***
Последняя неделя лета совсем не радовала погодой ни в одном городе. Крайние летние деньки выдались чертовски дождливыми и некомфортными, а влажность на улице заставляла продрогнуть даже при двадцати пяти градусной температуре. Сотни репетиций, десятки выступлений и десятки перелетов, от которых я уже так отвык, давили на мозг, что есть сил. Меня не радовали концерты, поклонники и, кажется, вообще ничего сейчас. Периодически я даже забывал, в каком конкретно городе я нахожусь, вечно пропадая в телефоне, переписываясь сутками напролет с Валей, пропадающей на съемках. Всё, чего мне хотелось — рухнуть в кровать и уснуть в ее объятиях, но всё, чем я мог довольствоваться — час, максимум два, разговоров перед сном. Мне катастрофически не хватало её рядом. Я настолько сильно скучаю по своей малышке. По ее сладкому смеху, как она морщит носик, по волшебным карим глазам, по каждой родинке на ее щечках, по нежным прикосновениям, по её телу, бархатной коже, аромату парфюма и волос, что уже который раз подрываюсь отменить к черту какое-нибудь выступление и рвануть к ней, просто побыть рядом хотя бы несколько часов. Но, всякий раз, Маша будто читает мои мысли наперед, сообщая о невозможности отмены ни одного из концертов. И почему еще за 2020 лет жизни в нашей Эре никто не изобрел клонирования? Почему нельзя поклонникам включить голограмму? Почему нет телепорта, благодаря которому можно телепортануться в другой конец страны и хотя бы разок уснуть в обнимку рядом с той, к которой так тянет сердце? Ну, или, на худой конец, шапку-невидимку. Надел — и тебя нет, иди куда хочешь. А раз тебя нет, то и Маше орать и ругаться не на кого будет, нет ведь никого. Заваливаясь в гостиничный номер после очередного выступления, я скидываю все вещи в одну кучу на стуле, не желая даже думать о том, как, кем и когда они будут разобраны. Вставая под теплые струи душа, желая смыть с себя дикую усталость от выступления, под закрытыми веками сразу же замелькали картинки и звуковые воспоминания Валиных стонов в ванной. Как ее руки скользили по стеклянным запотевшим стенкам душевой кабины, как поцелуями я закрывал ей рот от вырывающихся криков наслаждения, как она закатывала глаза, находясь на пике. Эти мысли еще больше сводили с ума, возбуждали и заставляли скучать по ней только сильнее. Выключая воду и наспех вытираясь белоснежным накрахмаленным полотенцем, игнорируя мысль о том, что надо бы побриться, а то я уже выгляжу, как вокзальный бомж, я щелкнул выключателем, заглушая в номере свет, оставляя лишь торшер у кровати. Натянув лишь нижнее белье и вытирая мокрую голову полотенцем, задумавшись, я не сразу обратил внимание на провибрировавший на столе мобильник. Не глядя отбрасывая полотенце туда же, в сторону кучи вещей, я стянул телефон со стола и, в позе звездочки, растянулся на постели. 23:52 показывал дисплей телефона, а значит, на сон осталось не более 5 часов, а затем, снова в аэропорт — новый перелет и новый город. Последние сообщения, отправленные Вале несколько часов назад, были всё еще не прочитаны, а это значит, что совсем загоняли там её на съемках. Тяжело вздыхая, мысленно посылая сил моей девочке, я прикрыл на секунду глаза, мгновенно погружаясь в сон. «Малышка❤️»: Я только освободилась… Надеюсь, ты уже спишь. — 5 минут назад. «Малышка❤️»: Я так соскучилась по тебе, кот…просто невыносимо😭 — 4 минуты назад. «Малышка❤️»: У меня сегодня ничего не получается. Всё из рук валится… я с площадки вышла в слезах. Так хочу к тебе…😭 — 2 минуты назад. Просыпаясь, словно, под воздействием силы мысли, разлепляя болящие глаза, не сразу понимая где я и какой сейчас вообще год, поднимая с груди телефон и бегло прочитывая сообщения, я глянул на время — 2:15. Зевнув в кулак, я поежился на кровати от холодка, пробежавшего по коже. Переворачиваясь на живот, я разблокировал телефон, тут же печатая ответ малышке.— Привет, солнышко! Да, уснул ненадолго, пока ждал тебя.
