Reversal

      — Это ли не безумие? — Джинни, после своего короткого рассказа, села напротив мулата, — Как можно было столько лет проучиться в этой школе и не знать, что выручай-комната двухсторонняя?       — Есть студенты, которые вообще не знают, что она существует, — Блейз, задумавшись, начал стучать пальцами по столу, на котором сидел.       — Не верю я таким студентам, чем они занимаются в школе вообще? — Закусив губу, она решила сменить тему, — Видела сегодня Малфой сидел в Большом зале с Паркинсон, они помирились?       — Что-то вроде, — Забини усмехнулся, думая о друзьях, — У него было просветление, идиот заметил, что Пэнси с ним не говорит. Придурок, честное слово. Мы сидели в гостиной, делали абсолютно неинтересное эссе по защите, и он решил что-то уточнить у Пэнс. Видела бы ты ее лицо, — Парень еще шире улыбнулся своим воспоминаниям, — Сгорела, как спичка, начала на него кричать и бить его недописанным эссе. Гойл чуть не плакал, что у него нет фотоаппарата, чтобы снять эту сказочную картину. Мы уже собрались искать по школе Криви, когда парочка решила уединиться, чтобы поговорить, — Он помолчал пару секунд прежде, чем продолжить, — Хотя я бы многое отдал за кадр, где Пэнс избивает Драко. Как будто нормальная жизнь.       Джинни поджала губу, задумываясь, что вообще такое — нормальная жизнь?       — Ей нравится Малфой?       — Не дай Мерлин, — Забини даже передернуло от вопроса гриффиндорки, — Паркинсон и Малфой? Случится только после того, как Грейнджер начнет встречаться с Гойлом. Хотя, я думаю, такая пара даже более реальна, чем Драко и Пэнс.       Джинни третий раз резануло слух такое доброе сокращение имени слизеринки. Почему он так ее называет? Уизли слегка зажмурилась и потерла один глаз. Чертово чувство ревности. Когда оно успело появиться?       — Почему ты так говоришь? Я знаю несколько случаев, когда пара появлялась из лучших друзей. В начале они все говорят «С ним? Да ни за что!», а потом живут в любви и радости, — Она закусила губу, думая, стоит ли открываться Блейзу сильнее и, решившись, продолжила, — У моих родителей так было.       — В начале отвечу тебе про Пэнси с Драко, а потом, я надеюсь, ты расскажешь мне историю твоих родителей, — Забини сжал ее руку в своих, — Мне очень интересно послушать.       — Договорились.       — Я знаю, что есть такие люди, но получается крайне редко. Прекрасно, когда лучшие друзья в конечном итоге строят семью, но чаще всего ты теряешь и партнера, и друга. Еще я никогда не смогу понять смельчаков, которые становятся любовниками. Я даже представить не могу, какой процент людей остается после этого в том же положении, что и до. Либо кто-то влюбится, либо просто не сможет дружить после такого. И я, и Драко знаем Пэнс с рождения. Мы с ним между собой не особо общались, особенно после того, как поступили в школу, а вот с ней общались и он, и я. У нас был период, когда хотелось скорее стать старше, первый раз поцеловаться, первый раз заняться сексом. Конечно, у нас проскальзывали мысли о Пэнс и я даже один раз позвал ее на свидание на четвертом курсе, но она громко рассмеялась и прочитала мне нотацию. Потом мы встретились втроем, чтобы она не повторяла дважды свою укоризненную речь. Тогда она сказала нам, что какими бы классными парнями мы не были, она всегда будет помнить наши слезы от падения с метлы, грязные подгузники и прочую чушь. Как она вообще может помнить то время, когда были подгузники?       Джинни засмеялась и Блейз тепло улыбнулся.       — После этого разговора мы начали чаще встречаться втроем. Она рассказывала про парней, которые ей интересны, а мы слушали ее в пол уха, все больше говоря друг с другом. Потом Драко приглянулась Астория и они с Пэнс будто спелись, он трепался про Тори, а она про Макмиллана, я до сих пор с ужасом вспоминаю то время, — Блейз, заметив округлившиеся глаза девушки, цокнул языком, — Не смотри так на меня, мы над ней буквально издевались за то, что она влюбилась в пуффендуйца. Это, наверное, даже хуже, чем влюбиться в гриффиндорца, — Заметив, как брови Джинни поползли вверх, он добавил, — Парни у вас страшные, как соплохвосты, а про прекрасный пол я ничего не говорю. Особенно одна гриффиндорка очень уж очаровательна.       Блейз слез со своего места и приблизился к младшей Уизли, оставив легкий поцелуй на ее щеке.       — В общем, как-то так, мы пережили тот период, когда у нас что-то могло получиться. Расскажешь про родителей?       — Погоди, — Джинни, убрав волосы за уши, нахмурилась, — Ты хочешь сказать, что Малфою нравится Гринграсс?       — Нравилась, когда он был на четвертом курсе, сомневаюсь, что сейчас он вообще различает, какого пола человек перед ним.       — Хм, — Гриффиндорка закусила губу, вновь думая о том, что может быть у Малфоя с ее Гермионой. Все же электричество между двумя людьми не появляется без причин. Не может быть таким ярким. Но она отбросила эти мысли в сторону, обещая себе обдумать это позже. Сейчас она хотела провести время с самых привлекательным парнем в Хогвартсе, — Мои родители оба с Гриффиндора, как ты, наверное, знаешь. Они познакомились, когда мама была чуть младше меня сейчас. Папа на тот момент уже закончил школу. Были отличными друзьями. А потом «бум» и мама в белом платье, — Джинни засмеялась, — Никто на самом деле этого не ожидал. Все были уверены, что они подружат еще пару лет и жизнь их разлучит, но моих родителей никто никогда не разлучит. Проверенная годами истина.       Они говорили долго, обсуждая все на свете, узнавая друг друга с совершенно новых сторон. Целовались в моменты, когда желание захлестывало с головой. В компании Блейза, Джинни всегда забывала о войне, проблемах, крестражах и любой мелочи, которая могла ее задеть. С ним все было другим.       Было около трех часов ночи, когда они вспомнили о существовании времени. Возвращаться по своим гостиным было опасно для жизни в случае, если они столкнутся с Филчем, а потому было принято решение переночевать прямо в классе. Джинни никогда не спала в одной кровати с парнем и этот момент ей казался жутко интимным, но она доверилась Блейзу. Она действительно хотела провести с ним ночь.       Забини, закончив с защитными чарами на кабинете, призвал свой матрас из комнаты. Заранее пообещав девушке, что Малфой давно спит и у него точно не возникнет вопросов. Увеличив спальное место магией, и, наколдовав подушки с одеялами, пара легла в их маленькое райское место, в объятья друг друга и Морфея. Засыпая, Джинни поймала себя на мысли, что больше никогда не хочет спать одна. Она хочет чувствовать тепло, исходящее от другого человека, хочет чувствовать нежность его уютных рук и самый восхитительный запах на свете.       Каким бы интимным и личным этот момент не был, ей безумно сильно хотелось поделиться своей радостью с подругой. Она безумно сильно хотела попытаться выразить все свои чувства словами и подарить Гермионе немножко того света, что был у нее сейчас.       Но Джинни не знала и не могла знать, что ее Гермиона Грейнджер никогда не узнает эту историю.       Сразу после ухода подруги, Гермиона схватила перо и пергамент. Ей не терпелось встретиться с Драко и рассказать ему все, что она узнала. Маленький демоненок внутри нее потирал ручки, в нетерпении увидеть его лицо после того, как она ему все доложит.       «Завтра. Сразу после ужина у входа в школу. Я знаю, где достать то, что нам нужно. Возьми с собой метлу. Это очень важно.

Г.Г.

»       Отправив кроткое послание с Совой, Гермиона легла спать. Ее мысли крутились только вокруг завтрашнего дня и того, как она сообщит мальчикам информацию, которую узнает. Нельзя было быть уверенной в том, что все будет легко, но ей очень хотелось, хотя бы недолго, помечтать перед сном.

