***
Но Самойлов-младший проснулся через время. С бьющимся сердцем и ровным дыханием. Он искренне удивился этому и даже не успел ещё обрадоваться. «Что случилось? И долго ли я пролежал без сознания?» Мозг был переполнен вопросами, на которые никто не мог дать ответа. Но подождите: кажется, обнаружена одна серьёзнейшая проблема. Квартира наполнилась криком — Глеб посмотрел на себя и обнаружил страшные изменения… — Что?! Что это?! Что со мной, Господи?! Ка-ак, как это возможно?! — Он готов был вытащить себе глаза, только бы не видеть всего того, что уже увидел! От шока, ярости и горя хотелось разреветься, начать ломать и бить всё вокруг. — Что с моими руками, ногами, телом?! П-почему я… — Самойлов-младший всё же захлебнулся слезами и в диком ужасе побежал к зеркалу, будто отчаянно надеясь увидеть там что-то получше. Но нет — отражение расстроило и напугало ещё больше. Отрастающие и почему-то красные кудрявые волосы, побледневшее и разгладившееся лицо, весьма приятное мужскому глазу, небольшая грудь и не сильно выраженная талия, округлые бёдра и полное отсутствие полового члена, — вот что увидел в зеркале Глеб вместо привычного себя. Он увидел… женщину?! Это вызывало высшую степень паники. Самойлов-младший бил себя по щекам, пытаясь привести в чувство, так как не мог поверить в столь жестокую реальность. Но её приходилось осознавать и принимать… А что теперь делать? Как возвратить себе своё собственное тело? Неужели процесс недобровольного превращения в женщину — полностью необратимый? — Господи, да что я тебе сделал?! Что?! Я убил кого?! Или тоже недобровольно сделал транссексуалом?! — Глеб обращался охрипшим голосом к белому потолку, стоя на коленях, словно пытаясь выпросить чью-то милость. — Таня когда вернётся, что я ей скажу… Как мне вообще вот с этим всем жить?! — Самойлов с отвращением водил руками по своему новому телу. Впервые такую яростную ненависть у него вызвали изящная женская грудь, бёдра и даже длинные волосы. Теперь казалось более простым умереть, чем продолжать жизнь, но и на то, чтобы наложить на себя руки, было слишком трудно решиться. Существование Глеба на земле превратилась в сплошной ад. И мужчина был настолько озабочен своей большой проблемой, что не находил времени и сил бояться стремительного вымирания человеческого рода! Он не боялся сейчас встретить смерть, слабо осознавал, в какой опасности находятся родные, близкие, друзья и коллеги. Разумом завладело помешательство на самом себе, которое превратило мысли в замкнутый круг, состоявший из множества вопросов, различных восклицаний, нецензурной брани и бесконечных обращений к Богу в напрасном ожидании чудесной помощи. А с чего бы ей прийти? Разве должна быть жизнь настолько простой? С каждым новым днём Глеб обнаруживал в себе всё больше женственности. Волосы становились длиннее и мягче, подрастала грудь, формировались полноценная женская выделительная и репродуктивная системы. Приходилось менять свои привычки и молча мириться с ситуацией. Надежда на лучшее постепенно исчезала, что не сказать было о состоянии обозлённости, ставшим перманентным.***
Настоящее время… — Мёртвая зона… — проговорил Вадим, и голос его дрогнул. — Ни одной живой души. Напрасно бензин тратим. — Может, кто-то дома сидит и плачет от страха и ужаса, — предположил Саша, тут же задумавшись. — Но если и вправду все погибли… Почему ещё живы мы?! Почему не берёт нас эта губительная зараза?! — Он почувствовал себя разозлённым до предела, что было так странно. Люди обычно безмерно благодарны Богу за жизнь; они берегут её и борются за каждое прожитое мгновение. А Ра каждое прожитое мгновение лишь проклинает у себя в голове. Улетевшего в размышления мужчину вернула к реальности резкая остановка. Он уже собирался накинуться на Самойлова-старшего с вопросами из серии «какого чёрта ты так тормозишь, вообще водить не умеешь что ли?», однако Радченко вовремя заметил причину, заставившую мгновенно дать по тормозам. Девушка… Живая! Её милое молоденькое личико с синими, как два бездонных океана, глазами выглядело несчастным и до жути испуганным. Длинные распущенные русые волосы растрепались и запутались, что сделало её похожей на маленькую бедную сиротку, нуждающуюся в чьей-нибудь помощи и поддержке. Вадим открыл окно и обратился к незнакомке: — Ты зачем под колёса кидаешься, милая? — Это было сказано мягко, без раздражения и агрессии, но девушка почувствовала стыд, засмущалась. — Я не кидаюсь… Просто людей живых увидеть хотела. — Она словно заставила себя улыбнуться. — Страшно, знаете. Страшно, когда никого нет в самом прямом смысле словосочетания. — Самойлов-старший без лишних комментариев разблокировал двери. — Садись в машину. — Еве ничего не оставалось, кроме как кивнуть в знак согласия и сделать, что сказали. — Как тебя зовут, красавица? — Я Ева. Ева Зеленина. А Вас как зовут, мужчины? — Девушка, наконец, обратила внимание и на Ра. Подарила ему лёгкую приветствующую улыбку. — За рулём у нас Вадим, а я Саша. Приятно познакомиться, — вдруг включился в разговор Радченко, немного оживившись с осознанием того, что на планете ещё могли остаться живые люди. — Ты никого из выживших не видела больше? — Ева вздохнула. — Нет, кажется. Люди получили от матери-природы по заслугам. — И Вадим, и Саша стали смотреть на Зеленину, требуя продолжения речи. — Что? Самая натуральная экологическая катастрофа