Проблемы бессмертия

Принести из кухни графин с водой оказалось делом пары секунд. Бельфегор все-таки любил свое бытие вампиром, столько возможностей открывалось перед несовершенством человеческого тела, сейчас он мог слышать сердцебиение Франа буквально из любой комнаты большой квартиры. И он мог в деталях видеть кровавые разводы на бледном теле и обонять железный запах, пропитавший собой всю спальню. — Удержать хоть сможешь? — поинтересовался Бельфегор и протянул полный стакан. — Не думаю, — безразлично отозвался Фран и взмахнул рукой, кисть безжизненно мотнулась и повисла, обнажая длинную сочащуюся кровью рану на внутренней стороне предплечья. Бельфегор не помнил момент, когда успел настолько распороть кожу ногтями, видимо, слишком увлекся. — Лучше не рисковать. — Так что случилось? — Бельфегор покорно приставил стакан к синеватым обескровленным губам и дал сделать глоток, стараясь не расплескать воду. Хотя это ничем бы не повредило: постель была в полном беспорядке. — Ничего особенно. Так, ритуал один, — отмахнулся Фран. — Ты очень медленно восстанавливаешься, — недовольно отметил Бельфегор и отставил стакан на тумбочку. Лишний раз смотреть на раскинувшееся обнаженное тело не хотелось, кровоточащие раны пробуждали едва утоленный аппетит, и риск снова сорваться был велик. Хватало и витавшего в воздухе запаха крови, чтобы мысли свернули в опасное русло, держать руки при себе оказывалось сложнее, чем он думал сначала. — Неудивительно. Эта неделя очень напряженная. — Из-за чего? — Бельфегор хотел, чтобы ему ответили, и не хотел одновременно: даже представить сложно, что могло так ослабить существо, которое оживает после разорванных артерий через пару часов максимум. — Оборотень-живодер, поехавшие магички и полоумный вампир, — Фран показательно загибал пальцы на функционирующей руке. — Ну и так, по мелочи. — Что от тебя вообще могло понадобиться магам? Неужели ты и им втирал свои сказочки? Секрет бессмертия хотели у него выведать, что ли? Других адекватных причин он не видел. Оборотня понять еще можно, мохнатая братия иногда баловала себя человечиной, но представлять эту сцену сейчас не было никакого желания: выглядел Фран действительно отвратно, еще чуть-чуть и поднятый мертвец. А общаться с зомби Бельфегор брезговал. — Мое сердце, разумеется! — патетично воскликнул Фран и всплеснул руками. Кажется, его даже забавляло, как двигалась неработающая рука — как у куклы. Или трупа. А потом до Бельфегора дошел смысл слов, вгоняющий в ступор. Сердце, значит. Все его вампирское нутро передернуло от ужаса. И хоть его жизнь вообще нельзя назвать мирной, он получал ранения и не боялся их, но рисковать сердцем! Он даже помыслить о таком не мог. — И зачем? — с плохим предчувствием спросил он. — Им там какое-то жертвоприношение захотелось сделать. Но неудачно. — Неудачно? — отрешенно переспросил Бельфегор, все еще переваривая мысль, что кто-то добровольно отдаст свое сердце. Кто вообще на такое согласится? И как? — Я же не могу умереть, так что мою жизнь они не смогли отдать. Зато заплатили хорошо, — похвастался Фран и перекатился с бока на спину. — Понятно. — Что еще можно сказать? Эта ситуация словно из другой Вселенной, в которой все перевернуто и извращено настолько, что даже думать противно. — А у вас что нового? — перевел тему Фран, пока осматривал свои руки, искусанные и обескровленные, с посиневшими ногтями. — Клуб открыл, — сухо ответил Бельфегор и перехватил бледные пальцы, поражаясь их температуре. Холодные, как слезы фей. Тупая Лягушатина. Эта ночь заиграла совершенно новыми красками, и не то чтобы приятными. — По интересам? — Можно и так сказать, и-ши-ши. — О-о! Занятно. Не поделитесь адресом? Хочу тоже себе кого-нибудь по интересам подыскать, — игриво произнес Фран и потянул Бельфегора на себя неожиданно