***
Джинни с Блейзом, как приведения, преследовали пару перед ними. Дезиллюминационные чары стали для них привычными, как мантии и галстуки. Иногда, когда Уизли в одиночестве шла на урок и ей встречался другой студент, она пугалась, что чары спали и теперь она снова видима. Ощущение скрытости от всего мира стало привычным. Она все еще считала, что следить за своей лучшей подругой — подло, некрасиво и совершенно не соответствует статусу гриффиндорки, но снова и снова делала это. Они стояли в нескольких метрах от Драко и Гермионы, с замиранием сердца наблюдая за происходящим. Сколько бы заклинаний Блейз не знал, читать мысли ребят он не мог, легилименции он никогда не учился, а потому приходилось просто ждать и гадать, что будет дальше. Наблюдать за Драко, держащего за руку Гермиону, было странно. Они видели это второй раз и сейчас, как и в первые, действительной нужды в этом не было. Гермиона могла оставить его с Серой Дамой и вернуться к себе, она не несла ответственности за слизеринца. Могла увести в коридор и оставить там, было бы даже благородно, но они прошли за руку весь путь. В какой-то момент Джинни даже показалось, что им это нравится, но это точно было за гранью возможного. Сейчас они снова держались за руки, разгуливая по восьмому этажу. В этом не было нужды, так как выручай-комната всегда прекрасно справлялась со своей задачей и без телесного контакта студентов. Джинни думала о словах подруги про электричество между ней и Блейзом, но глядя на странную пару перед ней, понимала, что если и может быть между кем-то такая сильная энергия, то точно у Драко с Гермионой. И это было абсурдно. Между этими двумя апостериори ничего не могло быть. Малфой с самого начала ненавидел Грейнджер за грязную кровь и за дружбу с Поттером. И их ненависть всегда была взаимна. В книгах сколько угодно могли писать приевшуюся фразу «От ненависти до любви один шаг», но к этим двоим применить это было невозможно. Небо и земля, лед и пламя, Слизерин и Гриффиндор. Нельзя совместить настолько разные вещи. Но, казалось, воздух вибрировал от энергии, исходящей от этих, столь не похожих друг на друга, людей. Джинни услышала шорохи позади себя и обернулась, но, естественно, никого не увидела. Через пару мгновений она почувствовала легкое прикосновение на своем локте и обратила свой взгляд в пустоту. Блейз, нагнувшись, тихо прошептал ей в волосы: — Наши голубки, по-моему, начали ссориться. Уизли резко повернулась, сразу увидев нахмуренное лицо подруги и слизеринца, махавшего руками, время от времени показывая на стену, которая продолжала оставаться без изменений. Девушка не слышала ни слова, а интерес и беспокойство поднимались куда-то вверх, сдавливая горло. Повернувшись к Блейзу, Джинни прошептала ему, что нужно подойти ближе, после чего услышала тихое произношение заглушающего заклинания. Было страшно. Плохое предчувствие окутывало с ног до головы, но гриффиндорская кровь неумолимо требовала двигаться дальше. Вдруг картинки начали сменять друг друга, и, не успев ничего понять, Джинни почувствовала спиной столкновение со стеной. Она по инерции закрыла глаза, весь воздух вышел из организма, а страх поглотил хрупкое тело девушки. В голове за долю секунды нарисовалось несколько тысяч вариантов развития событий, каждый из которых не сулил ничего хорошего. Медленно приоткрыв глаза, Уизли увидела взволнованный взгляд мулата, неотрывно изучающий ее лицо. Забини, поймав вопрос в ее взгляде, приложил палец к своим губам, давая понять, что она не должна издавать звуков. Джинни смотрела на него пару секунд, прежде, чем поняла, что видеть его, вообще-то, она не должна. Моментально забыв его просьбу молчать, она приоткрыла рот, готовясь задать свой вопрос. И в этот момент Блейз, не думая о последствиях, обрушил на нее свои губы, обрывая так и не начатое предложение девушки. Все вдруг