Смертельно люблю

      – Я... Как ты можешь вообще?! – Ричард очень обозлился на Гэвина. Настолько, что он схватил со стеллажа одну из колб и бросил в сторону Рида. Маньяк увернулся, но под его ногами оказалась голова Уильяма Нуцу, испорченная осколками стекла. Глаза мертвеца горели осуждением в сторону Гэвина, ничем не отличаясь от глаз Ричарда Рэйкета. Его сердце разбилось, подобно колбе. Он возненавидел этого человека, который в столь важный момент готов был оттолкнуть его, выбросить из головы и сердца всё то, что связывало их, чем они дорожили. Гэвин предал их любовь. Значит, Ричард вполне может бросить его здесь и спасаться самому.       Парень молча и спешно выбежал из подвала и отправился на улицу, прекрасно зная, где находится входная дверь. Та оказалась не заперта. Теперь Ричард знал, что его ориентиром будут полицейские огни и мигалки.       Стоило Ричарду выйти за порог, земля под ним содрогнулась от взрыва, последовавшего из подвала. Что-то заставило его на мгновение оглянуться, но недавние слова Гэвина вновь прозвучали в его голове, заставили подняться и побежать навстречу хранителям порядка. Волна второго взрыва уже не настигла его, а одна машина резко затормозила перед ним, и из нее выбежал Вэйн.       – Ричард! – с таким восклицанием он налетел на своего друга, крепко обнимая. – Живой! Ты живой, Господи! – голос парня срывается на истерику. Он так напуган и рад одновременно, что не может отпустить Ричарда.       Остальные полицейские машины останавливаются у горящего дома. Один из полицейских незамедлительно вызывает пожарных. Об уликах можно забыть, но найти маньяка ещё была хотя бы мизерная надежда.       Ричарда отвезли в участок для взятия показаний.       – Он бил тебя? – спрашивает детектив Чэнь.       – Бил.       – Что ещё он делал?       – Связывал. Наказывал кнутом. Держал в подвале... в подвале... – слёзы.       – Ричард, может, воды?       – Он умер?       – Мы нашли части его тела. И ещё чьих-то. Кто был с вами?       – Ребята. Мои друзья. Он убил их. Он не любил их. Он сохранил головы самых красивых. И руку Вэйна. Я говорил с ними, когда он оставлял меня.       – Мы нашли останки членов твоей семьи. Это его рук дело?       – Он убил папочку и Аманду. Мамочку и братьев убил я. Он заставил меня. Сказал, мы должны избавиться от нашего прошлого. Я боялся, – ложь. Наглая ложь.       – Ты пока побудешь у нас, хорошо? Можешь поговорить со своим товарищем. Он ожидает в коридоре.       От руки Вэйна по пустому коридору раздавалось тихое жужжание, пока он нервно шевелил пальцами металлической руки, отстукивая торопливый ритм по коленке. Это жужжание было похоже на то, что было в подвале, но оно было более тихим и ненавязчивым, более чистым. Стоило парню заметить друга, как он тут же подскочил, осторожно приобнял его, надеясь не спугнуть, и усадил рядом с собой. Они достаточно долго молчали, пока Вэйн не уткнулся устало лбом в плечо Ричарда.       – Он оставил тебя в живых... Слава Богу, – выдохнул он, чуть сжимая руку Ричарда. – Что ты теперь будешь делать?       – Он предал меня, – Ричард ответил невпопад, видимо, будучи сильно задетым актом предательства. – Он говорил, что мы семья. А в итоге... прогнал меня. Лучше бы я умер вместе с ним, – слёзы хлынули из глаз, но Рэйкет будто бы не замечал их. Только сжимал руку друга в ответ. – Я никогда не любил так, понимаешь? Это было так нужно мне. Это было так неправильно, что я не мог перестать.       Вэйн искренне был поражен этому откровению. Другой рукой он крепче обнял его и привлёк к себе, поглаживая по плечу.       – Я, наверное, понимаю что ты чувствуешь, – шёпотом произнёс он. – Мне очень жаль.       – Мне некуда идти. Я совсем один. У меня нет семьи. Нет людей, которым я был бы нужен, – Ричард прикрыл глаза, готовый заснуть в объятиях товарища.       Он чувствовал себя одиноким, брошенным, использованным. Плохие мысли постепенно сжирали разум. Его остатки.       – Эй, ты мне нужен, – Вэйн слегка, подбадривающе треплет Рэйкета по плечу. – Мои родители разрешат тебе пожить с нами. Закончим вуз, найдём работу, съедем от них... Всё будет хорошо, Ричи, – Вэйн улыбнулся, обнимая друга.       – Уже никогда не будет, – эти слова Ричард произнёс с большой уверенностью и злобной ухмылкой. Он странно посмеялся и приобнял друга в ответ. – Поговорим обо всём позже. Мне нужно время.       Ричарда долго не задержали, и на утро он уже был в поместье Вэйнов. Время пошло. Потянулось, словно резина. Ричард вернулся к занятиям, но особой тяги, как раньше, уже не испытывал. Ещё несколько дней ему приходилось ходить в полицейский участок, а затем его направили к психоаналитику. Он, конечно же, не пошёл. Он спокойно доучивался и жил в доме семьи своего друга, и взрослые, зная его состояние, не спешили предлагать полноценное попечение. Вэйн старался общаться с ним как можно чаще и больше. О маньяке не было никаких известий. Его посчитали погибшим.       А время всё продолжало идти. Для Ричарда всё было, как в тумане, по инерции. Он не помнил, как получил диплом, не помнил, когда они с Вэйном переехали в съёмную квартиру в центре города, не помнил их первого свидания и, видимо, неудачное, поскольку больше их не было. Или были? Ричард не помнил.       Одним днём, когда Рэйкет пришёл домой, пятно размазанной крови на полу стало первым ярким цветом среди всего чёрно-белого мира, каким Ричард воспринимал его последние несколько лет. След крови тянулся в гостиную, а от неё – в спальню Вэйна. Затаив дыхание, Ричард медленно повернул ручку и ещё медленнее открыл дверь. Голова его хорошего, верного друга с разрезанным в широкой улыбке ртом и вырванными глазными яблоками была прибита к изголовью кровати, а его тела не было.       – Привет, Ричи, – раздалось радостное шипение за спиной. И в следующее мгновение шеи коснулось холодное дыхание. – Соскучился по мне? – на талии сжались знакомые, родные ладони.