***
Когда ближе к вечеру Драко наконец вернулся, он остановился, чтобы посмотреть на нее, когда она поприветствовала его. Как только она встретилась с ним взглядом, сразу узнала тот самый отстраненный взгляд, к которому привыкла. Исчезла прежняя открытость, похороненная глубоко под барьерами, которые он редко снимал. Юноша ответил на ее приветствие ворчанием, после чего устроился на диване, разложив вокруг себя фолианты. Расстояние, которое он проложил книгами между ними, казалось шире пропасти. Гриффиндорка часто наблюдала за ним, до тех пор пока он не поднимал на неё голову, а затем встретившись глазами, девушка быстро отводила взгляд, не в силах выстоять против его жесткого взгляда. На этот раз не было ни холодности, ни безразличия, ни однозначного пренебрежения к ней, просто... ничего. Не было сделано ни одного движения в знак приветствия, он продолжал жить так, как будто все было как прежде. Прошло две недели, прежде чем они снова переспали. Они проводили спарринги в центре главной комнаты, танцуя друг вокруг друга таким образом, что между ними намеренно оставалось постоянное расстояние, густое от напряжения, которое еще не рассеялось. Они ходили друг за другом по напряженному кругу, метко стреляя друг в друга заклинаниями. Круг медленно начал сжиматься, приближая их друг к другу, пока они не оказались на расстоянии вытянутой руки друг от друга. После этого все произошло как в тумане. В один момент их окружил взрыв света, а в другой, они буквально пылали, как в огне, как в раскаленной добела одежде. В этот раз он попытался потратил время только на то, чтобы разорвать широкую дыру в ее леггинсах, но она быстро сняла их вместе с трусиками, оставив себя обнаженной и открытой для него. Затем он грубо повалил ее на столешницу и погрузился в нее. Не было никакой задержки в наслаждении, только неистовые вздохи и хрипы, когда они стремительно приближались к взаимному освобождению. Все закончилось в считанные минуты, и он исчез в ванной, прежде чем она успела перевести дух. После этого они стали проводить спарринги на улице. Снаружи они были более осторожны, чтобы их шальные заклинания не повредили множество заслонов, установленных вокруг хижины. Со временем их спарринги стали более изощренными, и теперь они одинаково отвечали на удары друг друга. Несмотря на прохладу, Гермиона быстро вспотела, не обращая внимания на противоречивые эмоции, пульсировавшие в ней. Драко еще больше увеличивал расстояние при каждом случайном шаге, и с каждым шагом воздух между ними становился все более напряженным. Сколько бы слизеринец ни пытался увеличить расстояние между ними, она не могла убежать. Впечатления от того, что они сделали, пронизывали все вокруг, притягивая ее внимание на каждом шагу. Гриффиндорка ела за обеденным столом, когда ее взгляд упал на то место на деревянном полу, и на нее внезапно нахлынули воспоминания о том, как он грубо брал ее на этом самом месте. Она заставала его после того, как он только что вышел из душа и тайком наблюдая, как струйки воды медленно стекают по его полотенцу, пока он снова не ловил ее взгляд. Это было неоспоримо: он был везде, и то, что они делали, тоже было везде.***
Они занимались спаррингом на траве уже целый час. Осенний воздух холодил кожу, а деревья вокруг них превратили полог леса в море приглушенных оранжевых и красных тонов. На каждый ее шаг вперед он делал шаг назад, поддерживая напряженную атмосферу между ними. До него оставалось чуть больше взмаха крыльев, но она не могла отрицать, что по ощущениям он был гораздо дальше. С опозданием на секунду она поняла, что снова позволила своим мыслям унести ее далеко, и еле успела пригнуться, чтобы увернуться от заклинания, которое он нацелил на нее. Она безуспешно пыталась устоять на траве, покрытой росой, и налетела на него, повалив его на землю, пока они не упали в кучу. Она долго смотрела ему в глаза, не в силах игнорировать то, как смешалось их дыхание. Через секунду они уже лежали друг на друге. Их поцелуи были горячими и голодными, они тянули друг друга за одежду. Только когда он стянул с нее джинсы и пробормотал быстрое смазывающее заклинание, она заставила себя положить руку ему на грудь, останавливая его. - Я... не могу, - она заставила себя произнести эти слова, несмотря на пульсирующую потребность внизу ее живота и на то, как близко он был. Если бы она сдвинулась хоть немного, он бы легко проскользнул внутрь. Он застыл на ней, его зрачки все еще пылали от вожделения. - У меня месячные, - объяснила она. Она наблюдала, как выражение его лица резко сменилось, превратившись в холодную, жесткую маску, к которой она уже привыкла. Он