The Five Horsemen-3: To Hell and Back

Он очнулся внезапно, будто вспыхнул внутри обжигающе-холодный синий огонь. Колючая проволока с миллиардами мелких острых игл протянулась через всё тело от лба до затылка. На секунду он почувствовал себя бумажной развёрткой модели «вырежи и склей», но все неприятные ощущения быстро угасли. На смену им пришла небывалая лёгкость. Так чувствуют себя боги, появляясь на свет. — Как ты чувствуешь себя, сын мой? — спросил голос из темноты. Токи приподнялся на локтях навстречу голосу. Постепенно зрение восстановилось, и новорождённый увидел ту же комнату, где заснул. Он полулежал на том же алтаре, только серый камень слева от него стал тёмно-красным. Рядом стояла Хель. Живой её глаз смотрел на сына с волнением. — Благодарю вас, матушка, я в полном порядке. Теперь Токи был точно такой же, как и она — разделённый на две половины. Увидев свои оголённые кости, молодой бог смерти не испугался и даже не удивился. Теперь он знал, как управлять своей силой, как сражаться, как вести войско, сколько у него подчинённых — всё, вплоть до внешнего вида доспехов, которые силой мысли успешно материализовал. — Перейдём сразу к делу, — сказала Хель, когда сапоги Токи коснулись пола. — Разведка донесла, что в наши владения пожаловали драконы. По примерным подсчётам, их несколько сотен. Токи невозмутимо кивнул головой, принимая к сведению. В голове само собой всплыло, что драконы проживают в Муспельхейме, умеют летать, плеваться огнём и говорить. Но последние несколько сотен лет ящеры не снимались с места такой большой стаей. Значит, их кто-то привёл. — Именно, — подтвердила Хель. — С ними видели некоего воина с золотыми волосами, одетого во всё белое. Полагаю, это тот самый Сквизгаар, сын Одина, который сопровождал тебя по пути сюда. — Верно, — бесстрастно ответил Токи. Воспоминания о товарище казались ему теперь похожими на сон, который частично успел отпечататься в памяти — а остальное дополнило поутру воображение. — Итак, уже несколько дней идёт война с Асгардом, — Хель по-деловому сложила руки на груди. — Пора обеим сторонам понести потери. Во внутреннем дворе замка тебя ждёт войско. Все воины владеют оружием — их ты и выведешь сейчас на равнину за воротами. Твоя главная цель — сын Одина. Он убедил драконов прибыть сюда, а мы, когда его не будет, убедим их принять нашу сторону. Устранить его — это первый мой тебе приказ. — Слушаюсь, — Токи сделал небольшой, но уважительный поклон и отправился к своему войску. Путь во внутренний двор он нашёл безошибочно, ждавшие там воины приветствовали его — всё шло, как полагается. Став во главе войска, Токи повёл стройные ряды вперёд. Кованые ворота из тёмной стали открылись, и в проёме показалось будущее поле боя. Спрыгнув на землю с загривка синей драконицы А’арграх, Сквизгаар не сдержался и крепко выругался вслух. Он же видел, приземляясь, знакомую фигурку Токи, бегущую к замку во главе нестройной толпы серых балахонов. Ещё немного — и они бы встретились!.. На его глазах неведомая сила подняла Вортуза с земли и затащила в замок. С высоты Сквигельф не мог увидеть, в каком из окон пропал младший гитарист — глядя отсюда, можно было подумать, что Токи поглотила каменная крепостная стена. Да ещё и местные, трусы, разбежались при виде драконов… Приземлились ради безопасности не под самыми стенами замка — это было бы чересчур нагло — а неподалёку, укрывшись за плешивыми холмами с желтоватой жёваной травой. Неплохо было бы связаться с хельхеймцами, подумал Сквизгаар. Пусть объяснят хотя бы, что здесь происходит. Для этого пришлось оставить драконов с наказом не разбредаться и некоторое время бродить по однообразному рельефу, украшенному мелкими кустиками, крича: — Люди Хельхейма, мы пришли с миром! Покажитесь, драконы не причинят вам вреда! К возвращению гитариста с горсткой смельчаков, когда кто всё-таки показался, драконьи старейшины уже успели провести разъяснительную работу с молодёжью. «Людей не жрать! И вообще никого не жрать. Мало ли, какая зараза в них сидит. Попадёт в нутро, всё там изъест — как уголёк, сгорите!» Потом, разглядев, что товарищей никто не испепелил и не проглотил, из-под земли, из-за камней и чахлых кустиков стали выходить ещё люди. Шли они на свет, исходящий от облачения Сквизгаара, не теряющий своей яркости ни в темноте, и в дыму, ни в тумане. Драконы на всякий случай выставили вокруг стихийного лагеря несколько часовых — уж очень подозрительным