***
Утром стало легче лишь едва ли. Попивая утром чай на кухне под аккомпанемент недовольного бурчания невыспавшейся Деметры и редких язвительных выпадов на удивление молчаливого Паркера, я думала о том, какие, всё-таки, странные и судьбоносные вещи случаются в нашей жизни. Знай я ещё пару месяцев назад, что меня ждёт нечто подобное, рванула бы из Мистик-Фоллс к чёртовой бабушке. Хотя, не факт, что это спасло бы меня от такой участи — очевидно, тех, кто хоть раз ступил на территорию небольшого городка в штате Вирджиния, неприятности преследуют пожизненно. В добавку к непонятной ситуации с Бонни, моим пребыванием якобы в плену у Кая и проблемному, мягко говоря, прошлому, которое следовало за мной по пятам, ко всему этому по-тихоньку примешивались странные сны с участием ещё более странной женщины. Ну, как сны. Скорее своего рода встречи. Летиция не появлялась довольно долго — настолько, что я даже успела о ней подзабыть. Но прошлой ночью мы виделись опять. Только вот вся наша встреча помнилась мне как-то очень смутно, в отличии от предыдущих. Тяжело было даже припомнить примерную тему нашего разговора, или, на худой конец, говорили ли мы вообще. Единственное, что я запомнила, это её взволнованное и в попыхах брошенное предостережение об опасности, перед тем как я резко проснулась в холодном поту. Снова. Как бы мне не хотелось верить в то, что это всего лишь мои больные бредни, это было очень маловероятно. Так что, пожалуй, стоило смириться с тем, что в скором времени меня ждёт очередной ворох проблем. Класс. Ура. — Уолтерс, за старшую, — крикнул Паркер уже с порога, и громко хлопнув дверью, вновь направился пудрить мозги местным ведьмам ведьмакам. — Вот же позёр, — фыркнула Деметра, закидывая в рот очередную печеньку с шоколадной крошкой. — Бери, кстати. Хоть и паркеровское, но вкусное, чёрт его возьми. — Не хочется, — коротко бросила я, уже десятую минуту размешивая ложкой давно растворившийся в чае сахар. Не хотелось ничего. Ну, разве что, хряпнуть пару стаканчиков добротного коньяка. — Ты мало ешь в последнее время. Скоро такими темпами прозрачной станешь. Тон шутливый, но в голубых глазах искреннее волнение. Жаль, что сегодня я проснулась в хреновом настроении. — Всё нормально, — прозвучало это, пожалуй, слишком резко, так что я поспешила добавить: — Извини. Нервы после вчерашнего ни к чёрту. — Так, — Деметра поспешно отодвинула от себя блюдце со сладким, и придвинувшись ближе, уверенно произнесла: — Рассказывай. Решив, что кое-что мне всё же лучше утаить, я мысленно урезала некоторые части истории. — Ну, если вкратце, — вздохнула, — помимо того, что вчера меня мысленно расчленили и сожгли приблизительно несколько десятков раз, я поговорила с Бонни по телефону и, похоже, устроила ей небольшой нервный срыв. Теперь мне хреново, и я понятия не имею, что мне— — Стоп, стоп, стоп, — немного нагло, но, пожалуй, заслуженно перебили меня. — Ты говорила с кем? — Да ладно, всё ты прекрасно услышала, — с ноткой раздражения в голосе парировала я. — Не знаю что было в том вине, которое он там распивал, но Паркер внезапно подобрел и дал мне позвонить Бонни. — Неплохо же ему крышу снесло, — присвистнула Деметра. Я хмыкнула. — Да уж. Так и до ранга святых недалеко. — Так а Бонни что? — Да говорю же. Она бедная там совсем извелась, и всё из-за меня, — удручённо закончила я и, отодвинув чашку от греха подальше, с протяжным стоном уронила голову на руки. — И что мне теперь делать? — Ну, не впадать в депрессию уж точно, — пожурила меня ведьма. — Безвыходных ситуаций не бывает, и ты это знаешь. Ты и глубже в дерьме была, и ничего, жива-здорова. — Так вот потому и впадаю, — пробормотала я, — ведь знаю, как потом сложно из этого дерьма выбираться. — Да ладно тебе, — махнула голубоглазая рукой. — Всё будет нормально, вот увидишь. — Надеюсь, — обречённо произнесла я, наблюдая за тем, как Деметра вновь поставила чайник на плиту. — А вообще, — вновь начала она с полным ртом печенья, копаясь в одном из шкафчиков в поисках нужного чая, — поговри с Каем. Скажи, что так и так. Может он вообще даст тебе телефоном пользоваться, и будешь ты с Беннет своей общаться преспокойно. Хмурый он какой-то правда сейчас, но тебе то он всё равно ничего не сделает. — Так вот именно, что хмурый. Мне оно надо, под горячую руку попадаться? — Ну, как знаешь. Но ты с ним всё равно поговори. Может не сегодня, может не завтра, но поговори. И тебе легче станет, и ситуация немного прояснится. Вот увидишь. — Хочется верить в то, что ты права, — с лёгкой улыбкой на губах сказала я, проходя мимо неё и слегка касаясь рукой её плеча в молчаливой благодарности. — Конечно, я всегда права! — донеслось до меня уже в коридоре. Хоть бы это было так, Деметра, хоть бы это было так.***
