Behind My Smile

Давно не было музы для атмосферы: TR/ST - Iris

Едва он переступает порог класса, как на него откуда-то сверху сыпятся конфетти и ещё что-то, смутно напоминающее крошки от сухариков. Коуши переводит недоуменный взгляд на свои предплечья – точно, они самые. — Учида, козел, что ты туда подсыпал?! – Возмущённо восклицает его одноклассница Рика, подбегая к Коуши и принимаясь отряхивать рукава его формы. – Не обращай внимания на этого придурка, Сугавара-кун, это было незапланированно – просто он в последний момент… — С днём Рождения, Сугавара-кун, - берет инициативу в свои руки Киёко и взрывает самодельную бесшумную хлопушку. Коуши растерянно переводит взгляд с одного улыбающегося лица на другое и не может найти слов: настолько искренне он считал, что все про него забыли, что целый добродушно, за исключением Учиды и его прихвостней, настроенный класс, был для него чем-то из ряда вон выходящим. — С днём Рождения! – Нестройным хором тянут одноклассники: Коуши многим из них успел полюбиться за уживчивый характер, безоговорочную готовность помочь и легкость в общении, а такие качества, извините, на дороге не валяются. Поняв, что это не какой-то пранк – за исключением прокола с конфетти – Коуши широко улыбается своим одноклассникам. — Откуда… Как вы узнали? – Стараясь не показать, что он сейчас тупо расплачется от того, насколько ему приятно, спрашивает пепельноволосый. — Шимизу-сан же наша староста, - весело напоминает Рика. – С твоим днём тебя, что ли, старичок: ты, по ходу, единственный, кому тут уже стукнуло шестнадцать. — Не единственный, - морщится со своего угла Макото. – Мне, вообще-то, ещё в начале апреля исполнилось… — Мнения бесючих овнов никто не спрашивал, - фыркает на эту его реплику Рика. – И сухарики со вкусом холодца… Серьезно, Учида? Класс изрядно веселится, слушая их дальнейшую перепалку, когда, наконец, звучит мелодия, означающая начало занятий. Вместо учителя по физике в класс заходит школьная медсестра и с присущей ей драматичностью обводит собравшихся своим выразительным взглядом под огромными выпуклыми стёклами очков: — Тачибана-сан не сможет провести урок по причине диагностированного у него микробного импетиго. К сожалению, это не первый случай обращения с данным заболеванием за последний месяц, поэтому администрацией школы было решено провести внеплановый медосмотр. Коуши понимает из этой ее пламенной речи всего лишь процентов двадцать текста, но суть, в общем-то, улавливает: физики не будет, их, скорее всего, осмотрят и отправят по домам. Вот это и очень кстати, потому что он как раз собирался в очередной раз навестить маму в больнице, и на этот раз – с близнецами, причины для отказа которым было уже неудобно придумывать – да и неправильно как-то. Они имеют право знать правду. — А сейчас прошу всех за мной – в медпункт, - с театральной торжественностью произносит медсестра и приглашает всех следовать за собой. В медпункт они заходят по одному: медсестра и ее ассистентка измеряют рост и вес учащихся, проводят визуальный осмотр открытых участков тела, задают вопросы об общем самочувствии и дают коротенькие рекомендации о правилах личной гигиены. В идеале это должен был быть обычный, ничем не примечательный медицинский осмотр. Но, конечно же, у идущих первыми девушек началось нечто вроде негласного соревнования на самый низкий вес. А так как после осмотра медсёстры выдавали всем небольшие квиточки со всеми личными данными, смухлевать бы не получилось ни у кого. Первой ожидаемо шла Шимизу, и пока ее не было, одна из особенно продвинутых одноклассниц успела набросать на вырванном из тетрадки листе небольшую таблицу, где намеревалась записывать данные всех прошедших медосмотр. Киёко только приоткрывает дверь, ведущую из медпункта, а ее уже облепляет стайка взволнованных донельзя девочек и напряжённо смотрит в ее квиток с данными. — Везёт, Шимизу-чан: красивая, высокая, так ещё и весит всего сорок семь килограмм – при росте в сто шестьдесят три сантиметра, - с плохо скрываемой завистью тянет предприимчивая одноклассница, делая пометки в своей импровизированной