казалось затишье в районе замка. Сквизгаар понимал, отчего это («взяла Токи в плен и теперь воспитывает!»), и ему было невесело. А хельхеймцы, окончательно оправившись от первого испуга, начали проявлять к ящерам интерес. — Вот это громады! — А не кусаются? — А погладить можно? — Только с условием: одно «погладить» — одна рука, — щёлкнул зубами Глот, которого отвлекали от работы. Учёный дракон усердно крутил-вертел аппарат для слежения — не зря же так долго собирали его и даже особо редкий минерал у белого «сородича» выторговали! — но показывать внутренности замка капризное оборудование не желало. «Плохо», — нахмурился Сквизгаар, — «Как бы не пришлось брать замок в осаду». В общих чертах он узнал у местных, что произошло. Собирались, мол, они ворваться к правительнице Хельхейма и высказать ей все обиды, которые столькие годы претерпевали люди от неё. Токи же своей «грозной смертоносной косой» убил огромного великана — одного из подручных Хель. Потому хельхеймцы сплотились вокруг него и выбрали своим главарём. — А чуть что — сразу бросили главаря, сбежали, — процедил сквозь зубы гитарист. — Не стыдно? — Так драконы ж налетели! — зашумели местные. — Откуда нам было знать, с миром они летят или нет? — Ладно, — успокоил толпу Сквизгаар. — Я прибыл сюда, чтобы выручить Токи. Кто хочет помочь мне — оставайтесь. Но если кто-то чувствует, что не может не запаниковать — уходите сразу. Над равниной сгустились холодные серые тучи. С земли они казались огромными бугристыми серыми скалами, которые вот-вот — и упадут, погребя под собой обе армии. Небо то и дело освещали короткие вспышки — это тучи высекали друг из друга молнии. Или это гнев и боль Сквизгаара поднялись в воздух и накрыли собой поле брани. Коротким жестом он отдал приказ «смирно» и двинулся вперёд — навстречу знакомой тёмной фигуре. Сквигельф до боли в пальцах сжал гриф гитары. Пусть это окажется иллюзией, молил он. Мороком, насланным специально, чтобы вывести сына Одина из равновесия. По мере приближения Сквизгаар сумел рассмотреть облачение соперника. Поначалу гитарист не приметил ничего особенного: чёрный плащ, чёрные доспехи. Но хоть вокруг стоял липкий безнадёжный туман, плащ за спиной воина развевался, словно при шторме. Казалось, будто накидка соткана из того же тёмного дыма, который в своё время колыхался вокруг трона Апсу.* На чёрных доспехах не играли отблески, как это обычно бывает. Их цвет напоминал космическую бездну, из которой извлекли все источники света. Она невольно притягивала к себе взгляд, чтобы безвозвратно затянуть в свою пугающую глубину. Только на груди эту черноту прорезали серебряные стрелы розы ветров. Прямо над ней расположилась застёжка-череп, скрепляющая плащ. «Нет», — ужаснулся Сквизгаар. Когда расстояние между ними сократилось до каких-то двух метров, командующий войсками Смерти поднял голову. Теперь у Сквигельфа не оставалось никаких сомнений. Это был его коллега по группе, товарищ и соратник. От привычного облика Токи осталась ровно половина. Кости черепа, что виднелись теперь вместо левой части лица, кое-где розовели остатками свежей крови. Значит, обряд инициации прошёл совсем недавно… «Что они с тобой сделали?» — хотел было завопить Сквизгаар во всю силу лёгких. Но он вовремя удержался и погасил в себе несвоевременную вспышку. Сейчас проявление чувств не сыграло бы ему на руку. — Ха, ты всё-таки скопировал мою пряжку с ремня, — в привычной манере произнёс он. Живая половина лица Токи недобро усмехнулась. Он согнул руки так, словно бы в них была гитара. Но вместо «Flying V» в них оказалась длинная остро заточенная коса. — Хочешь сразиться со мной? Хорошо, будет тебе сражение. Но только не здесь. — «Только не здесь»? — переспросил Вортуз. — Так ты биться собрался или заниматься более привычным для тебя делом? Сквизгаар не ожидал от своего бывшего ритмача такой лихо заверченной колкости. Изменился и голос Вортуза: он хоть и был, как прежде, высоким, но стал более хриплым и дерзким. — Это будет наша с тобой битва, — добавил Сквигельф. — Остальные не должны пострадать, — он провёл по воздуху рукой, указывая на обе стороны, стоящие друг напротив друга в ожидании приказа. — Хорошо, будь по-твоему. С этими словами Токи взмыл в воздух, не дожидаясь соперника. Сквизгаар белой молнией устремился вслед за ним, хоть и чувствовал, что не готов к сражению. Как он сможет поднять руку на того, с кем провёл бок о бок столько лет? Они