***

      Гермиона нервно пыталась согреть замерзшие руки, ожидая Драко у школы. Они ни разу не говорили после ссоры и она, почему-то, сильно переживала. Гриффиндорка никогда не любила ноябрь, считая его бесполезным месяцем между уютной красочной осенью и праздничным снежным декабрем. И каждый год ноябрь длился дольше других месяцев именно по той причине, что был столь не любимым девушкой. Гермиона надеялась, что сейчас они найдут камень, получат ответы на вопросы и она сможет вернуться к мальчикам. Смысла находиться в школе больше не будет.       Она заметила Малфоя в тот момент, когда дышала в сжатый замок из рук, в попытках согреть их. Драко, окинув девушку взглядом, закатил глаза и наложил на нее согревающие чары.       — Какая же ты идиотка, Грейнджер.       Пропустив реплику мимо ушей, она осмотрела его с ног до головы и заметив метлу, радостно направилась в ту сторону замка, где располагалась выручай-комната.       — В начале я думала, что это безумие. Хотя нет, вначале я даже не могла такого предположить. Но, пока ты прохлаждался, — Она кинула на него недовольный взгляд, — Я разгадывала значение фразы директора. «Желания начнут исполняться, если посмотришь на привычное с обратной стороны.» Эту фразу нужно было воспринимать буквально. Желания — всегда равно выручай-комната. Обратная сторона — буквально обратная сторона выручай-комнаты, — Говоря это, Гермиона чуть не прыгала от нетерпения побыстрее получить желанный артефакт, — Только Малфой, пожалуйста, помни, что мы ничего не получим, если не простим друг друга.       Драко только закатил глаза. Ему не хотелось говорить ей, что он уже давно простил. Потому что прощать было нечего. Она не сделала ему абсолютно ничего плохого. Ее теплые ладошки, жизнерадостность и карамельные глаза, не оставили ему выбора. Самое дерьмовое для него заключалось в том, что за время, что они не общались, он соскучился.       Он соскучился по грязнокровке Поттера.       Пару раз он даже приходил в их кабинет, надеясь, что в воздухе остался хотя бы намек на ее запах. Не было ничего. Исчезли ее ухмылки в его адрес, смех и ужасное зазнайство. Он остался один. Это было не то, чтобы больно, но ему было одиноко. Она одна могла так быстро вывести его на эмоции. Она была единственным человеком, чьих поступков он никогда не мог предугадать. Грейнджер была чертовым светом в конце туннеля.       За все эти дни он смог признаться себе, что думает о ней слишком часто. Драко был заинтересован в ней.       — Мы пришли, — Гермиона встала ровно туда же, где вчера они были с Джинни, — Нам надо подлететь к восьмому этажу. Выглядит это, как каменная стена, но на самом деле это только иллюзия.       Кивнув, Драко залез на метлу, показывая гриффиндорке жестом, чтобы та садилась сзади. Гермиона смутилась, понимая, что она действительно должна сесть на метлу к Малфою. Довериться ему. Держаться за него, чтобы не свалиться вниз. Тяжело вздохнув, она приблизилась к нему и села сзади, зажурившись. Они уже были так близко, были еще ближе, чем сейчас, но их либо вынуждал случай, либо эмоции брали верх. Сейчас они оба были спокойны. В общем-то, она могла взять школьную метлу и полететь одна. Джинни могла бы ее немного потренировать.       Правда, это было последним, чего могла бы хотеть Гермиона. Только вот сидя сейчас за спиной Драко, она чувствовала ужасную неловкость и смятение. Как бы сильно она не боялась высоты, нужно было придумать что-то другое.       — Если я сейчас оттолкнусь ногами от земли, ты кубарем полетишь вниз, — Малфой повернулся, с ухмылкой глядя на девушку, — Тебе стоит обхватить меня руками.       Гермиона внутренне взвыла, но сделала то, что сказал ей Драко. В считанные секунды они оказались у нужного этажа и гриффиндорка уперлась взглядом во вчерашнюю стену.       — Лети прямо в нее, -Девушка приблизилась чуть ближе к нему, чтобы он точно услышал, — Если переживаешь, можешь дотронуться до стены. Ее там правда нет.       — Я тебе верю. Вряд ли ты бы захотела совершить убийство-самоубийство вместе со мной.       Отлетев немного назад, Драко ускорился и влетел в стену. Как и говорила Гермиона, это была лишь иллюзия. Пролетая сквозь магию, они почувствовали небольшое покалывание по всему телу и холодок.       