Муз:
- Hadouken! - Declaration Of War
Коуши тяжело дышит, опершись вспотевшими ладонями о свои коленки. Решив на сегодняшнем матче выложиться на все двести процентов, он не учёл, что для этого, вообще-то, нужны либо: а) нехилые физические данные; либо b) достойная физкульт-подготовка. Первым качеством он по умолчанию не обладал, а на второй пункт – то есть, на тренировки, в последнее время являлся через раз. По понятным причинам, разумеется, но кого вообще волнуют чужие причины плохо играть?
Карасуно играют уже третий сет, едва-едва оторвавшись от Ивамидзавы в предыдущем буквально на два очка – так что этот сет был решающим. Стоило признать: их сегодняшние соперники реально хороши, вон, даже Дайчи с Азумане стоят, что-то обеспокоено обсуждают с напряженными лицами.
— Сугавара, все хорошо? Может, воды? – Участливо тормошит его за плечо капитан. – Тайм-аут скоро закончится, давай, приходи в себя, ты нам нужен живым!
Кто бы спорил. Коуши торопливо утирает набежавший аж до самых глаз пот и разгибается – он не должен подвести команду. Хоть этот-то матч они должны выиграть, в конце-то концов.
Карасуно действительно берут последующие несколько очков подряд: Дайчи с Азумане буквально выгрызают их у команды-противника. Даже вечно витающий в облаках либеро пару раз вполне себе удачно спасает мяч. Коуши немного расслабляется, начиная наконец-таки получать удовольствие от игры, когда на подачу встаёт пинч-подающий команды-соперника.
Пущенный прямо на него мяч Коуши видит как в замедленной съемке. Вот он плавно летит по прямой –
слегка согнуть колени и выставить руки перед собой – так легче его отбить. Вот мяч, слегка изменив траекторию, немного вильнул вбок –
не беда, и там достанем: все ещё в нашей компетенции. Но чего Коуши совсем не ожидал, так это того, что мяч снова поменяет траекторию –
ебасас-Калабасас, сколько можно-то?! – и прилетит ему точнехонько в солнечное сплетение. Как это получилось – никто так и не понял, но Коуши не успевает спасти мяч, и тот с обидно громким звуком стучит об пол: Ивамидзава снова сократили отрыв до пары очков.
Капитан с деревянным лицом хлопает Коуши по плечу, а его «ничего, не страшно» совсем не добавляет ни настроения, ни уверенности в себе. Коуши стыдно. Со стороны он, наверно, выглядел полным лошком, то выставляя руки перед собой, то дёргаясь куда-то вбок - и в итоге все равно безбожно проебав мяч. И как только все эти пинч-подающие могут такие подачи? У мяча по всем законам физики должна быть одна, мать ее, траектория, а не несколько, это же, черт возьми, просто
мяч! Итс леви
оса, нот левиос
а!
Следующие несколько очков забирает уже Ивамидзава, громко и, на взгляд Коуши, чересчур показушно радуясь каждому отвоёванному очку. А вдвойне обидно то, что в их команде только один игрок - чуть-чуть за метр семьдесят, все остальные – и того меньше.
И Карасуно им проигрывают.
— Поклонились! – Капитан натягивает на своё лицо какую-то чересчур фальшивую улыбку – даже Дайчи становится не по себе - он теряется настолько, что никак не комментирует невнятную и провальную защиту Коуши и последний говененький блок их команды, хотя тот и правда откровенная лажа.
Они принимают душ и переодеваются, когда в раздевалку начинает стягиваться баскетбольная команда Карасуно: следующий товарищеский матч был у них с баскетбольной Ивамидзавы.
— Останетесь посмотреть на наш матч? – Спрашивает капитан баскетбольной команды, дружески обняв и хлопнув по плечу продолжавшего тянуть деревянную улыбку Таширо*.
— Спрашиваешь, Джиро, - закидывает сумку на плечо кэп и оглядывается на свою команду. – Конечно, мы останемся, так, ребята?