поднялись уже достаточно высоко над землёй и вошли в те самые тучи — серые, как отчаяние Сквигельфа. Бог смерти парил напротив него, глядя исподлобья пронзительно-голубым глазом. Уцелевшая часть лица его ничуть не изменилась, но швед тщетно высматривал в нём черты того самого, прежнего Токи. Тот атаковал первым, взмахнув косой. Поднявшийся шквал больно хлестанул Сквизгаара по лицу. Он закрылся от последующих ударов плащом, но свою гитару в ход не пустил. — Как это понимать? — рассердился Токи. — Ты позвал меня сражаться, а сам не сражаешься? Подставляешь вместо этого правую щёку, да? Прямо как та дешёвка с разукрашенной дощечки, в которую меня заставляли верить в детстве. Он вновь замахнулся на Сквизгаара косой. — Токи, одумайся! — пытался Сквигельф перекричать налетевший ветер. — Хель сделала тебя своим орудием! — Неправда! — Сквизгаара отшвырнуло назад. Он летел, но не падал: под ними на многие километры не было ничего твёрже облаков. Токи надвигался на него и продолжал: — Придёт и её черёд, когда я расправлюсь со всеми остальными. — Откуда такая уверенность? По силам ли тебе справиться со всеми богами Асгарда? Вортуз глумливо улыбнулся. — Твои старые приёмчики теперь на мне не действуют. Вы все всегда говорили, что ничего не получится, я ничего не добьюсь, что я никчёмный! Но теперь-то я знаю, на что я способен. И чтобы уничтожить вас всех, сил у меня вполне хватит. Сквизгаар почувствовал, что у него словно идёт кровь из носа. Он перехватил гитару покрепче и послал в сторону противника несколько коротких молний-аккордов. Те пролетели через волну ветра и погасли в черноте доспехов. Соло-гитарист понял, что дальше так продолжать сражение бессмысленно и опасно. — У нашей битвы не будет исхода, пока у нас разное оружие, — объявил Сквизгаар. — Коса против гитары — всё равно, что дохлая мышь против подорожника. — Так ты трусишь? — с нескрываемым злорадством спросил Бог смерти. — Напротив, трусишь как раз ты. Помнишь наш гитарный поединок? Живая часть лица Токи на миг просветлела. В руках вместо косы появился «Flying V». Значит, не всё потеряно, воодушевился Сквигельф. Поднявшись выше, он ударил по струнам и завёл мелодию. Одну из тех самых, ранних, похожих на весенний ливень, что смывает с земли всё накопившуюся за зиму под снегом: грязь, мусор и прелый лист. А вместо них он даёт новый шанс вырасти свежим росткам — таким же зелёным и наивным, каким был тогда юный Токи. Токи сегодняшний злобно скалился черепом, но играл свою партию. — Ты надеешься разжалобить меня нашими старыми песенками? — испытующе взглянул он. — Думаешь, я, как в кино про супергероев, сейчас одумаюсь и паду перед тобой на колени? Выкуси, Сквизгаар. Я доиграю мелодию — только из уважения к тебе — а потом всё равно прикончу. — Из уважения? — хмыкнул Сквигельф. — Ты, помнится, говорил, что всегда ненавидел меня. — Это было самое подходящее слово в английском языке. Но оно не отражало сути. Сквизгаар подлетел ближе: — И в чём же суть? — спросил он, глядя ритм-гитаристу в глаза. В этот момент рука Вортуза дрогнула и сорвалась со струн. Те неблагозвучно взвизгнули и затихли. — Я… я… — Токи хотел отвернуться, но не смог оторвать глаз от пристального взгляда товарища. — Иди ты к чёрту, Сквизгаар! Гитара в руках норвежца вновь превратилась в косу. Полоснув по рукам Сквигельфа, она срезала его гитарный ремень. — Кто ты такой, чтоб я раскрывал тебе душу? — Я твой брат, — бесхитростно ответил Сквизгаар. Он хорошо понимал, что ему сейчас угрожает смерть, но был кристально спокоен. Вортуз скривился: — Тебе самому не противно произносить вслух это слово? У меня нет и никогда не было братьев, кто бы мне что ни говорил! — И кто же тогда спас тебя из плена? — Я тоже был счастлив и признателен вам всем, когда вы вытащили меня, — ритм-гитарист покачал головой. — Но когда дома я пришёл в себя и решил глянуть ленту в соцсети… Вы всё время развлекались, пока я умирал в подземелье у Магнуса! — Допустим, — прикрыл глаза швед. — Признаю, мы вели себя, как скоты, забив на все проблемы, что нас тогда окружали. Но кто же тогда принял тебя в группу и помог добиться всего, что ты имеешь? — Принял в группу? Ну, спасибо! Осчастливил меня подарком с королевского плеча, век не забуду! — Токи начал терять самообладание. — Помогал мне всегда Чарльз — и то по долгу службы! А вы лишь всегда унижали меня. Получали удовольствие, доводя до слёз и психотерапевта! — Послушай, Токи, — Сквизгаар