Выжившие

Прошло около месяца…       Загубленная людьми планета, ощутив вдруг свободу от потребительского бездушного отношения, начинала воскресать. Никогда прежде не было на ней столь разнообразного и яркого растительного мира: огромные, дурманящие голову сладчайшим ароматом цветы, роскошные, с толстыми стволами и разных цветов листьями деревья. И это лишь малая часть всего интересного, необыкновенного… Вода в реках и озёрах стала прозрачной, словно стекло или хрусталь; из живности пока были замечены только удивительно большие насекомые, похожие на бабочек и стрекоз одновременно. Обновлённая благоухающая планета вызывала восторг, восхищение, однако и страх, связанный с отсутствием чёткого представления: что делать, как жить, чтобы не погибнуть в ближайшее время. Приходилось рисковать, примеряя роль исследователей новых условий существования, с которыми надо было мириться, к которым надо было привыкать. Иного варианта не предлагалось.       Доверяясь лишь интуиции, приходилось искать себе пропитание. Незнакомые фрукты и ягоды, имеющие приятный вид, запах или напоминающие произраставший в прежнем мире съедобный плод, собирались в корзину и приносились домой, на пробу. Пробовали, по установленной договорённости, мужчины, а чаще всего Вадим, любивший шутить о том, что он самый старый и его не очень жалко. Хотя шутки эти никого не веселили, особенно заставляли раздражаться и переживать Сашу. По весьма понятной читателю причине.       — Вадим, ну правда, эта ягодка выглядит подозрительно! Я, как и Саша, очень волнуюсь! Давай ты выбросишь эту дрянь к чертям собачьим, и всё на том! Или, ради справедливости, я сначала попробую. Ну послушай: нельзя быть настолько жертвенным, нельзя только тебе подвергать свою жизнь опасности! — Искреннее беспокойство и возмущение Евы заставили Самойлова улыбнуться. Зеленина в принципе всегда вызвала улыбку на его лице, ведь Вадим уж всей душой был привязан к молодой милой девушке. Но по-отечески, не как к объекту сексуального или романтического влечения. Ева просто вызывала желание заботиться, оберегать, находиться рядом.       В прошлом у Самойлова была Яна, его любимая и дорогая дочка, которую с каждым годом он любил только крепче и глубже. Однако Яны больше нет, а мужчине так хотелось продолжать дарить бескорыстную любовь, исцеляющую душу, избавляющую её от нажитых грехов. Сколько Вадим жил для себя и ради себя исключительно, сколько эгоизма было в его поступках порой! Однажды он пожелал покончить с этим раз и навсегда, стать примером для дочери, которая и так его до безумия любила, считала самым лучшим папой. Любовь собственных детей — вот самая желанная, самая великая награда. К подобному выводу пришёл Самойлов-старший, хоть и не сразу.       — Хорошо, милая. Если ты так настаиваешь, пробовать я не буду. И ты не будешь: побереги свою молодость и красоту. — Ева тихо усмехнулась.       — Да для кого беречь-то… — Какая наглая попытка обмануть, и прежде всего, саму себя, с головой погружённую в чувство романтической любви и построение планов по завоеванию драгоценного сердца возлюбленного.       Ещё пару месяцев Зеленина и подумать не могла, что она, совсем молодая, активная, цветущая, с такой серьёзностью и таким отчаянием влюбится во взрослого, приближающегося к сорока годам мужчину, который окажется для неё самой мечтой, самим идеалом. Тем, кого будет обожествлять в своём опьянённом сознании.       С самого момента знакомства Еву начинало тянуть к Радченко, но она предпочитала не обращать на это внимания. И чем дольше длилось отрицание симпатии и интереса, тем больше девушке хотелось быть ближе к Саше, тем больше хотелось общения и взаимодействия с ним. Они любили вместе прогуливаться по берегу широкой реки, беззаботно болтая, любили вместе готовить, и если Ра не видел в таких вещах ничего особенного, то Зеленина каждый раз была на нервах, доводя себя мыслями и вопросами на одну и ту же чёртову тему.       