Помещение между выручай-комнатой и стеной замка было совсем небольшое. Здесь было почти также холодно, как и на улице. Ноябрьский ветер дул с улицы, а многовековой камень впитывал морозный воздух. Гермиона, не мешкая, ухватила Драко за рукав, предлагая начать действовать. С первой же попытки дверь появилась и сердце ребят на мгновение замерло.       Войдя внутрь, они обнаружили комнату, размером со спальню в гриффиндорской башне. Стены были оклеены бежевыми обоями и вся комната казалось совершенно магловской. Если бы не ее размеры, Гермиона бы решила, что они попали в гостиную к молодой семейной паре на окраине Лондона. Драко скривился, оглядываясь. Здесь была тьма шкафов, разных размеров диванчиков и самая обычная люстра под потолком. Никаких волшебных артефактов.       Не сговариваясь, пара разделилась, просматривая лежащее на полках в шкафах. Здесь было немерено книг. Гермиона, пробегаясь глазами по корешкам, отметила несколько магловских романов, что, с учетом внешнего вида комнаты, не было удивительным. Опуская взгляд к нижним полкам, гриффиндорка чуть не взвизгнула от удивления. Внизу стеллажа находилась целая коллекция книг Шарлотты Лейк. Она подозвала Драко и они начали читать названия.       «Выручай-комната от А до Я»; «Полная история Хогвартса: Все тайны и секреты»; «Четыре факультета Англии: Теория и практика»; «Пятый факультет Хогвартса: «Атлантида» или миф?»       — Пятый факультет? — Гермиона обернулась на Драко, удивленно приподнимая брови, — Ты что-нибудь знаешь об этом?       — Первый раз слышу.       Они продолжали молча изучать название книг, когда Грейнджер почувствовала острую боль в правой ноге. Было чувство, будто ее полоснули ножом. Пытаясь справиться с болью, она ухватилась за шкаф, но не удержав равновесия, упала на пол. Малфой быстро среагировал, оказавшись рядом, но она сжав зубы, замотала головой.       — Пожалуйста, — Она сделала несколько глубоких вдохов, — Выйди из комнаты, я позову тебя назад. Я знаю, что нужно делать, но не могу делать это при тебе.       Драко прищурился в недоверии, но все же решил выйти. Встав у двери, он, с помощью магии слышал все, что происходило в комнате. Гриффиндорка, произнеся неизвестное для него заклинание, замолчала, продолжая только громко дышать.

***

      — Гарри, Рон, что произошло? — Гермиона чуть не плакала, пытаясь справиться не со своей болью, — На вас напали? Кто из вас ранен?       — Нас нашли егеря, — по голосу Рона можно было понять, что он волновался, — Ногу Гарри задела сектумсепра, я не знаю, как ему помочь. К тому же у меня ужасно болит та же нога, что и у него. Мы смогли трансгрессировать, но его ногу слегла расщепило и теперь мы даже не можем встать. Я наложил защитные чары на это место, но сомневаюсь, что они достаточно хороши.       — Моя сумочка, — Грейнджер понимала, что теряет сознание от боли, — В ней есть бадьян, промой ему рану и наложи те заклинания, которым я вас учила. В первую очередь, умоляю, дай болеутоляющее зелье.       Рон, медленно приподнявшись, плотно сжал губы, борясь с болью. Сумочка Гермионы лежала недалеко от Гарри и он, решив не нервировать лишний раз больную ногу, просто призвал ее к себе. Только заглянув внутрь, он сразу понял, что искать что-то вручную просто бессмысленно.       — Акцио бадьян, — Гермиона услышала тихий голос Уизли и в очередной раз закусила губу, пытаясь справиться со жгучей болью, — Акцио болеутоляющие зелье.       Поймав две колбы с лекарствами, Рон пополз в сторону друга, который уже был без сознания. Вручную промыв рану Гарри, Уизли пару раз ударил его по щекам, приводя в какое-никакое сознание. Влив в него болеутоляюще, Рон сел, облокотившись на ближайшее дерево. Почти сразу боль отступила, оставляя за собой пустоту и легкое чувство окрыленности.       — Гермиона, — Девушка услышала хриплый голос Поттера и устало улыбнулась, — Ты как?       — Точно также, как и ты, — Она усмехнулась, — Это было несколько неожиданно. Я с Малфоем в выручай-комнате, пришлось его выставить за дверь, чтобы связаться с вами.       — Вы нашли камень? — Взволновано спросили мальчики в один голос.       — Вы немного отвлекли меня, — Гермиона тихо засмеялась, наслаждаясь отсутствием боли, — Как только мы закончим, я сразу дам вам знать, обещаю.