— И я по тебе безумно скучаю, моя маленькая.
— Что стряслось? Не вздумай плакать. Позвонить тебе, или ты спать уже?
Значок «не в сети» тут же сменяется быстрым «печатает», что вызывает у меня улыбку, сменяющуюся волнением, ведь ей тоже осталось спать буквально пару часов. «Малышка❤️»: Прости, что разбудила тебя. — только что. «Малышка❤️»: Ложись тогда спать, тебе ведь совсем скоро вставать уже — только что. «Малышка❤️»: Я очень люблю тебя 😭 — только что. Покачав головой, шумно вздыхая, не отвечая на сообщения я набрал вызов FaceTime, слушая гудки и смотря на свое сонное отражение в экране мобильника. Спустя несколько долгих секунд, словно она была не у телефона, вызов был принят и на экране показалась моя любимая, но такая замученная девочка с глазками на мокром месте. В сердце всё больно сжалось от мыслей, что она там совсем одна, а я не могу быть рядом и поддержать, обнять ее. — Рассказывай, что случилось? — с максимальной заботой и нежностью произнес я, смотря на нее через экран. — Кто мою любимую девочку обидел? — Да…всё в порядке… — отделяя каждое слово друг от друга, рвано дыша, едва не плача, смотря перед собой, произнесла она, качая головой. Скрывает, стесняется, почему-то. — Просто устала. — А чего глазки стеклянные? — поджимаю губы и обеспокоенно задаю вопрос. Пытаясь наладить дыхание, Валя едва слышно всхлипнула. — Малыш, ну, чего стряслось? — произношу я и она поднимает глаза, смотря на меня. Встречаясь взглядом с Валиными глазами, я вижу как ее губы тут же затряслись, а по щекам побежали хрустальные слезы. Шумно всхлипнув, кусая губы, Валя прикрыла лицо ладошками и расплакалась в голос, поджимая колени к себе. — Котёнок, ты чего-о-о? Слышишь? Ну, что произошло? — не на шутку испугавшись, смотря на то, как она плачет, у меня сжималось сердце от боли.И почему только нельзя обнять её через экран?
Чертова безысходность накрыла меня с головой. Она там, совсем одна, так горько плачет, а я лежу здесь и никак не могу ей помочь. Каждый её судорожный вздох отдавался острым покалыванием в моей душе. Чувствуя невероятную боль за малышку, мне хотелось покрепче обнять ее, прижать к себе и погладить по голове, зацеловать в мокрые щеки и губы, успокоить и уложить спать, крепко прижав к себе, ощущая, как она сопит мне в шею. Но всё, что я мог сделать, это лишь ночные звонки, взамен на мой и ее сон, потому что нас разделяла не одна херова тысяча километров и гребаные обстоятельства, на которые, к сожалению, нельзя махнуть рукой, плюнуть и забить болт. — Я больше не могу. — не отнимая рук от лица, продолжая всхлипывать, вдруг подала голос Валя. — У меня ничего не получается. Режиссер постоянно ругается, я вечно делаю что-то не так, забываю слова… — запрокинув голову вверх, вытирая пальчиками слезы, пытаясь совладать с трясущимися губами и дрожащим голосом, отвечала моя девочка. — Я так хочу к тебе…мне очень тебя не хватает. Только ночью есть свободное время, ты совсем не высыпаешься, я тоже, режиссер по новой ругается… — спуская к полу ноги, поворачиваясь в камеру прямо, не поднимая взгляд, рассуждала она. — Котёнок, ты же у меня такая умничка! Не переживай, у тебя всё-всё получится! Ты со всем справишься. — пытался я её безрезультатно