Давид III - Новая королева (2ч)

Миновало два дня после свадьбы. Тереза и Амиран встретились в ее комнате, через окно которой совсем недавно, к ней пробрался злоумышленник. Внутри орудовали служанки, меняя поутру постель и заметая быстренько пол. - Мне очень польстило, что вы надели на свадьбу именно мой подарок, - довольно протянул гость, укладывая обе ладони на трость перед собой. - Не об этом я хотела с вами поговорить, - быстро пролепетала девушка, явно чем-то напуганная. - А о чем же? Солнце, - подошел к ней, - чего же вы так боитесь? - заботливо приобнял ее. - Мне хотят навредить, - спряталась в его длинных руках. - Кто же? И почему? - Мне очень страшно, - прижалась к нему. - Когда меня переселят в замок Давида? - подняла голову. - Не могу сказать. Гости еще празднуют вашу свадьбу... Скорее всего, вы переедите сразу после отъезда ваших родителей. - Но когда же? Мне страшно спать тут, - огляделась. - Ко мне снова могут ворваться. Тем более без Давида, - посмотрела на собеседника. - Он надолго уехал? У меня чувство, будто он сбежал от меня. - Ну что вы, всё совсем не так, - провел ладонью по ее щеке. - Он уехал по делам и когда вернется - даже я не знаю. Но не думаю, что он будет говорить с этими баронами очень долго. - Мне страшно без него. - А как же я? Неужели, я не внушаю вам спокойствия? - Внушаете, но только когда вы рядом, - прильнула к нему и утонула в длинном плаще. - А ночью вы совсем не рядом. Мне страшно ночью. Очень страшно, - закрыла глаза, начав тихонько вздрагивать от приближающихся слез. - Давайте я буду спать с вами, - обеспокоенно обнял ее и спрятал ото всех. - Как? Давид запретил приближаться мужчинам ко мне, - подняла свое румяное личико. - Запретить он запретил, вот только вас это мало спасает, - вздохнул, погладив ее спину. - Он знает меня и в особой степени мне доверяет. Я могу его попросить об этом. В вашей безопасности он заинтересован не меньше меня. - По его лицу я этого не видела, - обидчиво выдала и уткнулась носом в его грудь. - У него другие причины желать вам безопасности, но их сила не меньше моих, - нагнулся и поцеловал женскую макушку. Ближе к полудню, Тереза собрала вокруг себя фрейлин и засела с ними в одной из комнат. Сейчас, когда ее королевский муж покинул принцессу, девушке становилось как никогда страшно оставаться одной. Она хотела постоянно быть с кем-то, быть на виду, чтобы уж точно с ней ничего не сделали. - Последнее время вы как не в своей тарелке, - начала Жанна, отпивая вино из кубка. - Ну что вы, - уклонялась от правды новобрачная. - Просто дует. Замерзаю, - подскочила к камину и выставила к нему руки. - И правда, - поддакнула Виктория, сидя в кресле. - Будто случилось что. Не из-за первой ночи случайно? - Мы слышали крики... - негромко протянула Виолетта. - Что случилось тогда? - Н-ничего такого, - нервно обернулась, выражая дружелюбие. - Просто день получился неудачный, - вернулась к огню. - Неудачный? - нахмурилась Жанна. - Да, - кивнула, поджав губы. - У меня кровь пошла, - обернулась и быстрыми шагами направилась к сундуку. - Но давайте не будем об этом, - открыла крышку и заглянула внутрь. Фрейлины переглянулись. - Ам... О чем поговорим? - поинтересовалась Виктория. - У вас прелесная собачка, - отметила Виолетта, наблюдая за болонкой, лежащей возле огня. - А Людовик ее не любит, - ответила принцесса, начав рыться в вещах. - Хах, оно и понятно почему, - усмехнулась Жанна. - Вы своего брата тоже не жалуете. - А чего он мою Луизу не любит? - достала нечто длинное и черное. - "Луи"-"Луи", - покачала головой Виолетта. - За какие же заслуги вы собачку как брата назвали? - Ну что вы, ее зовут "Луиза", - вытащила длинный плащ. - "Луи" - это так, только чтобы Людовика позлить, - встряхнула материю и с размаха надела плащ на свои плечи. - Он заслужил, чтобы в его присутствии, я собачку его именем называла, - застегнула золотую цепочку с двумя крупными изумрудами по бокам. Подруги взглянули на ее подозрительно знакомый наряд, часть которого лежала на полу. - А позвольте узнать, - аккуратно начала Жанна, - а откуда у вас этот длиннющий плащ, так напоминающий одежду одного нашего знакомого? - Амиран отдал мне его во время одной нашей встречи, - направилась к креслу, - но так и не забрал, - присела и укуталась в ткань. - А я напоминать не хочу. Больше трех месяцев прошло... - опустила глаза на пол. - Вы достаточно хорошо сблизились с ним за последнее время, - задумчиво отпила вино Виктория. - Многие говорят о вашем романе, - многозначительно кивнула Жанна. - Что об этом думает Давид? - Ему всё равно, - без охоты выдала та. - Совершенно. Рядом с ним я чувствую себя мебелью, которая нужна ему просто как факт. Я думала замужество будет вызывать другие эмоции. - Все браки по расчету такие, - выпила Виктория. - Я со своим мужем даже здороваюсь не всегда, когда его в коридоре вижу. - А кто ваш муж? - Знаете министров? - Ну, видела некоторых, - подняла на собеседницу глаза. - Я жена Нильса. Хорошо, что мы видимся с ним редко. Мы слишком разные с ним люди, чтобы долго терпеть компанию друг друга. - А как же любовь? - удивилась та. - Не в договорном браке, - налила себе Жанна. - Ищите ее где угодно, но не здесь, - отпила. - Если вы не будете с Давидом ругаться, как я с Люциусом - уже хорошо. А