сильно для едва не умирающего. — Тебя не пустят, еще не дорос до таких развлечений, — фыркнул Бельфегор, падая рядом на кровать в ворох одеял и гадая в очередной раз, сколько же лет Франу: выглядел он с натяжкой на двадцать, но иногда говорил так, как не говорили уже лет пятьдесят. И Бельфегор знал, что Фран слишком ленив, чтобы специально что-то учить и изгаляться просто для того, чтобы казаться умнее. Вечно молодой, вечно глупый? Но и у глупости должен быть предел. Вырванное сердце — это не мелочь, это даже не проблема, а самая настоящая катастрофа. — А я-то надеялся на особое отношение, — напоказ разочаровался Фран, прижимая их сомкнутые руки к сердцу, бьющемуся стабильно и сильно, что успокаивало сильнее, чем медленно затягивающиеся раны. — Неужели я не могу рассчитывать на некоторые послабления? — Мы можем договориться, — многозначительно произнес Бельфегор и провел пальцем по груди, оставляя багровые разводы, которые хотелось слизать. — О да, можем, — горячо зашептал Фран, запрокидывая голову и открывая шею, в противовес белую и ничем не запятнанную, целую и словно нетронутую. У Бельфегора дыхание перехватило от такого вида, а во рту стало неприлично много слюны. Он наклонился ближе и уже собрался коснуться губами, как услышал раздражающее и полностью сбивающее настрой: — Набери мне ванну тогда. Бельфегор резко отстранился: — Ты серьезно? — Ага. И я еще есть хочу, — пожаловался Фран. — Я даже отсюда чую, что вкусно. Что ты приготовил? Бельфегор зашипел от подобной наглости. — Бессовестная Лягушка! — поразился он и встал с кровати, раздраженно шлепнув по бедру нерадивого любовника. — Стоило оставить тебя без ужина. — Учитывая время, это ранний завтрак. Очень ранний. Так чем вы меня порадуете? — ни капли не расстроенно спросил Фран, словно не понимая, какой момент поломал. Но нет, гадкий Лягушонок все прекрасно понимал и просто играл на его нервах. И это было бы вполне честно: Бельфегор пьет его кровь физически, а Фран выпивает из него все соки метафорически, но сейчас Жабеныш переходил грань. — Я тебя уже порадовал. Забыл? — Не-не-не. Это я вас радовал, теперь твоя очередь. Ну, Бе-ел, — заунывно протянул Фран, не изменившись в лице. — И-ши-ши, — рассмеялся Бельфегор, только сейчас понимая, во что именно он вляпался, заключив сделку с бессмертным. Беспокойство о Фране в сделку не входило никогда. — Вот так всегда. Я к тебе со всей душой… — И телом, — добавил Бельфегор, хихикнув. — Смейтесь-смейтесь. Вот не пущу вас в следующий раз, и посмотрим, кто будет смеяться, — погрозил пальцем Фран и высокомерно задрал подбородок. Открытая белая шея буквально соблазняла на что-то непристойное. — И-ши-ши, ладно. Будет тебе ужин в ванну, — смилостивился Бельфегор. — Это почти традиционный завтрак в постель. Вы такой романтик, — издевательски протянул Фран. — Заткнись, а то я тоже решу, что пришло время завтрака, — Бельфегор обнажил клыки, даже не надеясь впечатлить или испугать. Эта угроза никогда не работала с Франом, тот словно и не думал воспринимать хоть что-то всерьез, что забавляло по большей части, когда не хотелось разорвать ему горло. — Становитесь в очередь, сперва я получаю свою еду. — И только потому, что я соблюдаю условия договора, — веско обронил Бельфегор и развернулся к двери: ванну кроме него никто не наберет. — О да! — в спину кинул Фран, и таким тоном он стонал в постели какой-то час назад. Настоящее издевательство. Выдержка Бельфегора грозила пойти трещинами. — Вы так хорошо исполняете условия! Все бы так старались. — Договоришься когда-нибудь, и-ши-ши. Стоило проучить наглого Лягушатника. Совсем зарвался. И как же все-таки удобно быть вампиром: на то, чтобы включить воду набираться в ванну, ушло не больше пары секунды. — Вы только угрожать горазды, а на деле… — Не успел Фран закончить