успокоить. — Хочешь, …хочешь, я прилечу? Прямо завтра. — в моей голове судорожно родилась рискованная мысль. Если поставить Машу и организаторов перед фактом, что меня нет, мне ведь ничего уже не смогут сделать, верно? Верно. - рассуждал я сам с собой в голове. — Очень хочу. Но не нужно…я же помню, что тебе нельзя отменять концерты. Тебя ждут поклонники, … Маша будет ругаться. — грустно вздыхая, шмыгая носом, покачала головой малышка. — Я не могу оставить тебя одну в таком положении, Валюш. Я по тебе ужасно соскучился. — доставая планшет, в параллель с ответом заходя на яндекс.путешествия — Видеть, как ты плачешь, там, совсем одна, а я здесь и никак не могу тебе помочь, это просто какая-то гребаная пытка. Я хочу побыть с тобой рядом хотя бы пару часов. Чебоксары, 26 августа, вылет в 17.55 — пересадка в Москве 20 часов 45 минут — Геленджик, прилет 27 августа в 18.35. — пробегая глазами по всевозможным рейсам, я понял, что нет совершенно ни одной толковой стыковки, и если я улечу сейчас, то пропущу минимум два концерта, а это чревато очень большими потерями. — Блять… отменить два концерта мне не позволит ни Маша, ни организаторы. — неожиданно озвучиваю я вслух, в полной тишине, мысленно давая себе подзатыльник. — Чего? Ну, нет, зай, не глупи, пожалуйста. — умоляюще посмотрела она в камеру, вытирая вновь бегущие слезы, прислоняя ладошки к щекам. — Я очень-очень хочу тебя увидеть, обнять и поцеловать… И всё бы за это отдала, но, правда, пострадают слишком много людей. Придется потерпеть…просто…просто я устала очень. — шумно выдыхая, поднимая глаза в потолок, пытаясь остановить новый поток слез, тихо рассуждала малышка. — Здесь быть устала, без тебя устала, от графика такого устала. Это — сдают нервы и эмоции. — утирая рукавами кофты слезы, произнесла Валя. — Знала бы ты, как мне тебя не хватает, малышка. Как сильно я хочу просто хоть раз уснуть рядом с тобой. И я тоже жутко заебался уже с этими выступлениями. Но, блять, так они все по-уебски состыкованы, что мне даже на час не выбраться. Как это бесит. — Примерно так — указывая рукой на слезы, болезненно усмехнувшись, вытирая соленые дорожки пальцами, произнесла она. — Проходит почти каждый мой вечер. Скорее бы эти дурацкие съемки закончились. Мне уже ничего не нужно, ни сериал этот, ни проект. Просто к тебе. — А мне ты говоришь, что всё хорошо и ты пошла спать… — покачав головой, понимая, что все её сообщения о том, что всё в порядке — были враньем, внутри меня что-то больно упало. — Я не хотела тебя расстраивать. Знаю ведь, что ты будешь переживать, не дай бог, еще отменишь выступления. Люлей потом вместе получим. — чуть улыбнувшись, хихикая сквозь слезы, вспоминая Машу, произнесла она. — Всё-то ты у меня знаешь, солнышко. Ну что вот мне с тобой делать? — смотря на экран телефона несколько секунд, наблюдая за ее действиями, произнес я. — Вытирай скорее слезки, малыш. Идем умываться и спатеньки? — Черт… я же совсем лишила тебя сна этой ночью. — опомнилась она, вызывая у меня какой-то неловкий смешок. — Тебе вставать через…лучше не считать. Зай, прости пожалуйста, я такая глупая… — натягивая повязку для волос на лоб, неловко сморщившись, произнесла она. — Малыш! Не говори так никогда. Если