***
Прошло еще несколько дней молчания со стороны Ордена, прежде чем монета загорелась вновь. В какой-то момент они просматривали тексты и свои заметки, время от времени обмениваясь замечаниями и обращаясь к другим интересующим их моментам. В другое время монета жарко горела там, где они держали ее на столе между собой, и в воздухе между ними витал запах горящего дерева. На этот раз послание было просто набором координат. Малфой взглянул на них, а затем постучал своей палочкой по месту на карте, внимательно изучая его. Она уже собиралась отправить подтверждение о получении, когда вслед за первым сообщением пришло еще одно. Будьте осторожны. В ее сердце зародился страх, когда она прочитала сообщение, и она почувствовала, как Малфой остановился и наклонился, чтобы прочитать его через ее плечо. Когда она подняла на него глаза, его лицо было суровым, - возьми мантию, - сказал он, пересекая комнату, чтобы взять свою. Она прошла в спальню и вытащила ее из сундука, немного колеблясь она все же достала еще один сверток. Она развернула его, возвращаясь в главную комнату, где ее ждал Малфой, поднявший брови, когда увидел, что в нем находится. Она молча протянула ему один из ножей, наблюдая, как сверкают на свету замысловатые детали на ножнах. - Я купила их в Лютном перед началом занятий. В связи со всеми... я хотела быть готовой, - объяснила она. Он кивнул. - Я там уже бывал, - сказал он, протягивая руку. На мгновение она встретилась с его жесткими глазами, колеблясь, не увидит ли она в них отблеск страха, который чувствовала. Но ничего не было, и стены, которые он воздвиг в своем сознании, были прочно установлены, и ни одна частичка его эмоций не просочилась сквозь них. Наконец, она протянула руку, взяв его за плечо, и они исчезли. Через мгновение они появились в тени, темнота вокруг них была настолько плотной, что она чувствовала только щекотание листьев вокруг них и плотную землю, на которой они стояли. Малфой стоял перед ней твердой и плотной фигурой, и она прильнула к нему, сжимая его мантию на спине, чтобы хоть немного успокоиться от тепла, которое он излучал. Он ничего не сказал, только кивнул головой в сторону темноты густых деревьев, побуждая ее идти вперед. Она последовала за ним по пятам, дважды поскользнувшись, прежде чем пробормотала заклинание, устойчивости. Однако это ничуть не успокоило ее учащенное сердцебиение, пока они шли, неуклонно приближаясь к тусклому свету, сиявшему между деревьев. Когда они подошли к свету достаточно близко, чтобы она смогла разглядеть его как следует, Гермиона поняла, что на небольшой поляне стоит скромного размера хижина. На этот раз не потребовалось никакого заклинания - она увидела тени, движущиеся за задернутыми занавесками в освещенных окнах. Мгновенно ее руки стали липкими, а в горле пересохло. - Подожди, - сказала она, схватив Малфоя за руку и остановив его. Он оглянулся на нее и вздрогнул, когда она провела пальцами по его волосам, - может, нам стоит, ну знаешь, зачаровать себя, - сказала она, вспомнив, что она держит свои локоны в тугих пучках и косичках после их встречи с Яксли. Было так темно, что она не могла видеть его глаз, но знала, что его взгляд все равно ищет ее, - нет, - ответил он, его голос был суровым, - у меня есть план. - Разоблачить себя? - Я буду отвлекающим маневром. Тебе нужно установить защиту и проверить помещение. Ее рука на мгновение задержалась на его рукаве, прежде чем она отпустила его, ее дрожь усиливалась с каждым шагом, который он делал от нее. Драко вышел на поляну, и повернувшись к ней резко кивнул, после чего подошел к двери и сильно постучал. Через несколько мгновений дверь открылась, и она стоя в тени, прислушалась к удивленным возгласам людей, находившихся внутри, по поводу появления Малфоя. Голосов было несколько - по крайней мере, пять, но она не смогла различить их. Гермиона надеялась, что их было меньше. Но, скорее всего, их было куда больше. Остановив поток мыслей, она спохватилась, вспомнив о своем задании. Гермиона быстро разочаровалась в себе, а затем принялась расставлять вокруг небольшого участка антиаппарационные чары. Закончив, она обернулась и увидела, что дверь по-прежнему открыта, а Малфой небрежно прислонился к дверному косяку, по всей видимости, не обращая внимания на вошедших. Она осторожно подошла к нему, поморщившись от скрипа, который издала одна из деревянных