впрочем, - задумалась, - я своего мужа действительно почти не вижу, порой забываю как он вообще выглядит. - Но вы же жили с ними в одном замке, - поразилась та. - Он в своем кабинете спит, - отпила Жанна. - Работе отдается больше, чем от него просят. А я и не жалуюсь. - Для любви есть любовники, - задумчиво протянула Виктория. - И не поймите неправильно мой вопрос, но что вас подкупило на шаг к отношениям с нашим великаном? - Вы ведь знаете, - опустила пристыженное лицо. - Сами меня видели в слезах... - Если вы про тот случай с вашим загадочным ухажером, то я ничего не знаю. - Знаете, - осуждающе покосилась на нее. - Совершенно, - покрутила головой. - Разве что вы имеете ввиду тот факт, что Амиран взял всю вину на себя за ваши слезы и падение. - Нет, - топнула ногой. - Вы знаете, что это он писал мне те письма. Жанна подавилась вином: - Что? - вытаращила на подругу глаза. - Это он вам писал? - Да, - расстроенно понурила голову. - Вот это слог у человека... - пораженно протянула Виолетта. Виктория также пребывала в шоке. - Получаете, всё это время, мы обсуждали не какого-то романтического красавца, а нашего великана? - выдала Жанна и поставила кубок на стол. - Нет, я отказываюсь в это верить, - сложила руки на груди. - Не верьте, - пожала плечами Тереза и закрыла его плащем живот. - Я всегда была для него солнышком... - Но он же некрасивый, - тихо возмутилась та, совсем не понимая подругу. - Как друг - ладно, но как любовник... Тереза! Вы же сами в лицо ему говорили всё это! - Он хорошо целуется, - отвела виноватый взгляд. - Он мне нравится. Он такой большой и страшный, что рядом с ним совсем не страшно. - Вы ведь сами признаете, что он страшный, - развела руками. - Почему? - Вы читали те письма вместе со мной, - подняла на нее печальные глаза, - и вы всё еще спрашиваете почему? Потому что, - посмотрела в камин. - Не знаю. Просто потому что, - сильнее закуталась в плащ. - У него бородка милая. Жанна вскинула рукой, будто желая открыть подруге глаза на его внешность, будто желая образумить ее и вернуть "на путь истинный". Виолетта осуждающе толкнула Жанну в бок: - Не лезь, - шепнула ей. - Да как не лезть? - шепотом возмутилась. - Это же Амиран! Он страшный и старый! - Он такой громадный... - мечтательно протянула Тереза. - Такой высокий... - Опомнись! - крикнула ей Жанна. - Он же совсем не симпатичный! - Ну не знаю... У него руки такие бледные и такие костлявые, но как они обнимают... - любяще натянула ткань, будто обнимая себя. - Он так на ушко шепчет... Вы не понимаете, - взглянула на них. - А шнобель? У него нос как я не знаю, - поставила руки в боки. - Он не такой большой, - нежно ее поправила. - Относительно Амирана, у него обычный нос. Просто он весь большой. Он не урод, он мне нравится. - Но он же в два раза тебя старше, - тихо выдала та, совсем не понимая девушку. - Возраст его красит, - перевела взгляд на огонь. - Мне нравится, - чуть обняла себя и улыбнулась. Жанна всё равно покрутила головой и отвела взгляд, осуждая и не понимая знакомую. Виолета снова ее пнула в бок, взглядом приказывая успокоиться и не лезть в чужую жизнь. Из коридора послышались приближающиеся шаги. Недовольная Жанна закатила глаза и села возле лучшей подруги, начав ругаться с ней взглядами. Тереза мечтала, Виктория пила вино, еще переваривая полученную информацию, а в дверь постучали. Принцесса разрешила войти и как только выход приоткрылся, и девушки взглянули на гостя, Жанна тут же подавилась собственной слюной. - А вы знаете, когда нужно приходить, - похлопала себя по груди. - Ох, это был комплимент или я прервал вас? - любезно уточнил Амиран. - Мы обсуждали вас только что, - отвела взгляд. - Ох, я надеюсь ничего плохого в этих обсуждениях не было. - Ну что вы, - откашлялась девушка. Мужчина взглянул на мечтательную любовницу: - Я отправил Давиду письмо. Ответ будет не скорее завтрашнего дня. - Хорошо, - благосклонно кивнула. Тот нахмурился, рассматривая ее наряд: - Тереза, что это такое на вас? Мне кажется где-то я эту вещичку видел раньше. "В собственном зеркале, - добавил про себя. - Откуда он у нее?" - Это ваш плащ, - отвела смущенный взгляд. - Я очень замерзла без вашей компании. - Ох, солнце, но когда же я отдал вам его? - Помните, когда я вам нос чуть дверью не откусила? - Ох, да, мой чудесный профиль... - провел по носу кончиками пальцев, убеждаясь, что тот всё еще цел. - Вот тогда, - смущенно взглянула на него. - Тогда, у нас был очень интересный разговор, - довольно поставил перед собой трость и сложил на нее руки. - Но я вам его не отдам, - игриво отвернулась. - Ох, сначала не хотели его принимать, а теперь отдавать его не желаете. Тереза-Тереза... Сдается мне, что вам недостает моей компании. - Не достаёт, - игриво расстроилась, покрутив головой. - Только напоминания о вас и спасают, - покосилась на него блестящими глазами. - Солнышко... - улыбнулся тот. - Но не сейчас. Возможно, я приду к вам позже. - Я буду ждать. - Дамы, - поклонился он фрейлинам, - ваше высочество, - поклонился Терезе, - не буду вас отвлекать, - развернулся и вышел. Как только дверь за ним закрылась, Жанна обратила свой взор к принцессе: - Да вы по уши влюблены в него. - По самую макушку, - отвела улыбающийся взгляд к камину. Давид получил письмо будучи не в наилудшем настроении. Это был