Давид III - Новая королева (2ч)

Проснулся король от стука в спальню. Сон его был таким сладким, что Давид перевернулся на бок и накрылся одеялом. - Ваше величество, - потормошил его Густав и стал открывать окна, - просыпайтесь. Внутрь уже заходили слуги. - У меня такой сон был вкусный... Такой желанный... - неохотно отбросил одеяло и заплыл первыми лучами солнца. - Я хочу обратно, - лениво взглянул на камердинера, что уже подбегал к нему. - И кто же вам снился? - брови его быстро подпрыгнули при взгляде на мокрый след поллюции на рубахе. - Лучше тебе не знать... Но я так хочу обратно... - сонно сел. - Мы не закончили, - обернулся на кровать и вздохнул. - Когда я женюсь уже? Близости хочется, - обмакнул руки в холодную воду и быстро умылся, растер лицо полотенцем. - Скоро, ваше величество. Через пару дней. - Эх... - с его помощью сменил рубаху и сел к цирюльнику. - Поскорей бы... Для герцога Фронского, это утро не было таким добрым. Только открыв глаза, он поднялся и стал думать, рассуждая в компании своего лакея, что заправлял кровать: - Как мне получить корону? - Если вы лишите Венеру невинности, Филипп не порадуется за вас. - Подвести короля не очень хочется, по крайней мере пока что. Разорвать этот договор пустяковое дело. Давид женится на Беатрисе. Проблема только в Венере. До нее добраться невозможно. Постоянно с кучей слуг и охранников ходит. - Почему бы вам просто не жениться на самой Беатрисе? - Думай, что говоришь! Она третья в очереди! Чтоб я стал королем при ней, мне от первых двух избавиться придется! От первого я изначально планировал, а от второй... Уж слишком ее жалко. Тем более, это нужно делать до их свадьбы и до рождения ребенка. - Об этом можете не беспокоиться, - стал помогать одеваться ему. - Первый ребенок у Давида появился только после пяти лет супружеской жизни. - Хаха! Малец не знает куда совать! На мужиках учился, так с женщинами теперь не знает что делать! Ты же понимаешь, что после их женитьбы, до нее невозможно будет добраться? - Вы всегда найдете выход. - Но убивать ее не хочется. Подберись сегодня к ней и замани куда-то, где мы будем одни. Нескольких минут вполне хватит, чтоб лишить ее права жениться с королем. Венера тем временем гуляла со своей болонкой и фрейлинами по окрестностям. Сзади шли два рыцаря, призванных защитить дам в случае опасности. Для Давида день шел также как и обычно. Послушав крестьян, он начал слушать министров, после чего обед и заслуженный отдых. Так как погода сегодня была более чем хорошей, молодой человек решил отправиться в лес. Прихватив с собой пару слуг и охранников, король запрыгнул на коня и весело поскакал за ворота. Солнце, что изредка пряталось за тучами, нагревало его лицо, одежду и коня. Оно радовало монарха так, будто он был простым мальчишкой, которому совсем уж надоела эта зима. Деревья распускали маленькие листочки из набухших почек, росла трава, пели и порхали птицы, вместе с ожившими насекомыми. Тут и там можно было заметить жука, муравья или пчелу, что повсюду искала пахучие цветы. Ходили по улицам люди, бегали и резвились малые дети, а продавцы из каждой лавки зазывали покупателей так, будто сегодня была ярмарка. Проходя мимо одного такого магазина, Давид притормозил, взглянул на немногочисленную свиту. Горожане узнавали своего повелителя с большим трудом. Хоть и был он одет довольно хорошо, но без короны, королевскс голова мало чем отличалась от тех, что работали в какой-то из мастерской. Обычный горожанин, разве что зажиточный. - Карл, купи мне вафлю. - Ваше величество, вы уверены, что стоит что-то покупать тут? - озадачился Густав. - А тут всех травят направо и налево? - спрыгнул с