я нужен тебе, если тебе плохо, плевать на время дня и ночи, где я и чем занят, я всегда буду с тобой. Насколько это возможно. Потому что я люблю тебя, слышишь? — грустно вздыхая, ответил я. Мне жутко не нравилось, когда она себя каким-то образом принижает, а она, как специально, делает это с завидной периодичностью. — И я тебя очень-очень сильно люблю… мне тебя очень не хватает. — нанося на щеточку для лица пенку для умывания, произнесла Валя. — Моя девочка. Ну, потерпи еще немножко. Осталось чуть больше, чем уже прошло и я буду рядом. Никуда больше не уеду. И тебя не отпущу. — любуясь ею, улыбаясь, произнес я. — Ты у меня такая красивая, Валюш. — Без косметики, зареванная и с синяками под глазами? Красивая? Кажется, у тебя что-то со вкусом. — вытирая капельки с лица бумажным полотенцем, произнесла она, хихикая. — Не знаю, что у меня со вкусом, но девочка у меня самая красивая даже так. — строго произнес я, уже начиная немного злиться. Сегодня перебор с отрицанием, лимит уже исчерпался. — Ты настолько прекрасна, котёнок, вот даже не представляешь. Если бы ты только видела себя так, как тебя вижу я. — Почему нельзя поцеловать тебя через камеру? — ложась на кровать на живот, поглаживая по телефону, спросила она, поджав губки. — Я уже так устала обнимать твою кофту, а не тебя… но хотя бы так есть небольшое ощущение, что ты рядом, кот… — шумно вздыхая, прикрывая вновь слезящиеся глаза, произнесла она. — Хороший вопрос…и очень понимаю, Валюш. А у меня даже кофты нет… Ложись в кровать скорее, закрывай глазки. Я побуду с тобой, пока ты засыпаешь. — тепло смотря на нее через экран, произнес я, облокачиваясь подбородком на сложенные перед собой руки. — Ты ведь сам совсем не выспался. — подавляя зевок, малышка послушно легла на подушку, укрываясь одеялом. — Я не смогу спать, зная, что ты там одна переживаешь, тем более — плачешь. — честно отвечаю я, прикидывая, что у меня осталось максимум полчаса, чтобы начать собираться и срочно выезжать. — Знал бы ты, сколько раз это уже происходило… — тихонько отвечает Валя, прикрывая глаза, обнимая ту самую кофту, что вызывает у меня грустную улыбку. — Если ты думаешь, что мне легче от того, что ты обманываешь, то нет, совсем не легче. — пытаясь ее упрекнуть за вранье, произнес я, надеясь, что это на нее подействует. — Расскажи что нибудь? Я хочу послушать твой голос… — сонным голоском произнесла она. — А…можно песенку? Мне так нравится, как ты поешь. — Но ты засыпай, малыш, и я приду к тебе во сне. Ты обними меня, — быстрей… — тихонько напевая свой старый трек, наблюдая за тем, как подрагивают ее реснички, я смотрел на нее, мечтая оказаться рядом хоть на мгновение.Давай сейчас по фактам, давай сейчас серьёзно;
Мы взрослые люди, без памяти любим, теперь уже можно.
Что же я делал? , — ты меня спросишь:
— Что же я делал без её рук, без её губ, без её тела, без её…
Сказать, что я скучал — вообще не сказать ни-ничего.
Детка ты моя, это все понятно вроде но,
Но я, снова улетаю, города зовут.
А ты плохо засыпаешь без моих губ.
Я запомню тебя наизусть,
Как, как самый любимый мой стиль.
Пусть знакомые тебе твердят, пусть,
Что парень был тот ещё псих, да.
Я в другом часовом, а ты
Ты в другой климатической тоже.