таблице. — Сорок семь? – Недоверчиво заглядывает ей через плечо другая, маленькая упитанная шатенка по имени Каори-чан. - Что-то мне перехотелось туда идти. Мой рост всего сто пятьдесят пять и, могу поспорить, вешу я точно больше сорока семи… — Хорошего человека – много не бывает, Каори-чан, - с издевочкой тянет подслушивающий девочек Макото. Он стоит возле стенки с самым независимым видом: гакуран снят и небрежно накинут на плечи, волосы залихватски взъерошены, а на пальцах у него снова надеты кольца, которые, вообще-то, в их школе строго-настрого запрещались. — Когда пойдёшь в медпункт, сними, пожалуйста, свои кольца, Учида-кун, - спокойно обращается к нему Киёко. – И, если можно тебя попросить, надень, пожалуйста, форму как положено. — Я тебя услышал, Киёко-чан, - нарочито незаинтересованно кивает старосте Учида, втайне наверняка страшно довольный тем, что Шимизу обратилась к нему напрямую – собственно, на это и был расчёт – Коуши был в этом уверен. Но вместо того, чтобы подчиниться и исполнить просьбу старосты, Макото демонстративно складывает руки на груди, барабаня своими пальцами со звякающими на них кольцами по своим плечам. Коуши заметил за ним одну особенность: если Учиде кто-то испортит настроение, то этот вонючка потом будет ходить, источать свои токсичные пары на всю органику до тех пор, пока она не завянет и не сморщится. Серьезно, даже молоко в его присутствии, кажется, прокисало вдвое быстрее обычного, когда он выходил из себя, а выходил из себя он очень и очень часто. Проще оставить в покое и не обращать внимание. Если получится, конечно. Очередь потихоньку рассасывается: последней выходит Рика и с заговорщическим видом протягивает ведущей таблицу однокласснице свои данные. — Ты что, ведёшь перепись населения, Сумирэ-чан? – Продолжает удивляться этой затее Учида, пытаясь заглянуть девушке через плечо. — Нет, - не показывает свои записи смутившаяся Сумирэ. – Просто для себя. — Ну да, так я и поверил, - хмыкает Макото, по-акульи улыбаясь. – Небось, у кого будет самый большой разрыв в показателях – главная принцесса Диснея. Ещё, желательно, чтобы ножка была тридцать третьего размера – тогда вообще жизнь удалась, хоть сейчас – замуж. По дрогнувшему лицу Сумирэ-чан становится понятно, что мразота Учида не так уж и далёк от истины, но Коуши чувствует, что закипает: интересно, эта биполярочка у него с рождения или человеку просто по кайфу отравлять всем вокруг жизнь? — Да ладно тебе, Макото-кун, - отвлекает на себя внимание Учиды Коуши. – Ну, хотят дамы знать такие вещи – у тебя-то какие с этим проблемы? — А ты чего вылез? – Выпучивает на него глаза Макото. – Я спрашиваю, потому что мне интересно. У тебя какие-то с этим проблемы? Коуши, вздохнув, поднимает руки и, сделав комичное выражение лица, качает головой. Пара одноклассников прыскает с него, а в медпункт начинают заходить парни. Дайчи идёт первым, и Коуши невольно понимает, что тоже хочет, чтобы кто-то и для парней сделал что-то вроде той самой таблицы , которую ведёт Сумирэ-чан. Вовсе не для того, чтобы знать точные рост и вес Дайчи, нет… Ну, может, ему и правда немного интересно… Совсем чуть-чуть. — Ну? И сколько? – Незаинтересованно спрашивает Макото, едва Дайчи выходит из кабинета. Тот спокойно поднимает брови, глядя на него сверху вниз: — Разрыва в показателях практически нет, звание главной принцессы Диснея все ещё вакантно, если тебя это так беспокоит. Несколько их одноклассниц пронзительно хихикают над его шуткой, а надувшийся как индюк Макото спешит ретироваться за дверь кабинета, буркнув, что с таким характером Савамура мог быть и покрасивее. Взгляд Коуши против воли обращается к лицу Савамуры: его и правда не назвать очень уж красивым. Ну, не в привычном, конфетно-правильном смысле этого слова - с золотыми, там, сечениями и подобной хренотенью. У него действительно грубоватые черты лица, мужественный квадратный подбородок, широкий упрямый лоб, строгий взгляд, во время разговора всегда направленный прямо на собеседника, мощная мускулистая шея, не слишком полные, но четко очерченные губы, смуглая кожа и широкие темные