***

      Она вышла из комнаты, чтобы позвать Драко обратно. Он сидел на полу, обхватив ноги руками и смотрел перед собой. Было понятно, что он полностью в себе, так как вышедшею девушку он не заметил. Гермиона села напротив него, в такую же позу и начала изучать его лицо.       Малфой бесспорно был красивым. Не смотря на то, что Грейнджер нравилась другая внешность, его острые черты лица приковывали к себе внимание. Она наклонила голову, рассматривая прядку платиновых волос и улыбнулась. Обычно, волосы блондинов темнеют с возрастом, но Драко избегал всех возможных правил. Ей стало интересно, что она испытает, дотронувшись до его волос? Какими они будут? Мягкие или жесткие? Как они пахнут?       Почему-то она разрешала себе думать об этом. Это ничего не значило. Просто мысли. Гермиона смотрела в пустой взгляд его серых глаз и внутри становилось капельку теплее. Она была не одна в этом безумии. На полу другой стороны выручай-комнаты. И даже если они найдут сейчас камень, найдут ответы на свои вопросы, развернутся и больше никогда не заговорят — эта маленькая история навсегда останется в их биографиях.       — Грейнджер, что это было? — Его взгляд приобрел осознанность и он слегла нахмурил брови.       — Я не могу тебе сказать, — Гермиона опустила глаза и облизнула губы, — Такое может иногда случаться. Я все исправила, поэтому вернулась за тобой. Пойдем?       Кивнув в ответ на ее вопрос, он встал, направляясь назад. Гермионе хотелось осмотреть все, что есть в этой комнате, но она, почему-то, была уверена, что все это — только декорации. Ее не покидала уверенность, что все должно быть вывернуто наизнанку, должно быть простым, но не настолько, чтобы было первым, что приходит в голову.       — Драко, — Ее слегка передернуло от странности звучания его имени, — Я думаю нам нужно поговорить.       Он удивленно изогнул бровь, глядя на гриффиндорку.       — Камень появляется, когда два врага прощают друг друга, верно? — Малфой утвердительно кивнул, — Нарцисса писала в письме тебе, что они долго и много ругались, но потом поговорили и смогли понять друг друга. Мне кажется, что мы должны с тобой поговорить, чтобы камень вернулся.       — Твои слова звучат разумно, но я слабо представляю себе этот разговор.       Гермиона вздохнула и села на ближайший диванчик, призывая к себе Драко. Когда он сел, она развернулась к нему лицом, заняв позу лотоса.       — Я начну. Обещай не перебивать меня, пожалуйста. Даже если ты с чем-то будешь не согласен, я хочу простить тебя. И я хочу, чтобы ты мне в этом помог, идет?       Драко напрягся, но утвердительно кивнул.       — Спасибо. Мне было правда обидно в самом начале. Ведь я не виновата, что я родилась в семье маглов. Никто не выбирает кем и где ему родиться. И я всегда ужасно гордилась тем, что я маглорожденная. Я очень люблю своих родителей, я очень люблю мир, в котором выросла и я бы никогда не сказала, что волшебный мир лучше или хуже мира, в котором родилась я. Они оба по своему прекрасны. Когда мы были детьми, я не понимала и не хотела понимать, что тобой руководит. Позже я поняла, что тебе внушили это с детства. Родители моего одноклассника внушили его младшему брату, что у них на антресоли находится голова медведя. Он в это верил, несмотря на то, что никогда не проверял. Так устроены дети, — Она вздохнула и поправила волосы, избегая его взгляда, — На самом деле, простить тебе это было не трудно, а вот прошлогодние события душили меня очень долго. Я люблю эту школу, люблю преподавателей, люблю эту комнату и Большой зал. Это мой дом. А ты взял и осквернил его, впустил людей, которых я ненавижу и покусился на жизнь директора, который был для меня очень важным человеком. Это было чертовски больно, Драко. Но я, как и хотел Элвин Ли, я поставила себя на твое место. Семья или мир во всем мире? Я всегда буду выбирать мир, но потому мы и с разных факультетов. Это нормально. Я хочу, чтобы мои родители были живы, были рядом и вокруг был мир. Я пожертвую ради них очень многим, я пожертвую собой, но не всем миром. У тебя не было выбора. И я прощаю тебя.       