Перед сном ловишь мой
В виде красного сердца emoji.*
***
— Так вот, и ты представляешь, мне сегодня до 10 выспаться дали! Это просто какое-то счастье! Ещё тебя бы рядом, я бы совсем умерла от радости. — произносит девушка, третий раз заглядывая в чемодан, бегая по номеру. — Вот где эти дурацкие шорты? — Счастливый ты человек! Я последний раз столько спал — в Москве. — пережевывая заказанные в номер на завтрак сырники, ответил я, переводя взгляд на экран телефона, замирая. Всё было вполне безобидно, девушка просто переодевалась, повернувшись к камере спиной, но в зеркале, напротив которого она переодевалась, отражалась ее точеная обнаженная фигурка, облаченная лишь в черное кружевное нижнее белье. Тяжело сглатывая, машинально облизываясь, как мартовский кот, я на мгновение закатил глаза, ощущая, как волнами накатывает желание ощутить ее рядом. Наклонившись вперед, доставая что-то из чемодана, даже не подозревая о том, какую пытку она сейчас устраивает для моего сознания. Издавая протяжный стон, я ощутил тянущую боль во всех мышцах, и горящее напряжение в паху, мозг словно отдал телу команду «поднять паруса», издеваясь надо мной вместе с ней. — Ты просто садистка. — едва дыша, произнес я, глядя, как девушка наносит крем на стройные ножки, растирая его руками, снова и снова наклоняясь вперед, так удачно демонстрируя все выдающиеся достоинства своей фигурки. — Валя, твою мать. — зажимая глаза пальцами, пытаясь вернуть себя в нормальное расположение духа, я болезненно прохныкал, ощущая тянущую боль и желание, но невозможность прикоснуться к ней. — А? Что такое? — поднимая голову, останавливаясь, наклоняясь ближе к камере, демонстрируя пышную грудь, хлопая глазками, произнесла она. — Ты чего ругаешься? — Мне, блять, выступать сегодня, а у меня Александрийский маяк в трусах! Ты чего дразнишься-то? — взмолился я, смотря в камеру. — Я так хочу тебя, малышка. Дико. Мне уже ночами снится наша ванная. — страдальчески протянул я, забывая, что я вообще завтракал. — Ну-у, потерпи ещё чуть-чуть, сладкий мой, осталось немного и ты сделаешь всё, что захочешь. — игриво улыбаясь, закусывая губу, обнажая белые зубки, произнесла Валя. — Я тоже очень истосковалась и хочу тебя. — обхватив себя руками, поглаживая по плечику, произнесла она, склоняя голову к плечу. — Котёнок, ты совсем ничего не ешь? Такая худенькая стала, обещала ведь мне нормально питаться там. — заметил я, переводя тему, обращая внимание на выступающие ключицы на ее плечах. — Мне же нельзя поправляться, иначе в кадре будут нестыковки. Но я кушаю, правда. — улыбаясь в камеру, произнесла Валя, смотря теплым взглядом.***
— Кооот, спасибо огромное! Это так приятно было, букет очень красивый, целая корзинка ягодок, ты просто волшебник. — улыбаясь в камеру, лепетала девушка, но что-то подозрительное было в ее взгляде. Я будто каким-то шестым чувством чуял подвох, но предъявить ей мне было, пока что, нечего. — Я очень рад, что тебе понравилось, моя хорошая. Как ягоды? Вкусные? Какие больше всего понравились? — поинтересовался я, попутно собирая вещи, готовясь к новому перелету утром. Кажется, летим мы в этот раз в Иркутск. — Очень вкусные! — произнесла Валя, с какой-то натянутой улыбкой, не смотря в камеру, бегая взглядом в стороны. — Голубика вкусная, малинка… — ответила она, кусая щеку, с потрохами сдавая себя, и я окончательно убедился, что она врет. Замирая на месте, переводя на неё взгляд, я пытался поймать ее эмоции. Почему же она обманывает? — Валь, там не было их. — осторожно произнес я. — Ты ведь