняв себя на это время грязной посудой, Попов уже продумывал в голове план на весь день.
Сегодня Арс выбрал черную футболку, на которой был изображен белый крест, сверху надел черную рубашку, вниз так же черные брюки. И во всей этой тьме его образа в глаза бросалось белое пятно в самом низу - кроссовки. Вроде, погода обещала быть снисходительной и не заливать дождями население Питера, а если и пойдет дождь, то Арс на машине и волноваться особо не о чем. Мужчина еще раз перед выходом оглядел себя в зеркало, удовлетворенно улыбнулся и, захватив рюкзак, вышел из дома.
В машине пахло мятой - освежитель. Такой запах очень хорошо бодрил и не давал даже крупицам сна пробраться в сознание. Арсений с удовольствием дышал ароматом свежести. На весь салон играла песня "Take over" - League of Legends, корой Арс даже почти неслышно подпевал. Откровенно хорошее настроение сопровождало Попова всю дорогу до школы, и даже мысли об Антоне не могли испортить этого странного веселья, нахлынувшего на него. Можно было бы сказать, что после эмоционально сложных выходных мозг хотел переключиться на другие эмоции, восполнить нехватку счастья, от чего давал ложный эффект эйфории. В конечном итоге, Арсения его состояние полностью устраивало и переживать было особо не о чем.
Закрыв машину, Арсений поспешил к школе, оказавшись в толпе таких же спешащих на занятия учеников. Кто-то уже сейчас здоровался с ним, кто-то просто бросал на него заинтересованные взгляды, а кто-то молча проходил мимо, даже, казалось, не замечая учителя. У самого порога учебного заведения с ним поравнялся преподаватель физики, мужчины пожали руки и на этом разошлись. В холле Арсения встретил неприятный гомон голосов, разыгравшийся уже в такую рань. Поднимаясь на третий этаж в свой кабинет, Попов хотел поскорее начать урок, ведь с его началом исчезнет весь этот навязчивый шум.