фразу, как Бельфегор оказался на кровати. — А что на деле? — Бельфегор резко навис над Франом, упираясь руками по обе стороны от его лица и широко скалясь. Фран от неожиданности вжался в кровать, а его подернутый поволокой взгляд остановился на длинных клыках. — Неужели язык проглотил? А у меня на него были планы. — Не сомневаюсь. Грандиозные, не иначе. Да? — монотонный вопрос и холодное прикосновение пальцев к спине. — Да. Что ж у тебя руки такие ледяные? Это я тут вампир, вообще-то. — Так согрейте. И справедливость восторжествует, — голос не стал теплее, но вот объятие стало крепче. Бельфегор улыбнулся: такие вызовы он любил. Он на мгновение поцеловал Франа, а потом удобно подхватил под спину и колени и поднял, ловя губами сдавленный вдох. — Ох, а такой расклад мне нравится. Удобно, да, — покивал Фран и покрепче обнял за шею, прижимаясь сильнее и безбожно пачкая одежду Бельфегора кровью. И хоть потеря невелика, но: — Я скину тебя в ванну. — В этом и задумка. Ты обещал еще присоединиться. Они в мгновение ока оказались в ванной, встретившей их горячим паром. — Ничего я не обещал, но так уж и быть, — Бельфегор осторожно опустил Франа в воду, по которой медленно поползли ржавые разводы. — Хм, действительно горячо, — посетовал Фран и поудобнее устроил на колене раненую руку, чтобы она не уходила под воду полностью. Болеть должно адски, но по его виду и не скажешь. Бельфегор тяжело вздохнул и закрутил вентили. Он напоказ разделся, скидывая испачканную одежду на пол, и посмотрел на своего противного любовника. Тот не выглядел впечатленным или хоть сколько-нибудь заинтересованным. — Кончай уже выделываться, Бел, и лезь ко мне. Ты обещал меня согреть, — и плеснул водой. Бельфегор фыркнул от такой наглости: — Никто тебе ничего подобного не обещал, Лягушатник. Я точно помню. Откуда у тебя такие мысли вообще взялись, и-ши-ши? Совсем кровь в мозг не поступает? — Я пытаюсь хоть как-то тебя расшевелить, а ты все тормозишь. Расслабься. Ты уже мертв, ничего хуже не случится, — лениво протянул Фран и откинулся на борт ванны. Бельфегор дернулся, руки зачесались вырвать болтливый язык, а потом задушить гадкую тварь, но он только опустил ладонь на зеленую макушку, поймал ничего не подозревающий взгляд и довольно улыбнулся, окуная паршивца в воду с головой. Интересно, сколько бессмертный сможет продержаться без воздуха? Бултыхание и попытки вырваться привели лишь к тому, что Бельфегор оказался облит с головы до ног, и именно тогда он решил, что хватит, веселье затянулось и грозило зайти дальше нелепой потасовки. — Слишком много болтаешь. Где твои манеры? — ядовито спросил Бельфегор, пока Фран откашливался и отфыркивался. — Двигайся. И он честно не ожидал, что его резко схватят за руку и дернут. Ноги заскользили на мокром полу, и ухватиться хоть за что-то он не успел. — Жаба! Бельфегор рухнул в ванну, прямо на Франа, вода залила лицо, забилась в нос. — Какой вы неловкий. Такая жалость — испортили свою чудную прическу. Ай-яй-яй, — запричитал Фран, поливая водой еще сверху. Бельфегор отшатнулся, встряхнул головой, и челка вернулась на место. Волосы мокрыми сосульками полезли в глаза. — Как же ты меня бесишь иногда, — прошипел он, убирая пряди за уши. — Только иногда? — нераскаивающимся тоном прошептал Фран в губы, наваливаясь и устраиваясь поудобнее на груди, пока Бельфего думал, почему вообще позволяет к себе такое отношение. — Чуть чаще, чем иногда, — он сдался и все-таки поцеловал бледные губы. На языке сразу осел сладкий вкус крови. — Ну все, хватит, — Фран резко отстранился, их колени столкнулись. — Мы сюда мыться пришли, вообще-то. Бельфегор закатил глаза и откинулся на ванну, запрокинув голову к потолку. — Почему ты всегда становишься таким капризным? А, Жаба? — Я рад, что вы задали этот вопрос, — важно начал Фран, возведя