По его лицу видно, что он сейчас с удовольствием бы побыл наедине со своими мыслями – оно и понятно: очередной проигрыш, да ещё и команде, где в принципе нет ни одного высокого игрока, должно быть, сильно ударил по его капитанской чести, но он держится молодцом и ни словом не выдает своего недовольства – хотя и Коуши, и центральные блокирующие их команды, определённо, заслуживали его пиздюлей.
Коуши не хочет оставаться на эту игру – он бы с куда большим удовольствием свалил бы сейчас домой, да и занятий сегодня уже не будет, но совесть не позволяет ему ослушаться капитана, поэтому он, вздохнув, соглашается остаться вместе со всеми.
Он чувствует, что сахар снова упал в его крови и решает быстренько сбегать к автомату с напитками, чтобы купить себе сладкую газировку, когда его внимание привлекает чей-то спор.
— Ну, чего ты, это всего лишь номер телефона, не захочешь разговаривать – просто не бери трубку, какие проблемы? – Доносится откуда-то из-за угла грубоватый незнакомый голос.
— Я сказала: нет, мне незачем давать свой номер телефона, если я точно знаю, что трубку не возьму. – А вот этот голос Коуши знает отлично: он принадлежит Шимизу, которая явно не первую минуту отбивается от приставаний какого-то очередного запавшего на неё мудозвона. Коуши поспешно идёт на звук их голосов и перед его взором предстают несколько глумливо осклабившихся около-двухметровых парней в форме баскетбольной команды Ивамидзавы, зажимающих строго нахмурившуюся Шимизу. Как назло, в коридоре сейчас кроме них никого нет и Коуши, мысленно похоронив себя за плинтусом, нарочито громко кашляет, привлекая к себе внимание:
— Ой, а вы, ребята, из баскетбольной команды? Какие крутые: в вас сколько, по два метра?
— А ты что, из школьной газеты? – Фыркает один из них. – На кой черт тебе эта информация?
— А что, уже и спросить нельзя? – Надувает губы Коуши. – Как-то неприветливо с вашей стороны, не считаете?
— Свали отсюда, я тут беседую с дамой, - любезно предлагает тот, что пытался вызнать номер Киёко. – Не мешай.
— Дама уже уходит, - хмуро тянет Коуши за рукав Киёко. Она перехватывает его под локоть и обводит строгим взглядом своих преследователей. – Писать в школьную газету про досужих баскетболистов, которые не понимают слова «нет».
— А кто сказал, что мы не понимаем? – С жуткой акульей улыбочкой преграждает им путь стоявший до этого рядом со своим главарём амбал. – Просто, возможно, это не тот ответ, который устраивает нашего лидера, понимаешь?
— Мало ли, что вашего лидера не устраивает, - фыркает Киёко. – Меня вот, например, не устраивает, что ты стоишь в проходе и мешаешь нам пройти.
— Это проблема, - задумчиво тянет амбал, не делая, впрочем, никаких попыток сдвинуться в сторону. – И наиболее вероятным ее решением является то, чтобы ты перестала ломаться и дала свой номер телефона.
— Но она же сказала: не хочет, - повышает голос Коуши, чувствуя уверенность от того, что Киёко сама взяла его под руку. – Почему бы вам, ребятки, не пройти на поле: ваш матч скоро начнётся, неужели вы не задерживаете остальную команду бессмысленными спорами с девушкой, которая явно не заинтересована в общении с вами?
— Милый мой одуванчик, - по-отечески вздыхает тот, что домогался до Киёко. – Тебе сейчас сколько, пятнадцать? Вот когда тебе будет, как мне, ты поймёшь, что девушки любят, когда за ними бегают и проявляют внимание. Сегодня она скажет тебе «нет», а завтра «да». Немного терпения и настойчивости – и рыбка в твоих руках.
— Говно план, - резко бросает Киёко, вздергивая подбородок. – Нарушая изо дня в день личные границы человека, ты ничего не добьёшься, кроме испорченного настроения объекта своего желания. Как думаешь, этот самый объект захочет общаться с тем, кто доводит его до белого каления?