произошла. Причина — человек, загрязнивший окружающую среду, в частности атмосферу, до предела. Ситуация, конечно, аномальная и совершенно непредсказуемая: произошло накопление неизвестного вещества в большой концентрации, которое оказалось чрезвычайно губительно. Мы вряд ли бы смогли это исправить и предотвратить беду. Всё слишком запущено. — Подожди. А ты откуда это всё знаешь? — поинтересовался Вадим, поморщив лоб. — Я эколог по профессии. Я была с самого начала в курсе ситуации, хотя не могла предположить, что всё закончится вот так плачевно. Никто не мог. — Да верим. Как предскажешь такой конец света… — В этот момент в глаза Ра бросилась одна деталь: растительный мир Москвы теперь тоже гибнул. Завядали цветы, уныло опуская свои головки, лишая город привычных летних красок; опадали и желтели листья; стволы деревьев тоже принимали безжизненный вид. Реальность превращалась в самый страшный фильм ужасов, который никак нельзя было переключить на жизнеутвержающую комедию нажатием кнопки на пульте. — Интересная профессия, наверное… Но что-то я проголодался. Надо нам в магазин заехать, — задумчиво проговорил Вадим, прервав долгую тишину. — Нужно в принципе запастись всем необходимым для продолжения жизни. Поедем за город, ко мне на дачу. Ева, ты с нами. — Спасибо. — Хоть благодарила она искренне, от сердца и души, радостную эмоцию на лице лишь неумело подделывала. — Природа погибает, посмотрите. Сгубит и нас: планета вряд ли восстановится после всего, что сделали ей люди. Да даже если произойдёт обновление, то небыстро, очень небыстро. — Не стоит тухнуть раньше времени, — мягко улыбнувшись, сказал Вадим. — Эх, как же быстро вы все сдаётесь и отчаиваетесь… Ты с Сашкой сойдёшься, общий язык найдёшь: тоже натура меланхоличная и пессимистичная. — Зеленина в очередной раз взглянула на Радченко. Мужчина казался ей симпатичным; особенно нравились чёрные длинные кудри и глубокого карего оттенка глаза. Но в нынешних тяжёлых условиях девушка не могла позволить себе испытывать влюблённое состояние, да и не горела желанием. — Я не собираюсь сдаваться. Я ни за что и не борюсь, правда ведь? Просто пока ещё существую на свете… Натура не меланхоличная: скорее отношу себя к реалистам. Однако с Сашей непротив пообщаться, разумеется. — Ра усмехнулся; губы изобразили что-то похожее на скромную улыбку.***
В магазине было непривычно пусто и тихо. Ни продавцов, ни покупателей. Ева Вадим и Саша тележками вывозили товары, особенно консервы, крупы и воду, основательно запасаясь провиантном на оставшийся отрезок жизни. Судя по всему, не особо длинный. Но Зеленина даже зашла в аптеку и набрала минимальный набор лекарственных препаратов, способных пригодиться. Она в принципе была хозяйственной, дальновидной и сообразительной девушкой, что приятно удивило сопровождавших её мужчин. Находясь в большом торговом центре, Ева решила также зайти в магазин одежды и обуви, ведь все её вещи остались дома, куда не хотелось бы возвращаться из-за ассоциаций и теперь болезненных воспоминаний, связанных с семьёй. Зеленина никогда не считала себя модницей, не имела особенного стиля, поэтому быстро подобрала несколько простеньких образов на все случаи жизни и собралась покинуть ТЦ. Но, спускаясь по лестнице на первый этаж, она встретилась с ещё одной выжившей. Внешность женщины казалась необычной из-за длиннейших кучерявых красных волос (даже брови и ресницы — красные) и очень бледной кожи. Незнакомка была довольно странно одета: элементы выбранного образа не только не сочетались между собой, так ещё и не подходили по размеру. Это мешало воспринимать её как достаточно привлекательную внешне особу, хотя о том вполне можно утверждать. Молодая красноволосая красавица находилась в растерянном и разбитом состоянии, что не казалось удивительным. — Здравствуйте. — Ева не получила устного ответа. Только угрюмый, словно обиженный взгляд. — Так рада находить живых людей! Мы сейчас с двумя выжившими мужчинами едем за город. Поезжайте с нами: там не настолько жуткая, может, атмосфера, как в мёртвом городе. — Я не вижу смысла, — резко ответила незнакомка, заставив немного растеряться. — Ну, послушайте, мне тоже сейчас… — Ева! Мы тебя потеряли, чёрт побери! Испугались, вдруг чего случилось! — Вадим замолчал, обратив внимание на живую незнакомку, угрюмо смотрящую на Зеленину. — Добрый день. — Она тут же устремила взгляд на Самойлова. Две пары глаз встретились… О, сколько мыслей появилось в голове у Вадима из-за этой женщины! Её огромные голубые глаза, аккуратный нос, форма губ, — всё вдруг показалось таким знакомым и родным. Ещё и курчавые волосы делали лицо незнакомки безумно похожим на самое когда-то любимое… Лицо молодого брата. Которого больше нет в живых. — Меня Гле… Глаша зовут, — неуверенно представилась красноволосая красавица. Еве показалось, что она немного оживилась после этих слов. — Я Ева, приятно познакомиться. Так поедешь с нами? — Да… — ответила то ли Аглая, то ли Глафира загадочным тоном, будто её однозначный ответ содержал в себе очень много потайного смысла. — Вадим. Меня зовут Вадим, — сглотнув, наконец представился Самойлов. Новая знакомая долго и внимательно рассматривала его, что порождало неловкость. — Прекрасно, я очень рада нашему знакомству. — Она улыбнулась, и в этой улыбке затаились облегчение и безумная радость, которые Глаша посчитала нужным скрыть.