ступенек. - … и теперь они начали собирать грязнокровок? – непринужденно произнес Малфой. Даже сейчас, хотя она знала, что это была уловка, его слова все равно заставили ее вздрогнуть, и невольное чувство холодного ужаса поселилось в ней. - Скоро будет вестись реестр, - сказал один из мужчин, стоявший позади Драко, от ликования в его голосе ее передернуло, - а если они не захотят регистрироваться... что ж, мы нашли другие способы, - сказал он, его голос был мрачным. - Мерзкие маленькие существа, не так ли? И предатели крови ничем не отличаются от них, - добавил другой мужчина, и остальные присоединились к его смеху. Эти слова, наконец, заставили ее замереть, и она подошла к Малфою достаточно близко, чтобы коснуться его руки, сигнализируя о своем присутствии. Смех Малфоя прозвучал громче всех, заставив ее отделить воспоминания об этом специфическом смехе в годы их учебы в Хогвартсе от человека, стоящего перед ней. Он не вздрогнул от ее прикосновения, а, наоборот, виновато опустил плечи, и она увидела, как его лицо превратилось в фирменное надменное выражение, когда он шагнул дальше в комнату, а она последовала за ним. Это была небольшая, хорошо освещенная гостиная, в которой сидели пятеро мужчин, держа в руках бокалы со спиртным от янтарного до темно-коричневого цвета. Только один выглядел полностью опьяневшим, он ссутулился на диване, и его невнятный смех звучал громче, чем смех остальных присутствующих. Она не стала задерживаться и на цыпочках подошла к входу на кухню, заглянув во внутрь и никого там не обнаружив. Гермиона бросила последний взгляд на мужчин, собравшихся в гостиной и пробормотав дополнительное заклинание на цыпочках поднялась по узким ступенькам, держа палочку наготове. Наверху было четыре закрытых двери, одна из которых была приоткрыта и вела в туалет. Она подкралась к первой двери, прислушиваясь к звукам доносящимся оттуда. Снизу доносился громкий смех, от которого по позвоночнику пробегали мурашки, и она попыталась сосредоточиться. Насколько она могла судить, здесь было почти тихо, но ее липкие руки едва не соскользнули с дверной ручки, когда она взялась за нее. Она быстро шагнула внутрь, держа палочку наготове и обнаруживающим заклинанием на губах, когда поняла, что внутри никого нет. Это была скудно обставленная спальня, и через слегка приоткрытое окно в другой части комнаты проникал сквозняк. Тем не менее, ее кожу покалывало, и палочка не дрогнула, когда она обвела все взглядом в поисках движения. - Гоменум ревелио, - прошептала она. Когда в центре комнаты воздух сместился, открывая ее обитателей, она попятилась назад и зажала рот рукой, чтобы подавить крик и внезапную рвоту. В центре комнаты на стульях сидели две окровавленные фигуры со связанными за спиной руками и столь же крепко связанными за лодыжки ногами. Это были женщина и мужчина, их одежда была разорвана, кровь просачивалась через несколько порезов и ран, которыми были усеяны открытые участки кожи. Ни один из них не двигался. - Ренервейт, - прошептала она. Только та, что была справа, очнулась и, моргнув глазом, который не был заплывшим, посмотрела на нее. Женщина открыла рот, чтобы заговорить, но вместо этого стала задыхаться, брызгая кровавой слюной, когда боролась за воздух. Гермиона быстро наколдовала стакан с водой и поднесла его к губам женщины, ее руки дрожала, когда она слышала хриплое дыхание женщины, чувствуя, что скоро она будет в таком же состоянии, как и труп мужчины, лежавший рядом с ними. Сделав несколько скудных глотков, женщина повернулась к Гермионе и прохрипела ей что-то. - Мой... мой... - голос женщины был надтреснутым шепотом, и Гермиона наклонилась ближе, не обращая внимания на кровь, покрывшую ее руку, когда она прикоснулась к щеке женщины. - С вами все будет в порядке, - сказала Гермиона, - мы переместим вас в безопасное место... Но они обе знали, что ее уже не спасти. Даже когда она говорила, ее слова звучали с окончательностью последнего вздоха. - Симус, - повторила женщина, ее голос стал более четким, - мой... сын. И Гермиона задохнулась. Она перевела взгляд с одной фигуры на другую, заметив на них одинаковые обручальные кольца. Слова мужчин внизу теперь преследовали ее невероятно глубоко - магглорожденные. Предатели крови. Реестр. Поиск других способов справиться с ними, если они не захотят подчиниться. Ее нога зацепилась за какой-то предмет, когда