брови. Все это в тандеме работало, создавая образ жестковатого, неприступного и своенравного человека, но Коуши, общающийся с Дайчи чуть ближе, чем все остальные, успел за короткий промежуток времени узнать и его приятные и милые качества – например, что у него, оказывается, совершенно бесподобные улыбка и смех – если вам посчастливится их увидеть и услышать, что он иногда слегка вытягивает губы трубочкой во время особо сложных приемов мяча, что на свету его глаза слегка отливают оливковым, а на левом - так и вовсе целый зелёный островок, что его волосы на ощупь – мягче самого нежного шелка, хоть и выглядят очень жесткими, что он, ко всему прочему, поёт так, что большинство здесь присутствующих просто растеклось бы на месте, если услышало. Коуши мысленно одёргивает себя, пока его снова не унесло куда-нибудь не туда, и едва Макото выходит из кабинета, рыбкой ныряет внутрь, крикнув застолбившим очередь пацанам «я только спросить!». Ничего, у него сегодня день Рождения, небольшую наглость с его стороны можно понять и простить. — Имя? — Здравствуйте, Сугавара Коуши, - кланяется медсёстрам пепельноволосый. — Сними, пожалуйста, с себя ремень, часы и другие аксессуары, если на тебе есть, - бормочет, не поднимая глаз, медсестра, делая пометки в своей карточке. – И вставай к стене с ростомером. Коуши послушно выполняет сказанное и ассистентка медсестры сверяется со шкалой: — Сто шестьдесят девять и семь. — Может, округлим? – Уморительно сводит бровки Коуши и ассистентка хмыкает, качая головой. – Когда я измерялся в последний раз, было метр семьдесят один, и вот у меня вопрос: как это работает?.. — Очень просто: два сантиметра – это твое эго, - понимающе улыбается ассистентка и делает взмах рукой куда-то себе за спину. – Давай, на весы. — Ну, я хоть вырасту? – Продолжает канючить Коуши, ещё больше веселя неприветливую поначалу ассистентку. – Скажите как есть, доктор. — Ешь ртом, - даёт полезный совет девушка, подходя к весам со стоящим на них Коуши. – И тогда, может, у тебя когда-нибудь прибавятся заветные два сантиметра. А может, и все десять. Оба, не сговариваясь, прыскают над двусмысленностью шутки, пока ассистентка не переводит взгляд на весы. Увиденная цифра заставляет ее удивлённо округлить глаза и скользнуть по телу стоящего перед ней подростка обеспокоенным взглядом. Коуши понимает, что что-то не так и поспешно переводит взгляд вниз, на цифру: пятьдесят килограммов. Похоже, почетное звание диснеевской принцессы сегодня достанется именно ему. — Ужас какой, ты нормально себя чувствуешь? – Хмурится подошедшая к ним главная медсестра и жестом требует снять рубашку. Коуши подчиняется, и вот уже обе женщины, обеспокоенно цокая языками, осматривают его выпирающие рёбра и впалый живот. – Голова не кружится, не тошнит? Круги перед глазами, чёрные точки? Общая утомляемость? Коуши беспомощно хлопает глазами, переводя взгляд с одного серьезного лица на другое: естественно, он уже успел заметить у себя все вышеперечисленные симптомы, но за всеми своими переживаниями просто не придавал им особого значения. Поначалу он даже радовался отсутствию привычного ночного, извините за выражение, жора – в кои-то веки ему не хотелось наглотаться перед сном плюшек с сахарной пудрой или ещё какой вредной сдобы. Потом этот бесполезный факт как-то отошёл на задний план за всеми заботами, которые навалились на него, когда мама попала в больницу. Коуши стал есть всего один раз в день, и чаще всего – да, он признавал это – совершенно неполноценную пищу. Стоит ли и упоминать, что та шоколадка Шимизу по-прежнему лежала, нетронутая, на самом дне его сумки, намереваясь повидать на своём веку смену ещё как минимум двух, а то и трёх, поколений? — Ты же понимаешь, что всё хуже, чем должно быть? – Ощупывает его плечи главная медсестра и жестом просит повернуться, чтобы изучить спину и выпирающие тазовые кости. – Нет, ну ты только посмотри на это, Эри-чан, разве ж это нормально? Парень-то, судя по данным, ещё и спортом занимается… Зная эту конкретную медсестру и ее любовь к преувеличениям, можно было бы предположить, что она и сейчас