уже вечер, ужин того же дня. Гонец к нему примчался весь в пыли и грязи, совсем не передыхающий по пути. Раскрыв конверт, король неохотно пробежался глазами по строкам и раздраженно отвел взгляд в камин. Он не мог сказать чего-то хорошего или плохого по поводу этой просьбы, он просто не смел на них злиться, но он злился. Причина этому была не на влюбленных, но Давид уже не выдерживал. - Чем её охрана не устраивает? - откинул письмо на стол, продолжив резкими движениями отрывать мясо от кости. - Как будто этот амбал сможет защитить ее. Сомнений в Амиране не было, просто король был злым. Ему требовалось покричать, подраться или любым другим способом выплеснуть свою злость. Под руку попали эти двое, со своей идиотской просьбой. - Густав! - Да, ваше величество? - расторопно подскочил к нему слуга. - Где десерт? - раздраженно промокнул салфеткой губы. - Сколько мне ждать? - Эм, - растерялся тот, сложив руки за спину. - Что? - нетерпеливо посмотрел на него. - Вы не заказывали сладкое. Повара ничего не готовили, - кротко выдал тот, боясь как-то упрекнуть короля своим тоном. У Давида дрогнула мышца над губой. Он еле сдерживал свой крик и все те разрушения, что буквально вырывались из этих рук. Сквозь силу сжал кулаки, опустил лицо к столу. - Повтори, что ты сейчас сказал? - прошептал тот, с последних сил сдерживаясь. Густав боязливо проглотил слюну: - П-повара ничего не готовили. Что вы хотите? - суетливо спросил. - Они прямо сейчас начнут готовить. Давид, словно разъяренный буйвол, медленно и громко выдохнул через нос, пугая этим всех, кто был рядом. Взгляд упал на вилку. Схватил ее, гневно скрутил в петлю, выпучивая глаза на несчастную и бросил на центр стола, будто желая пробить его этим прибором. - Этой вилкой мог быть ты, - резко поднялся, небрежно вытер руки о тканную салфетку, схватил письмо и тяжелым шагом ушел в приготовленные для него покои. Густав провел его таким шокированным взглядом, что казалось ему сейчас подписали смертный приговор, а не просто вилку испортили. День ото дня, слуге легче не становилось. Каждое утро, каждый завтрак, обед и ужин, каждая встреча с королем ему сулила какие-то проблемы, злые взгляды и подобные действия со словами. Камердинеру было откровенно страшно служить этому человеку, что ополчился на весь мир, а "срываться" мог только на него. Давид каждый день находил что-то, что ему не нравилось, что его бесило и раздражало. Даже птицы, даже цветущие деревья, всё злило его, всё заставляло смотреть на окружающих с ненавистью. Для вороватых баронов этот взгляд был особо опасен, так как никто точно не знал, какой будет дан приказ в их отношении и что будет с ними дальше. Давид больше не церемонился. Разъезжая по баронским замкам, будто собака, будто это он их вассал, он попросту убивал всех, кто не хотел принимать его правил игры. Не своими руками, руками наемников, но убивал, лишал жизни и денег, которые те наворовали, которые теперь были частью королевской казны. Зайдя в покои, Давид грузно рухнул за стол и вновь прочитал письмо. Недолго подумал. Плюнул на всё и быстро написал ответ. Зло расписался, поставил печать, вызвал более свежего гонца и отправил его обратно. Просьбу Амирана он удовлетворил, с приметкой, что отрубит ему голову, если тот наставит ему ветвистые рога. К сожалению, данная угроза сработала недостаточно убедительно, так как уже через несколько дней, Тереза соблазнила мужчину спать не рядом с кроватью, на принесенной перине, а прямо с ней, под одеялом и в обнимку, чему тот некоторое время яро сопротивлялся. Однажды ночью, когда оба легли в постель, девушка уязвимо прижалась к своему великану и подняла на него кроткое личико: - Амиран, - тихо прошептала его имя. Они были плотно закрыты балдахином, под чьей верхушкой тускло горела лампа, несильно освещая их лица. Из камина доносился расслабляющий треск поленьев. - Да, солнышко? - взглянул на нее, слегка приобняв за талию. - Вы любите меня? - Я в вас влюблен, - вздохнул, примостившись поудобнее. - Думаю, это очевидно. Та ласково улыбнулась, мужчина улыбнулся в ответ. - А вам не хотелось бы большего? - Смотря что вы имеете ввиду, - стал поглаживать кончики ее пушистых волос, что казались ореолом из-за света над ее головой. - Ну, что-то больше, чем поцелуи, - прижалась к нему. - Мы сейчас в одной кровати, солнце, - потешно выдал. - В одной кровати и в одних ночных рубахах. Не соблазняйте меня на бо́льшее. - Но почему нет? - с энтузиазмом поднялась на руку. - Потому что мне отрубят голову, если я посмею "обесчестить" вас. - А разве у нас уже не было? - чуть удивилась. - Нет, - слегка помотал головой. - Хм, - нахмурилась. - Как это не было? А помните, когда вы забрали меня у моего дяди? - Когда вы напились и хотели совратить меня? - потешно улыбнулся. - Да, - наивно кивнула. - Разве у нас не было? Я помню как чувствовала что-то, - взяла его руку и приложила к своей промежности, - вот тут. - Боже, Венера, - одернул ладонь. - Что вы делаете? Мне голову отрубят... Та закрыла его рот рукой и чуть приблизилась, глядя в глаза: - Никто не узнает... Амиран, - поднялась и оседлала его, - я хочу от вас не только поцелуев и объятий, - нагнулась, положив руки на грудь, - но и еще чего-то. - Боже, Венера, вы понимаете, что мне не сносить головы, если я удовлетворю ваше