— Какая дерзкая! Ты мне нравишься все больше и больше! – В полном восхищении тянет «лидер». – Теперь я ещё больше хочу узнать твой номер телефона! Ну же, красотка, дай мне шанс??
— Нет. – Твёрдо отвечает Киёко и тянет Коуши за собой мимо преградившего им путь амбала. Они сворачивают за угол и оказываются на лестнице, ведущей в спортзал.
— Кажется, легко отделались, - нервно смеётся Коуши: он правда успел несколько раз проститься с жизнью, в красках воображая, как его намазывают на бутерброд и съедают прямо на глазах у дрожащей от страха Киёко. Девушка без улыбки приваливается к стене и устало срывает с себя очки, потирая свою переносицу сгибом большого пальца. – Эй…
— Я в порядке, - бесцветным голосом произносит Киёко. – Но глаза б мои всех их не видели. Не хочу показаться высокомерной, но такого рода внимание у меня просто уже в печенках сидит.
— Я понимаю, - тихо произносит Коуши, чувствуя лёгкий укол вины: он ведь тоже оказывал своего рода знаки внимания Киёко – пусть и не так откровенно и по-быдлянски, как эти ублюдки из Ивамидзавы, но вряд ли она не заметила, как он лагает, когда находится рядом с ней. – Уверен, они больше не докопаются до тебя. Кстати, ты останешься на их игру? Может, пойдёшь домой?
— У меня подруга – их новый менеджер. Мы договорились с ней встретиться после игры, так что я остаюсь.
— Шимизу-сан, эм… - Неуверенно начинает Коуши. – А ты уверенна, что… Может, я… типа, смог бы…
— Я могу сама постоять за себя, Сугавара-кун, - снова надевает свои очки Шимизу и отлипает от стенки. – Но я рада, что ты оказался рядом, в том коридоре…
Она отвлекается на телефонный звонок и, торопливо помахав ему рукой, куда-то убегает. Коуши с деревянной улыбкой подходит к тому месту у стены, где только что была ее спина и несколько раз несильно стукается об него головой: дурак, какой же он дурак, и как только язык повернулся после всего, что сейчас было, додуматься предложить ей свою…
Свою – что? Помощь? Хрен он там ее защитит – с его-то невпечатляющей комплекцией – тем более против этих двухметровых - предположительно - третьегодок. Обмудки редкостные, даром, что гости. Может, стоит рассказать о случившемся кому-то из приехавших с ними преподавателей, чтобы они мозги вправили своим не обременённым интеллектом падаванам? А то, ишь, женихи на выданье: свататься пришли в чужую школу. А если они потом увяжутся за своим менеджером вместе с Киёко? Куда они пойдут? Что будут делать? Все ли будет в порядке? Киёко, хоть и сильная – все же девушка. Да, невероятно красивая, с шелковистыми волосами, которые так и хочется потрогать, с прекрасными синими глазами в обрамлении длинных ресниц, с длинными стройными ногами, наверняка сводящимися с ума не только его, но и добрую половину всей школы – и не только их… Черт. Это проблема. Это, мать вашу, и правда проблема.
Коуши, подзависнув в своих мыслях, не сразу понимает, что матч между баскетбольными командами уже начался. Он торопится обратно в зал и замирает: это ж ни хрена себе, сколько народу пришло посмотреть. На их волейбольные баталии не собралось и половины зала, а тут, смотрите-ка, почти под завязку. Коуши переводит взгляд вниз и поражённо хмыкает: это что,
шутка?
Если волейбольная команда Ивамидзавы не могла похвастать ростом своих игроков, то эту досадную оплошность с лихвой компенсировала их баскетбольная команда – прямо-таки тридцать три крутых бойца – и у всех – по три яйца. Ну, серьезно – вон, например, двухметровые гиганты, которые не далее как десять минут назад давили на Шимизу своим безудержным
спермотоксикозом тестостероном, а вон – пониже, но с плечами – с молодого кита в обхвате. Им точно всем меньше двадцати лет?? Чем, блять, они питаются?
