***
Когда Гермиона увидела его в коридоре без Джинни, она побежала ему навстречу, не в состоянии сдержать своих радостных чувств. Гриффиндорцы продолжали провожать ее странным непонимающим взглядом, но в них больше не было ненависти, за что Гермиона была признательна Драко. Всегда, когда видел ее, он улыбался. А Гермиона, снова и снова вспоминая свои сны, краснела, смущаясь. — Малфой, — она широко улыбнулась ему, подбежав вплотную, — нам нужно срочно поговорить, иначе я наделаю глупостей, меня запихнут в больницу Святого Мунго, и мы никогда не выберемся отсюда. — Видимо ты жаждешь там оказаться, раз рассказываешь мне об этом с таким нескрываемым энтузиазмом, — Драко ухмыльнулся, обогнув девушку, чтобы продолжить свой путь. — Это не смешно, — Гермиона снова поменяла свое местоположение, не давая ему пройти дальше. — Это разговор не для лишних ушей. Малфой нахмурился, изучая лицо девушки. Она вся светилась, несмотря на то, что пыталась надеть на себя маску серьезности. — Это важно! — Гермиона закусила губу в попытках скрыть снова появляющуюся улыбку. — И это касается тебя. — И таинственное «это» не может дождаться вечера? — Таинственное «это» может и может, но вот я — точно нет, — она встала на носочки, чтобы шепнуть следующие слова ему прямо в ухо. — Блейз встречается с Тео. Гермиона отстранилась от него, желая поймать реакцию. Увидеть его непонимание, шок и волнение. Драко же в ответ только скривился, после чего развернулся по направлению к их кабинету. — Видимо из-за твоего нетерпения нам придется пропустить урок, — Малфой оглянулся на нее, ухмыляясь. — Не боишься получить наказание? — Малфой! — Гермиона быстро догнала его и, взглянув на него снизу вверх, в удивлении подняла брови. — Где твоя реакция? Я только что сказала тебе, что твой лучший друг встречается с другим твоим другом! — Знаешь, — Драко растянул паузу, выводя девушку из себя, а потом нахально улыбнулся и шёпотом произнес, — это не так страшно, как Уизли. Гермиона понимала, что он делает это специально. Выводит ее на эмоции, только Мерлину известно, исходя из каких целей. Но это совершенно не отменяло того, что ей хотелось вцепиться в его шею, выжечь взглядом дыру в груди или просто развернуться и уйти, заканчивая тем самым разговор. Она ненавидела его предвзятость к ее друзьям. Он не знал о них абсолютно ничего, но снова и снова позволял себе так выражаться о них. — Правда, Малфой? — улыбка окончательно исчезла с ее лица, оставив лишь равнодушную маску. — И почему же? — А тебе фамилии недостаточно? — Драко открыл дверь в их кабинет, пропуская Гермиону вперед. — Я успел узнать ее за время, что мы находимся здесь. И единственное, что я могу сказать о ней, так это то, что она надоедливая, скучная и посредственная. — Посредственная? — Гермиона остановилась, не дойдя до своего привычного места, и резко обернулась. — Джинни Уизли посредственная? Ты в своем уме? — А разве нет? Избегает разговоров о войне, болтая только о новой коллекции платьев, которые она жутко хочет увидеть, квиддиче и Поттере, будто в мире нет других вещей. Ты не представляешь, как я устал слушать ее разговоры об этом блядском Поттере. Да и не только я, но и весь Гриффиндор. У этой девчонки вся жизнь крутится вокруг него! — У Джинни? — Гермиона, в шоке присела на парту, глядя широко распахнутыми глазами на собеседника. — Это не она! Моя Джинни никогда не была такой. Моя Джинни никогда не стала бы говорить о парне, пока ее хорошенько бы не попросили, да и то, это привилегия только для очень близких друзей, но никак не для всего факультета. И моя Джинни думает о войне! Ты никогда не видел никого подобного! Она одна из самых умных и разносторонних личностей из всех, кого я знаю. И ты не можешь судить о ней, Малфой, имея перед глазами лишь неудачную копию этого человека, также, как и не можешь судить о Гарри и Роне! — Правда, Грейнджер? — Драко перебил ее, нахально улыбаясь. — Почему же не могу? Ты, по-моему, прекрасно поладила с моими друзьями, и я уверен, наедине с самой собой ты можешь признаться, что