Эффект на слова Малфоя произошёл мгновенно.
Гермиона наблюдала, как его мир начал крутиться против своей оси, а тело замерло в посреди движения. Исчез прилив гнева, который был всего несколько мгновений назад, на его место пришла бледность, такая сильная, что была видна на его и так светлой кожи. Лицо стало походить на трупа. Гермиона показалось, что кусочек его самого только что умер на её глазах.
Девушка инстинктивно потянулась коснуться его. Но её остановило лишь то, что ее собственные конечности все еще дрожали, а движения оставались скованными от шока, — если да, то сегодня вечером мы…
— Вероятно, мы уничтожили один, — голос Драко был приглушённый, но ровный.
Грейнджер стояла молча. Разум девушки был атакован образами красивой собственности стоящей перед ней, которая была сожженная дотла под натиском грозного дракона.
— Мы должны… — с болезненным визгом оборвала она, пытаясь сделать шаг вперед. Гермиона подавила крик, когда Малфой молча подхватил ее и отнес к обеденному столу. Он грубо и без церемоний усадил Грейнджер на него, прежде чем схватился за её ногу. Один взмах женской руки и комната залилась светом, но осмотревшись Гермиона пришла в ужас. На земле были белые осколки и её кровавые следы, ведущие к столу. Малфой тем временем уже осматривал ее окровавленные ноги. Выражение его лица оставалось пустым, когда он вытаскивал осколки, отправляя их в на пол, к остальному беспорядку который он успел устроить.
— Как ты думаешь, она… она узнала твои вол…
Голова Драко все еще была ярко-рыжая, и в какой-то момент к Гламуру добавилось небольшое количество веснушек, — нет, — голос Малфоя был холоден и лишен каких-либо эмоций. Гермиона представила, как он уже потратил минуты молчания, пряча и раскладывая всё, что породило увиденное ранее, не оставляя ничего, кроме пустой доски.
Она потянулась к своей косе на которой всё еще были остатки липкой субстанции, чувствуя остатки липкой субстанции. Для Беллатрисы они, скорее всего, были никем иными, как безымянными членами Ордена, которые следили за ней. Но вдруг, она начала подозревать, что Малфой и есть Уизли…
Гермиона попыталась подавить в себе эту мысль, засовывая ее глубже в свой разум, до тех пор пока не расслабиться прикусив при этом губу. От туда сразу выступила кровь и когда она прикоснулась двумя пальцами к ране, на них сразу же оказался багровый цвет.
Драко работал молча. Приступы боли, вызванные исцеляющими заклинаниями, проходили глубоко в нее, погружая её в полуобморочное состояние, в котором она лишь методично пила зелье для восполнения крови, и смотрела в пустоту.
Когда Гермиона нарушила тишину, ее голос был слабым, — Дамблдор. Он знал все. Он спланировал это с самого начала. С того момента, как он навестил твою мать прошлым летом, может быть, даже раньше… — крестражи. Беллатриса. Их брак.
— Что мы будем делать? — спросила Грейнджер шепотом.
Его губы были плотно сжаты, и она видела, как дрожит мужское тело.
— Малфой, — девушка потянулась, чтобы коснуться его руки.
Кончики ее пальцев едва коснулись его, когда он отстранился. Гермиона резко вздохнула, наконец взглянув на Драко.
Он был весь в крови.
Его торс был измазан мокрыми отпечатками ладоней, а сами руки были скользкими от ее крови. Он, казалось, не осознавал этого и настойчиво заканчивал лечить ее раны.
— Драко, — снова сказала Гермиона, пытаясь остановить парня. На этот раз она двигалась достаточно быстро, чтобы схватить его за плечо, — Драко, пожалуйста.
Он не отпрянул и не отвернулся от нее. Его челюсти были напряжены, а зубы стиснуты, когда он отвёл свой взгляд. Гермиона спрыгнула со стола и встала перед ним на колени, — Драко, — она обхватила его щеки, — посмотри на меня.
Медленно, нежно она обвила руками его шею и прижалась к нему. Он был почти полностью неподвижен, если не считать постоянных содроганий. Его
«жесткость» не исчезнет от ее объятий, но она не отпустит его, несмотря ни на что. Оба молчали, её руки крепко обвили его тело, в надежде помочь ему, в надежде сделать хоть что-нибудь — что угодно — для него.
— Драко, — сказала она, отстраняясь достаточно, чтобы посмотреть на парня. Его лицо по-прежнему было отвернуто от нее, и он даже не пошевелился в ответ, — Драко, пойдем со мной. Пожалуйста, — руки Гермионы были такими же нежными, как и её голос, когда она уговаривала его встать.