потеряло значение. На ноющей спине, казалось, выросли крылья, а ответ на вопрос, куда делились дезиллюминационные чары, стал совершенно не интересен. Какая, к черту, разница, что произошло, если сейчас она прикасается к самым нежным губам на свете? Джинни не могла чувствовать, потому что чувствовала слишком много. Она стояла в кромешной темноте, но при этом ей думалось, что в данную секунду мир переполнили краски. Было все и ничего. Живот приятно тянуло, а ноги онемели, покрываясь мурашками удовольствия. Блейз целовал ее мягко, но требовательно, забирая то, что по праву принадлежало ему. Он пах летним солнцем и чистотой, почти также, как пахнет свежее постельное белье, но в несколько миллиардов раз приятнее. Наклонив голову чуть влево, Джинни уловила нотки вишни и темного шоколада. Этот человек пах идеально. Запах счастья, запретов и свободы. Она аккуратно провела языком по его нижней губе, на что Блейз удовлетворенно выдохнул и, притянув девушку за талию, запустил руку в волосы. После это Джинни совершенно не могла контролировать свои действия, расплывшись лужицей у него в ногах. Она никогда не отдавалась этому процессу так, как сейчас, никогда не расслаблялась в руках другого человека. Только с ним. Блейзу казалось, что он рассекает метлой уже не воздух, а последний слой атмосферы. Его переполняли чувства, вытесняя из головы любые мысли. Она была идеальна. Неповторима. Вкус ее поцелуев можно было сравнить со спелой клубникой, топленным молочным шоколадом и сладким кофе со льдом. Забини целовал много девушек, некоторые из них ему нравились, другие — лишь маленькие неважные эпизоды жизни, вроде бутылочки в гостиной после бала. Пьяные поцелуи с ароматом смеха, нежные с привкусом неопытности, страстные в порыве безумия, но никогда — такие. Она была идеальна. Этот бесконечный поцелуй без идеальным. За минуты нежности, украденные у этого мира, они без слов рассказали друг другу все. Каждую секунду жизни до, удовольствие в моменте и надежды на будущее. Они признались в каждом грехе и рассказали о мечтах, они сливались друг в друге, полностью отпуская себя и желая, чтобы этот момент никогда не кончался. Но воздуха не хватило и им пришлось оторваться друг от друга. Они глубоко дышали, пытаясь осознать где они и что только что произошло. Джинни прикрыла глаза и улыбнулась. Смирившись со своими чувствами, пустила внутрь себя спокойствие и уверенность. Так должно быть. Она не убежит. Блейз проследил за каждым мимическими жестом с замиранием сердца, только бы не пожалела, только бы все было взаправду. Она улыбнулась, открыла глаза, чуть кивнула ему, закусив губу. Безмолвный договор, обещающий все и ничего одновременно. Забини улыбнулся ей еще шире и подойдя ближе, прижал к себе, крепко обняв. Это было то, о чем писали в книгах. О чем говорили счастливые женщины и мужчины, которым повезло встретить любовь. Обнимая маленькую гриффиндорку, он обнимал мир. Она была целым миром и целый мир был ей.***
— Я ненавижу Малфоя, — Гермиона с чем-то совершенно безумным на голове, что было принято называть волосами, ворвалась в комнату, кидая сумку на кровать, — Он мерзкий, гадкий, совершенно точно неуравновешенный, кусок. — Окинув комнату взглядом, девушка так и не смогла подобрать нужную характеристику, поэтому устало упала рядом с подругой на трансфигурированый из стула диванчик, — Ну, точно не человек! Джинни посмотрела на злую Гермиону, ожидавшую ответа, но вместо слов лишь широко улыбнулась и закрыла лицо руками. — Мерлин, прости, я ужасная подруга, — Она откинулась на спинку дивана, не переставая улыбаться, — Я очень хочу узнать, что у вас случилось, но я сейчас на седьмом небе и боюсь нужной реакции не покажу, — Убрав руку от лица, Джинни умоляюще посмотрела на Гермиону, — Я бесповоротно влюблена. Не знаю, что делать, мне кажется, меня сейчас разорвет от переполняющих