Как обычно, сказать оказалось гораздо легче, чем сделать. Взволнованная, но в тоже время воодушевлённая на протяжении всего дня я никак не ожидала, что вернувшись поздно вечером домой, Паркер мгновенно исчезнет в своей комнате, полностью проигнорировав наше с Деметрой присутствие. Все мои надежды на разговор смылись в унитаз, ведь было очевидно — что-то ещё вчера вывело Кая из себя настолько, что в ближайшее пару дней это состояние не пройдёт. Так что решение проблемы методом переговоров была отложено на неопределённый срок. Решив особо не зацикливаться на этом (что, стоит признать, получалось у меня с очень переменным успехом), я сместила свой фокус на кое-что другое, что всё так же не давало мне покоя. Старый гримуар, найденный на чердаке. Конечно, без провальных попыток не обошлось, но в один прекрасный майский день, когда Деметра была слишком занята приготовлением ужина, а Кай привычно шатался невесть где, мне наконец удалось заглянуть в эту весьма любопытную книгу. Аккуратно водя подушечками пальцев по старым, пожелтевшим страницам, я словно находилась в своего рода трансе. Внутри меня теплилось какое-то странное, доселе неизвестное мне ощущение, и я подозревала, что так моё тело реагировало на предмет, который, несомненно, держал в себе большую магическую силу. В этот момент я как никогда жалела, что у меня под рукой не было «Гугл переводчика», ну или, на худой конец, бумажного словаря. Латынь я знала плохо, а книга была написана как раз на ней. Впрочем, как и любой другой гримуар. Мне удалось разобрать лишь парочку отдельных слов на первой странице, которые логически совершенно никак не были связаны друг с другом. В раздражении, я пролистала дальше, но на каждой странице меня ждало всё такое же разочарование — не понятно было ровным счётом ни-че-го. Так что резко захлопнув гримуар, я сдула упавшую на глаза прядь и пришла к выводу, что, похоже, и с этим придётся повременить. Хотя на что я, собственно, надеялась? Знала же, что так будет. Ну и хрен с ним тогда, собственно. Ничего ведь не случится, если я дам себе пару дней заслуженного отдыха от излишних треволнений, верно? Но как я уже успела не раз убедиться, жизнь меня любит поразительно сильно, поэтому как только я решила немного расслабиться и привести мысли в порядок, то, чего я так желала немногим ранее, само пришло ко мне в руки. На следующий день после того, как я решила устроить себе небольшой ментальный отдых, я, совершён расслабленно и непринужденно, прогуливалась вокруг озера. Мягкие лучи вечернего солнца румяным золотом отражались от кристально чистой воды, навеевая какую-то особенную, тёплую меланхолия. Лёгкий ветерок развивал рыживатые при таком освещении локоны, что выбились из наскоро сделанной прически. Натягивая чересчур длинные рукава бордового свитера скорее по привычке, нежели от холода, я наслаждались тишиной и покоем, которое могло подарить лишь одиночество. Было так хорошо, однако, хоть ненадолго почувствовать себя свободной. Завершив очередной круг, я с тихим вздохом опустилась на скамейку, ту самую, где не так давно в полуночной тьме прозвучали согревающие душу признания. При свете солнца отсюда открывался невероятно живописный вид на прозрачную гладь озера и окружающий его густой лес. Это место успокаивало, и я была действительно благодарна, что такая красота находилась прямо перед нашим временным домом. Уйдя в себя и свои мысли, я совсем не заметила, как вдали замаячила знакомая высокая фигура. Даже шорох травы из-за ступающей по ней обуви остался мной