Она была удивлена, когда Малфой согласился. Он стоял неподвижно, и дрожь не покидала его конечностей. Она почувствовала это, когда взяла одну из его рук в свою, и на мгновение сжала, прежде чем потянуть его вперед. Он позволил ей вести себя до самой ванной. В свете яркого света уборной размазанная по всему телу кровь выглядела еще более жутко.
Гермиона отпустила его руку и провела нежными пальцами по его груди, внимательно наблюдая за ним параллельно своим движениям. — Я умою тебя, хорошо? — её голос был таким же нежным, как и его, когда он однажды сказал ей те же слова.
Его кивок был почти незаметен, а дыхание неглубоким, когда он замер глазами на своей груди, где нежно лежали руки Грейнджер.
—Я собираюсь снять с тебя одежду, — сказала она, ее пальцы начали прилипать к его окровавленной рубашке в районе живота.
Еще один едва заметный кивок. Мгновение спустя и её руки исчезли с его одежды, прежде чем включить душ взмахом палочки. Гермиона быстро разделась, в то время как комната уже начала наполняться паром, а она повела его в ванну перед собой.
Она намылила мочалку, начав водить ею по его коже. Вода, которая текла к их ногам, стала розовой. Его гладкое и безупречное тело значило теперь гораздо больше, когда она знала, что на самом деле сделала с ним Беллатриса. Гермиона было страшно представить, сколько раз его калечили и заставляли исцелять себя, до тех пор пока к нему не вернулось к безупречное совершенство.
Гермиона начала протирать его лицо, как вдруг остановилась, заметив, что он смотрит на нее. Хотя его разум все еще был закрыт, боль, которая плавала в его серебристо-серых глазах, была безошибочной.
Это разбивало ей сердце.
Грейнджер позволила мочалке выскользнуть из рук, после чего тут же поднесла руку к его щеке и нежно коснулась ее. Драко вздрогнул от прикосновения, волна тока пронеслась по всему телу, как будто Грейнджер вытянула все его чувства и впитала их в себя. Вода хлынувшая ей в лицо затуманила зрение, но она продолжала смотреть на него, прежде чем притянутся к нему и обнять за шею.
Его дыхание было резким, когда он уткнулся лицом в ее плечо, прижавшись ещё сильнее и выдыхая дрожь в ее кожу. Она не хотела знать является ли влажность её тела только следствием воды или нечто большим. Вместо этого она обнимала его так крепко, как только могла, —
возьми, — хотела прошептать девушка, —
возьми, что тебе нужно.
— Драко, — сказала Гермиона вместо этого.
Он отстранился, а затем наклонился так, что их лбы соприкоснулись. Его глаза все еще были плотно закрыты, а губы сжаты в жесткую линию. Прежде чем девушка смогла остановиться, она поймала себя на том, что проводит большим пальцем по его губам. Они моментально расслабились. Их полнота под ее прикосновением была такой мягкой, что казалось, что она не только чувствует, но и видео это. Подняв другую руку, Гермиона провела ей от виска к щеке, наблюдая, как напряжение уходит с его лица, а сам он расслабляется в ее прикосновениях. Драко медленно выдохнул, и его теплое дыхание прошлось по ее большому пальцу.
Тогда Драко открыл глаза. Каждый раз встречаясь с ними, Грейнджер чувствовала себя пойманной в них, загнанной угол. Прошло много времени — очень, с тех пор, как она в последний раз видела такие грубые, жестокие огоньки, как те что горели перед ней. Пытки, гнев, разбитое сердце, всё от чего она улавливала лишь струйки за эти месяцы, обнажились перед ней. Сияющая нагота превышала их физическую сущность, и только от их вида её сердце начинало сжиматься. Перед ней стоял сломленный человек, и в этот момент Гермиона знала, что сделает все, что в ее силах, чтобы снять даже малейшее давление этой боли.
Вода продолжала стекать вокруг них, смачивая их волосы и капая на глаза. Тем не менее ни один из них не отвел взгляда. Девушка позволила своим рукам опуститься к его груди, чувствуя, как ладони поднимаются и опускаются под его тяжелым дыханием. Подняв руки, Драко обхватил её щеки. Его большие пальцы нежно скользили по её лицу, и он не сводил с нее глаз.
Откликнувшись на его проявление ласки, Гермиона позволила своим глазам затрепетать. Она наклонила голову, и её губы коснулись его ладоней. Она поместила туда самые нежные поцелуи, и когда она произнесла свои следующие слова, они были всего лишь дыханием на его коже, —
все, что ты хочешь. Все, что тебе нужно.
