Давид III - Новая королева (2ч)

Следующий день начался для Арифа до такой степени рано, что он глаза еле открыл. Быстро одевшись в университетское, схватив тетрадь, чернила, деньги и трость, он буквально вылетел за дверь спальни и помчался на улицу. В экипаже он снова чуть не уснул, однако помогли с этим монеты, которые молодой человек старательно завязывал в тугие нити столбиками, дабы те не звенели при ходьбе. Привязав всё имущество к поясу под мантией, он стряхнул с зеленого подола подтаявший снег и приготовился бежать. Занятия начинались в шесть утра. Не положив с утра в свой рот ни крошки, Ариф мог только молиться о том, чтобы дожить до окончания пар. В случае крайнего голода, он планировал есть снег. Как только экипаж прибыл, молодой человек тут же распахнул деревянную дверь и вылетел наружу словно синица, долгое время запертая в клетке. Бежа вприпрыжку и стуча при этом тростью по полу, пытаясь как-то не уронить себя на такой скорости, Ариф со всех ног несся к аудитории, но при этом все равно опоздал. За трибуной сидел учитель, а за столами - семнадцатилетние студенты в зеленых мантиях. Солнце еще не встало, помещение освещалось факелами и свечами возле каждого пишущего ученика. Лжестудент настороженно проглотил слюну, переводя дух в проходе. Оглядел людей, что находились внутри. На него особого внимания не обращали. Словно мышь, юркая крыса или хитрая змея, Ариф прошмыгнул под стенкой к третьему - последнему столу и тихо сел на край. Какие-то студенты настороженно покосились на него. Профессор продолжал вещать, читая древнюю книгу, при этом совсем не замечая опоздавшего. Ариф истекал потом, сердце колотилось словно бешенное, а руки с глазами тряслись от нахлынувшего волнения. Тихо положил перед собой тетрадь, украдкой достал чернильницу. Вокруг было темно. Очаги света были только возле свеч. Неожиданно его толкнули в плечо. Он аж вздрогнул. Повернулся. Какой-то студент, сидящий рядом, кивнул на полку со свечами, что стояла в углу за профессором. Ариф в ужасе открыл глаза. Он просто боялся к этим учителям подходить. "А вдруг узнают и выгонят? А вдруг за такое нарушение голову отрубают?" Он не хотел рисковать. Испуганно помотал головой, отказываясь от этой идеи и взглянул на учителя, начал слушать, внимать. Писали далеко не все и не все этого профессора вообще слушали, однако все сидели тихо. Ариф им подражал. Первую пару он выдержал стойко, однако не совсем понял, чему тут вообще учат. Собрал все свои вещи. Вместе с толпой вышел в коридор, желая затеряться среди других, что было совсем непросто. Он был самым высоким, самым широкоплечим и сформированным. Если б у него была борода - вообще б в глаза бросался. Снаружи он выдохнул, однако бдительности не терял. Другие студенты однако заинтересовались его персоной. Один подошел, тронул его в плечо и негромко начал: - Вы кто? - Я? - расстерянно оглядел толпу вокруг. - Я Александр, - протянул руку как ни в чем не бывало. "Имя распространенное. Не догадаются." - Откуда Вы? - пожал руку. - Ну... - оперся на трость. - Я не местный. - Вы собираетесь учиться с нами? - озадачился тот, с кем Ариф вчера говорил. - Неофициально только. Меня не приняли, - взглянул на него. - Посреди года как оказалось никого не принимают. - Оно и понятно. Где вы учились до этого? - У меня был своеобразный учитель. Но я не могу назвать его имени. Это было запрещено. - Учитель, которого нельзя называть? - озадачился первый. - Да, именно. Он многому меня научил. Скажите, где будет следующая лекция? - Пошли, - махнул рукой один. - К Ре́знику лучше не опаздывать. Студенты гурьбой направились за лидером. Ариф спешил хромая. На улице уже было светлее, однако в помещении всё еще начинали болеть глаза от чтения в темноте. Зайдя в аудиторию, учащиеся по очереди взяли с крайнего стола большие свечи, зажгли их от учительской и сели на свои места. Ариф снова сел подальше от профессора. Поставил осветительный прибор, достал тетрадь и тихо хлопнул себя ладонью по лбу. Ему до сих пор нечем было писать. Решил