они стали твоими друзьями. Я уверен, что по возвращении в нашу реальность, ты даже будешь по ним скучать, а знаешь почему? Потому что в каждой реальности они такие. Потому что не знай они, что этот я — гриффиндорская подстилка Поттера, уверен, мы бы отлично ладили. — Ты назвал меня подстилкой? — глаза Гермионы пылали злостью и гневом так сильно, что, казалось, подойди Драко чуть ближе — обязательно обожжется. — Серьезно, Малфой, человек с меткой на руке называет подстилкой меня? Взяв себя в руки, Гермиона медленно улыбнулась ему так же гадко, как до этого улыбался он ей. Она хотела убить его на месте, но ее выдержка была крепче гнева. Она смотрела на его вены на шее, выступившие от злости и готовые взорваться. Драко молниеносно достал палочку и нацелил на нее. — Решила опуститься до этого? — он больше не улыбался, не пытался скрыть ярость. — Ты меня удивляешь, Грейнджер. — А что же, — Гермиона взглянула прямо ему в глаза, выжигая в них отпечаток себя, — не нравится, когда пользуются твоими же приемами? Мой факультет Слизерин, и, как ты знаешь, мы не играем по правилам. Малфой, сбитый с толку ее взглядом, не успел среагировать на то, как девушка выпустила руку вперед и перехватила его палочку. Гермиона совершенно не думала о том, что делает. В этот момент времени она понимала мальчиков, которые слишком резко реагировали на перепалки с Драко. Когда гнева настолько много, что ничего нельзя с ним сделать. Только выплюнуть яд. Выплюнуть так, чтобы потом было стыдно. Чтобы сожалеть о невозможности вернуться в прошлое и изменить его. Чтобы хотеть избежать последствий. А последствия точно будут. Только вот этой нужной мысли не было в голове Гермионы. Она, продолжая смотреть ему в глаза, переломала его палочку пополам и кинула остатки древка ему под ноги. И только в этот момент сознание будто прояснилось. Гермиона моргнула и зажала рукой рот, глядя то на Драко, то на сломанную палочку. Она перегнула черту. Он всегда был несдержанным человеком, за все годы учебы в Хогвартсе он цеплялся к ним неисчислимое количество раз, но он никогда бы не сделал ничего подобного. Сломать палочку — это хуже разбитого сердца и гадких слов, это как лишить волшебника руки. И она это сделала. Гермиона понимала, что должна извиниться, отдать ему свою палочку или, может, выписать чек на нужную сумму, но она стояла, зачарованная собственным ужасом. А он молчал, гладя на нее бесцветными глазами. Казалось, что из его взгляда исчезли разом все чувства, оставив ее один на один со своими. И в какой-то момент она сдалась своему новому факультету. Она сбежала, как последний трус, оставив его в их кабинете. Гермиона не сказала ему ни слова. Она оставила его одного. Перебирая в голове каждое его и свое слово, она бежала в подземелья, желая спрятаться от этих злых серых глаз, которые в одно мгновение теряют всякие оттенки. Гермиона стирала с щек слезы, понимая, что все испортила, что все сломала, что допустила то, чего никогда в жизни не должна была допустить. Добравшись до комнаты, она кинула школьную сумку в угол и упала на свою кровать, не желая никогда больше с нее вставать.***
Гермиона лежала, глядя в полоток несколько часов, но в какой-то момент ее все же сморил сон. Она потратила слишком много энергии в начале на злость, а после на слезы. Ее разбудила Пэнси, которая решила не мелочиться и полила подругу водой из палочки, даже не пытаясь предварительно ее разбудить. — Мерлин, ты с ума сошла? — Грейнджер подскочила на кровати, вытирая лицо руками и глядя на девушку, которая в этот момент была похожа на Джинни. Она стояла, уперев руки в бока, и сверила Гермиону гневным взглядом. — Нет, дорогая, если кто из нас и сошел с ума, то без вариантов ты, — Паркинсон наклонилась к Грейнджер, буквально "дыша" на нее своим ядом. — Что между тобой и Малфоем произошло сегодня? У Гермионы от страха сердце провалилось вниз. Полетело с горы, в надежде уже разбиться, разлететься на части, но ничего не происходило. Пэнси молчала, а сердце все падало. — О чем ты говоришь? — это