коня. - Но ведь... Ваше величество, - решительно спрыгнул на землю камердинер, - лучше, если вы будете питаться только в замке, - подошел к нему. - Там, Агапий может всё попробовать перед тем, как будете есть вы. - Меня не любят? - нахмурился тот. - С чего бы меня травить тогда? - Эй! - крикнул какой-то мужик из-за свиты. - Это дорога, а не постоялый двор! Дайте проехать! - Разойдитесь, - махнул им король. Все послушали приказа и дали мужику проехать. Очевидно, у него было плохо с глазами, так как короля он не то что не узнал, а даже не увидел, предпочитая ехать на своей телеге только прямо. Давид провел его с нахмуренным взглядом. - Так что плохого в вафлях? - посмотрел он на слугу. - Они могут вам не понравится. Это всё же не королевский повар. - Если не понравятся, кто-то другой съест, - вручил ему повод коня и решительно зашел в лавку. Та показалась ему такой небольшой, что король машинально пригнулся, хоть этого и не требовалось. Тут же, вслед за ним, внутрь зашел и Густав. Обладая более выразительным лицом, чем сам правитель, он привлек к себе больше внимания. Сам Давид выглядел настоящей потеряшкой, что с любопытством рассматривала это побеленое помещение. Из печи как раз доставали свежеиспеченные вафли. Этот запах был готов свести короля с ума, так что Давид тут же попросил одну штуку, показав хозяину руку, усеянную двумя перстнями. Такие гости так впечатлили продавца, что он без промедления завернул правителю самую идеальную вафлю и протянул ее покупателю. Товар принял в свои руки Густав и чуть было не обжегся. - Ваша удача, - сквозь зубы выдал он на кондитера, - что к вам не протянул руки сам король, - недовольно положил на прилавок две доники и вышел вслед за правителем, оставив хозяина в полнейшем шоке. Давид быстро запрыгнул на Мрамора, взял в руки сладость и пошел дальше, попутно грызя вафлю. Каждый из слуг отметил какие-то странные изменения в своем короле. "Не побрезговал есть из рук простолюдина... - сомнительно думал Густав. - Его будто подменили." Карл же думал о другом, о том, что для монарха, он всё еще посыльный, которого можно просить даже о такой мелочи как покупка сладостей. Прийдя в лес, все остановились на небольшой полянке у реки, закрытой деревьями от солнца. Трава тут была ещё хилая, но очень амбициозная, готовая покрыть каждый сантиметр открытой земли, когда придет ее время. Привязав коней, все принялись за свою работу. Охранники осмотрели местность, пара слуг установили столик и стул, достали вино, некий перекус. А Давид просто смотрел на солнце, проходящее сквозь ветки. Такое яркое и теплое, оно тоже ему что-то напоминало. Нечто приятное, яркое и волнующее, что заставляло кожу покрываться мурашками. Что-то очень важное и необходимое. Что-то такое, чего у него сейчас нет. Быстро отогнал эти мысли. Они приехали сюда фехтовать. Выбрав одного из охранников себе в пару, Давид надел поддоспешник с перчатками, взял меч и приступил к бою. Бился он чуть ли не на смерть, что тоже удивляло знакомых. "Он его убить хочет или сам умереть готов? - думал про себя Густав, наблюдая за подобным. - Интересно, чем этот бедолага провинился." Карл стоял в стороне, облокотившись на дерево и скептически наблюдая за всем происходящим. Седалище его всё еще болело, так что постоять было самым верным из доступного. Закончили оппоненты с тем, что король чуть не отрубил несчастному голову, рубанув возле его шеи слишком сильно. После такого, воин уже опасался биться с противником без шлема, так что признал своё поражение и быстро ускользнул к товарищам. Давид с ненавистью покосился на Карла, сжимая рукоять меча в потной ладони. "Слабак? - с вызовом читалось в его