Behind My Smile

Музик: Hawk Nelson - Sold Out American Authors - I’m Born To Run

Все в нашей Вселенной стремится к энтропии - так, во всяком случае, гласит второй закон термодинамики. Одни ученые подпишутся под каждым словом этого закона, другие - те, которые больше по теории Дарвина - скажут: ну, ни хрена себе, то есть, человек образовался от обезьяны, потому что его мотало от ленивца к горилле и наоборот? Как бы то ни было, и кто бы ни был прав, сейчас Коуши твёрдо придерживался мнения, что правы были всё-таки те ученые, которые топили за теорию хаоса. Ну или как можно было объяснить, что из всего хуиллиарда первогодок, которые гипотетически могли вступить с ним в один спортивный клуб, там оказался этот самый противный Савамура?! — Три, значит. Ну, лучше, чем ничего. Ладно, первогодки, представьтесь! - Просит какой-то третьегодка - очевидно, капитан команды. — Я - Сугавара Коуши из средней школы Нагамуши! - Поклонившись, представляется Коуши. - Играл связующим. Рад познакомиться! — Я - Азумане Асахи из средней школы Сейкодай. - Вытянув руки по швам, кричит, обливаясь потом, высокий парняга с копной каштановых волос. - Я был доигровщиком. Приятно познакомбдщс... Очевидно, этот неуклюжий громила прикусил свой язык - до того разнервничался, бедолага. Коуши почему-то накрывает нервным смехом и он отворачивается, зажимая кулаком рот, а тем временем очередь представиться доходит до Савамуры. — Я Савамура Дайчи из средней школы Изумидате! Был доигровщиком! Я знал, что поступлю в Карасуно с тех пор, как увидел их на национальных! Рад познакомиться! - Громким, хорошо поставленным голосом без тени неуверенности, вещает Савамура. Коуши отчаянно борется с желанием закатить глаза: ля, петух, и тут выпендрился: знал он, видите ли, что поступит. А мы так, погулять вышли... Пока остальные в их команде кричат «как круто!» на это представление Савамуры, их капитан, по всей видимости, тоже воодушевляется новичками-энтузиастами: — С таким составом мы обязательно одержим победу на национальных!- Радостно кричит он. Что ж, похвальный энтузиазм, Коуши совсем не против. Он украдкой кидает взгляд на дылду по имени Азумане Асахи и снова еле сдерживает рвущийся наружу ржач: тот стоит с таким гордым видом, как будто ему как минимум олимпийскую медаль вручили. За выдающиеся успехи в откусывании себе языка. — Ну, я ещё загляну перед закрытием, молодежь, - откланивается пожилой дедулька, и у Коуши закрадываются нехорошие подозрения. — Э-э... Это же был куратор, верно? А тут есть тренер или кто-то, чтобы трени... - озвучивает свои опасения Коуши, но жутковатого вида второгодка перебивает его. — Никого. Вот так вот. На национальные мы хотим попасть, ага. Без тренера и, очевидно, без четкого плана того, как им развивать свои навыки. Чувствуете этот запах? Долбоебизмом пахнет. Впрочем, похоже, одного только Коуши насторожило отсутствие направляющего вектора их команды. Вероятно, до сих пор клуб функционировал по принципу «и так сойдёт» - что совсем не обнадеживало их нового связующего. Остальные же члены команды вовсю обсуждали последние межшкольные игры - Карасуно не одержала ни одной победы, даже в других спортивных кружках. Мда. Весело живем. — Чего застыл, решил снова заняться боксом с воздухом? - Недовольно торопит его Савамура: оказывается, капитан приказал им пробежать десять кругов для разминки, а Коуши настолько погряз в своих раздумьях, что не услышал его. — А что, неплохо укрепляет плечевой пояс: всем советую. - Ворчит Коуши, принимаясь наворачивать круги вместе со всеми. — На твоём месте я бы подошёл к проблеме комплексно, вон, какие икры хиленькие, - спокойно замечает Савамура, легко обгоняя его. Ах, икры хиленькие? Ну, это мы ещё посмотрим! Коуши, набрав в лёгкие побольше воздуха, вырывается