желание? - Я ведь почти королева. Кто посмеет убить вас? - положила ладони на его щеки. - Королева... Вы поймите, от этого пострадаем не только мы с вами, но и Давид. Если я ему рога наставлю, это не сделает королю чести. Вы этого хотите? Хотите, чтобы вашего мужа собаки не уважали? Да и с кем вы собрались ему рога ставить? С уродом высокорослым. Одумайтесь, нам точно не стоит этого делать, - поднялся, отведя взгляд на края балдахина, с намерением выйти. - Амиран, - остановила его, ладонями на груди, - какой же вы урод? Не говорите так. - Это правда, - посмотрел на нее. - Вспомните, как вы называли мое лицо рожей и как оскорбляли мои размеры. Я точно не красавец и измена с таким человеком, вашего мужа только больше опорочит. Ладно, если бы я был красавцем, а так... Даже оправдания для Давида нет. - Хватит думать о нем. Его здесь нет. - Но я служу ему. Как я могу забыть его, когда вы прямым текстом говорите, что хотите изменить ему? Я соблазнял многих женщин, но не королев. Я не могу перешагнуть через тот факт, что Давид станет из-за меня рогоносцем. Я его друг. Я не могу. Я не смею, - вылез из-под нее и вышел в комнату. Тереза опустила глаза на постельное: - Но ведь он никогда не полюбит меня... Неужели, вы хотите оставить меня нелюбимой? - опустила плечи. - Я ведь не прошу многого... - Вы просите слишком много, - налил себе вина. - "Наставить рога королю," - это не какая-то там забава. Это опасность для собственной жизни, - залпом опустошил кубок. - Но мы даже спим в одной кровати. По утрам я чувствую, как вы ласкаете меня сзади. - Это не ласка, - отвел взгляд. - Это у всех мужчин по утрам происходит, - вытер губы. - Так почему вы не можете лишить меня невинности? Я хочу этого именно с вами, - выглянула с изножья. - Амиран, я хочу вас. Вспомните, какие письма вы мне писали. Неужто, это так и останется в фантазиях? "Да что ж ей так неймётся," - посмотрел в бокал. - Вы уже невинны. Давид лишил вас этой "невинности" несколько дней назад, - взглянул на нее. Та помотала головой: - Нет, мы с ним только сделали вид. У нас ничего не было. - То есть, вы хотите, чтобы я не просто ему рога наставил, но и лишил вас девственности? - поднял брови, внимательно уточняя. Девушка кивнула. - Вы с ума сошли, - поставил кубок на место. Тереза опустила брови: - Тогда зачем вы мне писали всё это? Зачем приглашали на свидания и ласкали меня руками? Зачем целовали и соблазняли, заманивая в свои сети? Чтобы в последний момент отказаться? Импотент, - развернулась и надулась, сложив руки на груди. - Вы хоть знаете, что это значит? - посмотрел в ее сторону. - Что мужчина уже не мужчина. Что он уже ничего не может в постели. И я знаю, что это сильное оскорбление. - Хм, - непринужденно выдал. - "Сильное". Я не импотент, дорогуша, и шлюхи из борделя вам это легко подтвердят. Просто у меня есть голова на плечах и я не могу удовлетворять все свои "хочу", особенно с королевой. Когда я начинал писать вам, вы были для меня просто дочерью графов. Простая наивная девочка, любящая поиграть в карты и пособлазнять взрослых мужчин. Теперь же вы жена короля и скоро станете королевой. Слишком уж сильные изменения в вашем статусе, чтобы я продолжил действовать так как и раньше. - Вы меня не любите? - жалобно обняла себя. - Любовь это не только секс, - сложил руки на груди. - И я не люблю вас, я в вас влюблен. Это две большие разницы. Но вы еще слишком юны, чтобы понимать в чем их отличия. - Вы жестоки, - сдерживая слезы упала на кровать и накрылась одеялом. - Это не жестокость. Как-то раз вы сами сказали, что любовь вещь уходящая, так что хотя бы часть правды вы уже знаете. Я же вам хочу поведать следующую часть: нельзя действовать только из своих желаний, так делают только непослушные дети, а вы уже давно не ребенок. Научитесь думать о последствиях не только для себя, но и для своих близких. - Я не люблю вас, - выдала сквозь слезы. Тот устало вздохнул: - Я знаю, вы никогда меня не любили. Но вы всё еще влюблены в меня, - подошел и заглянул внутрь балдахина. - Плечете? - Да, - обидчиво выдала и легла к нему спиной. - Мои слова не стоят больших слез, - лег рядом и заботливо ее обнял, поцеловал в темя. - Это просто законы жизни. - Плохие законы. Мне не нравятся. Мужчина ласково улыбнулся: - Но поменять вы их не можете, - отвел ее светлую прядь к виску и поцеловал краешек лба. Тереза хныкала совсем недолго, но после того как успокоилась, она обернулась к Амирану: - Но я хочу вас. Очень... - Солнышко... - вытер ее слезы кончиками пальцев. - Я думаю мы сможем что-то придумать. - Вы всё-таки сделаете это? - с энтузиазмом повернулась. - Я не хочу подвергать себя риску. У меня есть другая идея. - Какая? - перевернулась на живот, удерживая себя на предплечьях. - Только обещайте вести себя тихо, - таинственно прошептал. Девушка наивно кивнула. - Тогда давайте поцелуемся, - томно направился к ней, устраивая костлявую ладонь на упругой ягодице. Тереза с трепетом потянулась к нему. Эту ночь они потратили на удовлетворение друг друга, но не обычным способом, а с помощью рук и пальцев. Амиран ласкал ее, а она изучала его, иногда в страстном порыве сжимая это "нечто длинное, твердое и толстое, что неизвестно каким образом должно уместиться в женщине". Первый раз ощутив его, девушка испугалась, но