взгляде. - Реально считаешь меня слабаком?" - харкнул в сторону и подошел к Густаву. Тот налил вина, которое правитель залпом выпил. - Что происходит? - озвучил общее непонимание Карл. - Я пью вино, - зло обернулся на него. - Видимо у тебя проблема с глазами, раз не видишь, - повернулся к слуге и попросил еще. - Давид, ты сам не свой, - направился к нему. - Тебя мало пороли вчера? - наблюдал как его кубок наполняется. - Достаточно. Ты на себя не похож. - Какое тебе дело похож или нет? - залпом опустошил тару и поставил бокал на столик, повернулся к Карлу. - Да есть дело, знаешь ли. Не чужой человек. - Хм, "не чужой", - отошел в сторону. - Вызвался, чтобы драться? - переложил меч в левую и встряхнул правой. - Ну что ж, - стал в боевую позу, возвратив клинок на свое место, - давай начнем. - Тебе нужно отдохнуть. - Я сегодня достаточно отдохнул. - Давид... - Хватит называть меня по имени! Ты мне не брат! - Не брат, а побратим, - достал меч. - Клятву на крови не так просто нарушить, так что просто смирись, - стал в боевую позу. - Только смерть разлучит нас! - замахнулся. Тот резко отбросил клинок в сторону, громко возмутившись этой фразе: - Как будто я ей позволю! Завязался новый бой, в котором ожидаемо победил рыцарь, да с такой легкостью, что Давид посчитал это оскорблением собственной власти. Противник повалил уставшего соперника на лопатки и придавил его ступней в живот, устремив конец клинка прямо на лицо правителя. Давид раздраженно сдался и поднялся, отбросив от себя его руку, готовую помочь. - Пофехтуйте без меня, - грубо отдал противнику меч, развернулся и ушел к реке. Карл отдал королевский клинок его оруженосцу, а свой спрятал в ножны, пошел за Давидом. Другие охранники переглянулись и решили тоже подраться, не упуская такой хорошей возможности. Король сел на поваленное дерево в свете солнца и уставился на водный поток. - Что происходит? - подошел к нему приятель. - Тебя это не касается. - А мне кажется совсем наоборот, - сел рядом. - Я вижу, что что-то не так. - Тебя не спрашивали, что ты видишь. - Я тебя сильно обидел вчера? За спиной звенели мечи, ударяясь друг о друга. - Ты назвал меня слабаком, - жестоко посмотрел на него. - Как думаешь, сильно? - отвернулся, посмотрев на реку. - Я в сердцах... - извиняясь начал. - Прости, - положил руку на его плечо. Тот отбросил ладонь. - Это правда? - недовольно начал. - Я и правда слабак? - Нет конечно. Ты же король. - Король, которого ты не слушаешь, - посмотрел в глаза. - Прости, - опустил взгляд. - Постоянно делаешь всё так, как тебе самому захочется. Кто из нас выше по иерархии? Где твое подчинение? Карл лишь смотрел себе под ноги. - Единственный, кого я должен уговаривать служить мне. Единственный, кому я разрешаю обращаться ко мне по имени и единственный до такой степени наглый. Рыцарю нечего было сказать. - Уйди с глаз моих. Не хочу тебя видеть, - отвернулся. - Я не уйду. - Опять за своё? - возмущенно посмотрел на него. - Ты сам знаешь, что я нужен тебе, - поднял на него взгляд. - Пф! - отвернулся. - Тебе одиноко. Думаешь я не вижу этого? Давид закатил глаза. - Выпарывай меня хоть каждый день, но правду ты от меня не скроешь. Я нужен тебе. - "Нужен", - повернулся. - Это я тебе нужен. А вот ты мне - нет. - Это неправда, - устало выдал. - Ты выяснил что-то про этого Генриха? - Да. Это дядя Венеры, герцог Фронский. Он сам хочет жениться на ней. Ты для него как препятствие. - Ещё один такой выпад и я отрублю ему голову. - Давид, тебя же не этот самодур беспокоит. Скажи по правде, почему ты сейчас злой. - Потому что ты меня достаешь, - отвернулся. - По правде. - Это правда. Карл тяжело вздохнул и повернулся к Рукте: - Знаешь, рыцари