вперёд и хреначит в турбо-режиме целых шесть кругов подряд, когда его дыхалка, в конечном итоге, посылает всех энтузиастов-любителей к чертовой матери и резко прекращает свою трудовую деятельность даже без заявления на отпуск. — Что, уже все, а как же укрепление плечевого пояса? - Полупрезрительно-полушутя бросает, легко пробегая мимо, вредный Савамура. Даже не вспотел, гад, ты смотри, какие мы выносливые. А ведь и не скажешь: никакой выдающейся мускулатуры у дикобраза не было от слова совсем, а тренировочные шорты вполне свободно болтались на его ногах. Ну, подумаешь, икры накачанные. И мы накачаем, делов-то. — Ммфф, - вместо ответа выдаёт Коуши, с ужасом предчувствуя фееричный факап: он давненько не занимался в таком усиленном режиме, и его обед сейчас настойчиво рекомендовал пойти нахер и не корчить тут из себя блендер на минималках. — Ой, а зеленый какой, - тем временем продолжает умиляться над погрустневшим оппонентом Савамура. - «Сила есть - ума не надо», называется. «Ну все, козел», - мрачно думает Коуши. - «Ты сам напросился. Прицел!» Осуществить задуманную месть и облевать придурка ему не даёт вовремя подхвативший его под мышки новенький первогодка - Азумане. — Ты в порядке? - Обеспокоенно спрашивает он. Коуши с досадой чувствует, что сейчас на него смотрит почти вся команда - мда, неудачно выпендрился, надо снова начать бегать по утрам, что ли - никуда не годится его состояние сейчас... — В полном, - с напускным равнодушием кивает Коуши, пока Савамура с легкой самодовольной ухмылочкой заканчивает свою разминку и как ни в чем ни бывало принимается за растяжку. — Я тогда... - осторожно ставит его на место Асахи и добивает свои оставшиеся два круга. Тоже без видимых усилий. Да что ж тут все такие выносливые-то? — Сугавара, отдохни, пожалуйста, у тебя нехороший цвет лица! - Строго замечает Киёко-сан, и Коуши чувствует, как холодеют его конечности: о, нет, она заметила его дурацкое состояние! Черт, черт, черт... — Все в порядке, Шимизу-сан, просто не подрассчитал силы, - стараясь вложить все обаяние, улыбается ей Коуши. - Скоро мне станет лучше. — Так зачем подвергать себя риску: пошёл бы, журнальчик на скамеечке почитал! - Точно копируя интонацию Коуши, снова встревает Савамура. Ну вот почему ты такой кусачий-то?! Сам напросился... — Может, у тебя есть с собой? - Поворачивается к нему Коуши. - Только, умоляю, не про методику борьбы с геморроем доктора Попова. К тому же, по тебе сразу видно: методика не работает. Ну, или ты неправильно садишься на живой огурец. Савамура недоуменно хмурит свои густые брови под нестройный хохот их сокомандников - даже красавица-Шимизу серебристо хихикает, прикрыв ладошкой очаровательный ротик. Коуши чувствует прилив уверенности в себе: вот так-то, нужно сохранять хорошую мину при плохой игре! А то, ишь ты, журнальчик на скамейке он советует почитать... Советчик херов. Впрочем, маленькая победа в словесной перепалке лишь ненадолго приносит Коуши удовольствие: следом за десятью кругами капитан требует, чтобы они выполнили по тридцать подходов бёрпи - в качестве насмешки над всеми усилиями Коуши отстоять сегодня свою честь. Выматывающая разминка, в конце концов, заканчивается, и капитан делит их на две команды: по одну сторону сетки оказываются Азумане, устрашающий второгодка (Курокава Хироки, кажется) и ещё какой-то долговязый парень, а по другую - флегматичный второгодка-пинч-подающий; невысокий, но плотно сбитый центральный блокирующий и Коуши с Савамурой. — Сможешь не упасть в обморок при виде летящего на тебя мяча? - Нарочито обеспокоенным тоном уточняет Савамура. - А то, может, сразу возьмёшь листок нетрудоспособности? — Я собираюсь удивить тебя, дорогой, - быстро-быстро хлопает ресничками Коуши. - Так что давай-ка лучше сам не облажайся. Звучит