указательный палец. — Нет, не продолжай, и-ши-ши. Не готов сейчас слушать лекцию о том, как тебе со мной не повезло, — быстро понял свою ошибку Бельфегор. — И вот еще один минус в вашу копилку минусов. — Помолчи. Ты хотел ванну — ты ее получил. Даже со мной в комплекте. — Ага, — сонно отозвался Фран и действительно замолк, легко коснувшись губами ключицы. Лежать вот так в теплой воде было хорошо. Умиротворяюще. Суета отступила, и оставалось только наслаждаться спокойствием и безмятежностью. Такой могла быть идеальная вечность. Холодные пальцы наконец согрелись и теперь мягко водили по груди, оставляя после себя странную нежность. Бельфегор прижал к себе Франа сильнее и провел рукой вдоль позвоночника, останавливаясь на копчике, а потом обхватил ладонью ягодицу. В ответ насмешливо фыркнули и ущипнули за сосок. — И-ши-ши! Лягушка! — засмеялся Бельфегор и ухватил за тонкое предплечье. — Давай, переворачивайся. Да, вот так, — он помог сонному Франу перевернуться и улечься спиной на его груди и устроить пустую зеленую голову на плече. Так стало удобнее, не приходилось жаться к борту, а острые коленки не упирались ему куда не надо. Задремавший Фран тихо сопел и не мешал ни думать, ни что-либо с собой делать. Он даже бровью не повел, когда Бельфегор осторожно провел по на глазах затягивающейся царапине на бедре. Что этот бессмертный с ним делал? Бельфегор давно никем так не увлекался. Ему давно не было ни до кого дела еще при жизни человеком, а после становления вампиром так и вовсе. Вария не считалась, эти отбросы занимали прочное место в его системе ценностей, но вот люди со стороны… Фран — едва ли не первый, с кем было настолько приятно находиться, даже несмотря на его склочный характер и все выходки. Мысли о нем были чем-то новеньким в устоявшейся и ничем неспособной удивить жизни, но думать об этом тревожно. Хотя чувствовать себя живым очень приятно. Эти противоречия забавляли. Бельфегор рассеянно улыбался и вяло водил мочалкой по телу Франа, больше гладя, чем действительно смывая кровь. Тот, как и обычно, не возражал. Но все и правда хорошо. Тепло, сыто и уютно. Мокрые зеленые волосы щекотали шею, и это получалось чувствовать, словно он все еще жив. Чужая горячая кровь текла по его сосудам, сердце медленно перекачивало ее, и если закрыть глаза и отстраниться от всего, то можно снова на немного побыть человеком. Иногда этого очень не хватало. Бельфегор все-таки отмыл Франа и с удовольствием отметил, что все повреждения зажили. Можно оставить новые. Бельфегор широко оскалился, клыки удлинились и едва не оцарапали губы. Он бережно запрокинул голову Франа, открывая его шею, и медленно провел по ней языком. И еще раз. Что содержалось в вампирской слюне, он не очень интересовался, его больше привлекал ее эффект: дурман не давал жертве испытывать чудовищную боль, а дарил взамен наслаждение. Это точно было повеселее химических формул. — Я, вообще-то, не сплю, — сипло прошептал Фран, так и не открыв глаза. — Я уже знаю, и-ши-ши, — засмеялся Бельфегор и широко облизнул шею, он бы поцеловал, он бы оставил несколько засосов, но клыки мешали и при каждом неловком движении едва не вспарывали нежную кожу, вместо этого он огладил бока, провел пальцами по животу, остановился на бедрах. И даже от такой малости тело в его руках дрогнуло. — Да кусай уже, — прошипел Фран и ухватил его за волосы, вжимая в шею. Бельфегор напоследок прошелся языком по дрогнувшему кадыку, дразня и веселясь от нетерпения, и наконец укусил. Обжигающая живая кровь потекла в горло. — Вот же черт, — застонал Фран, выгибаясь так, что шея стала еще более доступной, поток крови усилился, она вытекала из укуса, она вытекала изо рта Бельфегора, она капала в воду, окрашивая ее в оранжево-красный. — Бе-ел… Отвлекаться не было сил, да и рука в волосах не