незамечен, поэтому когда рядом со мной резко плюхнулся Кай, я едва ли не вскрикнула от неожиданности. — Чёрт. Хоть и противная, но явно натянутая улыбочка. — Почти. — Обязательно подкрадываться? — Да. — Класс. И снова это неловкое молчание. Будь проклят тот сраный шабаш, из-за которого мы опять сделали три шага назад. — Ты сегодня рано, — констатация факта в глупой надежде развеять напряжение. — Ага, — сказал Паркер, пульнув в озеро камушек, который несколько раз отскочил от воды, после чего бесследно исчез на глубине водоёма. Я завистливо вздохнула. Никогда не умела делать «блинчики». — Мне кажется, что я почти у цели. Это заставило меня встрепенуться. — Кажется или у цели? — эта неточность бесила ровно настолько же, насколько сбивала с толку. На Кая это было очень непохоже. Паркер неопределенно повёл плечом. — Ещё не знаю. Не сходиться там кое-что. Повернув голову в его сторону, я внимательно пробежалась взглядом по напряженному профилю Паркера. А вот это уже действительно интересно. — И что же? Вкратце. — Вкратце? — еретик поднялся с насиженного места, и сделав пару медленных шагов, присел на корточки. Потрогав сверкающую под вечерним солнцем воду, он немного отстранённо произнес: — Для того, чтобы забрать силу у камня, его нужно активировать. — Так, — кивнула я скорее сама себе, ведь Кай сейчас видеть этого не мог. Немного поежившись от внезапно усилившегося ветра, я обняла себя руками. — И в чем проблема? — В том, что для активации нужен ключ. — И? — то, что из него нужно было всё вытягивать клещами, меня отчего-то всбесило. На удивление, эта информация волновала меня, что действительно было странным. Никакого отношения ко мне это не имело, так что я решила свалить это на желание покинуть это место как можно скорее. Здесь мне не нравилось, и пожалуй даже не стоит объяснять, почему. Паркер, уперев руки в колени, поднялся на ноги. Обернувшись ко мне, он, будучи как никогда серьёзным, произнёс: — А про ключ то нигде ничего не говорится. Ни в одном фолианте. — Подожди, в смысле? — я, следуя примеру Паркера, поднялась на ноги. — Ты же как-то узнал о том, что для этого нужен ключ. — Это всего лишь логика, — пояснил он. — Про саму природу ключа, про то, чем он является, не сказанно ни слова. — А спросить ты, конечно же, не можешь, — кивнула я, наконец-то понимая суть проблемы. — Не сейчас уж точно, — хмыкнул Кай. Окинув взглядом мою подрагивающую от холода фигуру, он, внезапно, задал весьма неожиданный для меня вопрос: — Тебе холодно? Я удивлённо моргнула. — Совсем немного, — ложь, но знать о том, что от поднявшегося ветра у меня разве что губы не синеют, ему совсем не обязательно. Без излишних комментариев, Паркер скинул с себя серую кофту с капюшоном, и передал её мне: — Надень. Я всё равно холода не чувствую. Натягивая вещь подрагивающими руками, я с переменным успехом прятала от вампира покрасневшие от такого жеста щёки. Это всё было так странно, по-новому, и, чего уж греха таить, даже немного приятно. Совсем чуть-чуть. Трудно сказать, кто из нас был инициатором, но в какой-то момент мы оба, слегка задевая друг друга плечом, двинулись вокруг озера. И хоть я была больше не одна, чужое тепло рядом не давило. Не казалось неуместным или раздражающим. Оно больше не сбивало меня с толку и почти не заставляло задуматься о моральной стороне происходящего. Почти. — Ты по ней скучаешь? Мне не нужно было уточнять, о ком он. — Ты даже не представляешь как. — Ясно. Никакого «прости» или «мне жаль». Но, честно говоря, на что-то подобное я и не рассчитывала. Не стоило забывать, что тот Кай, убивший родную сестру на её же свадьбе, Кай, оставивший Бонни гнить одну в тюремной мире, Кай, в конце концов, который стёр весь свой ковен с лица земли никуда не делся — он по-прежнему жил в этом человеке, а мне лишь повезло, что другая, человечная его сторона прониклась ко мне симпатией. — Знаешь, я понимаю тебя, — как гром среди ясного неба. Подняв на Паркера глаза, вижу лишь намеренно спокойный профиль. Словно он только что не сказал самую невероятную в мире вещь. — Чего смотришь так? Я серьёзно, вообще-то. — В каком смысле, — хрипло интересуюсь я, даже не