часто любят давать какие-то обеты. - И что? - Прошлым летом я дал один такой, - взглянул на него. - А мне какое дело? Воин опустил глаза себе под ноги и вздохнул: - Я дал клятву, что не прикоснусь больше ни к кому, кроме моего короля. Кроме тебя... Давид покосился на него: - Дурак. - Да, возможно. Но знаешь, это оказалось не так сложно. Гораздо сложнее было слышать о том, как ты ходишь к своему рабу, как ты лобызаешь его и как... - Этого больше не будет. Он отверг меня, - опустил глаза на ступни. - И я не хочу говорить об этом, - пнул камень в реку. - Я бы так никогда не сделал, - аккуратно взглянул на него. - Я могу только мечтать о твоем теле... Твои губы манят меня каждый раз, как я их вижу... - Зачем ты совратил меня? - опустил плечи. - Я мог бы быть нормальным. - Я был очарован. Ты был таким красивым в свои 15, что я не мог совладать с этим. - Ты сделал это со мной, - закрыл лицо руками. - Давид, - тут же обнял его за плечо. - Прости, - поцеловал в скулу. - Я не знаю как это произошло, я не понимаю, я просто не помню. Тот взглянул на него: - Ты совратил меня. Как несмышленного ребенка взял и совратил. - Ты жалеешь о том, что было? - Нет, - отвел взгляд. - Мне это нравилось. Я получал от этого удовольствие и кто знает каким бы я стал, если б не ты, - устало покосился на него. - Я люблю тебя, - коснулся губами его щеки. - Карл, я не знаю что происходит, - устало облокотился на него и перевел взгляд на землю. - А что происходит? - У меня чувство, будто я ничего не решаю, будто я слабак, будто земля уходит куда-то из-под ног и я скоро упаду в пропасть, - нежно прильнул к нему. - Ну же, - прижал его к себе. - Никто не даст тебе упасть. Возле тебя всегда буду я. Я не позволю случиться чему-то плохому, - поцеловал его в лоб. - Я слабак, - закрыл глаза, давая себя обнять. - Не слабак. Просто ты устал, - обнял его. - Очень устал. Венеру тем временем планировали насиловать. Так как у прислужника не получилось каким-либо образом добраться до девушки или застать ее в одиночестве, герцог спланировал ночное рандеву, о котором принцессу конечно же не предупреждили. - Подкупи ее служанок, - протянул лакею кошель с монетами. - Пусть не закрывают окна и уходят после полуночи в коридор. - Но как вы доберетесь к ней? - задумался тот. - Стена отвесная. - У меня есть план... И ты мне в нем поможешь. - Почему вы еще полгода назад не предложили ей стать вашей женой? Сейчас бы мучаться не пришлось. - Да только из-за Давида этого. Филипп хотел породниться с ним с помощью ее красоты. Это сулит большие проблемы, если они поженятся и нарожают сыновей. С кем делить Норию? С ними что ли, при смерти Людовика? Ну уж нет. Корона должна остаться внутри страны. Поэтому иди и грамотно всё подстрой. Лакей поклонился, вышел. Ариф тем временем уже мог говорить и заваливал своих сиделок-монахов такими вопросами, на которые те ну просто не знали что отвечать. Словно пятилетнему ребенку, больному было интересно всё и вся. Он спрашивал про церковь, про жизнь, про науки и философию, про магию наконец-то, с помощью которой его лечили. "Волшебное зелье" он пил дважды в день и с каждым разом тело его начинало всё больше его слушаться. Да, больной еще не мог писать или ходить, даже перевернуться ему было невозможно, но он говорил, крутил головой и реагировал мимикой, не ходил под себя в конце концов. Ради таких процедур, монахи усаживали его на специальный стульчик с дыркой в сидении и ведром под ней, куда собственно молодой человек все свои дела и делал. Пусть даже так, но он радовался жизни, радовался тем мелочам, что постепенно возвращают его к жизни. Наана приходила к нему в образе простой