было сказано настолько тихо, что не будь они во всем подземелье Слизерина одни, без заглушающих чар Паркинсон точно бы ее не услышала. — О чем же я говорю? — она выпрямилась и искусственно рассмеялась. — Малфой, который никогда в жизни не прогуляет ни одной пары, пропустил урок, да с кем! Лишь двух студентов не было на совместном уроке, Грейнджер. И нет бы, вы появились на следующем, красные и запыхавшиеся — у меня бы не возникло вопросов, — Пэнси передохнула, продолжая испепелять подругу взглядом. — Но он появился один. Разбитый. И без палочки. Ты вообще думаешь хоть о чем то, идиотка? У Макгонагалл хоть магию отбери, дай только Грейнджер засадить в Азкабан, ты решила ей любезно подарить эту возможность? Сердце Гермионы все же упало, разбившись. Она почувствовала, как пересохло горло, и заболели глаза. Несколько раз вдохнув и выдохнув, она посмотрела на Пэнси и, затаив дыхание, тихо спросила: — Что он сказал? — Он же ебанный гриффиндорец, — Паркинсон закатила глаза, начав ходить взад-вперед по комнате. — Ничего твой принц не сказал, может у вас эти ваши нездоровые чувства взаимны, а может он просто за все эти годы насквозь пропитался благородством Поттера, кто знает? Но это не значит, Грейнджер, что старая корга не вычислит тебя. Как можно быть такой дурой, Мерлин? Остановившись, наконец она посмотрела на Гермиону и устало вздохнула. Видимо, вид сидевшей на кровати девушки был настолько ужасен, что тронул душу Пэнси, и она, снова закатив глаза, села к подруге в ноги. — Что у вас случилось, Гермиона? — Господи, Пэнс, я такая дура, — бывшая гриффиндорка заплакала, прижавшись к груди подруги. — Я не знаю, что на меня нашло, мы просто ругались, — Гермиона заплакала еще сильнее. — Просто ругались, как всегда это делали, а потом я не знаю. Мерлин, я не знаю почему, я сломала его палочку. Я так разозлилась, что совершенно потеряла контроль над собой и ситуацией. Мне так жаль, ты представить себе не можешь. — А он знает, что тебе жаль? — Пэнси отодвинула лицо Гермионы от своей груди и посмотрела ей в глаза. — Ты сказала ему о том, что сожалеешь? Бывшая гриффиндорка опустила глаза и покачала головой. Сил говорить не было, ей хотелось только продолжать плакать и лежать в кровати. — Ладно, Грейнджер, — Паркинсон встала и потянула девушку за собой. — Сейчас ты идешь умываться, накладывать на свое прекрасное опухшее личико чары, и мы идем на ужин. Я не хочу ночью бегать к эльфам на кухню. — На ужин? — глаза Гермионы округлились и она замерла на месте. — Сколько же времени я тут пролежала? — Весь день. Давай, двигай в ванную. Выйдя из подземелий, Пэнси взяла подругу за руку. Конечно, Гермиона успела привыкнуть к ней и к их дружбе, но видеть такую поддержку было странно. В такие моменты особенно остро ощущалась украденная жизнь. И Малфой был прав — она будет скучать по этому. Будет скучать по зеленому галстуку и сопутствующим атрибутам в виде огневиски, ее новых друзей, и по разговорам о войне издалека, будто именно тебя это никак не касается. Подойдя к Большому залу, Пэнси остановилась и повернулась к Гермионе: — Расслабься, ладно? Не смей показать кому бы то не было, что с тобой что-то не так. И не смотри на Малфоя, мы еще не придумали, как ты будешь извиняться. С этим лучше обратиться к Блейзу, все-таки у него есть опыт в извинениях перед парнями, — Пэнси подняла бровь, хитро улыбаясь, а Гермиона покраснела, стараясь не думать, о какого рода извинениях шла речь. Они ужинали спокойно. Гермиона насильно заставляла себя не смотреть на стол Гриффиндора, отдавая все свое внимание новым друзьям. Блейз, не переставая, шутил, привлекая к себе внимание всех сокурсников, а Тео, сидящий слева от него, отчаянно жестикулировал, добавляя шарма шуткам своего любимого. После того, как Гермиона узнала, с кем встречается Блейз, она стала постоянно наблюдать за этой парой. Внутри болело от того, что рядом не Джинни. Отужинав, Гермиона попрощалась со всеми и сказала, что хочет уйти к себе, потому что весь день неважно себя чувствовала. Друзья кивнули, а Пэнси сочувственно улыбнулась и сжала ее руку, как бы говоря: «Ты отлично справилась сегодня».***