Она много и часто рассуждала на тему собственных чувств, долгое время желала считать, что влюбилась от «безысходности». На целой Земле осталось всего двое мужчин, а один из них помоложе да посимпатичнее. Очевидно, кого выбрать… Но потом Ева поняла, что не совсем права в своих предположениях; убедили её воспоминания о прежних отношениях. Четыре попытки устроить личную жизнь за двадцать три года, и каждый раз неудача, каждый раз одна проблема! Тот, в ком девушка хотела видеть своего человека, не оказывался истинным мужчиной. Капризы, ревность по пустякам, нежелание брать ответственность, глупые обиды… Ровесники Зелениной по паспорту, а вели себя подобно детям! Это раздражало и не вызывало ни малейшего желания терпеть, мучить себя и тратить время на ерунду вместо серьёзной настоящей любви.       Таких, как Саша, Еве ещё никогда не приходилось встречать. К сожалению или к счастью. Неплохое чувство юмора, ум, сдержанность, готовность помогать, поддерживать, заботиться, — об этом всём, помещающемся в одном человеке, девушка раньше могла только мечтать, а теперь… Видела, наконец, перед собой достойного представителя сильного пола. И имела возможность получать от того факта удовольствие каждый день.       Может, Ева что-то себе надумывала, фантазировала, может, слишком идеализировала Ра, но она однозначно испытывала самые сильные чувства в своей жизни, пускай с момента знакомства прошло недели четыре. Это неважно. Важно, что говорили девушке её душа и сердце.       Смиренно приняв свою влюблённость, Зеленина начала следить за отношением Саши к ней, искать всякие мелочи, двусмысленные действия, жесты и слова. Ничего особенного заметить не удалось: Радченко с Евой, как и со всеми остальными, вёл себя мило, спокойно и как будто старался держаться на расстоянии, что-то тщательно скрывая. Даже предположить причину этому было невозможно, и Зеленина мучилась от своих переживаний, а также осознания, что никак и ничем помочь не может.       — Ев, Ева, ты здесь? — Вадим легонько трогал девушку за плечо, желая вернуть в реальность. — Говорю, вот эта ягода очень вкусная, на клубнику чем-то похожа. Попробуй.       — А, да, спасибо… Хотите, кстати, я компот сварю? Думаю, неплохо получится.       — Свари, если есть настроение. Ты у нас хозяйственная: уверен, что получится отлично, — отозвался Саша, снова и снова дегустирая вкусную находку Самойлова. — Блин, реально как клубника! Свежая, сочная, с маминого огорода на даче… — Ностальгию прервала вышедшая из комнаты Глаша, по-прежнему не умевшая подбирать одежду по цвету и стилю. Еву это забавляло.       — Караул, товарищи: мы выкурили все свои запасы! Я же говорила, надо было ещё сигарет хватать! — раздражённо сообщила красноволосая, активно жестикулируя. — Ну, курящие, чего теперь делать будем? — На секунду воцарило молчание: каждый находился в некоторой растерянности.       — Бросать курить…? — тихо предложил Саша, очень слабо уверенный в том, что сможет избавиться от вредной привычки. — Ладно, хреновый вариант. Но других не вижу.       — А я зато вижу, — подняв вверх указательный палец, произнёс Вадим, никогда не терявший надежды. — Пропитание себе сами добываем? Добываем. Так неужели не сможем найти траву, которую можно покурить, удовлетворив свою навязчивую потребность?       — Вы собрались курить траву? Оу, звучит противозаконно, — пошутила Ева.       — Евочка, милая моя, какие к чёрту законы? Кроме нас нет никого на планете, — нашла нужным уточнить Глаша, но этим настроения никому не испортила. Все привыкли к изолированной жизни среди новой природы, появляющихся необычных животных, насекомых, жизни без цивилизации и когда-то любимых близких, родных, друзей. Всё пришлось оставить навсегда в прошлом, чтобы выдержать настоящее. Такое другое, такое обновлённое, но интересное настоящее.       — Да она пошутила, Глаш. Впрочем, я не собираюсь делать из всех курящих наркоманов: наркомания, к сожалению, — уже пройденный жуткий этап моей жизни. Я всего лишь… Чертовски хочу курить! Идём искать что-нибудь, ей-богу!       — Ага. Я с тобой пойду, Вадим, — сказал Саша, кинув взгляд на Глафиру. Та нехотя кивнула, присоединяясь к искателям. — Ева, а ты? — Зеленина замотала головой в разные стороны.       — Не-не, я не хочу. Да и не курю как-то. Я обедом займусь. — Она улыбнулась. Вадим ещё раз отметил про себя, как рад быть рядом с таким скромным, милым, хозяйственным сокровищем. Не девочка, а мечта!

