Starting Over Again / Начать сначала

Фемслэш
Перевод
R
Завершён
926
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
164 страницы, 36 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
926 Нравится 308 Отзывы 244 В сборник Скачать

33: Восстановление

Настройки текста
      Боль. Она была повсюду. В каждой клеточке. Болели рёбра. Руки и ноги казались резиновыми и бесполезными. Лодыжки и запястья пульсировали, голова кружилась, губы пересохли, а в горле першило.       Реджина осторожно вздохнула. Последнее, что она помнила — как Голд раздавил сердце Аида, то самое, которое она собственной рукой вырвала из груди мерзавца. Реджина стиснула зубы. Она вновь почувствовала себя всесильной, как в тот переломный момент, но мощное ощущение власти довольно быстро померкло перед воспоминанием, зачем это сделала. Не из-за могущества, а из-за намерения Аида сотворить с Эммой то же самое, что сотворил с ней.       Эмма. Где она? С ней всё в порядке?       Реджина с усилием разлепила веки, обнаружила, что лежит в одиночной больничной палате. Лампы были приглушены, но солнечный свет, пробивающийся сквозь щели в плотных шторах, подсказывал, что сейчас раннее утро. Она осторожно осмотрелась. На раскладушке рядом с окном свернулся калачиком Генри, а Эмма развалилась в кресле в крайне неудобной позе. Ноги были заброшены на один подлокотник, голова лежала на другом, при этом левой рукой она прикрывала глаза, а правой зарылась в непослушные волосы Генри.       У Реджины голова шла кругом от обезболивающих, но она всё равно не сдержала улыбки. Эмма и Генри мирно спали, им больше ничто не угрожало, и Реджина, наблюдавшая за ними, тоже почувствовала себя в безопасности.       Она оглядела себя. Отметила синяки на запястьях, ожоги и порезы. Из-за простыни, натянутой до груди, она не могла полностью оценить масштаб повреждений, но не предполагала ничего хорошего.       Учитывая все обстоятельства произошедшего, подытожила Реджина, надо бы сказать спасибо судьбе, что вообще осталась в живых.       Реджина разрывалась между желанием разбудить одного из них, чтобы попросить стакан воды, и желанием оставить всё как есть. Да, им было не очень удобно, но они выглядели такими умиротворенными. В конце концов, потребности взяли вверх над желаниями, и Реджина деликатно кашлянула.       Эмма встрепенулась, подскочила словно ужаленная и стала лихорадочно озираться. Увидев, что Реджина пришла в себя, она слабо улыбнулась.       — Привет…       — Привет, — прошептала Реджина хрипло и украдкой взглянула на спящего Генри. — Сколько я проспала?       — Несколько дней, — Эмма встала и подошла к больничной койке. — Генри отказывается уходить, — поморщилась. — От него слегка разит, в общем, я вдвойне рада, что ты очнулась. Может, теперь он согласится пойти домой, чтобы принять душ и переодеться.       Реджина усмехнулась, но тут же скривилась от боли. Догадываясь, что Эмма бросится ей помогать, она взяла её руку в свою и осведомилась:       — Ты в порядке?       Эмма нежно провела большим пальцем по израненной коже.       — Пара синяков на заднице, а в остальном всё нормально.       — Вы как всегда красноречивы, шериф Свон, — Реджина всё-таки улыбнулась.       — И это одна из причин, почему вы держите меня при себе, мэр Миллс, — в тон ей ответила Эмма, и уголки её губ приподнялись в улыбке. — Как ты себя чувствуешь?       — Пить хочется, — Реджина посмотрела на графин с водой. Повторять дважды не пришлось. Эмма всё поняла с первого раза. Она плеснула немного воды в стакан и помогла Реджине сделать несколько глотков. — Лучше. Спасибо.       Некоторое время они просто смотрели друг на друга, не зная, что сказать или сделать дальше. Первой не выдержала Эмма. Испустила дрожащий вздох и прошептала:       — Я думала, в этот раз ты не проснёшься, Реджина…       — Неужели я часто оказываюсь на грани смерти? — выпалила Реджина прежде, чем успела остановить себя. Коктейль из таблеток определённо сказывался на её способности контролировать себя.       — Да, есть такое, — Эмма бережно сплела их пальцы. — Ты умеешь притягивать опасности, но я тебя всегда спасаю.       — Белый рыцарь для моей Злой королевы? — Реджина потянула Эмму на себя, тем самым вынудив её сесть на кровать.       — Что-то вроде того, — Эмма сжала пальцы Реджины в своих. — Знаешь, а ведь до Бостона… — она замолчала, не до конца понимая, зачем вообще заговаривает о том, что тяготит её с той самой секунды, как Реджину перевели из операционной в обычную палату. Сейчас было не время и не место для таких разговоров, она это понимала, но ни о чем другом думать не могла.       До Бостона они были врагами. Может, не совсем врагами, но не подругами точно. Эмма не винила Реджину за ненависть, между ними столько всего произошло, но и себя винить за спасение невинной жизни она тоже не могла. Впрочем, благородство не отменяло всей той боли, что Эмма причинила Реджине своим поступком. Было что-то неправильное в том, чтобы и дальше притворяться, что она ничего не сделала, и позволять чувствам расцветать. Она должна быть честной ради них обеих. Вот это правильно.       Реджина ничего не спрашивала, не торопила, просто молча смотрела на неё, дожидаясь, пока она подберёт подходящие слова. Прошло несколько мучительных минут, когда Эмма, собравшись с мыслями, заговорила дрожащим от переполняющих эмоций голосом:       — До Бостона я тебе не особо нравилась, и я не могу сказать, что без причины. Я лишила тебя долго и счастливо, на поиски которого ты потратила три десятилетия, — она нахмурилась, разглядывая их сцепленные руки. — Но и раньше, до того, как я вернула Мэриан, нас нельзя было назвать подругами. Думаю, мы только начинали идти к этому, — она помолчала. — Не было никаких нас, понимаешь? Когда я приехала, ты всеми правдами и неправдами пыталась выставить меня из города, — она отвернулась. По лицу пробежала тень болезненных воспоминаний. — Ты пыталась испробовать на мне заклятие вечного сна, как на Белоснежке, но всё пошло не по плану, и вместо меня заснул Генри… — почувствовав, как напряглась Реджина, она поспешила пояснить: — Ты не знала. Пацан мастерски подаёт нам кручёные мячи. Даже в самые тёмные моменты жизни ты ни за что на свете осознанно не навредила бы нашему сыну. Генри, — она взглянула на спящего подростка, — твоя отдушина, — ещё одна пауза. — И я тебя понимаю, как никто другой, потому что он и моя отдушина тоже.       Эмма со вздохом провела левой рукой по лицу.       — Реджина… знаю, ты не хочешь… — она застонала, костеря себя за неумение выражать чувства и мысли. — А если ты всё вспомнишь и снова возненавидишь меня?       Реджина растерянно моргнула, пытаясь сообразить, что ей хочет сказать Эмма. Несколько дней не прошли бесследно. Эмма о чём-то думала, анализировала и пришла к каким-то известным ей одной выводам. У Реджины ушло целое мгновение на то, чтобы свести концы с концами, и она застыла, оглушённая наступившей тишиной.       В тетрадях чёрным по белому было написано, что Эмма Свон не причинит ей ничего, кроме новой боли, с чем Реджина никак не могла согласиться. Именно из-за Эммы она собралась с духом и смогла противостоять Аиду так долго.       В тетрадях было написано, что она должна держаться подальше от Эммы Свон и не задумываться об отношениях, выходящих за рамки рабочих, но Реджина даже с натяжкой не могла назвать их рабочими. Она допускала, что в прошлом остались какие-то нерешённые вопросы, но не могла и не хотела обманываться. Отношения людей, которые готовы рискнуть всем друг ради друга, близко не рабочие.       Реджина сделала осторожный вздох, не уверенная, что в состоянии справиться с откровениями Эммы, но ещё не готовая расстаться с ней. Вместо того, чтобы ответить на вопрос, она задала встречный:       — А ты когда-нибудь ненавидела меня?       Брови Эммы поползли вверх, и Реджина поняла, что она явно не это ожидала от неё услышать.       — Да, — прошептала Эмма. Нахмурилась. — Как-то раз я подумала, что ты соврала мне насчёт убийства одного человека, и была вне себя от ярости. Я думала, что знаю тебя, понимаю, что ты из себя представляешь, но появились неопровержимые доказательства, доказывающие твою вину. Я разозлилась, что не смогла распознать ложь, — она в смятении покачала головой. — Надо было прислушаться к своему чутью. Остаться с тобой до конца, поддерживать, а не слушать Голда, Дэвида и Мэри-Маргарет, — она чуть сильнее сжала пальцы Реджины. — Я знала, что ты невиновна, но позволила переубедить себя, а потом оказалось, что я была права. Ты не убивала парня. Тебя подставили, а я… — её щёки залились смущённым румянцем. — Я даже прощения не попросила. Очень сожалею об этом и о своих сомнениях. Понимаю, ты всего этого не помнишь, но… Я хочу, чтобы ты знала, что мне очень жаль.       Реджина ободряюще улыбнулась.       — Но ты перестала меня ненавидеть? Когда всё прояснилось?       — Сложно ненавидеть человека, который спасает твою жопку от Питера Пэна, а потом жертвует своим долго и счастливо, чтобы ты могла позаботиться о её сыне, и…       — Нашем, — уточнила Реджина.       Эмма ответила ей озадаченным взглядом.       — Что?       — Он наш сын, Эмма, — пояснила Реджина. — Наш, а не только твой или мой, — пожала плечами и слегка поморщилась от боли. — Не знаю, почему, но я на все сто процентов уверена в том, что он наш сын.       Эмма едва заметно кивнула.       — Спасибо.       — Если мои старые воспоминания вернутся, — задумчиво проговорила Реджина, — новые останутся со мной?       — Все те, кто терял память, а потом возвращал — помнят все события, произошедшие с ними. Не думаю, что ты станешь исключением, — Эмма вопросительно склонила голову. — А что?       — Я не ненавижу тебя, — Реджина притянула Эмму ближе и шёпотом добавила: — И вряд ли смогу возненавидеть.       — Я сделаю тебе больно, — сказала Эмма с придыханием. Она сидела неестественно прямо, опершись одной рукой на подушку рядом с головой Реджины, в то время как в другой по-прежнему держала её руку. Больше всего на свете она боялась, потеряв равновесие, завалиться на Реджину. Сломанные рёбра это наверняка не оценили бы. Чувствуя, как мышцы начали гореть от напряжения, она добавила: — Позволь мне сесть.       — В тот момент, когда Аид измывался надо мной, я переживала не за себя, не за город, и даже не за Генри, — у Реджины на глазах выступили слёзы. — Я переживала за тебя.       Эмма рвано выдохнула.       — Почему?       — Потому, — Реджина проглотила ком в горле. — Я не могла допустить, чтобы он навредил тебе, Эмма, и когда он подобрался к тебе, у меня в голове билась только одна мысль: защитить тебя любой ценой.       Эмма покачала головой.       — Ты могла погибнуть.       — Ты для меня дороже собственной жизни, — Реджина посмотрела Эмме в глаза, отчаянно пытаясь передать взглядом, что же хочет ей сказать. — Не могу объяснить. Всё это наверняка бессмысленно, но ты меня понимаешь, правда? Я сделаю всё, что угодно, чтобы защитить тебя и нашего сына.       В следующее мгновение Реджина почувствовала губы Эммы на своих губах. Мягкие и слегка потрескавшиеся, но такие тёплые и манящие. Всё её тело покалывало, когда она охотно ответила на поцелуй, чувствуя вкус кофе на губах Эммы и трепетную нежность в стремлении не сделать больно. Она откровенно наслаждалась ощущением безопасности, исходящим от Эммы, и в какой-то момент поймала себя на мысли, что любит её всем своим существом. Чистая правда. Она любила Эмму со всеми достоинствами и недостатками.       Пусть Реджина не помнила всего, сердце подсказывало, что всё будет хорошо, если Эмма останется с ней.       Да, она бы предпочла, чтобы Эмма не забиралась на диваны в уличной обуви и не поглощала медвежьи когти в таком количестве. Безграничная любовь к дешёвому кофе тоже немного раздражала. Во время путешествия в Неверленд, где на каждом углу подстерегала смертельная опасность, Эмма постоянно ныла, что хочет кофе, и Реджина не раз замечала за собой, что с удовольствием свернула бы ей шею голыми руками. Но это тогда. В том, как Эмма дулась из-за нехватки кофеина, было что-то забавное… А как Эмма пугается при упоминании Зачарованного леса, куда они все могли бы вернуться в один прекрасный день? Она так комично округляет глаза, впрочем, здесь Реджина была с ней солидарна. Зачарованный лес, где нет ни водопровода, ни электричества, был последним местом, где она хотела бы оказаться. Тридцати с лишним лет ей хватило.       