сгущает краски, но по напряжённому молчанию ее ассистентки становится ясно, что его дела и правда не очень. Сейчас они, чего доброго, захотят побеседовать с его родителями, а этого Коуши ну совсем не может допустить… — Я просто прочитал, что для того, чтобы очистить тело, нужно пройти курс голодания по методу тибетских монахов… - стараясь, чтобы голос звучал максимально правдоподобно, мямлит Коуши, снова поворачиваясь к ним лицом со страдальчески заломленными бровями. – Потом начать курс приёма биодобавок и далее - диета из свежих овощей, белка и фруктов… Дамы с интересом подхватывают актуальную тему, с азартом делясь своими личными секретами долголетия. Так, Коуши узнаёт от главной медсестры о потрясающей омолаживающей маске для лица на основе перемолотого корня мандрагоры, грибов шиитаке и свежей плаценты. О том, где она берет эту самую плаценту, он предпочитает не спрашивать: меньше знаешь – крепче спишь. — Это все хорошо, но все-таки ты немного переусердствовал с этим своим очищением, - вздохнув, поправляет громадные очки на носу медсестра. – Завязывай с этим и переходи к этапу с белками и свежими овощами. Я б тебе ещё торт сверху прописала, самый калорийный из всех, а то дрыщ дрыщом. — Так сегодня же и съем, - поспешно обещает Коуши, надевая свою рубашку обратно. – Тем более, повод более чем достойный – праздник у меня сегодня. Небольшой «срыв» мне по дефолту положен. — С днём Рождения, - расплываются в улыбках обе девушки, и Коуши с облегчением выдыхает: кажется, пронесло его с вызовом родителей в школу. Он поскорее вылетает из медкабинета – итак подзадержался, заговаривая зубы медсёстрам. — Что вы там так долго делали? – Тут же спрашивает вездесущий Макото, с подозрением уставившись на Коуши и его взгляд задерживается где-то на уровне груди пепельноволосого. – Да ты шутишь… Коуши непонимающе опускает глаза и охает, спеша перезастегнуть неправильно застегнутые пуговицы на своей рубашке. Он так торопился поскорее свалить из кабинета, что даже не заметил своего косяка, а медсестры ему почему-то не сказали. Ну, ладно, одна – по умолчанию подслеповата, но ее ассистентка-то чего: нормально же общались… — Ни фига себе, «спросить» он зашёл, - глумливо тянет один из прихвостней Шина. — Чего ты пристал, у человека день Рождения, - ехидно скрипит другой и пихает дружка локтем. – Я бы тоже не отказался от такого «спросить»: прикинь, с двумя медсёстрами сразу, это ж везуха-то какая… — Вольно, Кобаяши, твой день Рождения будет только в ноябре, - присоединяется к ним Учида и смеряет Коуши до того омерзительным взглядом, что все тело начинает чесаться. – И, если уж мы об этом, на твоём месте я бы туда не лез после этого вот… — Учида, какого…! – Ахает Рика под возмущённый гул остальных девочек. Коуши, давший себе ранее установку держаться от всех конфликтов подальше – ибо не в том он положении, чтобы затевать драки и разгребать их последствия, вовремя перехватывает двинувшегося было на Макото Дайчи за краешек его гакурана и отрицательно качает головой: не надо, мол. — Не понимаю, как тебя с таким развитым воображением и высоким IQ до сих пор в Гарвард не забрали? – Задумчиво спрашивает Коуши, обращаясь непосредственно к обидчику. – Поделись секретом успеха: может, у тебя есть лишние хромосомы?.. — Их точно больше, чем у тебя, - тянет улыбочку довольный Макото, а Коуши под серебристое хихиканье Киёко и ещё нескольких ребят в точности копирует его оскал. Ничего не подозревающий Учида продолжает гримасничать, но его улыбка постепенно вянет, когда он осознаёт, что Киёко и одноклассники смеются не над Коуши, а над ним самим. — Вот, дети, наглядный пример последствий хронического прогула уроков биологии, - наставительно поднимает указательный палец Коуши и внезапно оказывается схваченным за грудки побагровевшим Макото: — Поясни?! — Ты никогда не замечал у себя признаков синдрома Дауна? – Участливо спрашивает его Коуши. Учида моментально багровеет и уже замахивается, чтобы ударить его, наплевав, что они, вообще-то, около медпункта и их видят двадцать человек. В этот момент дверь в медпункт открывается и оттуда