давала оторваться. И эта неприкрытая искренность и доверие доставляли едва ли не большее удовольствие, чем глоток свежей крови. Бельфегор впился в кожу, присасываясь к ране и вслушиваясь в довольные стоны. Но Фран внезапно дернул за волосы, отрывая Бельфегора от себя, но не успел он возмутиться, как его жадно поцеловали. Горячий язык скользнул в окровавленный рот, напоролся на острые клыки, и во рту стало еще больше крови. Восхитительно. Они с трудом оторвались друг от друга спустя маленькую вечность. Фран тяжело дышал, он был весь мокрый и взъерошенный, зрачки расширены до невозможности, сам взгляд подернут дымкой, а из укуса сочилась кровь. От одного его вида ехала крыша, а сердце грозило ускориться до неприличных для вампира чисел. Это было восхитительно и смешно. — Ну что же, теперь ты выглядишь как стандартная жертва вампира, — усмехнулся Бельфегор и слизнул кровавый след на шее. — Да неужели-и, — рассеянно протянул Фран, а потом словно опомнился: — А до этого я на кого был похож? На жертву людоеда? Или на заложника фейри? — На идиота, и-ши-ши, — припечатал Бельфегор и укусил за плечо, убрав клыки. — А теперь пора вылезать отсюда. А то покроемся корочкой льда. Вода за время кровавых игрищ успела подостыть и окраситься в ржавый цвет, сидеть в ней было не очень приятно. Да и Франа уже совсем развезло, а спать в ванной не самое комфортное занятие, нужно было его вытаскивать, кормить и отправлять спать. Под струями душа Фран оставил себя во власти Бельфегора окончательно, обняв и буквально повиснув на нем, дозволяя отмывать от крови. И если поначалу это казалось нелепым, то потом — уже раздражающим, потому что отцепляться он не хотел. На кухне он оживился и даже нормально поел. Еда, правда, успела остыть, в ванне они провели слишком много времени, на такое Бельфегор не рассчитывал. — Да ладно, есть можно, — накалывая на вилку кусок мяса, пробурчал Фран. — Разумеется, и-ши-ши. Ты хотя бы вкус чувствуешь? — раздраженно спросил Бельфегор, и Фран задумчиво замолчал, не переставая работать вилкой. Пока он ел, Бельфегор успел хорошенько осмотреть квартиру: гостиная, спальня, в которой они развлекались, и еще две комнаты, в одной из них был почти законченный ремонт и стояла большая кровать. Ее-то он и решил оккупировать, потому что возиться с постелью в спальне откровенно лень, пусть этим Лягушка занимается, когда оклемается. Бельфегор застелил кровать в новой комнате и решил, что пора затаскивать сюда Франа, который так и не сдвинулся с места, на котором его оставили. Он все также клевал носом за столом, даже не пытаясь больше делать вид, что ест. Бельфегор тихо засмеялся от такого зрелища, вытянул вилку из ослабевшей хватки и подхватил Франа на руки. Веры в то, что он дойдет сам, не было никакой. Усталая Лягушатина вела себя тихо и беспомощно, почти умилительно, раздражаться на него не получалось, хотя он заставил самого принца таскать его на руках. В комнате Бельфегор уложил его в кровать, укрыл одеялом, когда его мысли прервали. — Ты останешься? — пробормотал Фран, зарываясь в подушку. Бельфегор посмотрел сначала на него, потом — в окно. Там брезжил рассвет. Прекрасный повод остаться. — Да, — сказал Бельфегор и задернул темные шторы, скрываясь от раздражающих солнечных лучей. В комнате снова воцарился мрак. — Угу. Тогда возьми второе одеяло, а то с тобой не согреешься. Бельфегор закатил глаза, но просьбу выполнил. Он улегся рядом и накрыл их обоих еще одним одеялом. Фран беспокойно завозился, поправил подушку и затих в объятиях. В такие моменты Бельфегор даже жалел, что почти мертв и не может никого согреть, но раз проблема решалась просто дополнительным куском ткани, то и проблемы не было. Он сильнее прижал Франа к себе, невесомо прикоснулся к затянувшемуся укусу и тихо произнес на ухо. — Спи, Лягушонок.