Starting Over Again / Начать сначала

      — Мам, что-то случилось? — спросил Генри, когда Реджина, наверное, в четвёртый раз за десять минут провела рукой по волосам и разгладила несуществующие складки на платье.        — Ничего, — улыбнулась она, но как-то неискренне. — А почему ты спрашиваешь?        — Ты нервничаешь. Проблемы на работе? — он уже слышал о последней выходке Лероя. Ма прислала короткое сообщение, в котором сообщила, что операция «День сурка» споткнулась о мелкого ворчуна, а подробности пообещала рассказать при встрече. Но недостающие пробелы помогли заполнить слухи. Не прошло и нескольких часов после случившегося, как всё, что было известно Лерою, стало достоянием общественности.       После школы Генри забежал в закусочную, чтобы выпить традиционный пятничный молочный коктейль, и сразу же оказался в центре внимания. Одни люди спрашивали, хорошо ли чувствует себя его мама, другие как бы невзначай бросали, что им нравится «новая Реджина», а несколько особо одарённых личностей в лоб поинтересовались, не воспользовались ли Чарминги каким-нибудь хитрым заклинанием. Они не верили, что Реджина по собственной воле стала бы заботиться о благополучии окружающих.       Генри хватило минут на пятнадцать, не больше, а потом он сбежал из закусочной, испугавшись, что не выдержит натиска и наорёт на ненавистников мамы. Да, он мог понять недоверие. В конце концов, она прокляла всех жителей городка, но, по мере взросления, Генри начинал понимать, что всё могло сложиться намного хуже. Мама помешала бабушке и дедушке обрести долго и счастливо, но она даровала им электричество и водопровод, которые даже рядом не стояли с тем, что сказочные персонажи имели в Зачарованном лесу.       Чего Генри не понимал, так это того, почему горожане смогли дать Голду возможность доказать, что он изменился, но при этом не хотят пойти навстречу его маме. Надо бы спросить прямо, но интуиция подсказывала, что ничего дельного из этого не выйдет. Как бы ещё паршивее не стало. Местным просто нравилось докапываться до его мамы, потому что она при любых обстоятельствах оставалась собой, и Генри постепенно начинал мириться с их идиотическим поведением. Но оно ему всё равно не нравилось.       Она искупила старые прегрешения. По крайней мере, в его глазах. Мама — героиня, потерявшая слишком много. Меньшее, что мог сделать город после всего, чем она пожертвовала для него за последние полтора года, — не сомневаться в искренности её намерений. Генри здорово разозлили разговоры местных в закусочной о том, что его мама, скорее всего, находится под каким-то магическим воздействием или замышляет что-то скверное.        Двадцать минут он бродил по улицам в попытке остыть. Они с Эммой решили немного понаблюдать, как Реджина будет справляться со сложившейся ситуацией, прежде чем идти на радикальные поступки. И потом. Они всё ещё пытались выяснить, зачем Реджина вообще сотворила с собой такое, и откуда она знает, что натворила, если полностью потеряла память.       Через несколько дней наблюдений за тем, как Реджина общается с горожанами, стало понятно, что она выглядит намного счастливее, чем раньше. Они не могли снова лишить её счастья и поклялись защищать во что бы то ни стало. Они были готовы выступить против всего города и стоически сносить обзывательства вроде «дворняжек Злой королевы». Несколько раз они с таким уже сталкивались.       Но всё это было неважно. Его мама была довольна, по крайней мере, в данный момент, и он собирался стать её принцем. Защищать её и беречь, чего не делал с того самого момента, как привёз в город Эмму. Нехитрый способ искупить собственные прегрешения. Да, мама не помнила, что он натворил в прошлом и сколько боли причинил. Но и это неважно. Генри не собирался больше причинять ей боль. На этот раз он поступит правильно.       Реджина вздохнула и покачала головой.        — Нет, ничего существенного, — Реджина снова посмотрела на часы и слегка нахмурилась. Генри отметил про себя, что Эмма снова опаздывает, но Реджина, вопреки ожиданиям, не рассердилась, а ещё больше разволновалась. — Ко мне заходила шериф. Готова поспорить, все в городке знают, что она выставила из моего кабинета одного из шахтёров, но не стоит переживать. Шериф Свон прекрасно справляется со своей работой. Я доверяю ей свою безопасность.       Генри приподнял бровь. Не это он ожидал услышать от своей мамы.        — Значит, вы снова дружите?        — Да, — ответила Реджина без колебаний. Она осеклась на вздохе, осознав, что именно сказала и покачала головой. — То есть… Нет. Мы не подруги. Мы просто… понимаешь, Генри, мы тесно сотрудничаем. Прочные и позитивные деловые отношения крайне важны для нас обеих.       Это была чистой воды политическая речь, но Генри не попался на крючок.       — Итак… Вы снова дружите, — он кивнул. — Хорошо, терпеть не могу, когда мои родители скандалят, — и, улыбнувшись, добавил: — В видеоиграх что-то говорят, но ничего не слышно из-за криков.       Реджина нахмурилась.        — Мы не ругаемся, Генри.        — Больше нет, потому что вы снова дружите, — его улыбка стала шире. — Знаешь, ма всегда опаздывает. Она объявится минут через десять. Не переживай, она нас не кинет.        — А кто сказал, что я переживаю?       