чувств, — девушка шутливо начала протягивать руки к отличнице, — Забери часть, умоляю, а то мы в комнате вдвоём и, в случае чего, в убийстве обвинят тебя. Гермиона искренне улыбнулась и рассмеялась, притянув подругу к себе в объятья. Младшая Уизли по истине была ведьмой, раз смогла передать Грейнджер часть своего счастья. — Я очень рада за тебя, Джин, — гриффиндорка поерзала, устраиваясь на диване, — Я хочу знать все! — Мы поцеловались, — Уизли расплылась в еще более широкой улыбке, — Это звучит безумно, да? Я и Забини. Мир сошел с ума, правда. В начале учебного года я думала, что сильнее того, что ты — моя сестра, а Гарри — брат, меня не удивит ничего, — продержав небольшую паузу, она, ведомая своими эмоциями, снова прижала руки к лицу, — Он так волшебно целуется… У меня еще никогда поцелуи не вызывали таких эмоций, словами не передать, понимаешь? Гермиона понимала. Поцелуев у нее таких не было, но передать словами, в последнее время, она не могла слишком многого. Задумавшись снова о Драко, улыбка медленно начала ускользать с лица, оставляя за собой лишь привкус разочарования. От Джинни это не укрылось и она, взяв себя в руки, решила поговорить с подругой о ее проблеме. Все же ей было важно, что между этими двумя произошло. К тому же, нужно все рассказать Блейзу. От этой мысли эмоции внутри вновь начали кипеть, поэтому девушка решила ни при каких обстоятельствах не думать сейчас о мулате. — Что сделал Малфой? — Рыжеволосая, с усилием нахмурившись, обратила все свое внимание на подругу. — С ним невозможно общаться! — Загореться вновь было несложно, так как Гермиона так и не выместила свои чувства, — Он ведет себя, как ребенок! Раз у нас не получается все в первый день, он, видимо, считает, что не получится никогда! Мы думаем, камень как-то связан с выручай-комнатой. Мы потратили сегодня не больше часа, пытаясь добыть желаемое прежде, чем разругались с концами. Я не могу с ним взаимодействовать. У нас не получается и свою злость он вымещает на мне, он перестал называть меня грязнокровкой, -У Грейнджер кончился воздух и она глубоко вздохнула прежде, чем продолжить, — Теперь переключился на мальчиков. Постоянно говорит какую-то чушь. — Я поговорю с Блейзом, — Джинни грустно смотрела на подругу, понимая, что вряд ли может ее сейчас подбодрить, — Он знает Малфоя всю жизнь, может сможет найти подход к нему. Сейчас надо ложиться спать, с такими ночным походами, ты совершенно точно не сможешь нормально учиться и тем более, искать решение этой загадки. Гермиона резко остановилась. Загадка. Это была загадка. Они уцепились за выручай-комнату и она была уверена, что это было правильным, но они не отгадали загадки покойного директора. Предположения Драко об отсылки этой фразе к тому, как работает камень, были хорошими, но в стиле Дамблдора. Об этом нужно подумать. — Я поговорю с мальчикам перед тем, как ложиться. Они должны знать, как продвигаются наши дела. — Как они относятся ко всему этому? — Как они могут относиться к тому, что я каждый вечер с Малфоем? — Гермиона усмехнулась, — Они жутко переживают за меня, каждый раз, когда я говорила о том, что он называл меня грязнокровкой, у Рона случался неконтролируемый приступ смеха. Это нервное, наверное. Джинни кивнула и, пожелав спокойной ночи, отправилась спать. В ее голову, казалось, переехал жить Блейз Забини, что бы она не делала, мысли о нем преследовали ее, не давая шанса подумать о чем-то еще. Гермиона болтала с мальчиками в своей голове, потому что они были связаны кровью и сильнейшим обрядом, Джинни же говорила с Блейзом без всякого волшебства. Она просто безоговорочно, по уши, была влюблена.***