— Говорят, баскетбольный клуб Ивамидзавы практически никогда не проигрывает в школьных матчах, - доносится до острого слуха Коуши приглушённый девичий голос. – В том году они почти вышли на национальные.
— Проигрывают или нет, ты только посмотри, какие они все высокие, - мечтательно произносит другой голос, и Коуши слышит их с подружкой глупое хихиканье.
Вольно, дамы. Негоже вестись на внешность так откровенно.
Он осторожно пробирается мимо экзальтированных школьниц и усаживается неподалёку от места, где сидит его команда.
— О, это же звезда нашего сегодняшнего выпуска! – Доносится до слуха Коуши знакомый противный голос. Он поворачивает голову и видит, как Макото с его дружками как-то странно на него смотрят.
— Чем могу помочь? –
Нет, ну, подумаешь, только-только избежал конфликтной ситуации со школой-соперником, а тут ещё и этот блядский Макото.
— Классно принял тот мячик, Сугавара, - нарочито растягивая гласные, паясничает Макото. – Не ударил, так сказать, в грязь лицом, зато пёзднулся другим местом…
— Не понимаю, о чем ты, - холодно бросает Коуши, отвернувшись: после игры и ситуации с Шимизу в коридоре спорить с кем бы то ни было совсем не хотелось.
— А ты видео глянь, - участливо бросает Макото и они с дружками злорадно прыскают, показывая Коуши что-то на телефоне. Экран от их ржача трясётся и рассмотреть на нем что-то кажется гиблой затеей, к тому же, интуиция подсказывает Коуши, что ничего хорошего он там не увидит. Но любопытство все же перевешивает и он, растянув губы в деревянной улыбке, хватает телефон из их рук и включает видео, над которым они ржут.
Как он и предполагал, ничего хорошего там нет: видать, кто-то снимал на телефон волейбольный матч, а они (а может, и не они, какая, к херам, разница?) вырезали момент, где Коуши облажался с приемом той самой пинч-подачи и навтыкали в этот момент дурацких звуков вроде пердежа, да ещё и стикер со взрывом на его лицо поставили в момент, когда мяч попал ему в живот.
— Скажи же: смешно? – Задыхается от смеха Макото, выхватывая свой телефон обратно.
— Да вообще угар. Жаль, такой талант видеомонтажера пропадает зря, - фыркает Коуши, отворачиваясь от них. Настроение и так ни к черту: надо держать себя в руках.
Остаток матча он всеми силами старается не отвлекаться на противные смешки новоиспеченных кинорежиссеров и сосредоточиться на игре: к слову, Ивамидзава, кажется, вознамерилась второй раз за день намотать спортивные клубы Карасуно на большой и толстый… кхм. И им это даже вполне себе удаётся.
Звучит свисток, команды кланяются друг другу и зрителям, и Коуши приподнимается со своего места, чтобы отыскать глазами Шимизу. Вон, кажется, менеджер баскетбольной Ивамидзавы – упитанная жизнерадостная девушка с веснушками, но Киёко рядом с ней нет. Вспомнив, что у него, вообще-то, есть телефон Шимизу, Коуши уже вытаскивает его, чтобы набрать ей сообщение, но в нерешительности останавливается. Что он скажет? Опять будет мямлить какую-то чушь про то, что он переживает, что за ней и ее подругой могут увязаться те амбалы? Кто он ей, чтобы указывать, что делать, а что – нет? Умом-то он это понимал, а вот его не на шутку разыгравшаяся интуиция на п
ару с богатым воображением буквально благим матом орали, что он, черт возьми, должен что-то сделать. Но
что?
Он, наконец, отыскивает глазами Киёко в толпе: она, видимо, отлучалась за напитками, которые ранее ей по понятным причинам так и не удалось купить, и сейчас направлялась в сторону своей подруги с двумя бутылками холодного кофе. Ей многие пялились вслед, но Коуши даже со своего места видел, как один из зажимавших ее ранее кретинов толкнул локтем своего приятеля и они масляно переглянулись, оценивающе рассматривая ее фигуру.