Утром в субботу Гермиона проснулась от ужасных звуков. В начале она решила, что кому-то плохо, и уже была готова ринуться на помощь, когда поняла, что может различить слова. Девушка замерла, прислушиваясь, и уже через пару секунд повалилась обратно на свою кровать. Пэнси пела в душе. И вместо того, чтобы поставить заглушку, она усилила свой голос, видимо для того, чтобы разбудить Гермиону. Выйдя из ванной, слизеринка, не высушив одежду и волосы, повалилась прямо на кровать Гермионы. — Мерлин, Пэнс, — девушка, придавленная телом, завизжала. — Слезь с меня сейчас же! — Нет, не слезу, — Паркинсон повернула подругу на спину и зафиксировала ее ногами. — Сегодня мы все вместе идем в Хогсмид. И ты пойдешь с нами. Грейнджер, через месяц будет бал, и я не знаю, как ты собираешься затащить Малфоя в свою постель, если не хочешь выглядеть достаточно сексуально. — Какой к черту Хогсмид? — Гермиона поднялась и ошарашенно посмотрела на подругу. В их мире нельзя было ходить в деревню, о чем Макгонагалл сказала в первый же день. — Разве так можно? — Либо Малфой слишком сильно давит на твои мыслительные процессы, либо тебе действительно пора лечиться, — Пэнси слегка нахмурилась, глядя на подругу сверху вниз. — С чего вообще нам туда нельзя? У старухи под контролем Хогвартс и все окрестности, так что здесь и на сотни миль отсюда мы всегда будем в безопасности. Если бы она закрыла нам доступ в Хогсмид и лишила меня возможности купить платья на Рождественский бал и на выпускной, я в тот же момент забрала бы свои документы из школы, — она улыбнулась и наконец выпустила подругу из плена. — Но так, как нам это не грозит, быстро собирайся. Будем выбирать платья, пить сливочное пиво и вылавливать Малфоя! Вообще, Трелони обещала снег сегодня, так что оденься потеплее, вдруг произойдет невероятное, и ее предсказание сбудется! С этими словами Пэнси вновь скрылась в ванной, оставив Гермиону одну в комнате. Она и думать забыла о бале. К тому же, она была уверена, что еще чуть-чуть и они вернутся в свой мир, все будет, как раньше. И она не попадет на бал в роли слизеринки. Медленно встав, Грейнджер подошла к их огромному шкафу. Ей безумно хотелось надеть какой-нибудь бордовый или красный свитер, которых было полно в гардеробе ее мира. Этот цвет ассоциировался у нее с Рождеством и праздничным настроением. Но в шкафу, как и ожидалось, были вещих всех цветов, кроме нужных ей. Слизерин и Гриффиндор, как два упертых барана настолько ненавидели друг друга, что это было видно в мелочах. Гермиона закусила губу, достала из шкафа белый свитер и простые черные брюки. Бросив одежду на кровать, она выбрала красивый комплект нижнего белья и, надев его на себя, повернулась к свитеру. Сегодня на завтраке она, без сомнения, всех покорит. Или, быть может, только выведет из себя гриффиндорцев. Это было не важно. Ей нужен был бордовый свитер. Выйдя из ванной уже полностью готовой, Пэнси вскрикнула от неожиданности, увидев, как подруга сидит на кровати и превращает ее любимый белый свитер в какой-то ужас кровавого цвета. — Что ты делаешь? — Паркинсон подбежала к подруге и с ужасом посмотрела на испорченную одежду. — Теперь я люблю красный цвет, — Гермиона пожала плечами, не поворачиваясь к сокурснице. — И поэтому ты решила испортить мой свитер? — девушка почти визжала от переполняющих ее чувств. — Если я сейчас открою наш шкаф, все вещи в нем тоже будут красные? Ты совсем свихнулась? Гермиона резко повернулась к Пэнси и, увидев ее расстроенный взгляд, неожиданно для самой себя рассмеялась от абсурда всей ситуации. — Черт, Пэнс, прости, — она спрыгнула на пол и обняла подругу. — У меня дома есть точно такой же свитер, видимо я решила, что брала его с собой в школу, — Гермиона снова засмеялась и поцеловала Пэнси в щеку. — Обещаю, на каникулах я заберу его и привезу тебе. — Ты разве собираешься домой на каникулы? Гермиона закусила внутреннею сторону щеки, готовая взвыть. Чтобы