женщины-служанки, принося с собой обычный чай из трав, с добавлением некоего белого порошка, который, если бы его делали люди, мог только убивать при приеме внутрь. Это были алмазы, а точнее - микроскопические шарики, что для остальных были не крупнее частиц соли. Выходили из тела они естественным образом и никакого дискомфорта больному не приносили. За исключением конечно же боли в зубах, если ему не повезет укусить такую жесткую крупинку, которая впрочем легко уходила с пищей или питьем. В полночь, когда на небе взошли звезды и худой серп Луны, Генрих выглянул из окна, что было прямо над покоями принцессы и оценил обстановку. На нем оставались лишь рубаха да штаны, к поясу привязали веревку, а ноги и вовсе разули, дабы легче было удержаться на стене. Другой конец веревки привязали к массивной кровати, а промежуток вручили двум крепким слугам, что помалу должны были опускать своего господина к покоям его "возлюбленной". Тот вышел в окно. Аккуратно повернулся на подоконнике и стал медленно сползать вниз, в то время как лакеи лишь поддерживали верёвку, медленно скользящую по их рукам. Довольно скоро, герцог добрался к нужному окну. Поставил ноги на внешний подоконник и легким движением руки открыл раму. Залез, отвязал себя и отпустил кнут, предварительно дав своим людям сигнал о том, что он внутри. Слуги облегченно выдохнули, тут же подтянули весь канат обратно. Гость осмотрел комнату. Венера тут была одна, разве что с собачкой, что спала у ее ног и тихо сопела, лежа на боку. Внутри царил сумрак, нарушаемый только огнем в камине. Используя свои босые ноги, мужчина тихо и аккуратно подкрался к принцессе, взглянул на милое личико и быстро продумал свои ближайшее действия. Действовать нужно было не только проворно, но и беззвучно, чтобы стражи из коридора прибежали не сразу, а хотя бы через пару минут. Собака начнет лаять, а Венера кричать. Значит, первую нужно по возможности вырубить, а второй тут же закрыть рот, ведь, как бы не гавкала собака, женщина кричит громче и пронзительней. Решил действовать незамедлительно. Отбросил одеяло, залез на девушку, задрал ее рубаху и расставил женские ноги. Венера еще не проснулась и вообще не поняла, что происходит, как ее ляжки взяли и развели откровенно мужские, и незнакомые ей руки. Тут же вскрикнула, начав сопротивляться. - Кто вы? Что вы делаете? - с силой пыталась сомкнуть колени. Ей закрыли рот. Проснулась собака. Послышался лай. К ее телу прижалась чья-то наглая плоть. Принцесса закричала, руками и ногами пытаясь оттолкнуть того неизвестного, что посягнул на ее сонное и совершенно беззащитное тело. Герцог принялся ее душить, желая не только заткнуть, но и переключить всё ее внимание на шею, отвлечься от ног. Девушка тут же впилась в его руку пальцами, со всеми силами пытаясь расжать ее. Дядя уже готов был совершить ключевое, как в комнату ворвались двое и грубо схватили гостя за плечи, стащили с кровати и под нелицеприятные комментарии уволокли за дверь. Венера тут же подобрала к себе одеяло и обняла беспокойную собачку. Скоро, к ней прибежали служки, что в один момент обступили девушку и начали ее успокаивать, обнимаэть и поглаживать дрожащее от всех этих событий тело. Герцога ждал не самый приятный разговор с его королем. Доказывая свою искреннюю любовь и желание жениться, Генрих не смог добиться ровным счетом ничего. Брань в эту ночь так и сыпалась из уст Филиппа, его престарелого камердинера, что эту Венеру чуть ли не нянчил в детстве. Разошлись все совсем не мирно. Король даже готов был лишить этого герцога его герцогства, после такого вопиющего случая, но родственнику удалось его убедить, что делать этого не стоит. На утро, Венера