Реджина, распахнув глаза, разорвала поцелуй.       — Боже, — потрясенно выдохнула она.       — Реджина, я… мне так жаль… я… не должна…       В ответ на сбивчивые бормотания Реджина лишь выразительно закатила глаза.       — Мисс Свон, почему вы вечно идиотничаете, когда думаете, что совершили ошибку? — она ухмыльнулась. — Должно быть, идиотизм у вас в крови.       Эмма выпрямилась по струнке, безвольно уронив руки на колени, и во все глаза уставилась на Реджину.       — Ты… ты помнишь?       — Да, — ухмылка сменилась ласковой улыбкой. — Помню.       — Ты помнишь, — на этот раз Эмма не спрашивала, скорее, утверждала, а уже в следующую секунду встрепенулась, осознав, что всё это значит. — Я поцеловала тебя, — она широко распахнула глаза. — Мы поцеловались… и ты вспомнила?       — Да, по-моему, ты очень точно проследила последовательность, — Реджина приподняла бровь. Она невольно отметила, что восприняла это открытие не в пример лучше Эммы, которая выглядела пойманным в капкан зверьком.       — Господи, боже, божечки… — бормотала та. — Наш поцелуй разрушил проклятие.       — Да.       — Но… такое проклятие можно разрушить либо с помощью зелья памяти, изобретённого Голубой феей, или… — Эмма часто заморгала. — Поцелуем истинной любви?       Вопрос прозвучал так трогательно, а Эмма выглядела такой восхитительно смущённой, что Реджина невольно рассмеялась, превозмогая боль.       — Да. Ты это переживёшь?       — Я… я… — Эмма зажмурилась, глубоко вздохнула и, собравшись с мыслями, открыла глаза. — Ты правда не злишься на меня?       Реджина пожала плечами, снова скривилась.       — Как я понимаю, Эмма, ты лишила меня долго и счастливо, и только естественно, если именно ты подаришь мне новое.       Эмма с облегчением расхохоталась.       — С такой логикой не поспоришь, — потянувшись, она взяла Реджину за руку. — Что мы скажем людям?       — Правду. Что же ещё? — улыбка Реджины померкла. — Будет нелегко.       — История моей жизни, — пожала плечами Эмма. — Для начала, наверное, нужно рассказать Генри.       — Что рассказать? — донёсся до них сонный голос. Оглянувшись, Эмма и Реджина увидели, как Генри садится на раскладушке. — Что происходит? — он сонно моргнул. — Мама? — его глаза округлились. — Ты очнулась! — вскочив, он бросился было к ней, но в последний момент спохватился и вцепился обеими руками в поручень больничной койки. — Ты вернулась!       — Да, мой маленький принц, вернулась, — Реджина тепло улыбнулась. — Тебе нужно принять душ, — она покосилась на Эмму. — Ты права. От него разит.       — А ты сама проторчала бы в больнице три дня безвылазно, и мы бы посмотрели, как ты бы заблагоухала, — Генри закатил глаза, и Эмма невольно отметила, до чего же он похож в этот момент на Реджину. — Как ты себя чувствуешь, мам?       — Не очень, — честно ответила Реджина. — Не знаю, как сильно я пострадала, но полагаю, дело серьёзное, — протянув руку, она погладила сына по щеке. — Со мной всё будет хорошо, Генри. Мне просто нужно немного отдохнуть.       — Я думал, ты не выживешь, — Генри потянулся за прикосновением. Он храбрился, пытался взять себя в руки, это чувствовалось, и Реджина ненавидела себя за то, что причинила ему боль, пусть и не специально.       — Я тебя никогда не оставлю.       — Обещаешь? — в этот момент Генри выглядел совсем юным и больше смахивал на малыша, прибегавшего прятаться в её постели во время грозы, чем на молодого человека, повстречавшего Питера Пэна.       — Конечно, Генри. Я дала слово, что больше никогда тебя не оставлю, и я его сдержу, — она обхватила его щёки ладонями. — Никогда не оставлю.       На мгновение повисло молчание, а затем во взгляде Генри промелькнуло понимание.       — Когда? — он сощурил глаза. — Когда ты дала мне слово?       — Когда разрушила второе проклятие, — Реджина лукаво улыбнулась. — Я пообещала, а потом поцеловала тебя.       — Ты помнишь! — воскликнул Генри, но уже в следующую секунду, помрачнев, исподлобья взглянул на Эмму. — Она помнит, да? Ты не рассказывала ей об этом? — та, улыбнувшись, покачала головой, и он снова просиял. — Ты всё вспомнила?       