высовывается голова привлеченной поднявшимся в коридоре шумом медсестры в очках: — У кого это тут синдром Дауна? – Непонимающе спрашивает она и ее взгляд натыкается на по-прежнему держащего за грудки Коуши Макото. – Поставь на место сейчас же этого милого ребёнка, у него итак астения! И извинись: у него сегодня день Рождения! Лучше поздравь, как положено, что за человек?! Оба прихвостня Учиды, не сговариваясь, громко и надрывно хихикают, но взбешённый Макото не спешит присоединяться к их веселью. Ещё раз окинув Сугавару уничтожающим взглядом, он засовывает руки глубоко в карманы и, играя желваками, отходит к стенке. *** Каждая утка уверена, что она – лебедь, а если и не лебедь, то хотя бы коскороба. Так и каждый учитель по естествознанию уверен, что его предмет – светоч в царстве необразованности, бездуховности и общей ограниченности населения. Ну, или втайне завидует учителям таких точных наук, как физика или математика – истинной причины не знал никто, равно как и того, почему нельзя отпустить учеников пораньше, раз уж у них, вроде как, намечается халява. Серьезно, будь Коуши на месте учителя по естествознанию – отпустил бы детей домой просто из корыстных соображений заполучить как минимум тысячу очков благодарности себе в карму. Впрочем, учителя собственная карма заботила до обидного мало, а потому под недовольные вздохи собравшихся, было с порога заявлено: уроку – быть. И пусть весь мир подождёт, и всякие там вирусные импетиго – тоже. — Слушай, - тихонько дотягивается своей ручкой до его локтя Савамура, едва они рассаживаются по местам. – А что там такое говорила медсестра насчёт твоей астении? Коуши борется с желанием закатить глаза: вот только вопросов насчёт здоровья ему сейчас не хватало - итак еле-еле отделался. Но Дайчи, чуть нахмурив темные брови, смотрит на него как-то уж слишком пристально, и дыхание Коуши против воли начинает сбиваться. — О, ровно ничего такого, о чем стоило бы переживать, Савамура-сан, - кокетливо отмахивается Коуши, пытаясь все перевести в шутку. Не срабатывает, потому что Дайчи продолжает серьезно смотреть на него: — Исходя из того, что я сегодня увидел в душе, переживать тебе всё-таки немного стоит: ты и правда что-то отощал в последнее время. Я же правильно понимаю, ты из-за этого там так задержался? Очевидно, он имеет в виду медпункт, и Коуши возмущённо выпучивает на него глаза: — Ради всего святого, Дайчи, разумеется, из-за этого, уж не думаешь ли ты, что я и правда развлекался там с двумя медсёстрами? Или, может, с медтехникой? Или со всеми сразу?! Савамура закусывает губы, но это не помогает, и он пару раз громко фыркает в попытках сдержать рвущийся наружу смех. Ему приходится даже прикрыть рот ладонью во избежание возможного гнева учителя, но тот, к радости беседующих, слишком занят обсуждением какого-то фильма со старостой. А Коуши, как ни старается, не может оторвать взгляд от лица Савамуры: просто удивительно, как оно преображается, когда он вот так искренне улыбается. Дайчи… красивый? Мысленно дав себе отрезвляющую пощёчину, Коуши, хмыкнув, переводит свой взгляд на что-то более нейтральное и натыкается им на брезгливо скорчившего губы Макото, который, в свою очередь, пялится прямо на них с Дайчи. Заметив, что на него смотрят, Учида улыбается краешком губ и швыряет в Коуши смятую в шарик бумажку. Сугавара машинально ловит ее и несколько секунд растерянно вертит в пальцах, полностью отдавая себе отчёт в том, что приглашение на ужин при свечах он там точно не увидит. А раз так, чего и настроение себе лишний раз портить? Пожав плечами, он кладёт бумажку себе на ладонь и щелчком пальцев отправляет ее обратно адресату, с удовольствием ощущая практически наяву нежнейший аромат чужого подгорающего седалища. — …включу тогда вам этот фильм: полезно будет ознакомиться в рамках школьной программы, - доносится до слуха Коуши часть разговора учителя с Киёко. Класс воодушевленно гудит: вот это халява, вот это мы – отдохнём. Учитель достаёт проектор и белое полотно, и кто-то даже расслабленно спрашивает, предусмотрен ли в программе ещё и попкорн. Уже на первых