не ела ягоды, верно? — сталкиваясь с ее испуганным взглядом, спросил я, абсолютно не понимая мотивов её поведения сейчас. — Мне нельзя их и я отдала Марине. — опуская взгляд, заламывая пальцы, наконец-то призналась девушка. — Просто ты так старался…я не хотела тебя расстраивать. Прости меня. — глубоко вздыхая, стыдливо пряча лицо в ладошках, произнесла Валя, выглядывая из-под пальцев одним глазом. — А что такое? — искренне недоумевая, спросил я, вдруг чувствуя себя резко неловко, ведь, я даже не поинтересовался заранее, можно ли ей их, вдруг аллергия или что-то еще. — Почему нельзя то? — продолжая складывать футболки в чемодан, спросил я. — Режиссер сказал, что я очень поправилась, в кадре очень видно пухлые щеки. — тихо выдает она, поглаживая себя по тем самым «пухлым» щекам, огорошив меня новостями. — В общем, мне дали пять дней, чтобы скинуть 4-5 кг, крупные планы из-за этого сейчас не снимаем… — с каждым словом голос Вали всё понижался, заставляя мурашки побежать по моей коже. — Какое поправилась? Они с ума там сошли что ли?! — шокировано распахивая глаза, я в миг был готов разорвать этого идиота, сказавшего ей такое. — У тебя и так косточки торчат! Я же видел! — пытаясь донести до нее очевидное, я чуть не задохнулся от возмущения, замирая на месте с футболкой в руках. — Он сказал, что мне нужно весить максимум 48, а я наела до 53-х. — поджав губы, она грустно вздохнула, обхватывая себя тоненькими ручками за предплечья, поднимая плечи. — И каким образом ты должна пять кг за пять дней скинуть? — всё так же шокировано смотря на девушку, отложив все вещи, присаживаясь на кресло, поближе к телефону, спросил я, подняв бровь. — Голод. — быстро ответила, словно отрезала, Валя. — Чего? Нет, это бред. — не в силах поверить в сказанное, я пытался прикинуть в голове какие-то другие варианты. — Да… — поднимая взгляд, как-то болезненно смотря в камеру, произнесла она, на пару мгновений прикрывая глаза. — Валь, прошу, скажи, что ты шутишь? — умоляюще произнес я, ловя Валины эмоции, понимая, какой кошмар там с ней творится, пока я гоняю по выступлениям. — Не шучу… мне уже некуда деваться. Меньше есть надо было, теперь вот мучайся. — вздыхая, продолжила она. — Это единственный способ, к тому же, я уже это проходила. — Куда ещё меньше? Ты и так не ешь ведь ничего! Нет, Валюш, прошу тебя. Так нельзя, ты же губишь себя. — взмолился я, переживая, бегая взглядом по ее лицу. — Что значит «уже проходила»? — Ну вот…то и значит. — потирая висок пальцами, бегая виноватым взглядом по помещению, не смотря в камеру, ответила она. — Это ж уже не первый раз. — Боже, почему я не могу быть рядом… — раздраженно откидывая вещи в сторону, произнес я, едва не матерясь. — Питайся нормально, я прошу тебя, Валь. Плевать на этого режиссера, не мучай себя. Обещай мне, что ты будешь кушать. — умоляюще сказал я, наивно полагая, что смогу ее переубедить. Смотря на девушку, я понимал, что нужно ее спасать. Только как...? — Хорошо, я…я постараюсь что-нибудь придумать. Только не злись… Это ведь не мое желание. — поджав губы, растерянно произнесла она, подпирая щечки руками, наконец-то смотря на меня. — Иди покушай прямо сейчас, пожалуйста. Ты ведь не ешь ничего уже, да? — понимая, что она снова обманывает, дабы просто меня успокоить, задал вопрос я. — Нет, ела сегодня. Салат был на съемке, поэтому я не хочу сейчас. Честно. — как-то очень искренне произнесла девушка, действительно убеждая меня в этом. — Обещай мне не обманывать больше. Лучше скажи правду, какой бы она не была, хорошо? — прищурив глаза, качая головой, я рассматривал ее потерянное отражение в телефоне и спинным мозгом ощущал настрой под названием «всё очень плохо, ты её теряешь».***