она, спотыкаясь, попятилась назад, и она услышала позади себя громкий удар, за которым последовал треск, в то же самое время, когда она услышала длинный удар снизу. Она с ужасом посмотрела на опрокинутую вазу, все еще слыша звуки борьбы внизу. У нее не было времени. Она щелкнула палочкой по веревкам, связывающим женщину, мать Симуса, как она теперь знала, и та упала вперед, - я вытащу вас отсюда, - в отчаянии произнесла Гермиона, ее голос захлебывался словами, - я верну вас к сыну. Едва она услышала звук захлопывающейся двери в одну из других комнат, как дверь в комнату, в которой она находилась, открылась, и она выстрелила заклинанием, когда ворвался крупный мужчина, легко отразив ее заклинание. - Ты маленькая сучка, - прошипел он, бросаясь на нее, прежде чем она выпустила еще одно заклинание, от которого он мгновенно упал, и быстрым движением заставила его забыться. На этот раз она не стала медлить и силой вытащила его воспоминания, некоторые из них даже расплылись по полу серебристыми лужицами, которые быстро рассеялись, когда она вложила в руку мужчины портключ. Этот человек навсегда останется овощем, и она ни о чем не жалела. Она обернулась к матери Симуса и вздохнула с облегчением, почувствовав слабое биение пульса под кожей женщины, даже когда та снова завалилась вперед, жутко похожая на труп своего мужа. Гермиона уже собиралась сунуть женщине в руку портключ, когда послышались шаги, и в комнату ворвался еще один мужчина, в темных глазах которого плясала ярость. - Круци… - Импедимента, - крикнула она, наблюдая, как он отклоняет ее заклинание так же легко, как она уклоняется от его. Он бросился вперед, и она метнулась в сторону, выбросив еще одно заклинание, которое едва задело его волосы. Мужчина зарычал и снова бросился вперед, отразив ее оглушающий удар. Затем он сделал паузу и со злобной усмешкой направил свою палочку на мать Симуса. Прежде чем Гермиона успела осознать свои действия, она бросилась на него, в результате чего вспышка зеленого света, вырвавшаяся из кончика его палочки, попала в уже мертвое тело отца Симуса. Она воскликнула, когда они упали на землю, и ее рука, державшая палочку, оказалась зажатой между их телами. Она ударила его головой в челюсть, заставив его на мгновение отпрянуть назад от боли, прежде чем он снова подался вперед, придавив ее своим телом. Затем, словно в замедленной съемке, он поднял свою палочку и бросил в мать Симуса заклинание, которое рассекло ее живот, заставив ее испустить последний вздох, после чего она сползла на землю в лужу багровой крови, ее глаза были открыты и безжизненны. Гермиона закричала, и его свободная рука обвилась вокруг ее шеи, выдавливая воздух из легких. Ее руки были маленькими, такими маленькими по сравнению с его руками, что он ударил тяжелым локтем по ее предплечью и с тошнотворным хрустом, она выронила палочку, вскрикнув от боли. В ее глазах начали появляться черные пятна, и она перестала бороться с его пальцами, сомкнувшимися на ее горле, что вызвало жестокую улыбку, медленно украсившую его черты, когда он ухмылялся, смотря ей в глаза. Однако его улыбка исчезла, когда она взмахнула рукой и провела ножом по его горлу. Мгновенно кровь хлынула из раны и залила их обоих. Он мгновенно опустил ее, вцепившись в свое горло. Затем его тело дернулось, и он упал вперед, дав ей лишь мгновение, чтобы отпрыгнуть назад, прежде чем он рухнул на пол, не двигаясь. За ним в дверях стоял Малфой, тяжело дыша, но его палочка оставалась направленной на мужчину, словно он ждал, что тот встанет. Его взгляд метнулся к ней, прежде чем он двумя быстрыми шагами пересек комнату и опустился перед ней на колени. - Где ты ранена? - потребовал он, проводя руками по ее телу, - это его? - спросил он, глядя вниз, где лежал мужчина в истекающий кровью. Она не ответила, хотя знала, что должна была ответить. Она заставила свои конечности двигаться, но чувствовала себя словно под водой, тело медленно реагировало, а разум метался, воспроизводя последовательность событий этой ночи в тошнотворной петле. - Грейнджер, - сказал Малфой, и она вздрогнула, когда он коснулся ее сломанной руки, - я вылечу ее, хорошо? Она только моргнула в знак благодарности и почувствовала жгучую боль, когда кость снова стала срастаться. - Грейнджер, - повторил Малфой, но она все еще не могла найти слов для ответа. Когда она не ответила, он осторожно