Клянусь, однажды я тебя убью... Но определённо не сейчас

Чуя сидит за кухонным столом, смотрит в окно и ест синнабон. Эти безумно вкусные булочки с корицей, ещё одна его слабость, о которой Дазай конечно знал и специально съездил чуть ли не на другой конец города, за этими самыми синнабонами. — Теперь ты доволен? — скептично спросил шатен сидящий напротив. — Вполне, — ответил Накахара неразборчиво, не до конца прожевав. На улице опять ливень (для лета в Питере это в порядке вещей, дожди там идут круглый год) и в этой маленькой кухне, с каплями дождя, тарабанящими по стеклу, этими прекрасными булочками с корицей, так уютно. Сейчас бы закутаться в плед и с кружкой чая в руках, сидеть на подоконнике, вслушиваясь в стук дождя о стекло. Прямо как в той песне: Укрою тебя пледом, посажу на подоконник. Залезу под свитер, в самое сердце Ты холодный Питер, но в тебе можно согреться. Чуя так погрузился в свои мысли, что не заметил подошедшего Осаму. Он аккуратно взял его за подбородок, повернул его голову к себе и поцеловал. До Накахары не сразу дошло происходящее, но он не раздумывая ответил и углубил поцелуй. Он вышел нежным, но Дазай немного покусывал его губы, запуская пальцы в рыжие волосы, а Чуя обвил руками его шею. Осаму улыбнулся и провёл дорожку из поцелуев по скуле до уха и спустился вниз к шее. Тут прозвучал первый тихий стон, а в районе ключиц, алели два красных пятна. Воздух вокруг заполнился запахом карамели, а кожа на шее у Накахары оказалась очень чувствительной. Вот Осаму уже подхватывает Чую на руки, а тот скрещивает ноги за его спиной и они на автопилоте, не глядя, направляются в комнату Дазая. Почему именно туда? Неизвестно, но это не особо то и важно. Валятся на кровать и Накахара стаскивает с Осаму футболку. И когда вся лишняя одежда разбросана по комнате, раздаются шлепки и громкие, влажные стоны. После особо громкого, их обоих, почти одновременно накрыл оглушительный оргазм и Дазай повалился на Чую. Минут десять, они провели в молчании, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Осаму перевернулся и упал на подушки рядом с рыжиком, всё ещё без слов прижимая его к себе и целуя в висок. Спустя минуты две Накахара отрубился, а Дазай, перебирая мягкие, рыжие пряди сам не заметил, как тоже уснул. Проснулся Осаму от какого то копошения рядом с ним.В комнате было темно, единственным источником освещения был слабый, лунный свет. В темноте он разглядел Чую, сидящего на краю кровати и надевающего футболку. Осаму что то сонно промычал и Накахара обернулся. — Который час? — Дазай потянулся. — 4:40 утра. — Куда то собрался в такую рань? — он зевнул. — Вообще, я хотел тебя разбудить и вместе пойти на рассвет посмотреть. — Хм, а идея неплохая, — Осаму сел в кровати, обнял Чую со спины и коротко поцеловал куда то в шею, — это моя футболка? — Наверное, тут ничего не видно, а у тебя в комнате как всегда чёрт ногу сломит, — Дазай тихо засмеялся, а Накахара откинул голову назад на плечо Осаму и выдохнул, прикрыв глаза. — Так даже лучше,— он чмокнул Чую в губы,отстранился и встал с кровати в поисках подходящей одежды. Он прошёл вглубь комнаты к шкафу. Открыв его, достал одно из своих худи и кинул его Накахаре. — Накинь сверху, там должно быть холодно, — сказал Дазай, доставая из шкафа серые джинсы и чёрную рубашку. — Спасибо, — Чуя надел худи поверх футболки, — рюкзак не забудь, жду у двери, — и вышел из комнаты. Спустя пять минут, они уже ехали на скейтах по опустевшим улицам. Редкие фонари давали слабое освещение, но дорогу до того здания они знали почти наизусть, проблема была в частых лужах, оставшихся, после дневного дождя, но их удавалось объезжать, пусть иногда и с трудом. Вот уже стали появляться знакомые дома, а прямо за поворотом, место назначения. Добрались они, когда на часах было уже почти пять утра, а солнце понемногу начинало восходить. Забравшись на самый последний – девятый этаж, они сели свесив ноги вниз и деля один плед на двоих. Хотя Накахара яро протестовал и настаивал на том, чтобы в этот самый плед, замотать Осаму, но по итогу, они пошли на компромисс и укрылись оба, да и так теплее будет. Дазай, приобнял Чую за талию и притянув чуть ближе к себе, положил голову ему на плечо. И Господибожемой, как же это мило. В его объятиях было очень тепло и уютно, а губы как его личный наркотик, опьяняли сильнее любого дорогого вина, прибавьте к этому невероятно красивый, фиолетовый восход и получите охуительный взрыв эмоций. Наверное ради именно таких моментов с любимым человеком Накахара и живёт. Ради этих охуетькакихкрасивых закатов и восходов,ради сна в объятиях и пробуждения от поцелуя в лоб, ради невероятно вкусных булочек с корицей, купленных на другом конце города, специально для тебя и поедания их же, дождливыми, летними вечерами,ради того, чтобы периодически бесить Осаму и отвешивать ему подзатыльники, ради этого охренительного города и милых, уютных кафешек с вкусными кофе и выпечкой, ради прогулок под луной и походов на концерты любимых исполнителей, ради почти прописавшегося в его комнате, вездесущего запаха мятной жвачки и поцелуев с её вкусом. Накахара повернул голову в сторону Дазая и прильнул к его губам в мягком, трепетном поцелуе, он почти сразу ответил. Да, ради этого определённо стоит жить. Следующий час, они провели в полном молчании, разбавляя его объятиями и прикосновениями, слова тут были излишни, всё и так понятно.