игнорировала слова своего дяди так, будто совсем его не замечала. Если бы не правила и этикет, она бы дала ему сильную пощёчину в ответ на ночной визит, однако было нельзя, запрещено. Так что приходилось девушке лишь мириться с этим человеком, которого она искренне стала ненавидеть и бояться. Настал день свадьбы. Жених и невеста нарядились, распорядители всё обустроили, а гости - собрались. Церковь, которую выбрали для венчания, не была очень большой или роскошной, так что особо "позолоченные" норийские гости посчитали, будто Давид экономит на них. Монарху же было немного всё равно. Для него, вся эта суета являлась просто неким ритуалом, который нужно провести как факт, не особо заморачиваясь как, где и когда. Он мог бы жениться даже в прихожей, процедура-то не сложная, но высокое положение в обществе обязывало делать это как минимум в церкви. Гостей рассадили за лавки, жениха поставили возле священника, хору приказали петь, а отец повел невесту к алтарю. Официальная часть прошла без проблем. Новобрачные сказали необходимые слова, дали друг другу клятвы, обменялись кольцами и поцеловались, на секунду коснувшись губ друг друга. Венеру женили как Анну-Терезу, так как ее первое имя священник не признал. Наблюдая за безучастным лицом своего уже мужа, девушка заметила, что ему-то вообще всё равно на всё то, что здесь сейчас происходит. На нее, на священника, на гостей. Он просто делает то, что должен, что ему говорят. Отчасти, невесте стало от всего этого не по себе, она почувствовала себя какой-то лишней на этом празднике, но с другой стороны, она здесь находилась с таким же настроением. То облегчение, которого она ждала сразу после церемонии, до сих пор не наступило и Тереза даже не понимала почему. Она - жена и ее дядя больше не будет ее доставать, больше не будет надоедать ей её мать, больше ничего этого не будет. Хотелось бы и выдохнуть, но как-то не было возможности, что-то продолжало ее гнетить и подавлять. После церкви, все отправились на праздничный банкет в замок, где жили гости. Там уже расставили козлы и установили на них столы, засервировали каждое место и заполнили скатерти вкуснопахнущими блюдами. Каждого усадили на место, заранее предназначенное для него. Молодожены сидели отдельно и на возвышении, чтобы их всем было видно. Девушка надела сегодня то зеленое платье с роскошным ожерельем, что выглядело не только по-королевски, но и хорошо выделялось среди нарядов других женщин, одетых не так ярко. Давид же сидел в голубом костюме, чей камзол щедро был украшен золотой вышивкой. На головах обоих виднелись блестящие короны. Начался пир. Все ели, смеялись, потешались над артистами и шутами с жонглерами, что выступали перед публикой, и просто веселились, иногда выкрикивая тосты, и быстро заедая выпитое некоторыми изысками. Чего на столах только не было, но как только оно съедалось, пажи приносили новое. Толстяки не знали куда уже объедаться, танцующие не знали где еще потанцевать, а пьющие уже не могли различить некоторых людей перед собой. Молодая королевская чета ела немного. Тереза лишь пробовала что-то вкусное и необычное, что было ей интересно, а Давид довольствовался пусть и непривычным для себя обедом, но впрочем не таким уж большим. Вино его интересовало мало, да в общем и супругу он просил сильно на пир не налегать, припоминая ей о постельной церемонии, что с каждой новой минутой становилась всё. Подарков, которые приносили гости во время перемены блюд, оказалось много, но не катастрофично. Давид глядел на эту кучу без особого энтузиазма. Его интересовал лишь один необычный меч, да замок недалеко от столицы. Терезе больше нравились украшения и разного