искать из положения выход. По словам местных он понял, что на этих парах желательно всё же что-то писать. Огляделся. К счастью и благодарности богам, в углу, под шкафом с некими травами, валялся обрезок ветки, который Ариф тут же подобрал. Срез был косой, сама деревяшка около десяти сантиметров в длину. Лжестудент видел этот образец чего-то идеальной заменой пера. Достал чернильницу. Пока профессор что-то начинал говорить, нагрел ее над свечой, дабы расплавить чернила, мокнул в черную массу отрезок ветки и начал вскоре писать. Да, это было грязно и совсем неопрятно, но это было хоть что-то. Почерк его тоже оставлял желать лучшего. Ариф хоть и помнил упрек короля по поводу его письма, однако молодому человеку просто не на чем было практиковаться. Он не знал какие тексты ему переписывать или кому отсылать простые письма. Кривизна букв осталась практически неизменной. Знакомые, что сидели с ним на одном ряду, сомнительно переглянулись меж собой, лишь заметив все эти старания и уродливость слов. Спустя десять минут работы, студент начал ощущать какой-то запах поблизости от себя. Понюхал ветку. Он взял образец лаванды. Тереза к этому времени уже проснулась, приоделась и решилась на письмо, в то время как Ирина шла за завтраком. "Барон, - задумчиво начала девушка, витиеватыми буквами, - ваше письмо... - затормозила, думая что писать дальше. - ... я получила, прочла, поняла, но всё же... - снова остановилась. - ... я хотела увидеть там что-то конкретное. Мне неловко писать об этом, - прикрыла румянец рукой. - Мне стыдно намекнуть." - Нет, - посмотрела на письмо. - Это бред, - взяла другой листок. - Что конкретно я хочу, чтобы он прочитал? Что увидел? Что почувствовал? - взглянула на кучу посланий. - Надо писать как он. - взяла образец и рассмотрела. Чуть подумала, обмокнула перо в чернила и начала писать: "Барон, здравствуйте, еще раз извиняюсь за мое прошлое письмо. Мне всё еще стыдно за это поведение, но пишу я не по этому поводу. Ваши подарки, письма... Всё это было так приятно, некоторые письма я всё ещё перечитываю, а ожерельем восторгаюсь, хоть мне и неловко глядеть на эту красоту. Во мне все еще живет стыд и вина. К тому же, я так неожиданно узнала отправителя всех этих подарков и любовных писем. Мне нужно время, но мне кажется всё уже решено. Мне сложно написать это, принять для самой себя, оповестить об этом вас, но я должна это сделать. Я обязана поступить честно как для себя, так и для вас. Барон, этим вечером я хочу увидеть от вас письмо. Понимаю вашу растерянность и непонимание, но это мое желание. Пример письма, которое я хочу получить, прилагается. Пример я прошу вернуть мне, так как он мне дорог и я не хочу расставаться с ним надолго." - Фух, хорошо получилось. Нагрев сургуч, она скоро запечатала письмо, с вложенным внутрь другим посланием, и поставила незамысловатую печать со своими инициалами. Выдохнула, решила расчесать косы. Посыльный вновь пришел после завтрака. Письмо он тут же понес к Амирану. К моменту, когда девушка уже поела и вызвала к себе портного, солнце успело подняться над горизонтом так, что студенты в университете затушили свои свечи. Ариф продолжал писать палочкой. Другие студенты в перерыве обсудили этого неизвестного, его почерк, странное поведение и неожиданное появление посреди года. Пришли к выводу, что это обычный неуч, который даже писать почти не умеет. К сожалению, Ариф услышал это обсуждение. Такие выводы насчет его персоны конечно огорчили, однако он пришел сюда учиться, а не дружить. Для дружбы у него есть Ирина, что в последнее время больше не подруга, а самая обычная любовница. От этих мыслей химику стало еще грустнее. "Близость тел - это прекрасно, но близость душ - лучше..." Вспомнился Давид. Вспомнилось рабство и нелюбимые хозяева. Он сел за парту, в размышлении глядя на тетрадь перед собой. "Я слуга, я свободный человек, - огляделся. - Я учусь как и другие люди, - опустил голову. - У меня есть зеленая мантия, богато обставленная комната и тридцать га на поясе. У меня есть