после, немного изучив, стала его гладить так непринужденно и страстно, будто это был живот или грудь. У родственников и друзей, после такой "добродетели" короля, появились некие основания, считать Давида не просто рогоносцем, а очень глупым рогоносцем. Пусть стражи ничего не слышали и пусть поведение влюбленных на людях не было излишнеблизким, но все знали, что они значительно ближе друг к другу, нежели это предполагает дружба. Некоторые не особо любящие Терезу придворные, шептались между собой, называя ее шлюхой и порочной девкой. Ведь не успела она провести своего мужа с порога, как в кровать к себе его казначея приглашает. Амирана также не взлюбили, но уже те, кто его хорошо знал. Александр вообще не верил собственным глазам и ушам. В его голове не складывалось, что его друг продолжает совращать не просто будущую королеву, а жену их приятеля, хоть и лично для него не очень близкого. Факт наставления рогов собственному другу, был для маркиза вопиющим. Он бы ничего не сказал, если бы у них с Давидом не было хороших отношений, мало того, он даже похвалил бы Амирана за эту звезду с неба, за эту королеву в его руках, но нет, не сейчас, не тогда, когда друг продолжает совращать жену своего друга. Отношения между маркизом и бароном притерпели некоторых изменений. Было уже двадцать восьмое марта, родители невесты наконец-то собирались домой, чему Тереза была несказанно рада. "Слава богу они уезжают. Когда меня переведут в королевский замок? Тут так скучно и душно, что я не могу уже," - оглядывалась она по сторонам, гуляя по небольшому двору в компании резвой собачки. Луиза скакала с места на место, лаяла и нарезала круги вокруг хозяйки, иногда залезая ей под юбку и с возгласом выбегая из-под нее. Девушка гуляла в относительном одиночестве. По периметру двора стояли стражи, рядом никого не было. Амиран был в столице, разбираясь с наворованными деньгами, что рекой поступали в казну, а фрейлины хотели поговорить наедине, уже без ее участия. Герцог Фронский задумчиво гладил свою бороду, наблюдая за девушкой через окно. "Убить. Сегодня. Жениться на ее сестре и продолжить выполнение плана. Убить Людовика, дождаться смерти Филиппа. Чертовы монархи. Жрут больше, чем в них влазит, обвешиваются золотом так, будто это воздух. Прогнившая насквозь система. Кровь троих ничто. Можно пожертвовать. Аристократия натерпелась уже." - Франц! Приведи ко мне Адама! Есть для него одно дело... После полудня, в столице, между старыми друзьями наметился важный разговор. Маркиз де Жаннер зашел в кабинет королевского казначея без присущей ему легкости и непринужденности. Уселся в кресло, расставил ноги и сосредоточенно сложил перед собой руки на трости. - Какой визит, - отметил хозяин помещения, отвлекаясь от писанины. - По какому вопросу? - Образумить тебя хочу. - В каком смысле? - нахмурился, начав думать в какой же момент он мог свернуть не туда. - Ты спишь с Венерой, Терезой, не важно как ее там. Ты наставил рога Давиду. Тот хмурился больше. - Я бы промолчал, если бы он не был нашим другом, но он друг. Как ты можешь так поступать с ним? Мне всегда думалось, что в тебе духовности больше, чем во мне и не смотря на это, сейчас говорю об этом я, а не ты. - Но я не сплю с ней. Точнее... - положил перо в чернильницу. - Я сплю, но это действительно сон. Мы лежим в кровати и правда спим. Я не наставлял Давиду рога. Я бы не смел. - Сейчас в это смутно верится. Вы вместе спите, шепчетесь, целуетесь. Вы - любовники. Где это виданно? Где в норме то, что вы с ней делаете? Где уважение к престижу королевской семьи? Король - это лицо страны. Ты порочишь это лицо своим долбанным членом. Неужели шлюхи осточертели тебе? Я понимаю, она красива и молода, но где твой ум? Я всегда думал, что ты умнее и благорассуднее меня. Не хочешь ли ты сказать обратного? Амиран тяжело вздохнул, сложив руки в замок. Ему откровенно нечего было сказать. Александр был прав и друг был полностью с ним согласен. - "Спите в одной постели". Она не за тебя замуж вышла или ты так Давида в постели подменяешь? Подумай о том, что она твоего ребенка родить может. - Не родит она от меня. - Да как же. Мне плевать. Я не собираюсь влезать между вами. Но просто образумся. Ты всегда был умнее меня, так почему сейчас Я должен вправлять тебе мозги? Из-за тебя страдает престиж короны, а он и так не особо крепко держится из-за всяких слухов о пристрастиях Давида. Знаешь как придворные Терезу называют? Шлюхой. Тот удивлённо взглянул на него. - Да, ты не ослышался. Ее называют шлюхой. Мало того, что ее из Нории выслали, чтобы она юбкой своей перед мужиками не крутила, так ты тут нарисовался. Королева-шлюха, то что нужно стране, чьего короля иногда мужеложцем обзывают. Только выродков в их семье для полной картины не хватает. Но ничего, ты справишься. Я верю в тебя, - вспыльчиво поднялся и вышел. Амиран провел его взглядом. Кликнул Виктора. Приказал седлать лошадь. Не прошло и часа, как он встретился с Терезой всё в том же дворе. Девушка сидела на лавке и читала книжку, как различила неподалеку высокорослого мужчину в черном. Весело подскочила и тут же улыбнулась ему: - Амиран, здравствуйте. Я так скучала по вам. - Нам нужно разорвать наши отношения, - категорично выдал тот, став точно перед ней без трости. - Разорвать? - с ужасом схватилась