рода материи, которые дарили самые неожиданные люди. Молодой король наблюдал за этим шумом вокруг них, с некой тоской и скукой, желая поскорее то ли уйти отсюда, то ли просто закончить всё. Он не спорил с тем, что свадьба это важно и весело, однако Давид предпочитал менее многочисленные праздники, да и более тихие. Тереза смотрела на всех с интересом, периодически хохоча и часто забавляясь, выкрикивая что-то шутам. Хоть тут, хоть сейчас, она могла снова вздохнуть полной грудью, и не смотря на родителей, что сидели неподалеку, от души посмеяться и покричать, так что к концу банкета, девушка уже еле стояла на ногах, желая поскорее лечь в кровать и заснуть. Ближе к восьми часам, когда большинство гостей еще веселилось и продолжало пить, Давид подозвал к себе Карла и что-то прошептал ему на ухо. Внимательно выслушав господина, воин сам наклонился к нему и стал что-то тихо говорить, прикрыв свои губы ладонью. Король слушал непринужденно, сосредоточенно глядя в одну точку на столе и попутно размышляя над чем-то. Тереза, заметив эти продолжительные разговоры на ухо, тут же заинтересовалась их интригующей беседой. Потешно взяла мужа за руку, будто окликая: - Хах! О чем шепчетесь? Давид резко и сильно схватил ее ладонь, чем немало напугал невесту. Посмотрел в глаза и дал ей на секунду увидеть губы Карла, что с особым пристрастием что-то продолжали шептать. - Что случилось? - встревожилась та. - Мы сейчас пойдем в постель, - крепко поцеловал ее ладонь и обернулся. - Спасибо, твой голос, всё ещё заводит. Воин довольно ухмыльнулся и отправился на свое место, вблизи от их стола. - Заводит? - недоумевая озадачилась принцесса. - Давайте поторопимся, - хитро взглянул на нее супруг. - Сейчас самое время, - поднялся, заставив встать с собой и невесту. - Гости! - воскликнул над залом, что все замолчали и поднялись. - Уже темный вечер, а значит, пора бы нам уже в постель! - взглянул на девушку. Тут же воцарился одобряющий гул. Молодых, в сопровождении некоторых гостей, повели в уже приготовленную спальню. Тереза раздевалась весьма боязливо и неохотно. Ей было откровенно страшно, что сейчас всё будет точно также как и пару дней назад, когда к ней ворвались и совсем без ее желания хотели сделать с ней нечто, совсем ей не понятное, но абсолютно точно страшное. Давида раздевали весело, с похабными шутками и прочими комментариями, которым тот должен был подыгрывать. Когда молодые снова встретились, будучи в ночных рубахах, жених обнаружил, что его эрекция бесследно исчезла, чем подпортила ему настроение. Подойдя к взволнованной девушке, он поцеловал ее в щеку, обнял и жестом выгнал всех мужчин, ненужных женщин, что заставляли стесняться не только невесту, но и его самого. Несколько дам однако спрятались за резную ширму, сквозь отверстия которой можно было наблюдать за каждой мелочью данного процесса. Дверь закрылась. - Мне страшно, - испуганно прошептала Тереза, прижимаясь к мужскому телу и поглядывая на ширму, за которой сложно было не различить нескольких платьев. - Не бойтесь, - погладил ее спину жених. - Помните, как мы договаривались? - Всё будет так? - наивно посмотрела на него. - Да, - тяжело вздохнул. - Только давайте больше никогда этого не вспоминать. Мне просто стыдно будет. Та быстро кивнула. Жених снова вздохнул, поцеловал ее в лоб и пригласил на кровать. Оба залезли под одеяло. Неуверенно переглянулись. Давид небыстро залез на нее и немного расставил женские ноги, приподнял ее рубаху до живота. - Мне страшно, - чуть ли не плача, пыталась остановить его руками. - Тише... - задрал свою одежду и лег на нее. - Всё будет хорошо... Не бойтесь... - ласково пригладил ее волосы. - Помните, я