любовница, о которой я мог лишь мечтать. У меня есть любовь короля, о которой я никогда даже не думал. Я живу рядом с министрами и графами, я играл в карты с маркизами и баронами. И я на что-то жалуюсь?" - тоскливо втянул сопли. Не понятно почему, но от всех этих размышлений на его душе стало до такой степени тяжело, что он готов был расплакаться. У него было всё, о чем только мечтать можно и при этом ему это было не так. Он хотел по-другому. - И вы всё-таки пришли, - неожиданно прервал его размышления знакомый голос. - Смелый поступок с вашей стороны, но очень опрометчивый, - раскрыл книгу учитель. Ариф поднял глаза. Пару вел сам ректор. На печальном лице ни дрогнул и мускул: - Я пришел учиться и так уж повелось, что я желаемое беру любыми способами. Поразившись собственной самоуверенности, он не показал этого удивления на лице. - Качество это хорошее, - пролистал книгу собеседник, - однако что вы поймете? - исчерпывающе взглянул на него. - Касательно знаний я слишком настойчив, чтобы меня остановило какое-то незнание. Почитаю книги из вашей библиотеки и всё пойму. - Хм. С радостью взгляну на ваши успехи в зашивании ран. Пара началась напряженно, однако к концу, настроение Арифа сменилось на недоумение. Ректор преподавал какие-то очень уж изощрённые и садистские методы обработки ран, которые никак не могли работать на спасение жизней. - Обрабатывать рану кипящим маслом? - недоумевая перебил Ариф, не в силах слушать это дальше. - За что вы ненавидите этих больных? - Извините? - взглянул на него профессор, а вместе с ним и вся аудитория. Ариф, не проявляя страха перед таким количеством внимания, продолжил: - Кипящее масло? Это здорового убить может, а вы больного лечить этим собрались. - Такой способ помогает обрабатывать раны, чтобы очистить их от болезней. Вы сомневаетесь в описанных в этой книге методах? - указал на писание. - После такого - да, - убедительно выдал. - Кипящим маслом врагов поливают, чтобы их убить. Я самолично доставлял эти чаны на крепостные стены. И вы хотите сказать, что этот метод помогает? Тогда почему враги, что по стенам лезут, умирают, а не излечиваются от всех болезней? - Молодой человек, при таких нападениях используют смолу и в ее смертоносности мы не сомневаемся. - Вы хотите сказать я смолу от масла отличить не могу? И не говорите о смертоносности смол. Я знаю по крайней мере три лекарства, где смола никак не убивает. - Как вы можете быть уверены в том, что смола не приносит организму вреда? - У меня были несколько подопытных, которым я подмешивал растертую смолу в пищу. После месяца такой диеты они не умирали и чувствовали себя сравнительно нормально. - Сравнительно? - засомневался учитель. - Они выполняли тяжелую работу, что приводила к изнеможению. Так что чувствовали они себя "сравнительно нормально". - На ком же вы проводили такие эксперименты? - Неважно. Важно то, что смола - не яд, а кипящее масло в открытой ране - короткая дорога к могиле. Я и этот метод проверял, так что не говорите о том, что "это еще доказать надо". Доказано. Такой способ никак не помогает, а только делает хуже. - Какие же эксперименты вы еще проводили? - насторожился тот. - Разные. Но не стоит учить тому, что кипящее масло поможет в обеззараживании крови. - Хм, а что же тогда поможет? - Спирт. Студенты настороженно переглянулись. - И... Что же он из себя представляет? - витиевато задал вопрос ректор. Ариф оглядел недопонимающие лица, вернулся к учителю: - Эм... Ну, - почесал затылок, - его сложно и долго получать. Он выходит очень дорогим. Я пытался его производить из разных продуктов, но эксперименты мне закончить не удалось. По разным причинам, - опустил руку. - Его можно достать из вина или из любого другого продукта брожения. Но говорю ж - долго всё это и нужно много этого вина или чего там. Лично я обрабатывал раны просто крепким вином, но спирт - лучше. Он действительно убивает любую болезнь. Я знакомого так от холеры спас. - Вы можете предоставить нам этот спирт? - Я постараюсь, но мне скорее всего не