минутах фильма становится совершенно очевидно, что вместо попкорна тут, скорее, понадобится хорошая такая упаковка носовых платков: там собраны самые печальные истории людей с различными физическими и умственными недугами. Некоторые особенно впечатлительные девушки уже вовсю шмыгают носом, слушая истории Ника Вуйчича и Лиззи Веласкес. Коуши слушает вполуха: козлина Макото, видимо, вознамерился сегодня во что бы то ни стало довести его до белого каления без скидки на выходные и праздники. Он накатал ещё с десяток записулек и, пользуясь тем, что свет в классе выключили, время от времени прицельно кидался ими в Коуши. — Слушай, - снова шепчет Дайчи, повторив свой недавний жест с ручкой и локтем Коуши. – Мне что-то плохо видно отсюда: отсвечивает. Давай местами поменяемся? Коуши недоумевающе смотрит на него: вообще-то Дайчи как раз сидел в центральном ряду, даже странно, что там могло ему отсвечивать. Но сил спорить у него нет, поэтому он просто кивает и они с Дайчи меняются местами, пока учитель не видит. Скорее бы фильм закончился и можно было пойти к маме в больницу – слишком устал он от сегодняшнего дня, к тому же, к ним ещё должны сегодня подъехать родственники, и нужно оставить силы ещё и на общение с ними. —… А теперь представляем вашему вниманию историю Терри Уоллеса из Арканзаса: этот человек впал в кому после автокатастрофы – и успешно вышел из неё. – Доносится до слуха Коуши, и он медленно поворачивает голову в сторону проектора, неосознанно задержав дыхание. - Но случилось это не через год, два, и даже не через три. Как вы думаете, сколько человек может пробыть в коме? Терри Уоллес находился в этом состоянии почти двадцать лет… Коуши кажется, что его выдернули из вязкого сиропа тревожных ожиданий и надежд, в которые поместило его собственное сознание в попытке оградить от самого главного страха, и без церемоний сунули прямо в котёл с кипящим маслом. Боясь пошевелиться, дабы ничего не пропустить, он слушает историю этого парня из Арканзаса: оказывается, после пробуждения он даже говорить практически не мог, а услышанную информацию забывал спустя каких-то двадцать минут. Думал ли Коуши, что все будет, как в фильмах: мама очнётся, широко улыбнётся им всем, расскажет какую-нибудь явно вымышленную историю про свет в конце тоннеля и ещё какие-нибудь мистические вещи, а потом встанет и пойдёт с семьей домой? Ну, если честно… Надеялся. Но теперь… — Я выйду на минутку, до конца урока сидим тихо и смотрим фильм, - предупреждает учитель и выходит из класса, напоследок кивнув старосте: бди, мол. В фильме тем временем рассказывают про известного актера, снявшегося во многих ужастиках благодаря своему необычному строению тела – кажется, у парня синдром Марфана или что-то такое – Коуши не слушает. Он сидит, уставившись в одну точку, пока фильм не заканчивается и Киёко не включает в классе свет. Она окидывает строгим взглядом класс: некоторые уже начали шуметь, и обращает внимание на Коуши: — Сугавара-кун… Очнувшись, словно его выдернули из сна, Коуши крупно вздрагивает и рассеянно проводит рукой по своему лицу… …чтобы через секунду ошеломлённо уставиться на свою мокрую от слёз ладонь. И понять, что весь класс молча смотрит на него. Впрочем, молча – не весь. — Оо, это кто тут у нас… - начинает было Учида, но договорить ему не дают: Дайчи внезапно подрывается с места и, приподняв одноклассника за плечи обеими руками, со всей силы швыряет спиной на парту, сам же нависая сверху: — Ещё один звук. – Тон его голоса настолько угрожающий, что одноклассники молчат, не смея пошевелиться, но самому Коуши сейчас нет дела ни до Макото, ни до каких-либо разборок. Он, пошатываясь, встаёт со своего места и, задыхаясь с каждой секундой все больше и больше, подбегает к выходу из класса. — Сугавара, а вы куда это? Звонок – для… - начинает было учитель, но осекается, увидев выражение лица Коуши. – С вами все хорошо? Коуши чувствует, что вот-вот упадёт в обморок и по стеночке проскальзывает мимо кричащего ему что-то вслед учителя в коридор – надо выбраться отсюда, а там – сообразим… только бы не упасть… Только бы не упасть.