Малфой молчал. Должен был разозлиться и чувствовал знакомые покалывания ненависти по всему телу, но не загорался. Она была удивительным человеком. Она делала больно, сразу же зализывая рану. Ему не хотелось, но он чувствовал — она была рядом. Была его поддержкой.       — Ладно, условия такие же. Не перебивай, идет?       Гермиона тепло улыбнулась и утвердительно кивнула.       — Ты жутко бесишь меня. Сейчас, в прошлом, уверен, что в будущем тоже ничего не изменится. Но раньше я тебя ненавидел, как минимум за твое жуткое зазнайство. Не скажу, что сейчас мне это кажется милым или хотя бы приемлемым, но было бы странным ненавидеть тебя за это. Такая самоотдача, а во имя чего? Тебя и так знает весь магический мир, подружка Поттера, член Ордена, тебя и без диплома возьмут куда захочешь, если будущее когда-нибудь наступит. — Драко тяжело вздохнул, собирая в себе силы сказать самое важное, — Да, я ненавидел тебя из-за своей семьи. И я ненавидел тебя за то, что из-за таких, как ты началась война. Возможно тебе кажется это странным, но не существуй маглов, войны бы не было.       Гермиона закусила губу и заерзала на месте.       — Ладно, — Драко закатил глаза, — Что ты хочешь сказать?       — Даже если бы маглов не было, война бы была, возможно не сейчас и не с ним, но всегда может появиться кто-то, кто захочет захватить власть. В моем мире тоже такое было. Дискриминация может быть любой. Возможно, появился бы волшебник, который хотел бы истребить всех блондинов. Или людей с плохим зрением. Или, наоборот, только чистокровных волшебников. Прости, что перебила, я должна была это сказать.       — Я понимаю это. Сейчас понимаю. Мне нужно было кого-то винить и я винил тебя. Всех не волшебников и их детей. Меня чертовски бесило, что ты — ребенок людей, которые в жизни не держали в руке волшебной палочки, лучшая ученица Хогвартса. И я ненавидел тебя за то, что ты свободна. Что у тебя есть выбор и твоя жизнь принадлежит тебе. Но, как ты уже сказала — мы не выбираем, где и кем родиться. Может быть, после моей пламенной речи, это прозвучит инородно и не к месту, но я прощаю тебя, Грейнджер.       Они сидели друг на против друга и Гермиона понимала, что ей физически необходимо снова взять его за руку. Выразить в этом жесте поддержку. Она поддерживала и его, и себя. Внутри растеклось целое море совершенно разных чувств, начиная от сомнений и заканчивая теплым пониманием. Она чувствовала прощение. Гермиона простила его также, как и он простил ее. Это витало в воздухе, вызывая колебания.       Драко резко повернул голову в центр комнаты и задержал дыхание. Гермиона, опомнившись, проследила за его движениями и замерла. Розоватый камень, размером с ее кулачок, висел в воздухе, вызывая колебания, которые девушка вначале приняла за электричество между ней и Драко.       Они, не сговариваясь встали и медленно начали приближаться к камню. Подойдя достаточно близко, они заметили, что камень светится, раскрашивая небольшой участок комнаты в розовые оттенки, создавая границу между пространством, принадлежащем ему и остальной комнатой. Не задумываясь, они ступили на территорию камня и в этот момент воздух начал меняться, сужаясь все больше и больше. Это было похоже на замедленную аппарацию. Гермиона поняла, что ей не хватает воздуха и зажмурилась, ухватившись за Драко. Она даже не успела толком испугаться, как легкие вновь наполнил воздух и она почувствовала под своим телом каменный пол. Она определенно находилась в горизонтальном положение.       — Гермиона, что ты делаешь рядом с этим грязнокровкой?       Гриффиндорка резко распахнула глаза, оборачиваясь на голос. Паркинсон? Грейнджер медленно развернула голову обратно, натыкаясь глазами на красный галстук. Сглотнула. Подняла взгляд вверх и сердце пропустило удар. Обладателем галстука был Драко. Гермиона, продолжая молчать, посмотрела на свой галстук и чуть не вскрикнула. Чертов зеленый цвет.       Камень, который должен был решить их проблемы, создал не просто новые, он полностью сломал ее жизнь.       Он поменял их местами.