поднял ее на руки, и они трансгрессировали. Они приземлились на кухне их домика. Он поставил ее на ноги, затем быстро подхватил ее, когда она начала падать. - Грейнджер, - сказал он ей на ухо, когда она снова уткнулась ему в грудь, - ты дрожишь. Она не осознавала этого, но это было так. Но даже заметив дрожь, она не могла заставить ее прекратиться. - Что случилось? - его голос был почти мягким, слегка обеспокоенным. Она открыла рот, но тут же захлопнула его, когда раздался звук клацанья зубов. Она не могла двигаться. Не могла думать. Все, что она могла видеть, это кровь. Кровь и мертвые тела, умирающую женщину, лежащую совсем рядом... - Грейнджер! - крикнул Малфой. Она подняла на него глаза, все еще дрожа, ее зубы сильно скрежетали, когда она пыталась заставить свою челюсть перестать дрожать. Она попыталась сфокусироваться на его глазах, но серый цвет сменился карим, и она увидела безжизненные глаза матери Симуса, которые смотрели на нее с того места, где она лежала на земле... Тут ее резко дернули вперед, и она смутно различила, как Малфой потянул ее в ванную, затащил внутрь и затолкал под душ. Внезапные брызги ледяной воды заставили ее задрожать еще сильнее, и на этот раз она открыто клацала зубами, крепко сжимая руки вокруг тела. Малфой шагнул к ней и вода пропитала рубашку с длинными рукавами и брюки, которые он носил, темная ткань сильно прилипла к его фигуре. - У тебя шок, - сказал он, осторожно взяв ее за подбородок, пока она не встретилась с ним взглядом. Она слабо кивнула, наверное, так оно и было. Но все равно она чувствовала, что ничего не может с этим сделать. - Я собираюсь смыть с тебя кровь, хорошо? - он снова использовал этот мягкий тон, который звучал так непохоже на него, что ей пришлось опустить глаза к его губам, чтобы установить связь между человеком перед ней и словами, которые он произносил. Ей удалось еще раз слабо кивнуть, осознавая, что она все еще крепко обнимает себя руками и дрожит. Его руки были такими же осторожными, как и его слова, когда он поднял тряпку и начал вытирать ее лицо. - Я собираюсь снять с тебя одежду, - мягко сказал он, и она снова слабо кивнула, больше не заботясь о своей скромности. Мгновение спустя он исчез с ее одеждой, и она была рада избавиться от них, рада, что некоторые свидетельства того, что произошло, исчезли навсегда, хотя она была уверена, что воспоминания об этом навсегда заклеймят ее. Он медленно и старательно очищал ее кожу, тщательно вымывая каждую капельку крови с ее кожи и волос. Это было так непохоже на него, так непохоже на все, что она когда-либо знала о нем, что ее глаза оставались прикованными к нему, пытаясь примирить осторожные движения, которые он делал, когда тщательно мыл ее, с жестким, холодным юношей, к которому она привыкла. Все это время он оставался одетым, и она наблюдала за ним, ища признаки того, что он так же пострадал от этой ночи, как и она. В его волосах была кровь, платина окрасилась в красный цвет, а на шее было пятно, которое, казалось, не смывалось, как все остальное, пока она не поняла, что это была небольшая рана, которую он еще не залечил. Он остановился только тогда, когда она протянула руку, чтобы дотронуться до него. Он поднял на нее глаза и уловил вопрос в ее взгляде, - я залечу ее позже, - пренебрежительно ответил он, отжав тряпку, пока розовая вода не потекла в сток, после чего вернулся к вытиранию ее ног. Драко Малфой был загадкой. Она продолжала изучать его, наблюдая за тем, как в его фасаде появляются прорехи, когда он высушил ее и вызвал ее банный халат, плотно обернув его вокруг нее. Без слов он отнес ее в спальню и положил под простыни, после чего повернулся, чтобы уйти. - - Спасибо, - прошептала она, наблюдая за его паузой в дверях. - Поспи немного, - просто ответил он, прежде чем закрыть за собой дверь.***
