Два капитана

      С переломом у Лёшки, слава Богу, обошлось, и через сутки путешествия на загривке у Саши он худо бедно смог потихоньку идти сам, а к вечеру второго дня и вовсе разошёлся так, что порой убегал от капитана вперёд. Голицын же, которому однообразные таёжные пейзажи успели до чёртиков прискучить, лишь изредка одёргивал вернувшегося к полноценной жизни юношу, а на коротких привалах нежно целовал млеющего от счастья мальчишку. — Послушай, индеец, а каким же волшебным способом посреди этого бедлама ты находишь дорогу, — расчёсывая во время очередной остановки найденной в кармане рюкзака железной расчёской непослушные спутанные волосы Алексея, поинтересовался Александр. — Ты просто не замечаешь Саша, — пытаясь добраться рукой сквозь жёсткую ткань капитановых штанов до самого сокровенного, промурлыкал мальчик. — Посмотри повнимательнее вот на эту сосну, — и на мгновение прекратив покушаться на Санину невинность, указал блудливой ручкой на ближайшее дерево, на котором отчётливо виднелась давнишняя зарубка. — И в самом деле. — Отец эти отметины давненько поставил, да и я по ним раз десять уже ходил, — продолжив совращать капитана, сказал Лёша. — Слушай, будь человеком, — попросил возбуждённый донельзя Голицын, — я ведь не железный, у меня скоро сок из ушей польётся, скоро там твоя заимка появится? — Ещё вёрст пять, — с сожалением убрав руку, проговорил мальчишка. — Вот там — всё, что захочешь, мой мальчик, — ласково поцеловал парнишку в губы Саша и через пять минут они, насколько возможно быстро, шли к неведомой избушке, где, по словам подростка, имелось всё для того, чтобы с недельку безбедно отдохнуть и залечить (если таковые имеются), раны. «Первый раз надо бережно», — как мантру твердил себе Саша, расстёгивая пуговицы на рубашке у мальчика, затем переместился чуть ниже и Лёшка прогнулся, чтобы было легче снять совершенно ненужные в данной ситуации штаны. Потом, послав к чёрту осторожность, с рычанием, будто зверь, сорвал с мальчишки нижнее бельё и позволил ему раздеть себя. Оставшись в неглиже, мужчина легонько погладил Лёшу по бедру, потом спустился ниже, приняв Его губами, и сквозь всхлипы и стоны сам наслаждался своим любовником, как какой-нибудь гурман резким и сочным молодым вином. Потом роли поменялись и, к удивлению Александра, Алексей оказался куда более опытным любовником, хотя годами и уступал двадцатипятилетнему отставному капитану. Почти доведя Саню до экстаза, парень убрал от его тела свои губы и, усевшись верхом, в несколько движений отправил того на небеса. — Ты поедешь со мной? — лёжа в мягкой постели и поглаживая грудь Алексея, спросил Голицын. — В Африку? Или ты шутишь? — приподнялся на локте мальчик. — А что такого. Там, по крайней мере никаких революций, всё спокойно. — А как же твоя мама? — У меня мировая мама, — улыбнулся капитан, — и можешь мне поверить, встретит тебя, как второго сына. — Страшно мне отчего-то. — Не любишь меня, — попытался отодвинуться от мальчишки Александр, но тут же был обвит руками и ногами, а рот его был занят сладкими губами. Все проблемы улетели в космос, остались только две влюблённых души, пытавшихся использовать по полной милостиво предоставленный судьбой крохотный кусочек счастья… К заимке вышли уже впотьмах, и то только благодаря Лёшкиной феноменальной памяти. Но когда зажгли стоявшую на столе лампу, узрели вполне комфортную обстановку, включая накрытую периной роскошную кровать, выбеленную русскую печку с лежащей рядом солидной кучей дров, а также погреб и ледник с большим запасом продуктов, которых при рачительном использовании наверняка хватило бы на полгода. Плюс огород, который, конечно же, был запущен, но при желании можно было надёргать лука, накопать молодой картошки, а также полакомиться спелой малиной и, как ни странно, похрустеть огурцами. И, о чудо — баня! Настоящая русская баня, в которую покойный Пётр Осокин так и не сводил своего африканского гостя. Это упущение на следующий же день исправил неугомонный Лёшка, исхлестав изумлённого Голицына распаренным берёзовым веником до полного изнеможения. Затем был запотелый, из погреба, вкуснейший квас, а потом любовь и ещё раз любовь, до потери реальности, когда не знаешь, жив ты или мёртв, день сейчас или ночь, да и знать об этом не нужно. Просто хочется, чтобы это было вечно и не кончалось никогда… Неделя пролетела для двух ненасытных любовников будто час. И даже по прошествии семи дней они всё ещё не могли полностью насладиться друг другом и, просыпаясь каждое утро, находили новые слова и новые ласки, которые, казалось, никогда им не наскучат. Затем пошёл дождь, который лил беспрестанно несколько дней, превратив землю в кашу, и капитан возблагодарил Господа Бога за то, что они успели добраться до тёплого и сухого укрытия, ведь подхвати кто-то из них обычную простуду, в тайге это означает верную смерть. Но, как известно, всему приходит конец. Дождь закончился, тёплый, южный ветер за полдня разогнал тучи, и когда земля наконец просохла, ребята снова отправились в путь.