— Что, Сугавара, снова глаз не сводишь с нашей старосты? – Понимающе тянет Макото, поравнявшись с ним: на сегодня все игрища закончились, пора по домам. – Завязывал бы ты уже с этим: смотреть на тебя жалко.
— Что? – Раздраженно поворачивает к нему голову Коуши. –
Что ты только что сказал?
— Говорю, хватит уже подлизываться к Киёко и давить на жалость: видел я, как она тебя, полуобморочного, шоколадом откармливала, - складывает руки на груди Макото. На его лице больше нет и тени улыбки – видимо, очень уж его задела подсмотренная недавно сцена. Было бы, что подсматривать…
— Для тебя она – Шимизу-сан, - шипит Коуши, вцепившись пальцами в ремешок своей сумки. – И пора бы тебе устроить свою личную жизнь, а не подсматривать за чужой.
— Можно подумать, у
тебя с ней - личная жизнь, - громко говорит Макото. – И не указывай мне, как вести себя с другими: без тебя разберусь!
Коуши поджимает губы: возле них начинают скапливаться другие школьники, заинтересованные повышенными голосами спорщиков.
— Тогда относись к людям уважительно и не называй по имени без четкого на то основания. – Твёрдо требует Коуши.
— Тебя забыл спросить. Тоже мне,
бдительный страж ворот нашёлся, - хмыкает Макото. Коуши выдыхает сквозь стиснутые зубы: что за день сегодня, а? Почему именно сейчас?!
— Завали, - глядя исподлобья на мерзкую рожу Макото, рычит он.
— А то – что? Снова склеишь мои волосы? Ну, валяй, пробуй, - усмехается Учида, демонстративно окинув взглядом перешёптывающихся школьников. До слуха Коуши доносится чей-то шёпот, мол, а не позвать ли нам кого-нибудь из преподавателей?
— Просто, - устало прикрывает глаза Коуши. – Не веди себя как мудила, хорошо, Учида? Справишься?
— Просто, - мерзопакостно копирует его жест с прикрыванием глаз Макото. – Перестань течь по нашей старосте, это убого смотрится. Все равно она тебе не даст.
Часть слушающих их перепалку школьников – преимущественно девочки, ахает от возмущения, но Коуши едва ли их слышит за мгновенно поднявшимся шумом в ушах. Вот он спокойно стоял себе на зрительской трибуне, а вот уже летит прямо на Макото, отключив мозг, и валит его на пол. Учида не теряется и со всей дури заезжает ему коленом в ранее пострадавшее уже солнечное сплетение. Парни из параллельного класса тут же бросаются на помощь, чтобы растащить драчунов, но Макото успевает напоследок заехать Коуши прямо в глаз. Удар несильный, скользящий, но он носит кольца на этой руке, и Коуши отшатывается, когда из его рассеченной брови буквально ручьём начинает течь кровь, заливая левый глаз.
— Валим отсюда, - хрипло выдыхает Макото и они с приятелями поспешно ретируются с места событий.
— Что здесь происходит? – Слышит Коуши недовольный голос и закрывает глаза:
пиздец будет на счёт три, два… - Суга, что… какого…
Последнее, что сейчас он хочет видеть – это смотрящее прямо на него с непередаваемой смесью злости и беспокойства лицо Дайчи. Коуши и так облажался сегодня по полной, казалось бы – куда больше, а – нет, за скобками у нас был забытый Макото, мать его за ногу, Учида, и ждал своего звёздного часа. Вот такой вот блядский «икс» в уравнении под названием «как запороть все на свете за пару часов». Без смс и регистрации.
— Пойдём отсюда, - шипит Савамура и, подхватив его под локоть, тащит из спортзала. Коуши зажимает обильно кровоточающую ссадину на лице и позволяет себя вести какое-то время. Но как только они оказываются в коридоре, ведущем по направлению в медпункт, он тормозит, крутя шеей в попытке снова найти в толпе Киёко. – Ну что опять?