Реджина кивнула.       — Да.       — И… Ты не ненавидишь нас за то, что мы не помогли тебе разрушить твоё проклятие?       — Нет, дорогой.       — Ты всё-всё помнишь? — не унимался Генри. — Даже Робина?       — Да, Генри.       — Значит… Ты снова возненавидела Эмму?       — Нет, не возненавидела, — со вздохом ответила Реджина. — Честно говоря, не думаю, что когда-либо ненавидела её по-настоящему.       Генри остался доволен ответом.       — Я рад. Терпеть не могу, когда вы с ней ссоритесь, — он перевёл взгляд с одной матери на другую, явно что-то обдумывая, а потом округлил глаза. — Подождите… Как ты разрушила своё проклятие?       — Не я, — Реджина посмотрела на Эмму. — Она сделала это.       Генри проследил за её взглядом.       — Ты? Ты разрушила проклятие, ма? — приподнял бровь. — Как?       — Как тебе сказать, — стушевалась та. — Я… Ну… Поцеловала.       — Что ты сделала?! — когда Эмма, залившись румянцем, отвела глаза, Генри выпрямился, отступил на шаг и смерил обеих матерей поражённым взглядом. — Вы поцеловались, и воспоминания вернулись? — на утвердительный кивок Реджины он ответил сияющей улыбкой. — Значит, проклятие разрушил поцелуй истинной любви?       Эмма пробормотала: «Да».       — Вы любите друг друга! — с каждым словом голос Генри звучал всё громче. Глаза его заблестели радостью. — У вас истинная любовь, и Эмма на самом деле не отняла твоё долго и счастливо, мама, и… Мы можем стать одной семьёй, жить под одной крышей и заниматься разными семейными делами. Мама будет кричать на тебя, ма, когда ты, вернувшись с работы, забудешь снять ботинки у входной двери. А ма будет недовольно ворчать, когда мама попросит вынести мусор, а по выходным мы будем иногда выбираться в парк и…       — Генри, — в какой-то момент Реджине надоело наблюдать за пританцовывающим от нетерпения сыном. — Не всё сразу, дорогой.       — Что? — Генри замер как вкопанный. — В смысле?       — Мы с Эммой пытаемся… свыкнуться. Ко мне только что вернулись воспоминания. Я должна восстановиться после стычки с Аидом, и есть маленькая загвоздка, связанная с подавляющей частью жителей Сторибрука, когда они узнают о том, каким именно образом было разрушено моё проклятие.       — Да, Генри, до семьи пока ещё очень далеко, — заметив удрученное выражение его лица, Эмма поспешно добавила: — Но я бы очень хотела, чтобы мы стали одной семьёй, если мама не против, — она оглянулась на Реджину, которая хотя и выглядела слегка разочарованной, вздохнула с облегчением. — Ты не против?       — Нет, — ответила Реджина и зевнула.       — Ладно, Генри, мама устала, а тебе не помешало бы принять душ. Пошли домой. Вернёмся после обеда, — Эмма хотела встать с кровати, но Реджина удержала её за руку. Встретив ожидающий взгляд карих глаз, она растерялась, но всего на мгновение, а потом наклонилась и оставила на губах нежный поцелуй. — Мы быстро.       Реджина подавила зевок.       — Знаю.       — Фу! — выдохнул Генри с притворным отвращением. — Оказывается, это отвратительно, когда родители целуются у тебя на глазах.       — Иди сюда и поцелуй меня на прощание, Генри, — улыбнулась Реджина. — И не прикидывайся. На самом деле ты радуешься, что мы целуемся, а не пытаемся поубивать друг друга.       Генри поцеловал её в щеку.       — Ну, если посмотреть с этой стороны… да, — он выпрямился. — Но всё равно отвратительно.       — Прими душ, — напомнила Реджина с улыбкой. — Я люблю тебя, Генри.       — И я тебя, мама. Эмма тоже тебя любит, — в ответ на одинаково испуганные взгляды, он пожал плечами. — Что? По вам не скажешь, что в ближайшее время вы созреете, чтобы сказать это друг другу, — и, помахав на прощание, выскочил за дверь.       Эмма зашагала следом, но в дверном проёме остановилась. Оглянулась.       — В общем, как сказал пацан…       Реджина мягко улыбнулась.       — Да, как и сказал наш сын.       Эмма вышла за дверь, оставив Реджину наедине с её размышлениями о последних месяцах в контексте вернувшихся воспоминаний. Из груди вылетел вздох. Уже сейчас Реджина могла сказать, что восстановление будет непростым.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.