разрешат делать в лаборатории то, что я хочу. Меня из-за пороха еле стерпели, а спирт это долго и места немало занимает. - Нам кстати нужно это вещество. Физики хотят изучить его свойства подробнее. Тот пожал плечами: - Принесу завтра. Сокурсники снова переглянулись. "Да кто это мать его такой?" - задавали они вопрос глазами. - Но пару мы продолжим, - выдал ректор и опустил глаза на текст. "Масло тогда мы пока пропустим, - пролистал вперед. - Мне самому нужно убедиться в том работает этот метод или нет." Однако уже было предрешено, что такой метод совсем не работает. Давид запретил так обрабатывать своим солдатам раны еще три года назад, когда услышал неистовые крики рыцаря, которого пытались вылечить после одной дуэли на мечах. К слову, после такой обработки, у вояки началась гангрена и он скоро умер, что выигрыш в поединке слило по сточным каналам. Сегодня было всего три пары, так что по окончанию этого занятия Ариф собрал все свои вещи и поехал обратно в замок. Желудок к этому времени скрутился в три погибели, а при мысли о еде, студент готов был потерять сознание. Он так сильно хотел есть, что решился всё же отправиться обратно, а не пойти изучать труды, собранные в местной библиотеке. Чувства, после посещения университета, были неоднозначные. С одной стороны - это высшее учебное заведение, тут учат лучших, делают из людей настоящих знатоков медицины, а с другой - они рассказывают, что при мелких пятнах на коже нужно лизать лягушек, а при открытом мясе промывать рану горячим маслом. Это была не медицина, а тщедушная пародия на нее. Ариф даже расстроился, что с таким рвение хотел поступить сюда. Оно того не стоило, но и бросать это место он не хотел. "Если они всех так учат - надо что-то делать. Я-то понимаю и знаю, что делать надо, а что не надо, но кто я для них? Был бы я со степенью этой научной - они б сразу послушались, а так... Мне надо что-то придумать. О! - встрепенулся. - Я же любимчик его величества! Я же могу попросить его дать мне какую-то власть или бумагу, что будет разрешать мне проводить эксперименты! Я же могу доказать всё, что я знаю! Мне нужно только сделать это! Это и почерк, - взглянул на руки. - С этим нужно что-то делать. В замке есть писарь, что научит меня писать красиво? - задумчиво почесал висок. - Потому что если я напишу его величеству письмо и он увидит, что ничего не поменялось, он разозлится... Не хочется злить его. И расстраивать. Особенно в такой момент. Когда он там, с воинами, посреди поля, в палатке и хочет домой. Я уверен, что он хочет вернуться." Ариф был прав. Давиду эта война осточертела уже, однако он сидел не в палатке среди поля, а в замке. Пил вино после удачной осады, слушал веселых генералов и мечтал о дороге домой. Приехав в замок, Ариф первым делом поел, в своем стиле поругался с Саввой, что возмущался по поводу его непредвиденного исчезновения, и принялся за смешивание сажи, селитры, и угля, что в определенной пропорции создавали порох. Расфасовал порошок по пакетикам, сложил в ларец и принялся за лекарства, уборку лаборатории, что лежала только на нем. Этим всем он занимался часов до семи вечера, после чего поужинал, лег на кровать дабы немного отдохнуть, да и уснул, прохрапев в такой позе до самого утра. Амиран однако так просто заснуть не мог. До самого вечера его донимали разные жители и работники замка, которым он должен был выдать несколько га жалованья и написать об этом в журнале отчета. Люди уже начинали раздражать, а в глазах рябело от тех цифр, в ушах гудело от звона монет. Барон просто хотел выпить, лечь на кровать и в тишине уснуть, но он не мог. Нужно было разобрать почту. Пришло несколько писем, за которые он в своих покоях и сел. Рядом стоял бутыль с вином, кубок, нарезанная колбаса и сыр, которые он периодически клал на язык. В руках лежала бумага с разными буквами и словами на ней. Письмо от племянника он прочел также спокойно как и от пожилой матери. Первый говорил о проблемах в баронстве, о том, что люди не хотят работать и только бесят, донимая