— Мне нужно… я… - Коуши вырывает свой локоть из хватки Дайчи и отступает на пару шагов. – Я должен уйти, иначе…
— С такой ссадиной на лице и кровищей до подбородка? – Грубо прерывает его Дайчи и снова хватает за локоть. – Ну уж нет. И благослови нас высшие силы не напороться на преподов, иначе снова будешь драить после уроков класс, тебе оно надо? Кстати, с кем опять подрался?
— С мразотой Учидой, - булькает Коуши: кровь из ссадины на брови ни на секунду не прекращает хлестать, как будто, блять, там не мелкие сосуды проходят, а как минимум сонная артерия.
— Снова насчет Шимизу? – Устало уточняет Савамура, слегка ослабив хватку на его плече, но так и не выпустив его из рук.
— Да. Дайчи… - Коуши кусает губы, не решаясь поднять на него взгляд. Но надо. – Я видел, как ее зажимали те двухметровые озабочки из Ивамидзавы.
— А при чем тут Учида? – Задаёт логичный вопрос Дайчи.
— Ну, я смотрел на неё со зрительской трибуны, чтобы проследить, не влипнет она опять в неприятности, - бормочет Коуши, - а этот дебил начал быковать, мол, «что ты к ней подкатываешь, я тоже хочу, но у меня яиц нет, чтобы сделать это грамотно». Да хуй бы с ним, с Учидой, дело-то в том, что менеджер Ивамидзавы – подруга Шимизу, и они куда-то собрались после матча. А я видел, какие взгляды на неё кидали те обмудки, по-любому, за ними увяжутся…
— Я понял, - напряженно произносит Дайчи. – Ты волнуешься за Шимизу, но ты не можешь контролировать все ее действия. Она взрослая девочка и знает, что делает. Ты не ее мамочка, не бери на себя слишком много.
— А я и не прошу тебя мне помогать, - психует Коуши, раздраженно вытирая кровь основанием своей ладони. – Но мне совесть не позволит идти по своим делам, хотя бы не убедившись в том, что те ушлепки не пойдут за ними.
— Хорошо, проследишь, и я даже составлю тебе компанию, но сначала хотя бы заклеим твою рану, - снова тянет его за собой Дайчи.
— Но Шимизу…
— Послушай, если ее подруга – менеджер, то им все равно нужно ждать, пока вся команда соберет свои вещи и прочее; или ты думаешь, что менеджеры в команде – для красоты?
— Ты прав, - вздыхает Коуши и всё-таки позволяет утащить себя в медпункт. Школьная медсестра вплотную занимается чьим-то повреждённым коленом, а потому просто без слов протягивает им аптечку с перевязочными – сами, мол, у меня тут полостная операция и пересадка легкого, а свой глаз и сами удалите как-нибудь подручными средствами. Впрочем, никто глаз удалять не собирается – Дайчи уверенно останавливает руку Коуши с большими ножницами, которыми тот хочет отрезать кусок рулонного пластыря:
— Ты чего, а обработать? – Удивляется он, отрывая кусочек ваты и взбалтывая пузырёк с перекисью. – И у тебя все лицо в крови: собрался в таком виде сталкерить Шимизу?
— Я не сталкерю Шимизу, господи, - морщится Коуши, когда Дайчи прикладывает вату с перекисью к его ране. – Я просто хочу удостовериться, что с ней все будет нормально.
— Будет, - слегка улыбается Дайчи, с нажимом проводя по его брови ваткой. Он слегка цепляет кончиками своих пальцев подбородок Коуши, приподнимая его лицо наверх, чтобы лучше видеть повреждение. Ссадина, на первый взгляд казавшаяся безобидной, оказывается достаточно глубокой, чтобы просто так сдаться и перестать кровоточить, но у Дайчи, кажется, был богатый опыт во всех этих медицинских делах. –
Ты же за ней следишь, ангел-хранитель наш.