за сердце. - Да. Я думал только о своей голове и совсем не подумал о вашей чести. Вас называют шлюхой, вашего мужа - рогоносцем. Королевская чета должна быть примером для всех, а то что видят люди, совершенно не подходит под определение благородства, - сложил руки на груди. - Как вы можете говорить такие вещи? - Мне больно говорить об этом, но я должен. Из-за этого страдает ваша честь. Честь королевы не может сравниться по значимости с честью какой-то графини или маркизы, которых я порочил раньше. Против моей воли. Против желания. Но нам нужно прекратить всё это. - Я не могу, - болезненно прильнула к нему. - У меня никого больше нет. Я доверяю вам. А еще мне страшно. - Слуги и стражи защитят вас. - Вы будете спать со мной, - топнула ногой. - Пока я здесь, я не отпущу вас. - Тереза, это глупо. - Будете спать в кресле, - недовольно посмотрела на него. - Но вы будете со мной в одной комнате, - отпустила его, вытерла слезы, жестом подозвала собачку и ушла в замок. Мужчина провел ее взглядом и прикрыл лицо ладонью:"За что мне такая упертая попалась? Беспокоишься о ней, а ей без толку. Что ходит разодетая, что о чести не печется," - решил он про себя и вышел к лакею, что ждал его в коридоре. Просьбу, требование или приказ, что бы то ни было, но Амиран решил исполнить, правда по-своему. Притащив в чемоданчике все свои бумаги и необходимые принадлежности, он разложил все это на конторке принцессы, в ее покоях, и начал работать, будто вообще не замечая кого-то еще. Хочет спать рядом с ним - да пожалуйста, вот только в постель его будет не затащить. Со всеми словами, услышанными днем, Терезу устраивал и такой исход. С помощью слуг раздевшись, девушку уложили в кровать, накрыли одеялом и закрыли балдахином. Мужчина за всё это время даже не взглянул на нее. Он всё писал и подписывал, считал на счетах и бумаге, ставил подписи и печати, одним словом, был погружен работой так, что в какой-то момент и вовсе забыл, что он в комнате находится не один. Собачка спала, ее хозяйка - тоже, после полуночи, начинало морить и Амирана, а вот наемник, заблаговременно спрятавшийся под кроватью, спать не собирался. Он лишь ждал подходящего момента, когда уснет этот мужчина, чьего голоса он почти не слышал и чьей внешности не знал. Пес, что мог бы вычислить злоумышленника с помощью своего нюха, ничего хозяйке о нем не сообщил, так как убийца с легкостью подкупил животину куском мяса. Вот уснул и Амиран, примостившись прямо на столе, на собственных руках. Недремлющий гость догадался об этом по тихому храпу, что доносился с другого конца комнаты. Медленно вылез. Тихо поднялся в полный рост, заглянул внутрь балдахина, под чьим потолком медленно угасала свеча. Достал кинжал. Амиран тут же открыл глаза, услышав характерный звук металла. Слишком уж хорошо он был обучен жизнью в плане ночных убийств, покушений на него, его близких. Наемник взглянул на молодое тело. Девушка лежала к нему спиной, на боку и полностью под одеялом. У него не было права на ошибку. Сорвал покрывало, бросив его на озадаченную собачонку. Тереза спала будто ангел. Схватил ее за плечо, развернул на спину и резко замахнулся, дабы ударить прямо в сердце. Не успела принцесса открыть глаза, как что-то теплое брызнуло на ее приоткрытую грудь и лицо. Всё тело убийцы рухнуло прямо на ее живот. Девушка завизжала, различив на себе непонятного мужчину, из чьей шеи бурными потоками сочилась кровь. - Солнце, - перевернул его тело Амиран и поднял девушку с постели, крепко обнял. Внутрь тут же ворвались стражи. Принцесса не могла прийти в себя, она дрожала, рыдала и еле держала себя на ногах, но она указала мужчинам на непонятное ей тело, лежащее поперек кровати. - Что произошло? - ворвались слуги. Воины уже стаскивали тело на пол. Тереза разрыдалась, в ужасе прильнув к своему любимому и страшному великану. - Ее пытались убить, - категорично выдал казначей, крепко обнимая принцессу, желая успокоить. - Убить? - пришли в ужас слуги, тем временем как стражи пытались узнать мертвого в лицо, тот казался им знакомым. - Милочка, - подскочила к девушке ее кормилица Карла в халате, наброшенном на длинную рубаху. - Давайте, пойдем, нужно вас умыть. Тереза отрывистыми движениями взглянула на нее, на Амирана, будто упрашивая его не отпускать ее. - Я должен остаться здесь, - нагнулся и поцеловал ее в забрызганный лоб. Девушка вцепилась в него мертвой хваткой, не умоляя, а с ужасом в глазах вынуждая его пойти с ней. Тот сопротивляться не стал. Взял ее дрожащее тело на руки и вынес за дверь, проконтролировал как ее помоют и переоденут. Тереза стояла перед служанками бледная и покрытая дрожью, мурашками. Пока ее мыли, она ни разу не шевельнулась, не сказала ни слова. Когда ее одевали, вела себя будто кукла, марионетка, у которой больше нет своей воли. Девушка была до такой степени напугана, что все эти процедуры она просто не помнила, не помнила как ее вынесли и помыли, как одели, как отнесли в другую кровать и как уложили спать. Она стала помнить себя только в королевском замке, в который сама не помнила как попала. За обедом или завтраком, за едой, сидя перед каким-то блюдом из мяса, половину которого она уже съела. Заторможенно оглядевшись по сторонам, принцесса обнаружила, что она сидит в незнакомой ей комнате, перед ней сидит Карла