***
Утро второго учебного дня лучшей ученицы Хогвартса началось не то, чтобы плохо, правильного слова не придумали для того, чтобы описать ее чувства. Это было худшим утром ее жизни. Девушка была в ужасе. Во сне она была змеей. Она была змеей, которая убила человека. Гермиона Грейнджер убила человека. Она проснулась от собственного крика. Это был не такой сон, какие ей снятся обычно. Это было правдой. В первые минуты после пробуждения Гермиона не могла понять очевидного. Она была скована ужасом, и мыслить рационально не представлялось возможным. Джинни, которая жила с Гермионой в одной комнате, проснулась от ее крика и испуганно смотрела на подругу. Она не решалась подойти, так как видела, что Грейнджер была не совсем вменяемой. Немного отойдя от шока, Гермиона смогла сложить два и два. — Гарри… — Гриффиндорка зажала руками лицо, пытаясь сдержать слезы. — Ты не можешь представить, как ему тяжело… — Что произошло? — Джинни, еще больше испугавшись, подскочила к подруге. — Он пострадал? С ним все будет хорошо? Что с Роном? — Нет, он не пострадал. Он живет так уже несколько лет. Его сны — это ужасно, — Гермиона подняла голову и осмотрела комнату покрасневшими глазами. — Я понимала, что ему тяжело, но не могла представить насколько. Джин, он очень страдает. Сегодня я видела его сон. Он пытается быть сильным, поэтому не делится этим с нами. Не знаю, видел ли это Рон. С одной стороны, я бы не пожелала ему такого, но с другой - если это видела не только я, он сможет поддержать Гарри. Она выдержала паузу, задумавшись, а потом все же заплакала. — Зная Гарри, он может начать винить себя в том, что я это видела. Я так сильно хочу ему помочь, но он никогда не позволит сделать мне это. Я даже не знаю, как я могла бы поддержать его, — тихо всхлипнув, Гермиона обняла Джинни, снова замечая за собой, как сильно изменилось ее отношение за такое короткое время. Она обнимала не подругу. Она обнимала сестру. Через несколько минут они отодвинулись друг от друга и, посмотрев на время, стали собираться на уроки. Джинни выглядела подавленной, на Гермионе же совсем не было лица. Переживать этот день не хотелось обеим. Если бы не учеба, они бы, скорее всего, целый день лежали в кровати и ели шоколад, чтобы хоть как-то поддерживать дофамин. В этот момент остро чувствовалось отсутствие мужского плеча. Особенно для Уизли, которая невероятно сильно скучала по Гарри. За время отношений с ним она привыкла, что есть человек, к которому можно прийти за порцией теплых объятий и нежных поцелуев. Ей хотелось смеяться с ним от шуток, которые понимали только они вдвоем, и есть вместе любимые сладости, греясь у камина после учебного дня. Всего этого никогда больше не будет. Точно не с ним. Гермиона же просто чувствовала себя одинокой. Ей хотелось, хоть она и гнала от себя эти мысли, быть с кем-то. То, что у них с Роном ничего не получилось, точнее, не успело получиться, безумно радовало и огорчало одновременно. В ее копилке воспоминаний не было моментов с любимым человеком. Она не скучала. А так хотелось бы скучать по кому-то. Глядя на подругу, Гермионе хотелось любить другого человека. Даже если это будет больно. Собравшись, девушки вышли из башни Гриффиндора и молча направились в Большой зал. За завтраком они тоже не говорили. Невилл, севший напротив, почувствовал их настроение и тоже предпочел есть в относительной тишине. В это утро Гермиона не смотрела ни на преподавательский стол, ни на столы других факультетов.***
Уроки проходили будто мимо нее. Она выполняла все задания по инерции, пребывая в своих невеселых мыслях. На истории магии, которая была со слизеринцами, она постоянно чувствовала чужой взгляд на своей спине. В середине занятия она, не выдержав, обернулась и удивленно наткнулась на смотрящих на нее Драко и Блейза. Гермиона приподняла вопросительно бровь, переводя взгляд с одного студента на другого. Они же, в ответ на это, синхронно вздохнули и, закатив глаза, повернулись друг к другу, продолжая переговариваться. Эта ситуация показалась гриффиндорке крайне странной, так как она совершенно не могла представить, что представители вражеского факультета могли говорить о ней. Планировали ее убийство? Вряд ли они стали бы заниматься этим на истории магии. Обсуждать ее