— Егор, а можно я задам тебе один вопрос, на который ты честно ответишь? — как-то потерянно спросила девушка, не поднимая взгляд, перебирая ногтями шнурочек от капюшона, надетого на ней моего худи. — Что-то случилось? Котёнок, ты всегда можешь спросить всё, что тебя волнует. — ответил я, ожидая, чего она там такого себе страшного надумала, раз боится спрашивать. — Скажи, я правда на нее похожа? — осторожно задает вопрос девушка, замирая, словно переставая дышать, в ожидании моего ответа. — Ну, … на Нюшу. — уточняет, словно, улавливая мой немой вопрос. — Эм… Так, рассказывай, что ты успела себе напридумывать? — понимая, что дело пахнет жаренным и моя самостоятельная девочка уже успела себя накрутить до каких-то глобальных масштабов, я понял, что вечер нам предстоит долгий. — Да нет, ничего, просто интересно. Увидела где-то коммент, что я очень на нее похожа. Решила у тебя просто узнать, так ли это. — всё так же, не поднимая глаз, отвечала Валя, словно по заготовленному тексту, но я видел, что она уже на грани и эта тема ее тревожит. — Так…что? — Не похожа ты на нее, ну малыш. С чего ты взяла вообще? — не понимая, какие сходства она нашла, я пытался убедить девушку в обратном. — Цвет глаз, волос, родинки на щеках, которые тебе так нравятся, низкий рост, …я не знаю что еще. Объясни мне это ты. — облизывая губы, нервно вздыхая, сдерживая себя в руках, пытаясь говорить спокойнее, произнесла Валя. — Валюш, послушай, я не знаю, что ты себе там надумала, и ты мне не говоришь, но прекращай. Ты на нее не похожа. Ни ты на нее, ни она на тебя. Нюша — давно пройденный этап моей жизни, который, к сожалению, или к счастью, я уже никогда не смогу вычеркнуть из своей жизни. Но это одна из страниц моей жизни. Все люди нам для чего-то в жизни даны были. Не будь ее тогда — я бы не был сейчас тем, кем являюсь. — выпалив на эмоциях, я боялся, что она может что-то неправильно понять, потому, я ожидал какого-то ее ответа или реакции. Но дослушав, она лишь подняла брови и замерла, тяжело сглатывая, подергивая губами. — Я не говорю про внешнее сходство. Скорее, про типаж и какие-то общие черты…ты ведь…любил её. Но я-то совсем не такая. — произнесла Валя, всё так же не поднимая взгляд и это меня пугало. В её голове сейчас, явно, творилось что-то очень страшное. Мне кажется, я насквозь видел, как сейчас там изо всех сил крутятся шестеренки. — Почему ты вообще себя с ней сравниваешь, Валюш? Ты не такая, ты другая, этим ты и прекрасна. Я люблю тебя и люблю именно такой, какая ты есть. Ты чего загналась-то? — пытаясь успокоить заведенные нервы девушки, я не понимал, откуда вдруг у нее взялись эти мысли, к чему это сравнение с кем-то в её голове взялось. — Нюша была 5 лет назад, малыш. — Главная бывшая, всё такое… девочкины заморочки, не бери в голову. — вытягивая руки вперед, пряча сжатые кулаки в рукавах худи, девушка натянуто улыбнулась, смотря каким-то затравленным взглядом в камеру. — Всё хорошо. — Валь, ну я же вижу, что не всё хорошо. Ты никогда раньше подобного не говорила. Откуда эти мысли в твоей голове взялись? Кто тебя надоумил? Какая, к черту, главная бывшая? — теряясь в вопросах, я не на шутку переживал, понимая, что она уже всё в своей голове разложила по полочкам. И что именно она туда укомплектовала — мне нужно было у неё разузнать и понять правильно это или нет. — Раньше не говорила, сейчас говорю. В