Дважды два...

             У Ростислава трясутся ноги. Он не знает, как ещё не упал. Наверное, спасает лишь чудо. Он едва сдерживается от того, чтобы не затанцевать. Так хоть он не будет чувствовать, не будет замечать, как ноги не держат. Как всё тем же гребанным чудом, он не падает, запутавшись в них.       Почему всё так, блять, хуево.       У Ростислава сдавливает горло. Он хочет петь. Во всю, мать его, глотку. До тех пор пока не сядет голос. На весь ебучий Петербург.       Ростислав хочет плакать.       И кричать.       У него нет биполярки, но пусть Петербург идет нахер. Город уродов и отбросов.       Ростислав скучал по Сочи, чертовски сильно, но что там делать без Олега. Ясона. Кори. Ростислав ненавидел Сочи.       — Поделишься травкой?       Ростислав улыбается. Его сознание равно болото. До него доходит не сразу. Медленно, с трудом. Но он видит Тимофею разговор этот важен. Он трясет головой — словно пытаясь собраться с мыслями. Будто они есть. Смешно. А Тимофей подождет.       — Чувак, я, конечно, ебанутый, но не настолько.       — Дважды два равно четыре.       Тимофей выкрикивает это. Не выдерживает. И Ростислав то, что называется, заливается смехом. Сгибается действительно пополам и лишь рукой удерживается, чтобы не завалиться на пол.       У Тимофея аутизм. Какая-то форма, которую Ростислав сейчас и не вспомнит. Она слишком слабо выражена, что невольно о ней забывают. Но в такие моменты, когда Тимофею приходится переключиться на что-то выбивающееся из привычного распорядка, о нем вспоминаешь.       Это смешно.       — Ростислав...       — Я думал, мы друзья. — Его голос тоже должен сорваться. Но он все также тверд. Уверен. Он всё также не в себе. — Даже после всего, что было. — Тимофей молчит. И Ростислав впервые за весь диалог понимает выражение его лица. Тимофей в ужасе. Тимофей ненавидит наркоманов и сейчас заперт в одной комнате с одним таким. — Но вам надо поскорее закрыть это дело. Свесить хоть на кого-то. Понимаю. — Вообще-то нет. Не понимает. Не прощает.       — Дважды два равно четыре.       Синдром Аспергера. Точно.       — Три, вообще-то, — Ростислав снова улыбается. У него хорошее настроение. Он бьет наотмашь бутылкой с недопитым — жалко, конечно, но ничего, он может позволить себе ещё, — виски Тимофея по лицу.