поднял ладонь вверх. — Я не могу ответить за всех, только за себя. Я признаю, что порой обходился с тобой несправедливо. Но я не собираюсь просить за это прощения или как-то оправдываться. Подумай сам хоть раз в жизни, каково оно — играть в группе? Если бы между всеми нами были мирные отношения: никаких ссор, стычек, уходов из группы… Если бы мы не противоречили друг другу, мы творили бы с удовольствием. Были бы просто хорошей дэт-метал группой — и только. Но чтобы стать повелителями всей Земли, как это сделали мы, недостаточно быть просто хорошими. — Ты опять меня не понимаешь… — голос норвежца предательски задрожал, и к нему вернулся обычный тембр. — Я всегда хотел быть похожим на тебя, Сквизгаар. Таким же талантливым, популярным… красивым… — Токи опустил глаза, — таким же уверенным в себе. И я надеялся хотя бы раз в жизни получить твоё одобрение. Одобрение, а не снисхождение. Токи закрыл лицо руками. Коса выпала вниз и растворилась в облаках. — Я всю жизнь искал брата. А находил лишь бога. Сквизгаар не сразу решился подойти к товарищу. Он собирался с мыслями: что нужно сказать? Какие подобрать слова? У Бога гитары не было времени на размышления. Приблизившись к Токи почти вплотную, он заговорил: — Токи, ты слышишь меня? Тот молча кивнул, не отнимая рук от лица. — Тогда слушай внимательно и запоминай. То, что я сейчас скажу — слишком личное, чтобы я повторял это дважды. Соло-гитарист увидел, как голые кости левой руки Вортуза начали затягиваться розовыми мышцами. Воодушевлённый, он продолжил: — Тебе не нужно быть ни на кого похожим. Пока ты остаёшься сам собой, это даёт мне силы не сдаваться, бороться и постоянно идти вперёд. В своё время я искал гитариста себе под стать — чтобы одно его присутствие никогда не давало мне расслабиться. Благодушно размякнуть в мысли, что я и так самый лучший в своём деле, и выпустить гитару из рук. Токи удивлённо замер, не издавая ни звука. — Да, очень многое в тебе часто бесит меня: твоя беспечность, наивность, твои вечные бумажные самолётики и зверьё по всему замку. И в то же время всё это даёт мне вдохновение. Я никогда не питал к тебе любви, Токи. Но и ненависти — тоже. Это как ветер: он тоже раскидывает вокруг то пыль, то сухие листья — любую дрянь, какая ему по пути подвернётся, — Сквизгаар усмехнулся. — Но разве можно его за это ненавидеть? После этих слов два бога долго стояли, молча обнявшись. Сквизгаар заметил, что седые пряди Вортуза снова возвращают себе русый цвет. Когда металлисты посмотрели друг на друга, Токи взглянул на старшего товарища знакомым взглядом по-детски голубых глаз. — Я запомнил, Сквизгаар, — тихо сказал он. — И всё понял, больше повторять не надо. Странно, что в такую минуту глаза у чувствительного ритмача не влажные, усмехнулся про себя Сквигельф. Не успел Бог гитары это подумать, как у него самого защипало в носу, и полупрозрачная завеса упала на глаза. — Идём, Токи, — развернулся он. — У нас ещё много дел впереди. Мало кто любит ждать. И здесь дело даже не в том, что ждать — электричку, день рождения или свою очередь к зубному врачу. Ожидающему всегда кажется, что время тянется непривычно медленно. Каждую секунду оно придирчиво обмеривает со всех сторон микрометром, записывает показания весов, и только потом кладёт кроху в минутную пробирку. Пока она наполнится, несчастный ожидающий может вообразить себя до ужаса постаревшим! Ждать чего-то приходилось временами обитателям всех девяти миров. Поблажек ни для кого не существовало, и ожидание было для всех одинаково медленным. Лишь некоторые боги умели выдерживать испытание с достоинством, относясь к времени терпеливо. Хель прошествовала в самую высокую башню своего замка, чтобы оттуда следить за ходом битвы. Внешне богиня смерти не показывала своего нетерпения, но на душе у неё было неспокойно. Справится ли сын с испытанием? Если он не упоминается в пророчествах о Рагнарёке, то, возможно, погибнет ещё до конца света. Значит всё, что Хель сделала, окажется зря. От судьбы не уйдёшь — слишком неуклюжей, наверное, была попытка усилить живое неживым. — Ну, что? — неожиданно раздался за спиной вкрадчивый голос. — Как поживает мой славный потомок? Это снова был Локи. Вернее, некая часть его мыслей, которую он посылал через космос, умело огибая встречные звёзды, планеты и чёрные дыры. Самого бога коварства, едва Токи со Сквизгааром отбыли в Хельхейм, содержали под неусыпным наблюдением. Тем не