поднялся и вернулся в дом, прежде чем она успела пошевелиться. Только через несколько недель она поняла, что он тоже тонет в этом. Кем они были, помимо обстоятельств? Гермиона обнаружила, что не может снять обручальное кольцо, несмотря на то, что оно ничего не символизировало. Замысловатое, сверкающее украшение лишь подчеркивало, насколько карикатурными были их отношения. Кем они будут после всего этого? Они будут мужем и женой до конца своих дней, это факт, но это был всего лишь титул в самом строгом смысле этого слова. Даже сейчас шатенка не могла сказать, что они были друзьями, не говоря уже о любовниках. Они были... никем. Просто противники, вынужденные сосуществовать в этих непростых обстоятельствах, почти незнакомцы, которые шли друг к другу только за освобождением. Для них не существовало после. Он бы ушел… Он уйдет, как только они освободятся от удушающих тисков этой войны, и будет вести жизнь, которая, казалось бы, совершенно не будет связана с ее собственной, пока они в один прекрасный день не умрут одновременно. Гермиона села в постели, потирая руками мурашки, которые, казалось, навсегда останутся на ее коже. Полная луна ярко светила в окно, это был единственный источник света, кроме света, проникавшего через дверь, которую она так и не смогла полностью закрыть. Если бы у нее был выбор вернуться к Гарри и Рону и быть принятой с распростертыми объятиями, она бы вернулась? Гермиона подумала о том, что в ней зашевелилось нечто, что она, несомненно, начала чувствовать к Малфою. Эта мысль вызвала заметный толчок в её желудке. Это чувство было в равной степени тошнотой и чем-то еще, что витало под ним, сохраняясь, как зуд, который она не могла ни почесать, ни снять заклинанием. Правда была в том, что они оба обрекли себя на жизнь без близости с кем-либо, кроме друг друга. Когда они заключали эту чертову сделку, девушку одолевала масса опасений. Ни один из них не рассчитывал выжить в этой войне, хоть парочка и никогда не говорили об этом. Если бы им это удалось, отказ от физической близости с другими был бы небольшой платой. Да, было лучше, чтобы они покончили со всем этим сейчас и сосредоточились на том, чтобы выжить в этой войне, хотя бы для того, чтобы спасти своих близких. Это была ИХ общая миссия, не отдельно друг от друга. В следующий раз, когда они проводили спарринг на утренней росе, Гермиона зачаровывала их до тех пор, пока не убедилась, что они больше не поскользнутся и не упадут, затягивая друг друга все дальше в пропасть.***
Они вернулись к прежней рутине. Единственным очевидным изменением было то, что они оба упорно избегали даже малейшего сближения. Он стал проводить свои исследования за обеденном столом, а она оставалась за письменным столом в общей комнате. Орден вызывал их всего пару раз. Эти миссии в основном приводили в тупик, так как каждый раз приходя на место они находили лишь разбросанные тела, которые все кричали об ужасах, которые происходили до того, как Пожиратели смерти покинули это место. Однажды вечером Гермиона сидела за столом и рассматривала следы ожогов, оставленные зачарованной монетой. Каждое задание отнимало у нее что-то необъяснимое, еще больше закаляя ее против резни. Видения изуродованных тел, которые она видела во время миссий, больше не вырывали ее из сна криками. Наоборот, они начинали рыскать, как только она закрывала глаза, затаиваясь до тех пор, пока она не была вынуждена заглянуть в их небольшой запас зелий, чтобы принять очередное сон без сноведений, когда она больше не могла этого выносить. В часы бодрствования она тренировалась откладывать образы в памяти, тщетно надеясь, что когда-нибудь они начнут оставаться таковыми и во сне. Как по команде, монета начала гореть, поднимая кольцо дыма вокруг того места, где она лежала на столе. Сердце ее упало, когда она наблюдала за этим, отчаянно желая не обращать на это внимания. Видения всех тел, которые они видели, нахлынули на ее разум, и она заставила себя сдержать боль. - Драко, - она не называла его по имени с тех пор, как они чуть не переспали в последний раз. Теперь, когда это слово было произнесено с трудом, оно казалось слишком подходящим. Ей не нужно было говорить, зачем она его позвала. Он перешел на другую сторону, быстро прочитав координаты на монете. - Это в Лондоне, - он указал на место, отмеченное им на карте. Они не были нигде в населенном пункте ни на одном из заданий, на котором побывали. Она вспомнила, как в последний раз была в Лондоне, в просторном номере отеля с окнами, выходившими на город. Посмотрев на Малфоя сейчас, она увидела в его глазах то же тяжелое выражение, что и тогда, понимая, что он тоже хоронит все, что они видели, под стенами своей окклюменции. Она пристально посмотрела на карту, с только сейчас осознавая, что очень хорошо знает этот район. Пожиратели смерти становились все смелее. - Это недалеко от... - Косой аллеи, - закончил за нее Малфой.***