свисток и Коуши видит, как мяч летит в их сторону. Игра ведётся четыре на четыре: в общих чертах оценить кто на что горазд. Сам Коуши никогда не пробовал себя на других, кроме связующего, позициях, да и, сказать по правде, не то, чтобы из него был ах какой волейболист. Ну, там, правила знал, соображал неплохо, но физические данные... Все мы в большинстве своём знаем плюсы и минусы своего тела. Так вот, Коуши уже в одиннадцать поставили анемию и низкий сахар, коими, кстати, страдали и его мама, и бабушка по материнской линии. Поэтому выдыхался он очень быстро, а если приплюсовать к этому замечательному набору ещё и тонкую кость, да с его ооочень слабо набираемой мышечной массой... Но чего было у Коуши не отнять - мыслил он как стратег. А потому в какой-то момент, когда они разыгрывали особенно тяжелый мяч, он вместо паса вдруг делает сброс, забирая очко у команды-противника, в зале на секунду воцаряется оглушительная тишина. — Умно! - Хвалит его, хлопая в ладоши, капитан, пока остальная команда оценивающе смеряет взглядами смущенно потупившегося Коуши. Даже Савамура ничего не тявкает в его сторону: во-первых, они с ним сейчас по одну сторону сетки, а во-вторых... видал, гад, как мы умеем?! То-то же. А то «икры хиленькие», видите ли. Икры, может, и хиленькие, зато мозги - накачанные и сексуальные. Сам себя не похвалишь, называется... Впрочем, долго посмаковать красивый сброс ему не дают последующие атаки этого Азумане: конечно, с первого взгляда было понятно, что там не только внешка - удар у него был ого-го, аж стены дрожали, когда он забивал. Капитан на него нарадоваться не мог: все восхищался, какие же у него в этом году талантливые игроки в команду пожаловали. Счёт велся до 25, и обе команды набрали равное количество очков. Оставалось последнее, решающее. На подачу встаёт Савамура и в мощном прыжке посылает мяч в команду-соперника. Второгодка с жутким лицом и взглядом мертвой рыбы с трудом, но все же принимает эту подачу, отдаёт пас капитану, а тот - Азумане. «Да ну за что мне в жизни такие мучения?» - думает Коуши, бросаясь к летящему словно пушечный снаряд мячу. Впрочем, отбить ему руки не даёт героически оказавшийся невесть откуда на его пути Савамура. Пока Коуши недоуменно созерцает его спину, звучит свиток, означающий конец матча: их с Савамурой команда выиграла. — Отличная игра! - Счастливо хвалит капитан, обнимая первогодок за плечи, пока второгодка Курокава все с тем же покер-фейсом вяло хлопает в ладоши. Команда направляется в душевую - на сегодня они отмучали своё, а горы домашки впереди никто не отменял. Пока капитан, Азумане и ещё пара сокомандников занимают душевые кабинки, Савамура, будто вспомнив что-то, поворачивается к беззаботно стягивающему спортивное джерси Коуши: — Ты какого фига ломанулся за последним мячом? Все равно бы не успел, да и потом, я же намного ближе к нему стоял. — Неправда, - тут же возражает Коуши. - Там как раз никого не было, и я подумал... — В следующий раз, - мрачно рычит Савамура. - Если будешь много думать - столкнёшься от своего большого ума с кем-нибудь и полетишь на пол. — Он прав, - чешет в затылке сокомандник-третьегодка. - Нужно немного внимательнее относиться к тому, где чья зона. Понятно, что все это условно, но... Савамура намного ближе стоял к этому мячу, я тоже не понял, чего ты за ним так припустил... — Понял, - смиренно склоняет серебристую макушку Коуши: он не хочет вступать в ненужные дебаты, к тому же, они все равно выиграли, и портить себе настроение ему сейчас вовсе не хотелось. Хотя внутренне он, конечно, негодует: на его взгляд, они с этим Савамурой - вот уж блин, в каждой бочке затычка - находились на одинаковом расстоянии от мяча, ну или у него глазомер сегодня барахлит. Пофиг. Тем временем, Азумане и капитан