менее, зыбкий силуэт со знакомыми очертаниями успешно добрался до цели и теперь справлялся у Хель, как идут дела. Узнав обстановку, Локи озабоченно нахмурился: — Зря ты послала его одного: против Сквизгаара он может не выстоять. — Токи сейчас обладает большой силой, — заметила Хель, — даже мне сложно предугадать, где её границы. Про Сквизгаара же, мне известно, благодаря тебе, всё. Смерть одерживает верх над жизнью — таков всеобщий закон бытия. — Ты права. Но есть кое-что, о чём ты запамятовала, дочь моя. Сквизгаар может победить Токи не силой, а словом. Сколько видели мы случаев, слышали историй, когда всего несколько слов заставляли могучих воинов сдаться в плен. — Если ты о любви, то ты ошибся, — отрезала Хель. — Токи отныне уважает и почитает только меня. — Ты уверена? Сквизгаара, судя по всему, он знает много лет. А тебя — хорошо, если один день. Токи не из тех, кто легко предаёт. Даже если его память спит, она может проснуться при виде старого товарища. Или при звуке его гитары. Оба замерли одновременно, прислушиваясь. Где-то внутри громоздких бесформенных облаков зарождалась мелодия, которая слабой едва живой струйкой стекала по отсыревшему воздуху вниз. — Вот! Кажется, Сквизгаар уже пустил в ход своё оружие. Если выбор Токи перевесит в его сторону — горе тебе! Изображение Локи дёрнулось, словно хотело сбежать, но удержалось на месте. — Впрочем, война ещё не проиграна. Каков бы ни был исход битвы, жди моего сигнала. У меня появилась одна задумка… Бог коварства исчез так же внезапно, как и появился. Хель так и не поняла, о какой задумке идёт речь — отец никогда не рассказывал ей свои планы до конца. Не зная, что варится в хитроумной рыжей голове Локи, доверять ему было сложно. Но сейчас он точно на стороне Хель. Больше всего на свете он мечтает о падении Асгарда. Тогда он, Локи, сможет сам править девятью мирами, построив на асгардских руинах новый дворец по своему вкусу. Но какое будущее ждёт его многочисленных детей? Поразмышлять об этом богине смерти не удалось. Башня задрожала, её вековые камни, молчаливо опиравшиеся друг на друга, загудели. Сверкнуло что-то длинное — но не молния, это больше походило на длинное изогнутое лезвие. В тот же миг Хель упала на пол от незримого удара в грудь. Токи навис над балконом чёрной тучей. Полы его плаща дрожали, как будто внезапный шторм рвал их во все стороны. Но снаружи было, как всегда, безветренно — трепет чёрной ткани был отражением гнева, клокочущего в душе её хозяина. Лицо бога смерти в обрамлении русых волос строго глядело на названую мать пронзительно-голубыми глазами. Та неспешно поднялась на ноги. Как видно, Локи оказался прав: Сквизгаар переманил её сына на свою сторону. «Значит, я ошиблась в нём». Бог смерти должен оставаться вне противостояния, не склоняться ни на одну сторону. И лишь когда судьба потребует, он должен выйти и сказать своё слово, которое обратит в пепел все завоевания, всё оружие, воинов и командиров. И для него самого жизнь закончится исчезновением. Но тот, кто родился богом, не страшась конца, пройдёт по предначертанному пути и не сможет с него свернуть. В Мидгарде таких почти не стало. Люди с лёгкостью перебегают с тропинки на тропинку, выбирая, за какую из них ему расскажут сказку покрасивее, где больше посулят. Вот и в Токи человек, как его ни глушили, одержал верх. — Очень жаль, — хрипло произнесла богиня смерти, выбросив вперёд левую руку. — У тебя не хватило духа убить в себе человека. Мерцающий искрящийся шар слетел с костяных пальцев и стремительно рванулся в неподвижную фигуру Токи. В последний момент тот закрыл свою грудь плащом — и ткань без остатка поглотила смертоносный импульс. — Зато у меня хватило духа прийти сюда и сказать вам в лицо, что вы лгунья! Хель пропустила грубость мимо ушей. Как известно, людей, страдающих недостатком ума, не принято воспринимать всерьёз. Даже если эти люди допущены в миры богов и общаются с ними наравне. Целая очередь энергетических ударов, подобных предыдущему, направились в цель — чтобы кануть в колышущихся складках ткани. — Назови же тот час, когда я хоть единожды солгала тебе. — В ваших словах не было лжи, — ответил Вортуз. — Но, усыпив мою память, вы заставили меня забыть, кто я на самом деле такой. — И на это ты гневаешься? — фигура Хель стала заволакиваться туманом. — Я приглушила яркие тона воспоминаний, чтобы они не тревожили тебя в новой жизни. Это было для твоего блага. Пока богиня