— Ты издеваешься надо мной, - обиженно пихает его локтем Коуши и снова морщится, когда Дайчи прикладывает свежую ватку с перекисью к его ссадине.
— Ни в коем случае: ты же обещал меня научить ухаживать за девушками, - озорно хмыкает Дайчи, и Коуши невольно обращает внимание на его слегка обветренные губы и квадратный подбородок – с таким стартовым набором плюсом ко всему, что он уже видел в д
уше – кто кого еще учить должен. Но раз уж вы настаиваете…
— Вот и впитывай, правила такие: проявлять внимательность к своему объекту воздыхания и стараться быть человеком, на которого можно положиться, - с умным видом поднимает указательный палец Коуши.
— Допустим, - приподнимает брови Дайчи.
— …сделать все, чтобы девушка поняла, что она - особенная. Говорить ей милые и приятные вещи, хвалить ее вкус и не высмеивать ее увлечения, даже если они не совпадают с твоими.
— Ага, - поощряет Савамура, возясь с аптечкой.
— …быть искренним и не скрывать эмоции: женщины не любят замкнутых чурбанов, к тому же, сложно понять закрытых людей.
— Можно помедленнее, я записываю, - фыркает Дайчи, аккуратно доставая влажные салфетки и принимаясь стирать ими с лица Коуши потеки крови. Его пальцы мягко касаются лица пепельноволосого, а полушутливый тон заставляет вспомнить о вчерашнем разговоре - том самом, когда Коуши сладко уснул, наслушавшись до
умопомрачения приятного голоса Савамуры.
— Конечно, записывай, где уж тебе сразу все запомнить, - ёрничает Коуши, за что Дайчи мстительно залепляет ему отрезанным кусочком пластыря не ссадину, а сразу всю бровь. – Да, блин, Дайчи, ты что, вознамерился сделать из меня инверсированный вариант Рока Ли? Как, по-твоему, я должен потом этот пластырь отдирать – вместе с бровью? Отойди, доктор Хейтер**, я не дам тебе сделать из себя человеческую многоножку! Брысь, я сказал!!
Дайчи сгибается пополам от смеха, присев на корточки рядом с кушеткой, на которой сидит Коуши, и утыкается лбом в железную перекладину. Медсестра, колдующая с коленом какого-то страдальца, на секунду показывается из-за ширмы и прикладывает палец к губам: тишина, мол, сейчас будем проводить шунтирование сердца. Дайчи виновато кивает ей несколько раз и с улыбкой переводит взгляд наверх, в лицо Коуши:
— Какие ещё будут советы… сенсей?
Последнее слово Дайчи произносит нарочито сексуальным низким голосом, невинно глядя при этом из своего положения в лицо Коуши.
— Не все сразу, мой юный падаван, - хмыкает Коуши, пока Дайчи осторожно отлепляет пластырь с его брови и переклеивает – на этот раз нормально – кусочек поменьше. – Не замечал раньше, что у тебя гетерохромия***, Дайчи.
— Нет у меня никакой гетерохромии, - фыркает Дайчи. – Свет так падает просто.
— Наоборот, это же интересно, почему ты отрицаешь, что в тебе может быть изюминка? – Коуши совершенно уверен, что не ошибся: часть радужки Дайчи – пусть и небольшая – совершенно точно была чуть зеленоватой, в отличие от остальной - тепло-каштановой. Он наклоняется чуть ниже, чтобы получше рассмотреть, но не преуспевает в этом: Дайчи, закатив глаза, одним движением поднимается на ноги и нарочно прикрывает ресницами радужку: теперь точно ничего не видно. – Ну и ладно, в мужчине тоже должна быть загадка, в конце концов. А теперь побежали обратно: не хочу упустить Шимизу.