освобождают душевые кабинки и Коуши оперативно подрывается занять одну. Он включает горячую воду - боже, какое все-таки блаженство - почувствовать на напряженных после изнуряющей тренировки мышцах упругие струи воды. Совсем отвык за каникулы. Он выдавливает на ладонь немного своего любимого геля для душа: с ароматом тропических фруктов. — Pina colada boy, you make the girls go... Ahh, - негромко поёт Коуши, намыливая своё тело. - And when the sun goes down you make my world spin round... — Что за гейская песня? - Недовольно ворчит соседняя кабинка, и Коуши даже не удивляется: вечно недовольный Савамура и тут решил вставить свои пять копеек, пока Коуши тут пытается расслабиться. — Pina colada boy, you make the girls go... Ahh!! - Уже громче поёт Коуши: тупо назло этому хмырю. Причём это самое «Ах» он пропевает нарочито громко и пошло. - But when the sun’s back high - baby I wave bye-bye... В соседней кабинке слышится какой-то странный звук: как будто кто-то что-то уронил. Но у Коуши совершенно нет желания выяснять, как там Савамура: и вообще, его бы воля, он бы самолично подсыпал бы ему в шампунь красного перца - ну, чисто по фану. Чтобы не умничал больше. А пока - пусть себе пальцы этим упавшим «чем-то» отдавит, что ли... Коуши заканчивает мыться и, выключив воду, поскорее выскакивает из кабинки: он итак тут подзадержался, а гора домашнего задания впереди мотивировала не затягивать с банными процедурами. И пока он быстренько одевается, перебрасываясь с Азумане своими соображениями относительно того, как будут проходить их дальнейшие тренировки, из душа выходит распаренный и красный как рак Савамура. У него вокруг талии повязано белое полотенце, а пресс... Сколько-сколько кубиков?! — Мы с Сугаварой-куном обсуждали, сколько раз в неделю нам нужно будет дополнительно отрабатывать приемы и подачи, - тут же отчитывается Азумане, едва завидев Савамуру. Коуши изо всех сил старается придать своему лицу невозмутимое выражение, хотя про себя он орет благим (точнее, не очень) матом. Какого черта?! Этому Савамуре сколько сейчас, пятнадцать? Или шестнадцать? Самому Коуши должно было исполниться шестнадцать этим летом, но он и близко не мог похвастать таким, мать его, рельефом. Вот и скажите теперь: где справедливость?! Впрочем, мрачно думает Коуши, справедливость тут в том, что он в последнее время (или не только в последнее) плотно сидит на маминой домашней выпечке, ежедневно поглощая с утра то тосты с джемом, то - вечером - сладкие косички из воздушного теста в сахарной пудре. Пора прекращать столько жрать. А то не видать ему никакого пресса. А такого, как у Савамуры - тем более. — Я в деле, - кивает, натягивая на на этот свой позерский торс футболку, Савамура. - Если мы хотим чего-то добиться, придётся вкалывать на дополнительных тренировках. А я точно знаю, что кое-кому они явно пригодятся - после сегодняшнего - хм - представления. — Вот почему тебе обязательно надо было сказать это вслух? - Тяжело вздыхает Коуши: снова по больному проехались, ну надо же. Почти ничего удивительного. Ещё немного - и он привыкнет к этим постоянным ужаливаниям. Дело практики, как говорится, дело практики... — В здоровом теле - здоровый дух, - наставительно поднимает указательный палец Савамура и Коуши расплывается в ехидной ухмылочке: как хорошо, что ты это сказал, дорогуша, на это имеется у нас в арсенале одна уместная заготовочка... — На самом деле - одно из двух, - язвит Коуши. - И что-то мне подсказывает, что дураки о духе особо не парятся. Хотя пресс ниче так. И, довольно улыбаясь под громкое хихиканье Азумане, Коуши закидывает на плечо свою сумку и, рассеянно взглянув на часы, удаляется из спортзала, пока Савамура не успел переварить сказанное. Завтра же - на пробежку. Вот прям в пять, мать его, утра.