Они прибыли через несколько минут и сразу спрятались, чтобы зачаровать Малфоя несколькими быстрыми, небрежными жестами, прежде чем уйти. Его волосы были ярко-рыжими, но сейчас их скрывал большой плащ, едва заметный в темноте. Они услышали смех, раздававшийся по переулку, и ее руки дрогнули, когда девушка услышала крики, последовавшие за ним. Пара ускорила шаг, и Гермиона сжала руку Драко, пока они мчались к устью переулка, в который они аппарировали. Нападавшие настигли их в одно мгновение. Заклинание ударило Гермиону в руку. Вслед за этим вспыхнула боль, и она громко вскрикнула. Она метнула в нападавшего заклинание, а затем ударила в спину одного из тех двоих, что стали нападать на Малфоя. Перед ними расположилась бойня. Груда изломанных тел была разбросана по улице. Одежда на трупах варьировалась от мантий до маггловской одежды. Гермиона успела только глубоко вздохнуть от ужаса, как несколько полос света озарили воздух, и в нее полетели многочисленные проклятия. Ее щит поглотил только одно проклятие, остальные достались щиту Малфоя. Воздух наполнился звуками аппарации, когда Пожиратели смерти, разбросанные вокруг них, начали исчезать. Она бросилась вперед, бросая проклятия во все быстро исчезающие фигуры, какие только могла. Большинство из них не достигли цели, угасая в ночи, когда темные фигуры исчезли. В ее руку вцепилась рука, и она метнула в нее проклятье, от которого кожа мужчины пошла пузырями. Она оставила его крики за собой, продолжая бежать вперед, ее каблучки стучали по мостовой. Она заметила впереди Малфоя, сражавшегося с двумя мужчинами, и быстро бросила заклинание, которое задело ухо одного из нападавших на Малфоя, отчего из раны хлынула кровь. Не успела девушка наложить еще одно заклинание, как услышала крик. Она резко остановилась на месте, а затем также резко бросилась бежать на звук. Это была маггловская женщина. Изо рта у нее текла кровь, даже когда она издавала приглушенные крики. На ее светлых волосах было еще больше крови, а багровая жидкость почти сверкала в лунном свете, освещавшем тротуар. Гермиона успела сделать всего несколько шагов к ней, прежде чем на голову женщины опустился сапог. Ее крик усилился, когда сапог все глубже впивался в щеку, и Гермиона подняла глаза, чтобы посмотреть на волшебника. Его рот был искривлен в ухмылке, и он опустил свою палочку, чтобы направить ее на голову женщины. Рот Гермионы открылся в застывшем крике. Она попыталась поднять свою палочку, но тут же вокруг нее сомкнулись руки, прижав ее к чьему-то телу. Последнее, что увидела шатенка, когда ее дернуло назад, была вспышка зеленого света, которая попала точно в череп женщены, оборвав ее приглушенный крик. - Я помню тебя, сука, - сказал ей на ухо мужчина, схвативший ее, - я го... Его слова оборвались, когда она откинула голову назад и ударила его в нос. Его хватка ослабла настолько, что она смогла повернуть свою палочку и прижать ее к его бедру, чувствуя, как его кровь пропитывает ее брюки, вытекая из раны. Не прошло и секунды, как мужчина рухнул на землю. Повернувшись, она увидела, что Малфой стоит позади них, его палочка все еще направлена на то место, где только что ее удерживали. Заклинания продолжали освещать воздух вокруг них, и она успела только схватить Малфоя за рукав, прежде чем они тоже исчезли. Пара приземлилась в спальне своей хижины. Сердце Гермионы все еще бешено колотилось, и она по-прежнему крепко сжимала его руку. - Что происходит, Малфой? Какова их цель? Почему они продолжают... - Это война, Грейнджер, - его голос был жестким, - у них нет никакой особой цели. Все что им нужно – это разрушение. Ни больше, ни меньше. Гермиона посмотрела вниз, где кровь мужчины все еще стекала по ее ноге, оставляя несколько капель на полу спальни. - Мы можем попросить Орден убрать тела... – Малфой остановился, когда она наклонилась и начала собирать кровь со своей одежды в пузырек, который она принесла из главной комнаты, - что ты делаешь? Она проигнорировала его, выбежав из спальни и подойдя к столу, где она разбросала свои записи, пока не нашла страницу, которую искала. - Свежая кровь, - пробормотала она про себя, поднося к свету пузырек с клубящейся жидкостью, - это она. - Что это было, Грейнджер? - Малфой шел позади нее, и, обернувшись, она увидела, что он смотрит на пузырек с нечитаемым выражением лица. - Я думаю... я думаю, я могу их выследить.