смерти говорила, густой сизый туман, выплывающий из рукавов её одеяния, заполнил уже весь балкон. В этой зыбкой воздушно-водяной массе Хель легко может скрыться и вынырнуть где-то прямо за спиной. Токи поднял над головой косу и раскрутил её. Лезвие замелькало со скоростью лопастей вертолёта, кромсая тугой воздух, как бумагу. Туманное наваждение распалось на мелкие клочки, подтаивающие на глазах, как весенний снег. Не дожидаясь новой атаки, Вортуз круто повернулся, выставив оружие перед собой — Хель еле успела остановить взмах поперёк её туловища, схватившись за древко обеими руками. А Токи, звонко засмеявшись, волчком закрутился на месте. Взгляд его уже не был суров — гитарист смотрел на соперницу как на фанаток, визжащих от восторга, что с ними на одной карусели едет сам Токи Вортуз. — Для моего же блага, говорите? — улыбнулся Токи. — Не-ет, боги ничего не делают просто так. Вот почему люди веками приносили вам самые разные жертвы. Вы наделили меня силой, чтобы сделать оружием в своих руках. — И в чём же дело? Разве не по нраву вести жизнь без сомнений, метаний, мучительных моментов, когда надо делать выбор? Коса в руках гитариста внезапно исчезла. Сжав пустоту в кулаки, Хель отлетела в противоположную сторону от замка. Ветер, поднятый гитаристом, яростно трепал слежавшийся вековой туман вокруг неё, трепал платье, залихватски свистел в пустой глазнице. Сверху громом падали на неё слова: — За меч, вынутый из ножен, уже решено, куда он ударит. За свинью в хлеву уже решено, когда её выпотрошат. А судьбу человека не решишь заранее, только если не отнимешь у него волю. Люди, сколько живут на Земле, всегда боролись за свободу воли и помогали другим освободиться. Стремление к свободе у человека в крови — вам ли этого не знать? Воздух заколыхался у Токи под ногами. Его затягивало в чёрную дыру, раскрутившуюся из одной мизерной точки по щелчку пальцев Хель. Еле удержал он в руках оружие — оно тоже рвалось упасть в неживую всепожирающую глотку. Цепляясь сапогами чуть ли не за каждую капельку водяного пара, Токи направил кончик косы к дыре. Перечеркнуть её крест-накрест, подумал Вортуз — и это сработало! Меньшой брат того грозного предвестника катастрофы, с которой сражался в своё время Сквизгаар, схлопнулся в ничто с глухим звуком. А лезвие, летя по инерции, отсекло Хель фалангу левого указательного пальца. Та усмехнулась. Никакой боли она не испытывала и легко могла вернуть недостающую кость. — Ты собираешься меня убить? — напрямую спросила Хель. Токи покачал головой. — Нет. Если я вас уничтожу, нарушится баланс во всех девяти мирах. — Но тогда ты сможешь занять моё место. — Я не могу, — твёрдо сказал Токи. — У меня другое предназначение. Спасибо за науку, матушка, но я не могу вам служить. Хель молча кивнула. Она не ошиблась, выбрав среди миллионов детей Токи. Её сын говорил сейчас от чистого сердца, не по писаному, не по чьей-то указке. И она протянула сыну руку: — Тогда и я не буду сражаться с тобой. Позволь мне только узнать, по какому пути последуешь? — Путь мой связан со смертью, — спокойно ответил Токи. — Раньше я не осознавал этого и страшился его. Однажды мне придётся покинуть навсегда Мидгард, чтобы провести сюда всех его жителей. Но когда это случится — не знает никто. — Ты имеешь в виду, что тогда и начнётся Рагнарёк? — нахмурилась Хель. — Я вижу, что он наступит не сегодня-завтра. Вверенный мне мир, как ты видел, перенаселён. Люди в тесноте озлобляются, строят мелкие козни, интриги ради клочка земли и глотка сырого воздуха. Ты был свидетелем того, как их гнев направился на меня. Но если бы ты не появился здесь… — Вы повели бы их в поход на остальные миры? — Верно. Подчиняясь воле судьбы, сделать первый шаг. Токи растерялся. Он не верил, что конец мира так скоро — вот уже почти сейчас. А на Земле ещё даже ничего не знают… — Извините, матушка, я должен срочно увидеться со Сквизгааром, — Вортуз стремительно понёсся вниз, к земле. Мать проследила за его движением понимающим взглядом, а сама направилась в замок. Предстояло обдумать подробный план действий на ближайшее будущее. — Сквизгаар! — Токи спрыгнул на камни и шарахнулся от неожиданности. Прямо перед ним скалилась несколькими сотнями зубов шипастая чешуйчатая морда. — А ну, отошёл от аппарата! — рявкнул дракон. Токи глянул под ноги и понял, что чуть не прыгнул с высоты на некую хитроумную конструкцию, лежащую чуть поодаль. Это, видно, и был