На это Генри тоже не купился. Что-то происходило между его мамами. Одна потеряла воспоминания, другая зациклилась на ней и решила расстаться с Крюком. Всё было шито белыми нитками. Генри собаку съел в головоломках. И он собирался поощрять происходящее, потому что каждой королеве нужен свой рыцарь, чтобы оберегал и защищал.       Генри улыбнулся.        — Конечно, мам, именно поэтому ты пришла домой пораньше, приготовила лазанью и целый час выбирала наряд.       Реджина сузила глаза.        — Ты шпионишь за мной?        — Что? Нет! — Генри скривился. — Это было бы очень странно… — он передёрнул плечами. — Нет, я слышал, как ты суетишься в гардеробной. Ты же знаешь, что она граничит с моей спальней.        — Ой, точно, — Реджина поджала губы. — Конечно… — она вздохнула, снова разгладила невидимые складки на синем платье. — Десять минут?        — Скорее всего, и внешний вид у неё будет такой, будто она побывала на самом дне оврага. Ма напрочь лишена чувства времени, — он улыбнулся. — Но ты и сама знаешь. Ты вечно жалуешься, что она опаздывает на ваши рабочие встречи и на собрания городского совета.        — Да, конечно, — согласилась Реджина, впрочем, не слишком уверенно. — Может, ты напишешь ей сообщение? Спросишь, что её задержало?        — Может, мне на неделе перевести все часы в её квартире на пятнадцать минут вперёд?       Реджина рассмеялась, и это был прекрасный звук. Честно говоря, он даже не мог вспомнить, когда в последний раз мама смеялась так… беспечно. Это было здорово.        — Может, мой маленький принц… — Реджина со вздохом обошла кухонный остров и присела рядом с сыном. Посмотрела прямо в глаза. — Генри, — сказала она таким голосом, что стало понятно, речь пойдёт о чём-то серьёзном. Генри перестал играть на мобильном. — Можно задать тебе вопрос?        — Конечно, мам, — он почувствовал укол беспокойства. — Можешь спрашивать, о чём угодно.       Реджина кивнула. Отвела взгляд, но всего на мгновение, а затем выпалила на одном дыхании:       — Этот шахтёр, Лерой, ворвался сегодня в мой кабинет, назвал меня по имени, и я просто хотела бы уточнить… неужели большинство тоже придерживаются такого мнения обо мне. Будешь честен? — Генри сглотнул. Он знал, какой вопрос последует дальше, и не был уверен, что готов отвечать, но всё равно кивнул. — Он обозвал меня Злой королевой, — Реджина выглядела откровенно расстроенной. Генри захотелось стереть это выражение с её лица. Оно не подходило ей. Особенно теперь, когда он увидел, какой счастливой может быть его мама, без тени страданий на лице. Генри хотелось оградить её от всех невзгод. — Я… Люди считают меня ужасным человеком?       Он глубоко нахмурился. Правда была в том, что почти все считали её Злой королевой, потому что она действительно была Злой королевой, но не знала этого. И Генри не хотел, чтобы она узнала. Он украдкой посмотрел на часы, мысленно проклиная ма за то, что не соизволила прийти раньше. Собравшись с духом, он поднял глаза на мать и невольно поёжился. Она выглядела такой несчастной. Генри не хотел делать ей больно, но врать не собирался и, в конце концов, решил остановиться на полуправде.        — Ты не злая, мама. Если тебя это беспокоит, не парься, не надо. Мне кажется, все это прекрасно понимают, но… — следующие слова давались с большим трудом. У Генри в голове пронеслось, что проговаривать их ничуть не менее больно, чем ей слышать. — Понимаешь, многие думали, что ты можешь быть грязным политиком. — Отчасти это было правдой. До разрушения первого проклятия она играла по-грязному. — По-моему, слухи пошли из-за того, что некоторым не нравится твоя политика, но это происходит со всеми политиками. Понимаешь, идейные противники и всё такое…       Реджина кивнула, тем самым давая знать, что понимает. Генри качнул головой, снова взглянул на часы и осторожно продолжил:        — По-моему… по-моему, многие ждут от тебя подвоха из-за того, что слышали от других, будто ты совершала плохие поступки, хотя на самом деле ты ничего такого не делала, и именно они называют тебя злой, но это неправда.       Генри видел, как от его слов мама опустила плечи, как от её идеальной осанки не осталось и следа, а взгляд стал растерянным. Она отвернулась, но Генри успел заметить тень стыда, промелькнувшую по её лицу, и тотчас возненавидел себя за сбивчивые объяснения. Лучше бы соврал.        — Генри… — голос Реджины был тихим и осторожным. — Ты тоже так думаешь? Что я — Злая королева?       «Господи!» — мысленно застонал Генри, уверенный в том, что карма извернулась, чтобы хорошенько его куснуть.        — Нет, мам, — ответил он без колебаний. — Я в это не верю, — тепло улыбнулся. — Ты не злодейка. Ты моя мама, ты — мэр этого городка, и ты преуспела в обоих начинаниях.       Реджина улыбнулась. Тревога ушла из её глаз.        — Спасибо.        — Слушай, не позволяй Лерою зацепить себя. Он один из тех ребят, которые любят вставлять всем палки в колёса, понимаешь? — Генри пожал плечами. — Ма говорит, что он гавкает, но не кусает.        — Да, мне она сегодня тоже это сказала, — Реджина подняла глаза на настенные часы. — Кстати говоря, пойду к двери. Если ты прав, она должна появиться с минуты на минуту. Ты со мной?        — Да, — Генри встал, галантно предложил Реджине руку, которую она с радостью приняла, и они вдвоём поспешили в холл.