она не сказала, это может быть неверным. Это ужасно раздражало. — Может, если все хорошо сложится. Соскучилась по маме. В любом случае, я что-нибудь придумаю и отдам тебе свитер как можно быстрее. Может, через эльфа получится передать. Выходя из их комнаты, Гермиона попросила подругу посмотреть на гриффиндорский стол, когда они зайдут в Большой зал. Конечно, Пэнси решила, что подруга хочет сразить Драко выбором такого цвета, но Гермионе почему-то хотелось узнать реакцию Джинни. — Младшая Уизли, мне кажется, хочет броситься на тебя, — Паркинсон тихо засмеялась, накладывая себе в тарелку кусочки нарезанных фруктов. — Ее ты точно покорила, так что день прожит не зря. Завтрак был слишком долгим. Гермионе хотелось сбежать из школы и от всех гриффиндорцев в зале. Блейз, видя ее состояние, пытался привести девушку в чувства, снова и снова шутя про цвет ее свитера. Грейнджер хотелось кричать. Это было так глупо — вообще обращать внимание на цвет одежды. Если бы она пришла голой на завтрак, это бы заметило меньше людей. Но слизеринка в красном — это, конечно, новость дня. Она бы не удивилась, если бы в завтрашнем Пророке написали об этом. Выйдя наконец из школы и вдохнув холодный воздух, она немного расслабилась. Холод отрезвлял, и Гермионе даже не хотелось накладывать на себя согревающие чары. Они шли в Хогсмид большой компанией, в которой были почти все ее однокурсники со Слизерина. Как ни странно, дружить эти люди действительно умели. Но Гермионе, кроме Блейза и Пэнси, никто не нравился. Она попала в этот мир, и ей просто подарили дружбу с этими двумя, когда остальные были всего лишь белым шумом. Даже Тео, который всегда был с ними, для нее не представлял из себя ничего интересного. Было даже ощущение, что лица других студентов не такие яркие, как у ее друзей. Гермиона смахивала это на магию камня и старалась не думать об этом. Войдя в деревню, Пэнси повернулась к Блейзу, припрыгивая от нетерпения и удовольствия наконец-то заняться чем-то более интересным, чем учеба. — Мы с Гермионой первым делом идем за платьями, вам советую тоже что-нибудь посмотреть себе. Не хочу, чтобы вы позорили наш факультет, — Паркинсон подмигнула Тео, на что тот закатил глаза. — Встретимся, я думаю, около двух часов в «Трех метлах». Но мы можем опоздать. Не дождавшись ответа друзей, Пэнси упорхнула в ближайший магазин, держа Гермиону под руку. Последнюю никогда не интересовали платья, мода и украшения. Она любила чуть свободные, закрытые футболки летом и теплые свитера зимой, желательно, конечно, алых оттенков. Гермиона превращалась в «девушку» только тогда, когда это было действительно нужно, а случалось это, слава Мерлину, крайне редко. Пэнси протащила подругу по всем магазинам Хогсмида по нескольку раз. Она так тщательно искала для себя идеальное платье, что Гермионе хотелось сбежать от нее к Блейзу и Тео, лишь бы только не видеть блестящие разноцветные ткани. И, если в начале их пути Грейнджер с интересом рассматривала образы подруги и давала честную оценку каждому, то под конец она пыталась убедить Пэнси, что каждое платье шедевр, который они обязательно должны купить. Но Паркинсон зациклилась не только на себе. Она яро искала платье для Гермионы, постоянно вплетая в свои доводы Малфоя, из-за чего создавалось ощущение, что в выбранном платье на балу появится не она, а Драко. Платья же, выбранные Пэнси для нее, могли повергнуть в шок любого, кто увидел бы в таком наряде Гермиону. Каждое из них больше было похоже на сорочку, чем на одежду для Рождественского бала. Но Паркинсон не желала ничего слышать, убеждая подругу, что ее цель — соблазнить блондина. — Пэнс, а как же просторы для воображения? — устало начала Грейнджер, сидя в примерочной и снова рассматривая ужасные варианты, предложенные слизеринкой. Гермиона поняла, что все ее предыдущие слова девушка воспринимала, как отказы «ханжи», а потому она решила поменять стратегию. — Он же должен захотеть снять с меня платье, а если я буду в чем-то настолько открытом, это желание отпадет за