кровь? Ей думалось, что эта тема уже была обговорена миллион раз. Гермиона постаралась не думать об этом. Она с нетерпением ждала пятницы, так как они с Джинни договорились вместе пойти к Римусу и Тонкс. Ее подруга была готова ринуться к ним в тот же момент, когда Грейнджер рассказала о своей встрече, но спустя двадцать минут объяснений, что наведываться к учителю после отбоя — плохая идея, грустно согласилась отложить встречу. Гриффиндорке казалось, что единственными интересными событиями в этом году будут такие походы к преподавателям. Сидеть в библиотеке, пытаясь найти решение самой главной проблемы, интересным не казалось. Ее ужасно напрягло осознание того, что нет абсолютно никаких гарантий успеха. Но, несмотря на это, она с нетерпением ждала вечернего похода в библиотеку. Сегодня Гермиона хотела прийти туда и до ужина, и после. Отсидев последний урок, она стремительно вышла из класса и направилась на четвертый этаж. Зайдя в библиотеку и дойдя до своего излюбленного места, она в неверии остановилась. Малфой сидел там же, где и вчера. Он снова был в библиотеке. Снова в окружении книг. И даже с такого расстояния, она могла сказать, что он снова скрыл названия книг. Несмотря на закипающий гнев, который стал уже родным, когда она видела слизеринца, девушка сделала глубокий вздох и дошла до своего места. Вздернув носик, Гермиона собрала со стеллажей книги, в которых могла быть полезная информация и, сев за стол, начала их просматривать. Она пообещала себе больше не смотреть в его сторону. Но сегодня, видимо, они поменялись местами, так как все время до ужина Малфой сверлил ее взглядом. Также, как и во время ужина. Джинни смотрела на Драко с непониманием и опаской, глядя на то, как слизеринец убивает ее подругу взглядом. — Он сошел с ума, можешь расслабиться, — сказала Гермиона спокойно, накалывая картошку на вилку. — Он смотрит на меня так весь день. — И ты так спокойно об этом говоришь? — Джинни окончательно перестала понимать свою подругу. — Знаешь, Малфой увлекся литературой, — Гермиона подняла глаза на подругу. — А путь в запретную секцию, я уверена, ему закрыт. Может он решил отдать должок за мой взгляд на него в первые два дня школы. Вчера в библиотеке я прожгла в нем дыру своим взглядом. Грейнджер сделала усилие над собой, чтобы не посмотреть на человека, о котором шла речь. — Но моя тактика была основана лишь на отрицательных эмоциях, если вообще можно назвать тактикой сверление взглядом. Больше я не подарю ему удовольствия открыто кривиться мне в лицо. — Знаешь, я вообще не понимаю, почему ты об этом думаешь. Если бы на меня кто-то так откровенно пялился целый день, я бы не делала вид, что не вижу этого или не обращаю внимания. Я бы съязвила. И съязвила бы так, чтобы собеседнику было обидно. Мы же говорим о слизеринцах, — Джинни ухмыльнулась, снова поворачивая голову так, чтобы открывался вид на Малфоя. — Хотя сомневаюсь, что этого человека вообще можно как-то задеть. — Я не горю ни малейшим желанием вести беседу с хорьком, — Гермиона, фыркнула, вставая из-за стола. — Я побежала в библиотеку, вернусь не поздно, чтобы успеть потренироваться. Пока! Спустя несколько минут после того, как гриффиндорка вернулась к изучению фолиантов, в библиотеке появился Малфой. Гермионе не нужно было поднимать голову, чтобы быть уверенной, что вошедший — именно он. Боковым зрением она увидела движение у того места, где всегда сидел он. Гребаный зеленый галстук. Гриффиндорка не могла понять, по какой причине этот человек решил оккупировать библиотеку именно в этом году. Конечно, они и раньше сталкивались здесь, но никогда это не было настолько часто. И никогда эти встречи не казались настолько яркими. Именно в тот год, когда не было спокойствия в лице Гарри и Рона. Именно после того, как она начала действительно ненавидеть Малфоя, он решил отнять у нее то место, которое всегда дарило ей чувство безопасности. Она могла пересесть. Библиотека Хогвартса была огромной, и даже если на носу были экзамены, здесь оставалось свободное место. В начале года она всегда была почти пустая, не считая отдельных когтевранцев. Но уйти со своего излюбленного места, лишь для того, чтобы не видеть его, означало признать поражение. А Гермиона не могла сдаться. Точно не Малфою.