представляя, куда это может нас занести, — понимаешь? Кай прокашливается. Окидывает взглядом окружающий нас со всех сторон лес. Ему это тоже даётся не легко. — Ну, — якобы непринужденно начинает он, — я бы тоже скучал по первому в мире человеку, который не стал относится ко мне как к куску дерьма. Но у меня его никогда не было. К частью или сожалению, решай сама. Да, это не новость, но всё же откровение. Он доверял мне достаточно, чтобы сказать это. От этой мысли вопреки пронизывающему насквозь ветру стало тепло. — Знаешь, хотите вы все того или нет, они того заслужили, — невозмутимо продолжил он. Но я знала, что это лишь маска. Слишком знакомым был этот далёкий, отстранённый взгляд. Мысленно он был совсем не здесь. — Мои родные. Может быть не Джо, может быть не Лив с Люком, но вот мой отец, например — чёрт, ненавижу этого мерзавца, — заслужил, и ещё как. Хотя, моя мать и эти пуголовки могли хотя бы ради приличая не молчать, когда он избивал мелкого меня до полуобморочного состояния. Я не знала, что мне говорить, и стоило ли говорить вообще. Не только потому, что для нас с ним границы морали были давно стёрты, но и потому, что ему нужно было выговориться. Я это чувствовала на каком-то интуитивном уровне, и отчего-то мне хотелось помочь ему. Может, потому, что я знала — в первый раз он говорит об этом без шуток и издевок. Первый раз Паркера действительно слушают, не зацикливаясь лишь на его грехах. — Столько лет прошло, но знаешь, я до сих пор не понимаю, в чём был виноват именно я. Знал бы, что меня ждёт такая веселуха, в жизни бы сифоном не родился. Хотя, не то чтобы у меня был выбор. Кай улыбается широко-широко, но в глазах пучины боли. Да, он наделал делов, но ему тоже больно. Всегда было, что бы он не говорил. И как же жаль, чёрт побери, что все выбирают игнорировать эту часть истории. — Я тоже конечно начудил, не спорю, но знаешь, не одному мне в аду гореть за эту историю. Да, он убийца. Но убийцами не рождаются, ими становятся. Каю просто показали лишь ненависть, так откуда же ему знать о любви? И тут уже не знаешь, чья это вина на самом деле. В каком-то смысле все они — весь Ковен Близнецов — сами себя погубили. Насилие порождает лишь насилие, пора уже перестать это отрицать. — Да, Кай, ты действительно начудил, — его плечи тут же напрягаются от моих слов. Думает, осужу, думает, что не пойму. — Но они действительно сделали не меньше. У меня всё было немногим лучше, а если бы было так, как у тебя… не думаю, что пошла бы иным путём. И полного благодарности взгляда достаточно, чтобы аккуратно переплести его пальцы со своими. Может кровь с его рук и не смыть, но всё совсем не потеряно. Пока он ещё способен смотреть так, пока способен любить и понимать, за его человечность ещё стоит бороться. Потому что серыми, потеплевшими глазами на меня смотрит не Паркер. На меня смотрит маленький мальчик по имени Кай, который вопреки всему всё ещё живёт где-то глубоко внутри. И только лишь одно это достойно спасения.***
Вопреки всему, я не жалела о том, что тогда у озера проявила сострадание, встала на сторону Кая. Даже тогда, когда поняла, что он избегает меня. Трудно было не заметить, каким хмурым он стал сразу после того самого вечера, когда впервые за столько времени я услышала голос Бонни. Я понимала, что что-то было не так, но предпочла игнорировать это. Но сейчас, когда всё это стало вдвойне хуже, я действительно начала переживать. Но опять же таки, я не жалела. Мне просто хотелось понять, в чём причина. Я была исключительно добра к нему в последнее время, так что дело было не во мне. Но тогда… в чём? Мысли именно такого содержания крутились, толкались, сменяли друг друг с бешеной скоростью у меня в голове и этой ночью. Было довольно-таки поздно — об этом говорила полная тишина в доме. Даже Деметра уже видела десятый сон, и будь всё как обычно, я бы непременно составила ей компанию в царстве Морфея. Но был третий час ночи, а Кая всё не было. И почему-то сегодня это не давало мне спать. Что, если дело было не во мне? Что, если с ним что-то случилось? Может он знал, что что-то такое должно произойти, и поэтому так вёл себя? Но с другой стороны… он