***

      Пока идут поиски травы, способной заменить курильщикам привычный табак, хотелось бы рассказать о первом месяце жизни Глеба Самойлова в женском теле. Впечатления, конечно, противоречивые… Ведь как это можно — больше пятидесяти лет пробыть мужчиной, в одно мгновение очнуться человеком противоположного пола и принять такую перемену как должное?! Будто всё, что было в прежней жизни, перечеркнулось, растворилось! Будто не делал ты ни плохого, ни хорошего, будто не жил вовсе! А это же не так. Была «Агата», была популярность, были прекрасные песни, выступления. Были друзья, была семья, был родной сын, любивший несмотря ни на что, страстно желавший стать похожим на творческого отца. Был брат… Вадим! Нет, Вадим есть сейчас у Глеба, как подарок от самой судьбы, который необходимо сохранить и сберечь. Жизненно необходимо.       Глафира ежедневно ломала голову: как бы обратить на себя внимание, как бы влюбить в себя, чем зацепить? Самойлов-старший был практически равнодушен ко всем попыткам женщины понравиться, позаботиться, помочь. Сложный, гордый дурак, любящий чужие страдания! Чем Глаша хуже молодых поклонниц, которым он когда-то без особых дум и сопротивлений отдавал частичку себя? «Бесит! Бесит, что люблю и хочу!»       — М, неплохо, очень даже. — Вадим с наслаждением вдыхал дым подпаленной и закрученной в трубочку ярко-зелёной травы с фиолетовыми жилками на листьях. — Глаш, держи. — Мужчина протянул зажигалку и «сигаретку».       — Merci, mon cher. — Глафира тоже закурила и почувствовала долгожданное спокойствие (как известно, продолжительные воздержание от вредной привычки порождает излишнюю нервозность). — Хорошо… Чертовски хорошо. Вадик, ты такой молодец, что это придумал! — Саша всё больше догадывался о намерениях Глаши завоевать сердце Самойлова и злился. А понимая, что «победа в сражении» вполне возможна, доходил до высшей степени злости и чуть ли не до ненависти к красноволосой. И как бы ни были глупы эмоции Ра, они овладевали всем его существом, вынуждая подчиняться, чувствовать себя жалким и беспомощным.       Набрав пучки травы, Саша, Глафира и Вадим отправились домой, на вкусный обед, приготовленный Евой. В голове и в теле стало так удивительно хорошо и легко, что хотелось прыгать до небес, до солнца, улыбаться и смеяться по пустякам. Слишком довольные курильщики сразу смутили Зеленину.       — Мужчины и Глафира… Кушать собираемся? — серьёзно спросила она, хотя все трое явно витали в облаках. — Мужчины… И Глафира. — В ответ раздался беззаботный смех.       — Да что там еда твоя, Евочка? Посмотри, какое, эт самое… Солнышко, там, какая травка, небо ярко-голубое… Так красиво вокруг, и на душе так прекрасно! Прогуляемся, может?       — Вадим, что травка оказалась прекрасной, я уж не сомневаюсь! Боже, дай мне сил… — Ева устало вздохнула. — Так будете есть? Я для кого готовила?       — Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, — Глаша поддержала Радченко, вспомнившего знаменитую детскую песенку и неуклюже пританцовывающего, — пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я…       — Прекрасная композиция! Кстати, у меня тут гитара есть, можем затянуть что-нибудь. Правда, Евочка? Да ну, не стесняйся, милая! — Зеленина подняла руки, сдаваясь и осознавая, что тут бессильна и бесполезна.       — Нет, дорогие, это уж без меня… Отходите там от вашей чудесной травки и солнышка. — Девушка взяла себе еды и поспешно удалилась в комнату, оставив удачно покуривших на веранде. Те ещё какое-то время горланили песни под гитару (типа «Сектора газа», Цоя и заезжанной «Батарейки»), а потом погрузились в глубокий и достаточно шумный сон, даже не добравшись до своих кроватей. Ева пыталась почитать книгу, но, не выдержав пения талантливого трио, вышла прогуляться, а также освежиться в речной воде.       Этот день, пожалуй, был самым интересным и бодрым днём месяца. Ещё интереснее было Саше, Глаше и Вадиму выслушивать рассказ о своём «внеплановом концерте на кухне» (как в песне группы «Чайф»), от стыда и ужаса хватаясь за головы. Зелениной они пообещали найти ещё что-нибудь для курения, но не оказывающее столь сильного воздействия на организм. Благо, нашли, и все остались в общем-то довольны.