Их губы встретились только полсекунды спустя, сильно, страстно, от чего их зубы едва не столкнулись в отчаяние. Она встретила его поцелуй с ответным пылом. Ее руки обвили его шею, в то время, как Драко притянул ее ближе, пока она не почувствовала каждый дюйм его тела под собой. Он не был нежным — Гермиона об этом не просила. Она хотела только, чтобы он взял то, что ему нужно, и она позволит ему это без сопротивления. Часть ее тоже нуждалась в этом — грубом, отчаянном освобождении от всего напряжения, которое они позволили накопить внутри себя. Всё для того, чтобы когда нибудь все эмоции не превратились в водоворот напряжения, который обрушится на них так же уверенно, как вода, все еще бьющаяся о их кожу.
Когда она почувствовала настойчивую твердость на своем бедре, она только крепче прижалась к мужскому телу.
Всё что ты хочешь. Всё что тебе нужно. Гермиона подчинялась его движениям, и в скором времени она оказалась прижата спиной к плитке, а ее ноги инстинктивно обхватили его талию. Дыхание Драко было прерывистым, когда он скользнул внутрь нее одним толчком. Она, кажется, задохнулась в его коже, позволяя своим стонам вырываться наружу.
Каждый новый толчок был вызван отчаянной потребностью. Она чувствовала, как струйки напряжения ускользают из-под его укрепленного разума, пока она в свою очередь позволяла своим собственным эмоциям обволакивать их. Когда
волна освобождения обрушилось на нее, она успела выдавить только одно слово:
— Драко.
***
Драко приходил к ней каждую ночь.
Иногда он молча проскальзывал между простынями, его горячее дыхание обжигало ее шею, когда он просовывал руку ей между ног. В другие дни сама уже ждала его. Часто Драко находил ее днем, кладя руку ей на бедро, ожидая жеста согласия, прежде чем отвести ее туда, где они были единым целым. Она никогда не закрывала дверь, а он не переставал приходить. Драко не был ни грубым, ни нежным, и каждый раз, когда он брал ее, чувствовал себя более отчаянным, чем в последний раз.
Но он никогда не оставался.
Каждый раз, когда Драко выскальзывал из кровати и тихо возвращался к дивану, пустота, которую чувствовала Грейнджер, излучалась не только между ее ног. Сегодняшней ночью девушка села на кровать, собрав вокруг себя простыню, и наблюдая, как Малфой надевает свои боксеры.
Он уже собирался уйти, когда Гермиона набралась смелости окликнуть его по имени. Даже тогда ее голос был слабым, — Драко, — она подползла к краю кровати, положив руку ему на плечо.
Парень остановился, его плечо напряглось под ее прикосновением.
Грейнджер сглотнула, затем начала заново, — Драко, я… — она запнулась. Она не знала, чего на самом деле хотела, она лишь была сосредоточена на том как он был напряжённо под её прикосновением. Ей не нужно, чтобы он остался, ей нужно…
Гермиона была удивлена, когда его рука накрыла ее в ответ. Он был нежным, взяв её руку и переложив обратно к ней, но задержавшись на мгновение, прежде чем встать.
— Спокойной ночи, Грейнджер.
Впервые, уходя, он оставил дверь открытой.
***
Гермионе только удалось пробормотать противозачаточное заклинание и заснуть, как вдруг она увидела свет свечи, освещающий открытый дверной проем. Она натянула халат и вышла на улицу, чтобы застать его сидящим за столом, пристально смотрящим на открытую книгу. Девушка знала, что это были Тайны Темнейшего Искусства, еще до того, как подошла. Том оставался открытым на той же странице с той ночи, когда они сделала их открытие.
— Месяц, — сказал он, —
месяца будет достаточно, чтобы Беллатриса убедилась, что остальные крестражи в безопасности, а нападение было случайным и не спланированным. Ее эго, — заверил он, —
перевесит любые затянувшиеся подозрения.
— Драко?
Он поднял голову, когда она назвала его имя, — иди спать.
Гермиона проигнорировала его и подошла, просматривая записи через плечо, Поместье Лестрейнджей… — прочитала она, прежде чем остановиться. Она сглотнула, почувствовав, как чувство страха расползается по ее груди.
Малфой коротко кивнул, — вполне вероятно, что это… — он замолчал, а Гермиона заметила проблеск в его глазах, прежде чем его маска вернулась на место, — я думаю, что знаю, что это такое.
Девушка кивнула, глядя на календарь, висевший на стене рядом с картой. Прошло уже тридцать два дня. На мгновение ей захотелось уговорить его вернуться в постель и погрузиться в какой-нибудь бренный сон ещё на месяц, может даже год.
— Завтра? — спросила она вместо этого.
Его глаза встретились с ее на затяжную секунду, прежде чем заговорить. Несмотря на его укрепленный разум, она знала, что Драко видел страх красовавшийся на её лице.
— Завтра, — ответил он.