ненадобностью. Гермиона говорила об этом, не проецируя на себя. Говорила так только для Пэнси, потому что даже подумать о том, как Малфой снимает с нее платье, было жутко. К тому же, они не разговаривали, а она так и не извинилась перед ним, поэтому и все эти платья, и Драко, для которого они выбирались, воспринимались просто игрой. — Хм, — Пэнси слегка нахмурилась, исчезая из виду, но через пару минут появилась вновь. — Так совершенно не интересно, но надень это, — она протянула Гермионе бежевую ткань, совершенно не имеющую формы и стиля. — Я никогда этой чушью не пользовалась, но понять тебя невозможно, так что… Паркинсон развела руками, а Гермиона нахмурилась, принимая в руки «нечто». — Это что? — Мне иногда не верится, что ты моя подруга, — Пэнси закатила глаза. — Надеваешь заколдованную ткань на себя, она считывает с тебя твои желания, измеряет твою фигуру и превращается в одно из платьев этого магазина, которое идеально тебе подходит. — И мы все это время мерили это безграничное количество вещей, когда здесь была эта прекрасная ткань? — Гермиона, зло сверкнув глазами, зашторилась и переодевалась. — Ты жестока со мной. — Ну весь кайф же в процессе выбора, а не в том, как бы поскорее пойти пить сливочное пиво. Не дождавшись ответа, Пэнси отодвинула шторы примерочной в сторону и замерла, глядя на свою подругу. Гермиона выглядела невероятно. На ней было черное атласное платье в пол на тонких бретельках. Оно буквально стекало вниз по фигуре девушки, привлекая к себе внимание. — Ух ты, — Паркинсон подошла ближе, изучая ткань платья. — Как думаешь, золото или серебро? Тут рядом ювелирный магазин, я видела на витрине интересный комплект, надо будет зайти посмотреть. — Мне нравится так, — Гермиона завороженно смотрела на свое отражение, не в состоянии сдвинуться с места. — Украшения могут перетянуть на себя внимание, а мне этого не хотелось бы. — Это скучно, но ты, наверное права, — Пэнси вышла из примерочной в поисках продавца, оставив подругу наслаждаться картинкой в зеркале. Гермиона, обещавшая себе не думать о Драко в контексте бала, все же дала слабину, рассматривая себя и думая, как он отнесется к увиденному. Может ли ему это понравиться? Может ли ему понравиться она? Или, все же, она сломала все возможное между ними, так же, как сломала его палочку? — С тебя семьсот галлеонов, подруга, — Паркинсон вернулась довольная. — Вполне сносная цена за эту красивую тряпочку. Можешь снимать это с себя, твое платье уже упаковывают. Гермиона, услышав баснословную цифру, сглотнула, пытаясь не выдать свой шок. Она никогда не держала в руках такой крупной суммы денег и, тем более, никогда бы не смогла позволить себе такое платье. Переодевшись назад в свои вещи, она подошла к улыбающейся продавщице и попытавшись подавить панику, мягко сказала: — Запишите на мою фамилию. Как ни странно, это сработало. Девушка сказала, что уже это сделала и, пожелав хорошего дня, вернулась к своим делам. Пэнси сразу выскочила из магазина, хватая за руку подругу, чтобы вновь отправиться в адскую прогулку за выбором платья, но Гермиона остановилась, извинившись. — Я хочу немного пройтись, подышать воздухом. Уверена, ты справишься с этим и без меня, — она аккуратно улыбнулась. — Ладно, все равно ты совершенно не помогаешь, — по ее лицу было видно, что она немного расстроилась, но уже спустя секунду Пэнси, улыбнувшись, попрощалась, уходя в очередной магазин. Гермиона вдохнула холодный воздух и, поежившись, медленно начала идти по улочке, заглядывая в каждую лавку. Ей хотелось увидеть Хогсмид в снегу, хотелось пить горячий чай в картонных стаканчиках, идя с мальчиками по заснеженным дорожкам, но, к сожалению, деревушка была серой, как и небо над ее головой. Гермиона размышляла, как извиниться перед Драко, где и как его подловить, чтобы сказать, что она была не права и как ей жаль. Но мыслей в голове не было. Слова совершенно не складывались в нужные предложения. Добравшись до Визжащей хижины, Гермиона остановилась, глядя на замок. В эту секунду ей особенно остро не