***
— Политическое отступление, говорите? — Дэвид занял своё место за обеденным столом и потянулся за чашкой с салатом. Щедро наложив себе, он передал её дальше по кругу. — Да, так было написано в письме, — Эмма пожала плечами и выдернула из корзинки кусочек хлеба. — Мне больше интересно, что она имела в виду, когда писала «мое поведение, наверное, изменится». Как сильно оно изменится? — Может, она пытается взглянуть на жизнь под другим углом? — предположила Мэри-Маргарет. — Совсем необязательно думать о самом плохом. — Если только её новое мировоззрение не будет смахивать на самое старое, которого она придерживалась до того, как решила сменить его на предыдущее… — на одном дыхании выдал Киллиан, ловко орудуя здоровой рукой. — Мама не злая! — парировал Генри, вперивший в пирата немигающий взгляд. — Когда-то была злой, да, но теперь она хорошая. Даже если ей больно, она не станет совершать злые поступки. Мама изменилась. — Я не говорю, что станет… — принялся защищаться Киллиан. — Я всего лишь пытаюсь сказать, что Реджина даже в лучшем расположении духа может вести себя несколько непредсказуемо, понимаешь? Слушай, бро, у меня в мыслях не было, что она решит стать Злой королевой. Твоя мама слишком сильно тебя любит… Но с неё станется вообразить, что среди её королевских идей были вполне удачные, и захотеть осуществить их. Генри сузил глаза. — Какие это? Крюк пожал плечами. — Превратить жизнь твоих бабушки и дедушки в Ад? Внести разлад в отношения между горожанами? Попытаться заставить других выполнять грязную работу? — Киллиан, — голос Эммы звучал тихо, но твёрдо. — Достаточно. Реджина не станет уничтожать то, чего добивалась таким трудом. Пират закатил глаза. — Я просто хочу сказать, что нам не мешало бы подготовиться. Вы же понимаете, на всякий случай… — Ага, на тот случай, если она снова станет злой, — гневно закончил за него Генри. — По-моему, мы задолжали Реджине доверие. Мы многим ей обязаны. За последние шесть месяцев она спасла нас четыре раза. Относиться к ней с уважением и без подозрений — это меньшее, что мы можем для неё сделать, — Эмма выхватила чашку из руки Киллиана, наложила салат сначала ему, а потом себе. — Она нам больше не враг. — Без обид, Свон, но прямо сейчас она ненавидит тебя. — Да, ненавидит, и вроде как не без причины, — Эмма бросила на мать красноречивый взгляд, всем видом показывая, чтобы не заводила проповеди, дескать, она поступала правильно. Надо отдать Мэри-Маргарет должное. Она промолчала. — Даже если она будет ненавидеть меня до конца моих дней, она всё равно нам не враг. Она — мэр нашего города. Она — мать Генри. Она — Реджина. Она больше не Злая королева, так что завязывайте с этим. — Ладно, — пожал плечами Крюк. — Как скажешь, лапуля, — с этими словами он набил полный рот едой, чтобы не брякнуть больше чего-нибудь лишнего. Генри вскочил со стула, ворчливо извинился и пулей бросился по лестнице на второй этаж. Эмма ни слова не сказала против. Выждала мгновение и, бросив пристальный взгляд на притихшего Крюка, отправилась за сыном. — Она ведь никогда не станет Злой королевой, правда? — спросил Генри, когда Эмма, постучав в дверь, вошла в спальню и обнаружила его смотрящим в окно. — Не станет, по крайней мере, для большей части горожан, — она присела на краешек кровати рядом с ним. — Но она не такая. Она — моя мама, — стоял на своём Генри. — Крюк знает это. Он знает, что она больше не злая. — Крюк много чего знает, — парировала Эмма звенящим от раздражения голосом, — но далеко не во всём разбирается. Он просто мелет языком и ничего больше. — Мне не хочется, чтобы он говорил такое о маме, — Генри поднял на неё горящий взгляд. — Это всё я виноват. Я знаю, вы с мамой говорите, что это не так, но если бы я не притащил тебя сюда… — Тогда Реджина никогда бы не получила второй шанс и не смогла доказать, какой она хороший человек на самом деле, — Эмма потрепала сына по колену. Он вздохнул. — Я боюсь, Эмма. Эмма моргнула, поймав себя на мысли, что ей не по себе из-за того, что он снова зовёт её по имени. Но чёрт с ним. Неважно. — Чего? — Что если она всё подстроила, чтобы мы не остановили её, а сама сделала с собой что-нибудь плохое? — Но зачем? — Эмма вопросительно склонила голову. — И что именно она могла сделать? — Не знаю, — Генри наклонился, открыл ящик тумбочки и вытащил крошечный блокнот. — Она странно вела себя последнюю неделю. Я начал записывать… Даже не знаю, зачем. Просто подумал, что было бы неплохо зафиксировать её поступки, больно подозрительно она держалась. Эмма прищурилась. — В смысле? Генри просмотрел записи. — Она три дня возилась