Всю следующую неделю Гермиона ходила сама не своя. После ссоры с Драко они ни разу не виделись и это ужасно напрягало, время стремительно ускользало, а к решению своей проблемы она так не приблизилась ни на шаг. Близился конец октября и она нервно заламывала пальцы, глядя на счастливую Джинни. Малфой ходил по школе чернее тучи. В один из дней, спеша на зельеварение, Гермиона столкнулась с ним в коридоре, он был в компании Блейза и Пэнси. Паркинсон с восхищением и счастьем смотрела на Малфоя, который, время от времени, поглаживал ее спину. По непонятным причинам гриффиндорку кольнуло неприятное чувство ревности, но она пообещала себе не думать об этом. Самым важным сейчас был камень и проблема с выручай-комнатой. Гермиона постоянно анализировала сложившуюся ситуацию. На уроках, в Большом зале, перед сном. Очевидным, но маловероятным, причина неудачи могла быть в их непрощении. Только она знала, что простила его. Да, не понимала, обида не исчезла окончательно и комок ужаса от одной только мысли об этом, вновь просыпался внутри нее, но она чувствовала внутри себя огромную энергию прощения. Каким бы ужасным человеком Малфой не был, он был лишен права выбора, он был всего лишь ребенок. И совсем ни причем ее чувства к нему. Не важно, что она скучает и ждет их встречи. Не имеет значения ее симпатия к их перепалкам и его ухмылки. Она простила его, потому что иначе просто не могла. И огонек надежды внутри нее говорил, что Драко тоже простил ее. Она читала его по крохотным изменениям его мимики, когда они виделись в последние разы. Его поведение изменилось и он брал за руку ее — грязнокровку, подружку Гарри Поттера, гриффиндорку. Интуиция и вера в лучшие отметали идею того, что камень не открылся им из-за непрощения. И оставался лишь один вариант. Загадка покойного директора, которая преследовала Гермиону, куда бы та не пошла. Желания начнут исполняться, если посмотришь на привычное с обратной стороны. Она думала об этом всю неделю, наблюдала за другими студентами и профессорами, в надежде, что кто-нибудь, случайно, натолкнет ее на мысли к разгадке. Вечерами она говорила с Джинни и мальчиками, но никто не мог предположить чего-то существенного. Идей не было никаких. И это убивало девушку. Она держалась из последних сил, снова и снова ходя в библиотеку, продолжая общаться с друзьями и игнорировать мысли о Малфое. И наконец, в один из дней, на ужине, Гермиону насквозь пронзило предположение. Слишком сомнительное, но вполне в духе Дамблдора. Вилка, с кусочком жаренной свинины, полетела на стол, выпав из руки девушки и она, молниеносно подскочив, выбежала из Большого зала, ничего не сказав Джинни. Уизли переглянулась с Забини, и после краткого разговора глазами, было принято решение оставаться на своем месте. Гермиона бежала на восьмой этаж, желая проверить свою теорию и нервно ковыряла кутикулу, боясь, что ее предположение неверно. Добежав до нужной стены, она остановилась и отошла немного назад, осматривая коридор. Это была стена, не комната и не класс, абсолютно точно стена. Но Гермиона не хотела верить в неудачу. Она не привыкла сдаваться, а потому решила полностью пройти весь коридор вдоль, ища любую подсказу, любой проход на ту сторону. Она была уверена, что между выручай-комнатой и стеной есть расстояние, насколько бы безумным это не было. Выручай-комната не должна была быть просто стеной. Гермиона прошла весь путь, трогая стену, завернула в ближайший коридор, ни на секунду не отрываясь от своего занятия. Пока что стена была такой же, как и все остальные в замке. Толстый, холодный камень. Ни намека на верность теории девушки. Она продолжала путь, пока не почувствовала перемены. В начале Грейнджер решила, что ей показалось, но, решив все же проверить, она в плотную приблизилась к стене, изучая каменную гладь. Не больше полуметра в ширину, совершенно узкий кусочек стены, был несколько другим. Невооруженным взглядом заметить невозможно. Вся площадь была усеяна тонкими вертикальными дырочками, сквозь которые проходил холодный воздух. Гермиона не могла поверить в свою удачу, если