глупыми вопросами; вторая поведала о том, что скучает и хочет поскорее своего сына увидеть, узнать как у него дела и чем он занимается. Амиран устало вздохнул, но взял бумагу с чернилами и начал писать ответы. Племяннику пожелал терпения и дал пару советов, а маме рассказал как тяжело прошел его день. Запечатав оба послания и отложив их в сторону, длинная рука потянулась за третьим конвертом. Распечатала его. Из письма выпало другое письмо. Никак этому не удивившись, Амиран отложил листок чуть в сторону и стал читать первое. Читал он устало, задумчиво. Первый абзац был написан так неоднозначно, что он не повел бровью, думая о прогнозированном отказе. В конце концов Терезе он никогда не нравился и чего-то ожидать сейчас было бы глупо. "Пример письма прилагается." "Хм, как будто официальная переписка, - взял кубок. - Она хорошо владеет словом. Может и о серьезных вещах договариваться таким тоном," - отпил вина и отложил листок в сторону. Взглядом направился к приложенному письмо, да подавился, лишь заметив пару недвусмысленных слов. Ударил себя в грудь кулаком, дабы откашляться. Сел чуть глубже, отставил кубок в сторону и щирокими, от природы гигантскими глазами, еще раз посмотрел на приложенное письмо. Откашлялся, приходя в себя от вина, попавшего не в то горло. Схватил оба письма, приложил друг к другу, присматриваясь к словам. Свои он читал спокойно, однако то, как спокойно писала об этих же словах Тереза, его мягко говоря удивляло. "Даже не смутилась! Даже не дрогнула рука! Какие мысли у нее в голове, если она о таком так спокойно пишет?! Она вообще невинная? По такой смелости сложно что-то утверждать." Еще раз отпил вина, но побольше. "Черт побери, - взглянул на письма. - Теперь МНЕ нужно подумать стоит ли ей что-то писать. Кто кого в свои сети затягивает? Это не женщина. Это настоящая сирена! Что хитростью и красотой приманивает к себе, а потом жестоко убивает, - залпом опустошил бокал. - Мне нужно подумать, - отвел взгляд. - Подумать нужно ли мне продолжать ее завоёвывать. Эта девушка страшна своей смелостью. На что она еще может пойти?" Тереза однако скучала. Она сидела в своей комнате перед окном, в одной ночной рубашке, и смотрела наружу, наблюдая за людьми в саду. Внутри горели несколько свеч, создавая интимный полумрак и трещали в камине поленья, как-то обогревая помещение, с одной девушкой внутри. Она поглядела на дверь, в которую не спешили стучать, печально пересела за стол и начала писать, перехватив ладонью плечо. Амиран однако всё приходил в себя и никак не мог настроиться на романтический лад, дабы удовлетворить желание "бумажной любовницы". Оставалось только ходить из стороны в сторону и думать, что делать, размышлять над этой Терезой - кто она, откуда, зачем приехала и на что еще способна. Однако последнее начало проясняться через пятнадцать минут, когда барону принесли новое письмо. Мужчина нетерпеливо его распечатал и по дороге к столу начал быстро читать, однако очень скоро замедлился. Сел. "Барон, я жду вашего послания целую вечность. Хоть я и сижу возле камина, но мне холодно, я замерзла, ничто мою душу уже не греет. Я могу начать снова перечитывать все те письма, что вы писали мне раньше, но я их помню, я хочу нового, хочу такого, которого я еще не видела. Барон, я фантазировала о вашем голосе и руках. Вы лишаете меня новых фантазий. Пришлите мне что-то, сейчас мне очень одиноко..." Он поднялся. Амиран всё еще не знал, что ей написать, так что решил действовать иначе. Взял у слуги плащ, трость, вышел из покоев и решительно направился к знакомой комнате. Придя, резво постучал внутрь костяшками. Тереза тут же подскочила и подбежала к двери. - Кто там? - наивно выдала на гостя, ожидая услышать голос молодого слуги. - Это я, Тереза. - Барон! - испуганно воскликнула и перехватила плечи, тем самым прикрывая груди. - Да, это я. Вы писали, что вам очень холодно и одиноко. Я решил согреть вас лично, а не через письмо. - Но я совершенно не одета! - Я взял с собой плащ. Вы можете закутаться в него. Он очень