с фотографиями. Снимала копии со всех моих снимков от рождения до настоящего времени. Она целый день бродила по окрестностям с фотоаппаратом, снимала не только людей, но и различные места. Она купила шесть блокнотов и два дня почти безвылазно просидела в кабинете. Я спрашивал, что происходит, но она сказала, что записывает кое-что на память. Меня такой ответ не устроил. И тогда она заявила, что с возрастом её память ухудшается, и она решила написать автобиографию, представляешь? — он покачал головой. — Да у мамы память как стальной капкан. — Да, — кивнула Эмма. — Она мало что забывает. — Она ничего не забывает, — уточнил Генри. — Согласна, — они довольно долго просидели в тишине, мысленно подводя итоги, когда Эмма наконец со стоном поднялась. — Если она не вернётся через несколько дней, пойдём с тобой в особняк. Может, я что-нибудь пропустила? — Хорошо, — Генри убрал блокнот обратно в ящик. — Но только без Крюка. — Без него. Мне кажется, Крюк злоупотребил нашим гостеприимством на несколько дней вперёд, — она остановилась возле двери. — Ты хорошо себя чувствуешь? Хочешь что-нибудь? — Всё нормально, — ответил Генри и, улыбнувшись, добавил: — А если выставишь Крюка, будет ещё лучше. Эмма рассмеялась. — Ты истинный сын своей матери. Знаешь это? — поймав его недоуменный взгляд, она пояснила: — Реджины, — помолчала. — Твоя мать сказала бы то же самое. Улыбка Генри стала шире. Эмма покачала головой, вернула ему улыбку и поспешила вниз, чтобы послать Киллиана в дальнее пешее.5: Подозрение
10 апреля 2021 г. в 20:00
Реджина в третий раз пролистала вторую тетрадь. Это был самодельный фотоальбом с изображениями высокопоставленных жителей городка, с которыми ей предстояло сталкиваться по работе, и однотипными предупреждениями. Общение с ними не должно было выходить за рамки профессионального.
Тетрадь была, пожалуй, самой увесистой из всех, и Реджине понадобилась большая часть дня, чтобы досконально её изучить. Стрелки часов перевалили за семь вечера, когда она наконец спохватилась, что не ела ничего с самого завтрака.
Реджина скользнула взглядом по стопке тетрадей, теряясь в догадках, сможет ли она запомнить всё прочитанное. Слишком много информации. Надо бы переварить уже известное, прежде чем хвататься за остальное.
Что ей действительно сейчас нужно, так это ужин и горячая ванна.
Реджина вытащила из ящика стола меню обслуживания в номерах и просмотрела его. Что заказать? Что она вообще любит? Что хочет? Она задумчиво нахмурилась. Яблоки. Она хотела что-нибудь с яблоками, но только не десерт. На самом деле мысль о сладком ей претила.
Тщательно изучив предложенные варианты, она обнаружила, что яблоки были добавлены в летний салат, но и это не пришлось ей по душе. Она хотела… сидр. Яблочный. Рот наполнился слюной в предвкушении. Ещё раз пробежалась глазами по меню — сидра в перечне напитков не было.
Реджина вздохнула. Дорого бы она дала за стакан сидра, сырно-фруктовую тарелку и возможность расслабиться в ванне. Может, позвонить в обслуживание номеров?
— Добрый вечер, мисс Миллс. Чем я могу вам помочь?
Реджина нахмурилась. Умом понимала, что это её имя, но подсознательно всё равно ждала более официального обращения. Кто знает, возможно, привыкла, что окружающие называют её мэром Миллс? Она пожала плечами, отмахиваясь от нахлынувшего наваждения.
— Да, мне неудобно спрашивать, но вы случайно не знаете, где бы я могла найти яблочный сидр?
— Ваш сидр на месте. Желаете, чтобы мы принесли бутылку вам в номер?
Реджина растерянно моргнула. Её сидр?
— А сколько всего бутылок?
— Восемь. Желаете какой-то конкретный стиль подачи?
Безумие какое-то, не иначе…
— Нет, ничего конкретного. Принесите обычный стакан.
— Конечно, мисс Миллс. Желаете ваш обычный заказ?
Внутри всё сжалось от необъяснимого страха.
— Обычный заказ?
— Да, мы подготовили для вас сырно-фруктовую тарелку..
Ну, конечно, они подготовили. Реджина сжала пальцами переносицу.
— Да, было бы замечательно, спасибо.
— Сейчас принесём. Могу я ещё что-нибудь для вас сделать?
— Нет, спасибо.
— Хорошего вечера, мисс Миллс.
Реджина медленно опустила трубку на рычаг. Она взглянула на тетради. Третья была в разы тоньше второй или первой, и её терзали смутные подозрения, что там она найдёт ответы на все волнующие её сейчас вопросы. Она не могла не написать про любимые вещи, а таковые наверняка были, как у любого нормального человека.
Реджина потянулась за третьей тетрадью, положила на колени и открыла. На первой же странице было написано: Тебе нравятся яблоки. Реджина зажмурилась, глубоко вздохнула и вернула тетрадь на место. Она прочитает её в ванной.