𝐌𝐲 𝐏𝐞𝐫𝐬𝐨𝐧𝐚𝐥 𝐖𝐡𝐨𝐫𝐞

(Писала под песню: Лек (leck)) Почувствовав копошение сзади, открываю глаза и смотрю на Эйдана. Он сидит на краешке кровати и хлебает воду. Вспоминаю, что было несколько часов назад, закусываю губу и краснею. Боже. Как же стыдно. Актёр ставит стакан на тумбу и поворачивается ко мне. — Доброе утро, Т/И... — Доброе. Голова болит? — Да. Я слишком много выпил. Я совсем не умею пить. Ты помнишь, как мы вместе тут оказались? Сейчас ведь только 11 часов ночи..? Мои глаза расширяются. Неужели он ничего не помнит? Всё это... Для него просто секс по пьяни? Чертов садист и не вспомнит об этом! Сжимаю зубы от злости и обиды. — Ты правда ничего не помнишь? Нуу... Несколько часов назад...? Вообще ничего? Музыкант широко улыбнулся и залез на постель, прижав крепко к себе. — Я скорее забуду свое имя, чем эти жаркие моменты. Как можно забыть твои закатанные от удовольствия глаза, горячий ротик, широко расставленые ножки, ррррр! Сексуальный голос с хрипотцой заставил мое тело работать по другому. Как будто электрический ток прошёлся между ног. Большие ладони Эйдана поползли меня облапывать под одеялом, пока я, задумавшись, краснела. — Пошли есть? Всё-таки я убежденый веган и даже если очень захочется, не могу съесть тебя, — Галлагер лизнул мою косточку на шее. **** — Значит у тебя начались каникулы в школе? Жалко... Мне нравится, когда ты бесишься из-за того, что у тебя не получается пример, — парень прячет улыбку в пузатой кружке, а я недовольно цокаю языком. — Очень вкусно, спасибо, — актёр отправляет в рот кусочек мягкого кекса, а я краснею. — Но я боюсь, не отравила ли ты меня, — он опять хихикает надо мной. — Знаешь, что?! Надо было подсыпать туда крысиного яда! Специально для таких крыс как ты! Недовольно хмурю брови и встаю к раковине, намыливая грязную посуду. — Ну ты чего? Обиделась что-ли? Мой ранимый Лисёнок... Эйдан подошёл сзади и обнял за талию, оставляя нежные поцелуи на шее. — Отойди, Галлагер! Его рука яростно сжала мою ягодицу, а нежные поцелуи перешли в укусы. На коже запылали вчерашние багровые засосы. — Эйд! Хватит! — пенистая губка прошлась по его щеке. — Я сказала—ХВАТИТ! Идиот! Музыкант, улыбаясь, убрал с лица пену и сел за стол. — Дерзкая сука... Уже целовать ее нельзя! — Ты не целовал! Ты кусал и оставлял засосы! — Это мои метки, Т/И, милая! Скривив нос, я продолжаю мыть посуду. «Не метки, а зудящие синяки». — Я в душ! — вытираю последнюю тарелку и иду с кухни. — Я тоже хочу с тобой! — Не смей! Я иду одна, ясно? — Сосёшь потрясно! — Иди к черту... **** Настроив душ, я стягиваю с себя одежду и залезаю под теплые струи воды. Волосы сразу промокают и прилипают к спине. Капельки стекали с покусанного тела в жёлтых синяках. Тяжело вздохнув, беру гель и мочалку и начинаю натирать бледную кожу. Поворачиваюсь к полке, выбираю шампунь и вздрагиваю. Крепкие руки обняли меня сзади, а шею обдало горячим дыханием с запахом ментола. — Такая мокрая, но пока что только от воды, — Галлагер прикусывает мочку уха, поглаживая внутреннюю сторону бедра. Его внушительных размеров стояк упёрся мне в задницу, принося дискомфорт и смущение. — Уходи! Я же попросила не приходить! Дай мне нормально принять душ! — Тшшш... Ты не попросила, ты дерзко приказала... Но в этом доме только я могу приказывать... — сиплый шепот у уха стремительно заводит, заставляя складки между ног слипаться от влаги. — Уйди, прошу! — невольно хнычу, пока он вводит два пальца в меня. — Молчать! — рычит Эйдан, рывком прислоняя меня к стене душевой кабины. Прижимаюсь щекой и обнаженой грудью к мокрому от пара кафелю и тихо простанываю его имя, закусывая губу. — Громче, Т/И! Срывай глотку, выкрикивая моё имя! — музыкант поворачивает моё лицо к себе и грубо впивается в губы. Цепкие пальцы Галлагера берут мои руки в кольцо и прижимают над моей головой. «теперь я полностью обездвижена» и̶ э̶т̶о̶ т̶а̶к̶ з̶а̶в̶о̶д̶и̶т̶, ч̶е̶р̶т̶ в̶о̶з̶ь̶м̶и̶ Юноша проводит возбуждённой плотью по моим складкам, размазывая свою и мою смазку. — Э...Эйд... Резко войдя в меня во всю длину, он стонет мне на ухо. Грубо хватает за поясницу свободной рукой, чуть наклоняя мой таз, и быстро двигается. Вода стекает по нашим горячим телам, слегка заглушая хлюпанье и шлепки его бедер об мои. Но она точно не заглушит мои безумные стоны и скулеж. Хочется сдирать ногти об кафель, но мои руки скованные. Мое тело судорожно подрагивает, и я, прислонившись лбом к стенке, кончаю. Актёр делает несколько быстрых и грубых толчков, изливаясь на пол. Его семя тут же смыла вода, а я прикрыла глаза, слыша его хриплые вздохи.