ее предположение оказалось верным, то у них точно все получится. Она развернулась на каблучках и побежала обратно в Большой зал. Прежде, чем рассказывать все Малфою, ей нужно окончательно убедиться в своей правоте. И сейчас ей нужна Джинни. Гермиона бежала со всех ног, надеясь лишь на то, что подруга все еще ужинала. И удача была на ее стороне. Джинни тоскливо ковырялась в своей тарелке, время от времени переговариваясь с Невиллом. Грейнджер в мгновение ока оказалась рядом с ними, поднимая девушку за руку и таща за собой. Почти все студенты гриффиндора удивленно провожали их взглядами. — Что ты делаешь? — Уизли вырвалась из схватки и пошла сама, не отставая от спутницы. — Мне нужна ты и твоя метла, — Дыхание Гермионы сбилось и она говорила очень отрывисто, — Мне нужна выручай-комната не с той стороны, с которой мы привыкли, а с обратной. Я хочу проверить, права ли я. Джинни не стала приставать с расспросами, и, глубоко вздохнув, направилась в свою комнату за метлой. Грейнджер осталась ждать на лестнице, попросив подругу только захватить с собой теплую мантию. Войдя в комнату, младшая Уизли схватила медальон на шее и быстро передала Блейзу слова «Она разгадала загадку директора». Зная интерес слизеринца ко всей ситуации, ей невероятно сильно хотелось его подразнить. Схватив метлу и две мантии, Джинни поспешила назад, думая о том, как Гермиона планирует лететь, если она жутко этого боится. Выйдя из школы, Грейнджер повела подругу за собой, она знала, где находится выручай-комната, но лететь до нее на метле ей совершенно не хотелось. Под ногами шуршали уже совсем сухие листья, а холодный ветер раздувал волосы девушек в разные стороны, напоминая, что совсем скоро начнется зима. Гермиона плотнее укуталась в мантию, поворачиваясь к Джинни. — Мы пришли, — Она подняла голову вверх, думая о том, как бы ни свалиться с метлы с расстояния восьмого этажа, — Если во время полета я начну тебя душить, заранее извиняюсь. — Что там должно быть? — Джинни, вслед за подругой, посмотрела на последние этажи школы. — Сейчас и узнаем. Надеюсь, что там просто будет окно. Они взлетели вверх. Гермиона уговаривала себя расслабиться и не смотреть вниз. Подлетев к нужному этажу, девушки увидели перед собой такую же стену, как и на которых других этажах. Ничего. — Подлети ближе к стене, — Гермиона, еще сильнее ухватившись за подругу одной рукой, вторую вытянула в сторону, желая коснуться школы. Джинни приблизилась вплотную к стене и через пару секунд услышала счастливый визг сзади себя. Повернувшись в сторону, она увидела, как рука девушки проходит сквозь стену. Воздух вокруг ладошки колебался, но увидеть, что же находится за этой гранитной иллюзией, не представлялось возможным. — Мы спускаемся или ты попытаешься проникнуть внутрь? — Джинни посмотрела в лицо совершенно счастливой подруги. — Спускайся, я напишу вечером Малфою, завтра мы вдвоем проникнем сюда. Черт, Джин, а если у нас и правда все получится? Рыжеволосая предпочла оставить вопрос без ответа, медленно и аккуратно приземляясь. Впервые она задумалась, что будет, если у них действительно все получится. Никто не знал, как именно действует камень и Джинни нахмурилась, понимая, что они с Блейзом не смогут прийти на помощь друзьям, в случае, если она им понадобится. Как бы сильно она не хотела полететь завтра вслед за подругой, кто-нибудь, совершенно точно, заметит парящую без хозяина метлу. Проводя Гермиону до их комнаты, Джинни развернулась, идя в кабинет, где обычно встречалась ее подруга с Малфоем. Врать больше не было нужно, и она прямо сказала, что идет на свидание с Блейзом. Как бы безумно это не звучало, по-другому сказать все равно было нельзя. Сердце билось, как ненормальное, но причина была не во встрече с парнем, который ей нравился, а в страхе за подругу. Вдруг все пойдет совсем не так, как они могут представить?