ведь сильный, верно? Конечно, чёрт побери! И это ещё мягко сказано — не будь он столь могущественным, ему бы не получилось устроить тот погром на свадьбе. Да и не в силе ведь только дело. Помимо этого он ещё и чертовски умён, а значит даже если он куда-то влез, то у него точно есть план! Господи, да как же это всё сложно! Ладно, решено — если через пять минут не явиться, пойду искать его. Да, точно. Стоп, а если всё нормально? Если он просто решил подольше покопаться в архивах? А вдруг и вовсе просто нашёл что-нибудь важное? А я как дура явлюсь туда. Да и что я ему скажу? Не признаюсь же я, что, блин, волновалась? Но а вдруг ему реально нужна помощь? А как я найду его в случае чего?! Я же тут ничего не знаю! Откинула книгу, легла на кровать. Укрылась. Пускай, плевать, сам разберётся. Не маленький. Тем более я там в случае чего только мешаться буду — толку от меня как от ведьмы всё равно ноль. Да, точно. Минута. Ещё одна. И ещё. Я откидываю одеяло. Нет, я так не могу! Резко поднявшись с кровати, я, не обращая внимание на лёгкое головокружение, направилась прямо к небольшому шкафу из тёмного дерева. Мой взгляд уже зацепился за чёрный свитер который я хотела одеть поверх белой пижамной майки, как половицы у порога внезапно скрипнули. — Если ты планировала сбежать, то поспешу тебя огорчить — уже не планируешь. Крутанувшись вокруг своей оси в сторону говорящего, я случайно задела дверцу шкафа рукой. — Вот дерьмо, — прошипела я под скептическим взглядом Паркера, осматривая пострадавшую руку. — М-да. Грации тебе, конечно, не занимать, — изрёк он, и без каких-либо стеснений прошёл в глубь слабо освещённой комнаты, в конечном итоге плюхаясь на мою кровать. — Куда с ногами! — возмущённо воскликнула я, но вспомнив, что Деметра спит в соседней комнате, а к её гневу я точно не готова, убавила звук и уже шёпотом добавила: — Живо слез! — Да ладно тебе— — Живо! — треснула я его подушкой по голове. — Всё-всё, спокойно, — усмехнулся он, принимая сидячее положение. — Чего стоишь? — добавил он, и похлопал по поверхности кровати рядом с собой. Усевшись на небольшом расстоянии от еретика, я пробежалась по нему слегка озадаченным взглядом. Он пытался выглядеть непринужденно, но туманный и серьёзный взгляд выдавал его с головой. Его хреновое настроение никуда не делось — он просто по какой-то причине старался создать иллюзию того, что в происходящем нет ничего важного и значительного. Словно заранее готовился к чему-то важному. Это было странно. И, что уж греха таить, напрягало. — Так и… — я немного замялась, — чего пришёл? — Разговорчик есть. Неприружденный тон, но меня этим не проведёшь. Не нравится мне это. — Ну… прошу, тогда, — произнесла я на выдохе, растягивая на лице нервную улыбку. Не знаю, что было такого в этом Паркере — намеренно весёлом, отстранённом, — но оно действительно заставило меня напрячься. Что-то мне подсказывало, что уже через несколько мгновений всё изменится. Но вот в какую сторону?.. Кай прокашлялся. — Тот твой разговор с Бонни, — сказал он покручивая перстень на безымянном пальце, — он… не знаю, как объяснить, но мне действительно было жаль это всё слышать. И рыдающую Бонстер, и тебя, которая тоже была на грани… Знаешь, иногда я жалею, что слился с Люком. Не только потому, что мне теперь, чёрт возьми, больно от его смерти, но и потому, что жить, имея чувства и эмоции, так, оказывается, тяжело, — немного горькая улыбка. — Веришь или нет, но жизнь до этого была гораздо проще. — Верю, — честно ответила я. Может социопатичных наклонностей у меня никогда и не было, но когда я заботились лишь о себе, жить действительно было легче. — Теперь я понимаю, почему ты ходил такой хмурый. Даже не думала, что это тебя так заденет, — шутливо пихнула я его локтем, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. — Задело, как видишь, — он кинул на меня быстрый взгляд. — Настолько, что я, кажется, прямо сейчас скажу наименее эгоистичную вещь во всей своей чёртовой жизни. Я тяжело сглотнула. То, как печально сверкнули в мягком свете ночника серые глаза, не укрылось от моего взгляда. — И что же это? — шёпотом. — Я даю тебе возможность уйти.