аппарат. — Пошёл, пошёл отсюда! — пыхнули на него едким дымом. — Скачут тут, как Суртуром под хвост укушенные — техника и так на ладан дышит! — Суртур — это великан, и он никого под хвост не кусает, — не сдержался от замечания Токи, отойдя от прибора на почтительное расстояние. — Он ещё спорит! Ты сначала скорлупу из-под носа отряхни, мелочь, и запоминай. Суртур — это огромный дракон, который живёт в сердце мира. Да не этого, а нашего, Муспельхейма, то есть. Он там живёт с незапамятных времён и питается всем, что к нему сверху падает. Ясно тебе? — Ясно, — кивнул гитарист, не решившись оспаривать драконью трактовку мифов о Суртуре и его мече (драконы разве владеют оружием?) — А Сквизгаара не видели? — Там он, — строгий дракон мотнул головой, указывая направление. — С вождём говорит. Сквизгаар, и правда, обнаружился сидящим на камне и беседующим с синим драконом (Токи не имел понятия о половом диморфизме среди огнедышащих и всех по умолчанию причислял к мужчинам). При виде обеспокоенного лица коллеги Сквизгаар моментально поднялся с камня, вежливо извинился перед собеседником и отошёл с Токи за нагромождение камней. — Ну, что Хель? — спросил Сквигельф, понизив голос. — Она считает, что конец света и так вот-вот наступит. И все её действия предопределены. Сквизгаар хмыкнул. — Возможно, она говорит не совсем то, что думает. Не забывай, что её отец — Локи. — Она говорила искренне, я ей верю, — вступился Токи за мать. Швед поджал губы и ответил: — От осины не родятся апельсины. — На что ты намекаешь? Кстати, я тоже, получается, потомок Локи — может, и я лгун? Были случаи, когда я врал? Сквизгаар прищурился. — Припоминаю навскидку один. Ты говорил, что ходишь в кружок по космонавтике, а сам бегал на репетиции нашей же трибьют-группы. Токи набрал в грудь воздуха, чтобы возразить: во-первых, это было очень давно; во-вторых, в неё тут же перешли все остальные дэтклоковцы, включая того же Сквизгаара — стало быть, пример не засчитан. Но набранный воздух ритмач тут же выплюнул, услышав издалека некий странный звук. Сквизгаар покрутил головой. — Ты тоже это слышал? А звук всё приближался, и уже можно было угадать в нём громкий гомон басистых голосов, заглушаемый каждую минуту диким рёвом. Так, наверное, стенала бы земля от прорубаемых в ней карьеров, шахт и тоннелей, если бы обладала голосом. Определить источник звука желающих не нашлось — даже драконы попрятались, сунув голову под крыло. Токи внезапно решил, что хоть и отказался служить Хель, но как её сын, имеет право пресекать беспорядки во владениях смерти. Он направился на шум решительным шагом — Сквизгаар даже сперва немного поотстал. Оказалось, что шум исходит от великанов — слуг богини. Двое из них вели под руки раненого собрата, матерясь и причитая на всю округу. Собрат же при каждом неосторожном движении вскидывал косматую голову и оглушительно ревел от боли. На животе его виднелись рваные раны, словно от когтей гигантского дикого зверя. Чёрная кровь выталкивалась из них при каждом шаге, катилась по слипшейся шерсти и тяжело шлёпалась на землю, как помои из ведра. Сквизгаар с ужасом догадался, кто мог нанести великану такие ранения. Он застыл на месте, услышав где-то рядом строгий голос Токи, спрашивающий «что случилось?» Двое здоровых сразу признали в нём молодого бога смерти, потому что взволнованно и путано принялись рассказывать: — Ыыга ранило! — Мы тут обход делали… — А он у прохода лежит весь в крови! — Да не, я не обход делал, я за хлебом шёл… — А он лежит! — Кто его ранил? — спросил ритм-гитарист, сдвинув брови. — У какого прохода, он что, куда-то ходил? — Ходил, точно! — Его ж послали этого… волчару ёбаного кормить! — Заткнись, дурак, а то оба щас по шее получим! Раненый в это время безучастно висел на руках, прикрыв веки. На вопрос «Ыыг, кто тебя ранил?» тот с великим трудом выговорил, еле шевеля пересохшими губами: — Это… я принёс… пожрать, а он… без цепи… как кинулся… когтями меня и побежал… — Кто «он» -то? — переспросил Вортуз, мысленно уже предугадывая ответ. — Фенрир! — в несколько голосов сразу рявкнули вокруг него. — Надо госпоже сказать! — Я уже слышала, — раздался за спиной хладнокровный голос. — Токи, разыщи Слейпнира и скачи в Асгард, нам нельзя терять ни минуты. Вортуз сделал два шага и обернулся. — А вы? Если он побежал сюда? — Нет, — отрезала Хель. — Он непременно устремится в Асгард — отомстить Одину и всем, кого найдёт. Ты должен обогнать его. Мы все