хватало Гарри и Рона. Она не видела их почти три месяца. Сейчас было бы достаточно просто поговорить с ними через их связь. Ей хотелось бы просто посмотреть, где они сейчас находятся. Увидеть два красных ярлычка с их именами и убедиться, что все, что у них было — не просто сон, что все взаправду, и они где-то там ищут крестражи и помнят о ней. Она обернулась, понимая, что пора возвращаться к Пэнси. Скорее всего они уже ужасно опаздывали, и Блейз с Тео, как ей казалось, выпили уже не одну порцию сливочного пива, готовясь переходить к более крепким напиткам. По дороге ведущей в школу медленно шел Драко. По нему было видно, что прямо сейчас он полностью в своих мыслях, и лучше его не трогать. Но Гермиона, решив, что этот момент идеально подходит для разговора, поспешила к нему. Сердце быстро билось внутри девушки, а сама она почувствовала поток жара внутри себя, но несколько раз вдохнув и выдохнув, немного пришла в себя. — Драко, — Гермиона добежала до него и дотронулась до плеча, в попытках обратить на себя внимание. Малфой обернулся и, увидев ее, в удивлении изогнул бровь. — Давай быстрее, у меня много дел, — он скучающе осмотрел ее смущенное лицо и закатил глаза. — Драко, — запнувшись на его имени, она закусила губу и посмотрела на него с сожалением. — Прости меня, я не знаю, что на меня нашло. Я очень виновата перед тобой. Я не хочу терять нашу, — Гермиона снова запнулась, пытаясь подобрать нужное слово, — дружбу? — Извинения приняты, — он развернулся, пытаясь продолжить свой путь, но Гермиона снова перекрыла ему дорогу своим телом. — Нет, не приняты! — Грейнджер заглянула ему в глаза, пытаясь увидеть что-то, что дало бы ей надежду, но он был полностью закрыт от нее. — Драко, я правда хочу сохранить наши отношения такими, какими они были. — Боишься не вернуться в свой мир, к Поттеру и Уизли, если наши «отношения», — на этом слове Малфой злобно ухмыльнулся, — испортятся? — Нет, — Гермиона отпустила все свои эмоции на волю, и по щекам потекли слезы. — Я не этого боюсь, а того, что мы больше не сможем общаться. Не важно, что там будет дальше, я не хочу терять тебя! Драко прищурился, глядя на девушку. Она была настоящей. И свет, который ему так нравился в ней, вернулся на свое положенное место, снова согревая его. Ее слова были болезненными для него, и верить в них было страшно. Потому что девушка, сломавшая его палочку, не боялась его потерять. Она вообще ничего не боялась. И в той Гермионе, которая пылала гневом, он увидел себя. И в тот момент ему ужасно захотелось вернуться назад в их реальность, чтобы забрать у нее груз самого себя. Она продолжала гипнотизировать его своими красными мокрыми глазами, а он молчал, не желая признавать свое поражение. А через пару минут Гермиона, видимо сдавшись окончательно и ставя на кон все, что у нее было, подошла и обняла его. Второй раз за время нахождения здесь. Но если в первый раз она сделала это потому, что была счастлива, то сейчас наоборот. Драко поверил в ее слова. Он поверил, что она боится его потерять. Он смотрел сверху вниз на кудрявую голову и чувствовал ее страх перед следующей секундой. А следующая секунда зависела только от него. И Драко решил рискнуть. Он приподнял подбородок девушки и заглянул в ее теплые глаза, удивляясь тому, что больше не чувствует злости. Ему было все равно, что она до конца жизни будет отстаивать честь своих странных друзей. Да даже, если она каждый день будет ломать его палочку — плевать, у него достаточно денег, чтобы каждый день покупать новую. Он заметил, что пошел снег, будто одобряя его действия, делая момент еще красивее. Гермиона смотрела на его лицо, нежно улыбаясь маленьким снежинкам на его ресницах. И Драко наклонился ниже, чтобы коснуться. Впервые коснуться ее теплых нежных губ. И тогда, когда он уже чувствовал ее дыхание на себе, они оба услышали, как кто-то отчаянно его зовет. Момент был упущен. Сжав челюсти, Малфой отпустил лицо Гермионы и увидел стремительно приближающуюся Уизли, которая однозначно видела то, что видеть ей не следовало.