и методично ее кормит, у дверей находятся два стража. Вокруг было светло, но холодно. В камине почти догорали поленья. Еще раз оглядев помещение, она расстерянно взглянула на няньку: - Г-где я? - Вы в Руктале. Это королевские покои. - Я королева? - решила уточнить, плохо помня то, что с ней было за последнее время. - Вы жена короля. Давид ещё не короновал вас. - Он приехал? - Нет. Но говорят, он скоро вернется. - Что случилось? Где мои вещи? - поднялась и осмотрелась. - Где моя собачка? - посмотрела себе под ноги, ожидая увидеть там белый комок. - С ней сейчас гуляют. Ваши вещи все здесь. Не беспокойтесь. - Какое число? - посмотрела в окно. - Где все люди? Как я попала сюда? - Сегодня тридцать первое марта. - Тридцать первое? - взглянула на нее. - Но было двадцать восьмое. - Вы ничего не помните, но мы вас переселили сюда, - поднялась и подошла к ней. - Я хочу видеть Амирана. - Сейчас это невозможно. Он сейчас занят за городом. - Я помню человека, - пустыми глазами посмотрела на нее. - С кровью. Что с ним? - Он мертв. Не беспокойтесь, - ласково взяла ее за плечи и мягко усадила в кресло перед едой. - Хотите пирожных? Тереза расстерянно смотрела за ее движениями: - Пирожных? - Да, - мягко кивнула. - С грушей, вишней, яблоками и голубикой. - С грушей хочу. - Сейчас я принесу, - погладила ее голову. - Не беспокойтесь, - поцеловала в темя и направилась к двери. Девушка провела ее потерянным взглядом. Дела, которыми был занят Амиран, касались не только Венеры, но и всей Кромии в в общем. Была собрана палата судей. Сыщики предоставляли улики, свидетели давали показания, разные юристы кидались обвинениями. Суд был не над Амираном, который перерезал горло нетитулованному дворянину, а над предполагаемым заказчиком этого убийства, что явно совершилось не по инициативе наемника. Были задействованы королевские семьи, министры, некоторые придворные и стража, много стражи. Покушение на жизнь "королевы", дочери другого короля это было делом катастрофической важности. Давид в этом не участвовал. Лишь узнав о случившемся, он написал письмо со своей волей и отправил его своему первому советнику, толстяку Филиппу, что известил о желании правителя всех присутствующих в первый день собрания. Делать этого видимо не стоило, так как не прочитав послание заранее, Филипп обнаружил некоторые слова, которые точно не красили их добродушного короля. Давид матерился. Он проклинал и ненавидел того, кто посмел напасть на его жену, он дал волю на особо жестокую смерть для этого человека, чей титул его волновал меньше всего на свете. В красках расписав вспоротое брюхо и кишки, намотанные на шею, король заставил некоторых придворных почувствовать себя дурно. Он и впрямь был жесток, когда кто-то хотел отобрать то, что было его по праву. Леонид, слушая всё это, лишь вспомнил, как его сын впервые убил человека и было это в пять или семь лет, когда он с прежним другом не поделил свои игрушки. Давид столкнул ребенка с лестницы, вероятно не осознавая, что тот мог расшибить себе голову и тут же умереть, истекая кровью. В данный момент, король-сын был занят баронами, а точнее, одним из баронов "крайней земли", местности, граничащей и с разваливающейся империей, и со Скалистым заливом. Приняли сюзерена как полагается, с поклонами и уважением, со страхом в глазах. Давид всё еще был зол, а после новости о Терезе, стал еще злее. - Вы не подписали договор, - с порога заявил он упитанному барону Ро́ви. - Ну что вы, ваше величество, - раскручивая маленькими и толстыми ручками неловко выдал тот, испуганно улыбаясь господину. - Я как пёс уже который день разъезжаю по вашим землям, - грозно прозвучало из его уст. - По какой причине вы отказались поставить свою подпись? - Я был вне дома, - извиняясь начал. - От вас разит вороватостью, - сделал шаг к нему, заставляя пригнуться из-за королевского взгляда. - Хотите выпить нашего сидра? - пытался тот задобрить короля. - Не до выпивки мне! Я тут за вашей рукой! - подошел и схватил его за кисть, нетерпеливо подняв ее. - Или вы ставите подпись или чернокнижники отрубят ее с вашего бренного тела. Мужчина боязливо проглотил слюну. - Выбор невелик, - грозно выдал на него Давид и брезгливо отбросил эту детскую руку. - Давайте присядем, - трусливо поклонился тот. - Выпейте пока что. Уверен, вы устали с дороги... - Ты мне зубы заговариваешь?! - Н-нет! - вздрогнул тот. - Просто я прочесть договор хочу. Давид кивнул своим людям, те протянули дворянину бумагу с королевской печатью и его именем. Барон все равно предложил королю присесть, ссылаясь на то, что он плохо видит и ему нужно пару минут, чтобы прочесть написанное. Молодой человек без охоты подчинился. Сел во главу обеденного стола. Недалеко расположился феодал с бумагой. Слуги тут же побежали за сургучом, чернилами и печатью, а пока всё это несли, сидящим друг от друга землевладельцам поставили кубки, налили сидра. Давид даже не взглянул на виночерпия, пристально наблюдая за этим толстяком. Мужчина долго себя ждать не заставил. Как только ему налили, он залпом опустошил кубок. Щеки его уже были красными, по лбу струился пот, в то время как пальцы неуверенно касались этой красивой бумаги по краям, то и дело поправляя ее на столе. Он подозвал секретаря, спросил, что написано там, тут и вот здесь, с его помощью