В течение двух дней она не выходила из комнаты. Несколько раз в день, она не могла сказать, когда именно, потому что держала шторы плотно задернутыми, Малфой заходил и оставлял ей тарелку с едой, после чего быстро уходил, не сказав ни слово. Она спала так крепко, как только могла, прежде чем проснуться, от того что образы возвращались в ее сознание так же внезапно и так же ярко, как будто она пережила их всего несколько мгновений назад. Иногда она кричала. Иногда она захлебывалась рыданиями, зажав рот кулаком, пытаясь подавить звуки. И все же Малфой каждый раз непременно слышал ее, а возможно, и чувствовал, так как входил в комнату с сонным зельем наготове. Она знала, что запасов, которыми, как она видела, были заполнены их шкафы, было мало, но он не жаловался или вообще ничего не говорил, а подносил зелье к ее губам и выскальзывал обратно, закрывая за собой дверь и снова погружая ее в темноту, которой она так жаждала. Утром третьего дня она проснулась в холодном поту, тяжело вдыхая воздух и пытаясь унять сердцебиение. В ее голове проносились образы страдающих, кричащих, умирающих людей. Но на этот раз, вместо того чтобы закричать, как ей так хотелось, она направила свой страх в решимость. Теперь она знала, что это больше, чем она, теперь она не понаслышке знала, какова цена войны. Она опустила ноги с кроватьи и сделала два уверенных шага, вставая. В конце концов, она осторожно подошла к двери и открыла ее, осмотрев комнату, прежде чем ее взгляд остановился на Малфое, который сидел за длинным столом и смотрел на нее с вопросом в глазах. - Я в порядке, - сказала она, ее горло сжалось, когда она произнесла первые слова за несколько дней, - спасибо, - добавила она. Он кивнул и некоторое время рассматривал ее, а затем снова вернулся к изучению фолианта, лежавшего перед ним. - Я убила его, - сокрушенно прошептала она, -я убила его, и... - Грейнджер, - прервал он ее, - тебе не нужно... - И я не жалею об этом, - закончила она, - он... он не был человеком. Малфой сделал паузу. Его взгляд был напряженным, когда он встретился с ее взглядом, и она знала, что он может увидеть правду в ее признании и почувствовать это, когда она опустила стены, которые построила в разуме, - я сжег их, - сказал он в конце концов, - я сжег там все. - Хорошо, - ответила она, - она..., - тут голос Гермионы прервался, и она прикусила губу, прежде чем посмотреть вниз, - она была матерью Симуса, Симуса Финнегана. Его отец был уже... когда мы приехали, - ее губы задрожали, когда тошнотворные образы снова пронеслись в ее голове. Она закрыла глаза и выпустила тяжелый вздох, который не заметила, как задержала, а когда открыла их снова, Малфой стоял перед ней, вытянув руки, словно готовый обнять ее. Она отмахнулась от него, покачав головой, - все в порядке, - сказала она, и он кивнул, опустив руки в стороны, чтобы вернуться к столу. Она поймала его за руку, прежде чем он успел сделать шаг. - Драко, - позвала она, - как ты... откуда ты знал, куда нам идти? Его плечи мгновенно напряглись. - Я не... я не буду лезть не в свое дело, если ты не хочешь мне рассказывать, - сказала она. Тем не менее, она продолжила держать его за рукав, зная, что он скоро отстранится. Прошло еще мгновение, но он не отстранился, и она не отпустила его рукав. - Темный Лорд... он любил устраивать пиршества, - сказал он. Его голос был низким, но она услышала в нем оттенок страха, который был скрыт окклюменцией. - Пиршества? - спросила она, когда он больше ничего не предложил. - Некоторые называли их... учебными упражнениями, - сказал он. Ей захотелось обвести его взглядом, но она знала, что он может отстраниться, если она хоть чуть-чуть сдвинется с места, - они учили других, как проклинать людей так, чтобы боль была продолжительной. Они проводили демонстрации того, как использовать непростительные. Гермиона резко вдохнула, представив себе ужасы того, чему он, должно быть, был свидетелем, - они использовали... живые мишени? Его кивок был почти незаметным, но все же безошибочным, - в основном это были магглы. Но иногда... - он замялся, позволяя последствиям того, что осталось недосказанным, повиснуть в воздухе между ними. - Они убивали... всех? - ее голос вздрагивал и переходил на шепот, когда она думала об ужасах, которые ему пришлось пережить. - Нет, - его голос был резким, - некоторых... некоторых они оставляли для развлечения. Гермиона замерла на его словах, испуганно вздохнув. Она представила своих родителей в таком же положении, в каком были родители Симуса предыдущей ночью, и задумалась, убили бы они ее или... Она шагнула вперед и обхватила Малфоя сзади, чувствуя, что его сердце бьется так же сильно, как и ее. Гермиона знала, что он тоже это чувствует. Она дала волю своим чувствам, прижав его к себе так крепко, что почувствовала, как под ее пальцами сокращаются его мышцы. Он напрягся, но не сдвинулся с места, позволяя ее беззвучным слезам намочить заднюю часть его рубашки.