вам рассказывал как всё будет? Та испуганно кивнула. - Было страшно? - накрыл их одеялом. Быстро помотала головой. - Не переживайте... - поцеловал в лоб. - Всё будет хорошо, - погрузил руку к их бедрам. Девушка плавно обняла его руками и тут же вскрикнула, пустив слезы. - Венера... - заботливо обнял ее молодой человек и начал толкать бедрами, плотно прижимаясь к телу. Невеста просто расплакалась, начав содрагаться при вдохах. - Боже мой... - прильнул к ней жених, продолжая качать ее. - Не беспокойтесь. Всё будет хорошо, - коснулся губами ее виска, утопающего в золотистых волосах. - Мне страшно! - сквозь плач прижалась к нему. - Страшное позади, - чуть поднялся и вытер ее слезы, не прекращая движений. - Спокойно... Мы уже всё сделали. Уже не страшно. - Уже всё? Конец? - наивно посмотрела на него. - Нет, не конец. Но самое главное мы сделали. - Правда? - пролепетала, втягивая сопли. - Конечно. Не плачьте... Всё хорошо... - стал на ровные руки, продолжая глядеть на нее и двигать бедрами. Девушка постепенно успокаивалась. Вытерла слезы, сопли. Положила руки на его грудь, уязвимо поглядывая наверх и практически полностью пришла в себя, как решила полюбопытствовать. Подняла край его свободной рубахи и прижала его к мужскому животу. - Что вы делаете? - поинтересовался Давид. - М-мне просто интересно... - протянула руку к их промежностям. - Й-я п-просто... - Не волнуйтесь, - поцеловал ее, чуть нагнувшись. - Я не кусаюсь. Ух, - улыбнулся веселее, чувствуя как ее холодные пальцы коснулись возбудившегося пениса. - Только аккуратней. Я очень чувствительный в этом месте. - Эт-то в-вы? - пугливо взглянула на него. - Да. Это я, - расслабленно улыбнулся, нагнулся к ней и поцеловал. - В-вы... - достала руку и посмотрела на пальцы. - В-вы красный... - настороженно подняла взгляд. - Красный? - нахмурился. - Румяный в смысле? Это нормально. - Н-нет, - подняла руку и показала ему окровавленные кончики пальцев. Давид тут же остановился и настороженно застыл, медленно опустил глаза и нервными, заторможенными движениями заглянул под одеяло. Меньше секунды он приходил в себя, как неистово заорал и суетливыми движениями отполз назад, разбрасывая конечностями все одеяла и простыни. С грохотом упал на пол и отполз к камину, чуть не угодив прямо в него. - Что это?! - неистово завопил тот. - Этого не должно быть! Тереза перепугалась не меньше. Отползла к подушкам, тут же прижавшись к ним боком. - Что это?! - кричал мужчина, вне себя от страха и ужаса. Грудь его вздымалась при каждом вздохе так, будто он только что убегал от тигра, глаза у него были большим настолько, что в них могли поместиться крупные монеты. Весь Давид не побледнел, но с ужасом покраснел, совсем не понимая что это за лужа крови, откуда она взялась и кто в этом виноват. - Что это?! - неистово закричал он на крупное алое пятно между ними. Женщины тут же повыскакивали из своего укрытия, оглядели пятно и моментально принялись успокаивать молодого короля, говоря ему, что все нормально и что это не страшно. Но тот им не верил. Для него, менструация была открытием слишком уж шокирующим. Тереза, глядя на это кровавое раздолье, могла лишь облегченно выдохнуть, понимая, что если она хоть и не девственница после той ночи с Амираном, то хотя бы точно не беременна от него. Давида успокоили далеко не сразу, так что еще долгое время правитель оставался все себя от шока и ужаса после этого события в кровати. Девушку быстро увели, дабы слуги могли прибраться, а молодому человеку сменили рубаху, дали смыть с себя уже засохшую кровь и дали побольше крепкого вина, чтобы тот успокоился. Но не смотря на это, Давид в эту ночь так и не смог уснуть.