Они с Дайчи ждут возле школы: Киёко стоит неподалёку, ожидая свою подругу, которая появляется несколько минут спустя. Девушки о чем-то щебечут между собой, когда от толпы гигантских баскетболистов Ивамидзавы отделяется несколько тех самых парней, что зажимали Шимизу ранее, и следует за подругами. Коуши бросает на Дайчи полный тихой паники взгляд: мол, видишь, а я что говорил? Савамура в ответ сурово поджимает губы и мотает головой, пошли, мол, за ними.
— Мегуми-чаан, - нараспев зовет один из амбалов, когда девушки отходят уже на значительное расстояние от школы. Обращается он, по всей видимости, к веснушчатой менеджеру, которая удивлённо оборачивается на его зов. – А куда вы идете? Можно нам с вами?
— Не думаю, что это хорошая идея, Шин-кун, - отвечает девушка, остановившись. – Мы с Шимизу-чан хотели прогуляться вдвоём, сходить в караоке: девичник, понимаешь?
— Где один, там и два, а где два – там пять, - демонстрирует свои недюжинные математические способности, а заодно – и ужасающе крупные передние резцы – тип по имени Шин. – К тому же, мы так давно не были в караоке, верно, парни?
Свита амбала вразнобой кивает: всем вдруг срочно захотелось спеть как минимум монолог Отелло из одноименной оперы.
— Неужели вы откажетесь спеть с нами в караоке, Мегуми-чан, Шимизу-сан? – Почтительно склоняет голову с высветленными прядями Шин, покорно глядя на девушек из-под челки, и у Коуши даже с такого расстояния чешутся кулаки: до того хочется вдарить этому великому комбинатору. Ишь ты, смотри, какой креативный – петь он, видите ли, хочет. Свежо предание, как говорится. Но Мегуми-сан, кажется, купилась: ей-то что, она каждый день с этими ребятами общается, привыкла, наверное, а вот Шимизу…
— Мне бы хотелось провести время с подругой, - вежливо улыбается она парням. – Надеюсь на ваше понимание…
— Да ладно тебе, Шимизу-чан, они неплохие ребята, - вдруг перебивает подругу Мегуми. – К тому же, вместе и правда веселее. Давай просто отдохнём, а потом я позвоню папе и он развезет нас по домам, ладно?
Очевидно, Шимизу не нравится вся эта затея, но веснушчатая девушка улыбается ей так очаровательно, что она нехотя соглашается. Коуши с тоской наблюдает, как амбалы с радостными возгласами подходят к девушкам ближе и они все вместе заходят в караоке-клуб неподалёку. Ну, хоть так, могли бы вообще поехать куда-то к черту на куличики.
— Дайчи, - поворачивается Коуши к однокласснику. – Если тебе нужно домой, не могу больше тебя задерживать, но я точно какое-то время не смогу отсюда уйти: я переживаю за Шимизу-сан.
— Ну, мне тоже все это не нравится, - чешет в затылке Дайчи. – Но не идти же следом за ними. – Он осекается, увидев страдальчески сведенные брови пепельноволосого и внимательно смотрит ему в лицо. – Только не говори мне, что ты…
— Я пойду, - решительно кивает Коуши. – Мало ли, что им в голову взбредёт. Ты их видел, Дайчи, они же, блин, с Великую Китайскую стену ростом. И увязались за девчонками явно не от большой любви к музыке.
— Это я и сам понял, - вздыхает Дайчи, рассеянно глядя на часы на своём запястье. – Ладно, пошли, мелких из садика сегодня заберёт мама, так что у меня есть немного времени…
В этот момент Коуши готов его чуть ли не расцеловать. Серьезно, Дайчи настолько хороший друг, что о лучшем и мечтать нельзя. Коуши чувствует, что с ним он – как за каменной стеной – и дело даже не в росте – который едва-едва выше, чем у самого Коуши, а в том, какую мощную энергетику спокойствия и надежности он вокруг себя распространяет. Определённо, в Дайчи есть лидерские качества. Даже удивительно, что он ни с кем не встречается – вот уж его девушке повезёт с таким парнем, как он…
— Ты идёшь? – Приподнимает брови сам объект мысленных рассуждений Коуши и первым направляется в сторону караоке-клуба.