понял смысл всего описанного. Давид задумчиво отпил налитое ему пойло и скривился, почувствовав на языке кислый привкус. Пара слуг, что стояли под стенкой, в ужасе замерли. У молодого виночерпия замерло сердце. Король с отвращением отодвинул от себя напиток: - Вы из гнилых яблок этот сидр делаете? Барон с испугом взглянул на правителя, тут же перевел глаза на виночерпия и строго шепнул ему: - Вина принеси. Лучшего. Тот кивнул, убежал. - Когда вы подпишите? - сложил руки на груди нетерпеливый король. - Сейчас, ваше величество, сургуч плавится, - наблюдал за секретарем толстяк. - Тугой очень. Давид ждал. Прошла минута, прежде чем мужчина капнул сургучом на документ и поставил свою печать, подпись. С любезной и трусливой улыбкой отдал бумагу одному из людей короля, на что ему дали другой документ. - Что это? - неловко спросил тот, еще не до конца поняв, что же написано на новой бумаге. - Налог, который вы должны заплатить в королевскую казну из своего кармана, - поднялся из-за стола правитель. - Т-тридцать процентов в месяц за последние три года? - с шоком взглянул на него. - Можете платить по частям, - вышел из-за стола. - Но это же больше, чем у меня есть, - поразился тот. - Я уверен, что если вы хорошо поищите в своем доме, то найдете и больше, - пошел к выходу. - Решите снова воровать, вспомните об эшафоте, на который вы тут же отправитесь, - вышел в коридор и направился со своей свитой наружу, к коням, к следующему вороватому барону. К сожалению, виночерпий не знал, что визит короля уже окончен, так что бежал он так, будто от этого вина в руках зависела его собственная жизнь. Прижимая запечатанную бутылку к груди, он буквально летел навстречу бокалу, который должен был наполнить. Румяный, вспотевший и до ужаса напуганный, он не успел затормозить, как на полной скорости врезался прямо в Давида, что грузно шел по перпендикулярному ему коридору. Свита не успела среагировать, как правитель был повален на пол, прямо в лужу разлившегося рядом сладкого вина из разбитой бутылки. Виночерпий упал совсем близко, ударившись плечом о стену. Давид тут же вскочил, став в три раза злее последних дней, схватил несчастного юношу за воротник и подтащил к себе: - Ты знаешь, кто я такой?! Ты знаешь сколько это стоит? - указал на запятнанный кафтан, расшитый золотом. - Тебе жизни не хватит, чтобы расплатиться за него! - Я виноват! Очень! - открыл испуганные янтарные глаза, такие большие и искренние, что король на секунду расстерялся. Светлое юное лицо, усеянные веснушками нос и скулы, распатланные темные волосы и нежные розовые губы казались творением искусного художника, а не каких-то там людей, подчиненных этому противному барону. "Хочу," - тут же выдали королевские мысли. - Не казните! - сложил тот руки в молитве. - Умоляю! Король раздраженно толкнул его вперед, возвращаясь к прежней злобе. - Ты пойдешь со мной, - погрузил ладонь в его волосы и направил лицо к себе, сильно сжав эту шевелюру, едва сдерживая собственные порывы. - Будешь работать, пока не заплатишь за этот костюм, - гневно отбросил его голову влево, развернулся и продолжил путь наружу. Юнец трусливо кивнул и пристроился к свите. Уже этим вечером, за ужином, Давид не скрываясь глядел на юношу и оценивал его взглядом, наблюдал за его боязливым служением. Дионис, как прозвал его король в честь бога виноделия, мог только тупить свой взор и краснеть, от такого пристального внимания. Настоящее его имя Давид не мог запомнить, так что прозвище его вполне устроило. Юнец и сейчас был виночерпием, часто подливая королю напиток и покрываясь дрожью, от этого внимательного взгляда, поднять глаза к которому, ему было слишком страшно. - Осталось меньше десяти воров, ваше величество, - подсчитывал в своих списках один из служащих. - Хорошо, - сделал небольшой глоток и отвлекся от Диониса. - За сколько мы всех их объедем? - расставил ноги. - Дня два. - Отлично. Не терпится домой, - покосился на юношу, которого очевидно застал врасплох, так как тот резко встрепенулся, выходя их состояния мечтательности и ровно взял кувшин с вином. Давид усмехнулся глазами, будто это поведение забавляло его. - И кто у нас на очереди первый? - откинулся на спинку и положил локти на подлокотники, обращая взор на говорящего. - Барон Козэ́. - Сколько скакать до него? - размял шею и провел ладонью по волосам. - Не более получаса. После него барон Эми́фа и Грако́. К ним можем до обеда поспеть. - Ладно-ладно, - украдкой покосился на виночерпия и заметил, что тот очевидно пялится на одну из частей своего государя. Довольно усмехнулся, вернувшись к слугам более высокого ранга: - Сейчас я хочу отдохнуть. Оставьте меня. Те поклонились, собрали бумаги и один за другим вышли. Лакеи собрали тарелки, посуду. Давид в открытую посмотрел на новенького, важно развалившись на троне с кубком в руке. Виночерпий тут же смутился и отвернулся, покрывшись румянцем. Король усмехнулся, будто торжествуя маленькую победу. Уходя, юноша в последний раз взглянул на правителя. Давид украдкой облизал влажные от вина губы, ни на секунду не отвлекаясь от этого милого слуги. Тот вздрогнул, опустил голову и проглотил слюну, после этого приоткрыв налитый жаром рот. Такая мелочь не смела ускользнуть от глаз короля. Довольно отпил из кубка, переводя взгляд куда-то вперед.