теплый. - Вы хотите зайти? - с ужасом выдала. - Только если этого хотите вы. - Не хочу! Вы слишком много себе позволяете! - И не смотря на это, вы просили написать вам письмо вполне конкретного характера. - Это же письмо, барон, - отвела взгляд, остужая свой пыл, - а не личное присутствие. - А вы бы хотели, чтобы я присутствовал лично? - Нет! - гневно посмотрела на дверь. - Почему? Как я заметил, вы не из стеснительных и робких. - Но из прилежных! Я не распутная и думать так о себе не позволю! - Я так не говорил. Но Вы всё еще мерзнете? - Конечно! - Хотите взять мой плащ? - Не могу вам отказать, - отвела гордый взгляд. - В таком случае возьмите. Он у меня в руке. Девушка покосилась на дверь. Аккуратно подошла, тихо отперла и неуверенно приоткрыла. - Просуньте его сюда, - негромко выдала, придерживая ручку и груди, что неодинаково обтягивались тканью. Амирана посетила хитрая улыбка: - Вы не знате, но эта фраза может звучать очень неприлично, - просунул руку с плащом внутрь. - Неприлично? - испуганно посмотрела в темную щель двери. - Именно, - стал затихать, - но только в контексте. - В каком? - заинтересованно подвинулась к нему. - Супруг вам расскажет. - Амиран! - покраснев закрыла лицо руками. - Вы настоящий развратник! - выхватила плащ и прижала его к груди, всё ещё закрывая смущенные глаза ладонью. Темный подол коснулся пола. - Это неправда, - заглянул внутрь. - Я просто говорю вам о двусмысленности некоторых слов, - взглянул на ее молодой стан, который прикрывала тонкая рубашка, способная пропускать свет камина за ее спиной. Золотые косы ниспадали на обтянутые груди, а подрагивающий свет показывал блеск ее гладкой кожи на ключицах. Обнимая плащ словно одеяло, она казалась такой хрупкой и сонной, только-только вставшей из постели, не в достаточной мере попрощавшись со сном. Амиран взглянул на спину, обтекаемый силуэт поясницы, ягодиц и бедер, что соблазняли на шаг к ним, на то, чтоб коснуться их пальцами, обхватить, обнять, поцеловать и прижать к своему телу. Мужчина гордо выровнялся, забирая длинную руку к себе, но не в силах оторвать взгляда от ее форм: - Вы прекрасны, - прошептал внутрь. - Я хочу вас, - чуть нагнулся к ней, едва сдерживая порыв страсти. Девушка опустила глаза, заплывая румянцем. Перехватила плащ двумя. - Да, я знаю... - смущенно завела прядь за ухо. - Вы писали мне об этом, - убрала косу на спину. - Ваша шея... - оглядел ее линии. - Словно медовая, - мертвой хваткой вцепился в трость, останавливая себя перед тем, чтоб ворваться и завладеть каждым сантиметром ее тела. Быстрым движением глаз посмотрел на кровать, сжал зубы, всем телом сдерживаясь. - Ваши ноги... - жадно вернулся к разглядыванию. - Ваши алые губы... - схватил левой ручку. - Я хочу вас. Тереза насторожилась. Неуверенно провела по шее пальцами, пытаясь себя успокоить и с дрожью протянула: - Вы торопитесь... - Тереза, - чуть приоткрыл дверь, чувствуя как его желание становится только больше. - Нет, - тут же потянула ручку на себя. - Вы не можете скрывать этого желания у самой себя, - остановил закрытие - Вы хотите испортить меня? - прятала взгляд. - Нет, нисколько, - остановил себя. - Тогда не пытайтесь совратить меня, - подняла голову и вскрикнула, увидев его большие глаза в проходе. - Амиран! - с испугом резко потянула дверь на себя. Мужчина еле успел отодвинуть голову и вставить перед дверью трость, прежде чем его нос безжалостно раздавили бы. Спася драгоценный профиль, вынул трость и дал испуганной девушке закрыться. - Амиран, - чуть ли не плача начала она, - что вы видели? Вы хотели ворваться? Я думала вы другой, - жалобно расплакалась, прижав плащ к глазам. - Тереза, - встревоженно припал к двери, - нет, я не хотел врываться. Разве что на мгновение. Но я этого не сделал. Не плачьте, Тереза. - Вы подлец. - Нет, это не правда. Я не смог устоять перед любопытством и вашей красотой, но я не подлец. - Вами руководят желания. - Вами тоже. Но я не пошел у них на поводу. Тереза, не плачьте. Я сделаю, что вы хотите. - Контролируйте себя. - Я