выдвинемся следом, на помощь. — А разве это не есть Рагнарёк? — тихо спросил бог жизни. — Ведь тогда и состоится битва всех со всеми… Живая часть лица Хель побледнела и цветом сравнялась с мёртвой. — Локи… — прошептала она. Что было дальше, Токи уже не слышал. Он мчался, почти не касаясь земли подошвами сапог: от волнения молодой бог даже забыл, что может летать. Плащ, закреплённый пряжкой-черепом, колыхал полами застоявшийся воздух. Встречным хельхеймцам, удивлённо оглядывающимся вслед, щекотал лицо ветерок — так, разминувшись со случайным прохожим через два шага попадаешь в облачко от его духов. Токи никого не видел перед собой и даже не совсем осознавал, что идёт по уже знакомому маршруту. Как долог был его путь в сердце Хельхейма, как тяжело давался каждый шаг! Если бы встретился сейчас Вортузу сомневающийся, неуверенный в себе человек из недавнего прошлого — не юноша, не мальчик, но и не мужчина — тот ни за что не узнал бы в боге смерти себя. Токи уже покинул заселённые людьми места — больше некому было попадаться на его пути и ловить ртом налетевший ветер. Вортуз приблизился к заснеженным окраинам, где уже ощущалась близость космоса с его абсолютным нулём. Покрытые инеем ворота сами распахнулись при виде бога смерти — теперь они, как все слуги и подчинённые Хель, признавали в нём второго хозяина. С тех пор, как гитарист, с грехом пополам пройдя все препятствия, проник в мир мертвых, за воротами ничего не изменилось. Всё оставалось на своих местах и в то же время обрело для Токи чёткие очертания. Туман не был ему помехой — он не потерял густоты, но Вортуз теперь мог, передвигаясь, чувствовать, что идёт по протоптанной тропе; а неясные звуки впереди — это радостный лай сторожевого пса. — Гарм, фу! Не до тебя сейчас! — ворчал Токи, но всё же слегка потрепал косматую голову. — Модгуд! Туман сам собой зашевелился, и перед Вортузом поднялась с земли великанша, чей сон он только что прервал. Глядя на морщинистое лицо сторожихи, Токи не находил в нём ничего страшного — оно было, скорее, усталое и малость сконфуженное. — Что случилось? — спросила она. — Кричал, вроде, кто-то… — Нет времени объяснять, — Токи махнул рукой назад, — поспеши к госпоже, ей нужна помощь всех вас. Перейдя мост, слегка поскрипывающий на прощание, Токи не увидел Слейпнира на том месте, где оставил его. Конь, наверное, бродит где-то в поисках травы для перекуса. А так как в здешнем климате не растёт ничего питательнее лишайника, он мог зайти в такие дальние дали, где, возможно, даже подручные Хель не бывали столетиями. На крики гулёна не отзывался. Токи уже начал нервничать, как вдруг вспомнил про пса, сидящего у его бока. — Гарм, ищи! — приказал ему Токи. Будь перед ним обычная ищейка из Мидгарда, она сначала спросила бы: что искать? В кино Вортуз видел, как собакам дают какую-нибудь вещь, чтобы считать с неё запах. Но Гарм и без этого понял своего хозяина — не иначе, прочитал его мысли. Уткнувшись носом в землю, пёс сделал несколько неуверенных шагов. Токи сел на него верхом, взявшись за мех на загривке. Как раз косматый учуял след и целеустремлённо помчался по невидимому маршруту со скоростью породистой беговой лошади. Так как пёс не мог отклоняться от следа, бежал он не по прямой: то загибал влево, то вправо, а то и вообще петлял. Путь, проделанный скучающим конём, Гарм проделал настолько быстро, чтобы догнать его. Слейпнир тем временем лениво переставлял копытами по каменистой земле, не подозревая, что его ищут. На появление собаки он отреагировал также спокойно, едва повернув к ней голову. Токи, хоть и торопился, не стал бежать к коню со всех ног. Слейпнир не входил во владения Хельхейма и обновлённого гитариста мог не узнать. Поэтому Вортуз сначала отблагодарил за помощь Гарма, погладил его и вручил большую кабанью ногу. Пока тот наслаждался угощением, сосредоточенно рыча и похрюкивая, Токи подошёл к коню. Слейпнир, и вправду, сначала косился непонимающим взглядом блестящего большого глаза. Но пучок травы из рук гитариста взял. Прожевав, он обнюхал Токи и счёл его достойным себя. Забравшись знакомым манером на спину коня, Токи шепнул ему: — Вези меня в Асгард, Слейпнир. Беги быстро, как только можешь: мы должны, во что бы то ни стало, обогнать Фенрира. Конь внимательно выслушал и, как показалось Токи, даже кивнул. Он подпрыгнул, оттолкнулся от земли мощными задними ногами и стремительно взлетел ввысь, набирая с каждым мигом скорость.