инсте сейчас фанатские группы активно постят фотографии твоих бывших, сравнивая меня с ними… — стуча ногтями друг о друга, произнесла Валя, вновь опустив взгляд, не давая мне установить зрительный контакт с ней, а тем временем, внутри меня всё потихоньку закипало от беспомощности. — Чего ты боишься, расскажи? Ты ведь говоришь это всё не просто так. — спросил я, готовясь к самому худшему, понимая, что от разговора уже всё равно не уйдешь. И в сотый раз я проклял отсутствие возможности быть сейчас с ней рядом. — Тебе нравится их отголоски во мне, а не я, да ведь? — вдруг произнесла она, окончательно выбивая меня из колеи, заставляя чуть не задохнуться от возмущения. — Ты с ума сошла? — поднимая брови, ошалело смотря на экран телефона, спросил я. — Чего ты насмотрелась? Где ты это дерьмо вычитала? Твою мать… — поднимаясь с кресла, делая шаги по номеру из стороны в сторону, потерев голову руками, зачесывая волосы назад, понимая весь масштаб катастрофы, я даже не знал что сказать. А Валя продолжала молчать, добивая меня оглушающей тишиной. — Диана, Нюша, Ксюша Дели, Вика Одинцова, Вика Короткова, Карла, … — демонстративно загибая пальцы, Валя перечисляла главных фигуранток моей личной жизни с 18 до 26 лет. И я знал ведь, что когда-то, рано или поздно, но этот разговор случится и, что он всё равно никогда не будет приятным, но, на расстоянии это воспринимается ещё тяжелее. — Ну и? И что ты хочешь этим сказать? — не понимая, к чему она клонит, я задал вопрос, уже начиная злиться, не столько на неё, сколько на всю эту идиотскую ситуацию в целом. — То, что я будто сорвала джекпот в какой-то генетической лотерее. Блять, Егор, во мне есть что-то от каждой из них. И это нереально отвратительное ощущение. Получается, я — как какой-то сборник основных качеств твоих главных бывших девушек. — с нескрываемым отвращением говорила она, отчего с каждым произнесенным словом у меня по спине всё сильнее бежал холодок, а рот раскрывался от удивления всё больше и больше. — Твою мать, ты как будто из них всех в итоге одну собрал. — Господи, что? Что ты несешь? Валя! — шокировано слушая ее пламенную речь, я не мог поверить в то, что она сейчас говорит. — Ты сама это придумала, или тебе кто-то помог? — Тут и придумывать ничего не надо, достаточно инсту полистать. Неужели, это правда? — заглядывая в глаза, смотря с каким-то презрением, произнесла она, складывая руки на груди в закрытую позу, окончательно добивая меня своими словами. — Значит, все мои слова о любви — херня, и то, что ты в своей воспаленной фантазии придумала зачем-то, теперь впереди планеты всей? Ахуенно! Молодец, малыш, просто потрясающе. — выходя из себя, я уже не знал куда себя деть, дабы не наговорить ей на эмоциях чего-нибудь нехорошего. — Спасибо за обесценивание чувств, очень приятно. — не желая больше ее слушать, сбрасывая вызов, запустив телефон в стену, я проматерился во весь голос и, падая в кресло, сжал волосы у корней, прикрывая глаза. В голове сверкали молнии, разражаясь громом, вновь и вновь прокручивая ее слова и вспоминая этот взгляд, наполненный презрением, будто я первый враг народа.*****
И я ещё даже не представлял, какую ошибку совершил, не сумев совладать со своими эмоциями, оставляя сейчас её наедине со всеми этими мыслями…*****
Между нами вновь война.
И финита неизбежна.
Эти нервы-нервы.
Нервы, как электроток.
Сотни вымученых строк.
Забивают меня нежно.
Еще один повод, еще одна ссора.
Опять ты взрываешь ящик пандоры.
Остановись, остановись, хватит! Просто люби.*
to be continued…