как раз этим и занимаюсь. - И уйдите. Вы напугали меня. - Ради бога, простите, Тереза. Я совсем не хотел. Ваш голос соблазнил меня на это подглядывание. Ваши слова и смущение заставили меня заглянуть к вам из интереса. - У вас слишком длинный нос. И вы суете его куда не надо. - Вы этот нос мне только что чуть не раздавили, - печально заметил. - Вы заслужили. - Как жестоко, - отвёл взгляд. - Но заслуженно. - Без носа я вам нравлюсь больше? - чуть улыбнулся, желая сменить настроение беседы. - Я уже привыкла к вашей носатости, - вытерла слезы. - Моя "носатость", - мило улыбнулся. - Было бы забавно, если б ко мне обращались не "ваша милость", а "ваша носатость". - Ваше носейшество, - потешно выдала девушка, втянув сопли. Тот усмехнулся: - Это было бы очень забавно. - Вы бы проткнули мне глаз, ваше носейшество, - потерла веко. - В каком смысле? - нахмурился, думая к чему это она сказала. - Неважно. Сейчас бы я вам всё равно не позволила таких вольностей. - Ох, что-то вольничать захотелось, - расслабленно припал к двери. - А нельзя, - потешно ответила. - Это же вольности, - с улыбкой начал. - Для них разрешения не нужно. - Думайте кому вы это говорите, - поправила волоски на лбу. - Я не абы кто, между прочим. - Дочь графов, я помню, - расслабленно улыбнулся. - А, ну да, - неловко согласилась. - Вы имели ввиду что-то другое? - поинтересовался тот. - Я девушка, - тут же выкрутилась. - Очень красивая. Вот подумайте, что я не захочу с вами общаться после ваших вольностей. - Ох, как сразу грустно... - поник с легкой улыбкой. - Вот-вот. Не вольничайте, а то будете одни потом. - Как же вы меня огорчаете... - игриво обижался. - Не стоит так, а то глядите я вам письма больше писать не буду. - Ах вы угрожаете мне? - Конечно, а вы что думали? - улыбнулся. - Я думала вы подобрее. - Я не идеал. - Идите спать уже, Амиран. - Только после того, как вы дадите мне поцеловать вашу руку. Вашу белую ручку. - Хотите, чтобы я открылась вам? - Я буду сдерживать свое любопытство так сильно, как только могу. - Ну, пожалуй у меня хорошее настроение и я позволю вам поцеловать себя. - Ох, как вы добры. - Конечно, - отперла замок. - Но следите за собой. Второй поблажки может не быть, - просунула наружу белую ладонь. - Я буду сдерживать свои порывы, как смогу, - спустился перед ней на колено и взял пальчики в руку, приблизился к ним губами. - Какой же вы большой... - задумчиво оглядела его худые, но длинные конечности. - Хороший человек на вес золота, а я вешу немало, - хитро улыбнулся и припал губами к руке, подняв глаза на девушку. - Вы ослушались меня! - поразилась. - Не смог удержаться, - хищно посмотрел в глаза. Женское сердце ёкнуло в мысли тут же поддаться мужчине и отдать ему себя прямо здесь. Амиран заметил это. - Но есть правила, - щелкнула его по носу, выводя тем самым из транса, и быстро скрылась за дверью, роняя его плащ на пол. Лишь на долю секунды перед ним мелькнули ее груди с твердыми сосками. - Вы искушаете меня, - желанно припал к двери. - Идите спать, барон, - легко послышалось изнутри. - Может быть напишите мне какое-то письмо, - загадочно продолжила, - сами знаете какого содержания... - Мм, Тереза, - прорычал на нее. - Вы пробуждаете во мне зверя. - Надеюсь этот котик будет со мной ласков, - хихикнула и удалилась от двери. - Да... Он будет лучше, чем просто ласков... Изнутри послышался игривый смех. - Неспокойной вам ночи, Тереза. - Ох, для меня она будет спокойной, а вот для вас... - Искусительница, - игриво укусил воздух. - Вы не дадите мне сегодня уснуть спокойно. - Мм, я старалась. Хихи. - Обожаю вас. - Опишите это в письме, - закуталась в его плащ. - Я с радостью почитаю. - Сейчас же и начну. - Давайте-давайте, - заманчиво послышалось изнутри. - Уже бегу, - отлег от двери и поспешил к себе. На утро, Тереза получила довольно объемное письмо с массой подробнойтей как и куда он бы ее целовал, где были бы его руки, и чтобы он с ней вообще делал этой ночью. "Столько непристойностей, - страстно прикусила губу. - Сплошной разврат."