Просто будь со мной...

Шел третий час ночи. В окно струился желтоватый свет уличных фонарей, раздражая и без того уставшие глаза. Алкоголь не помогал расслабиться и нервы, натянутой струной, грозились вот-вот лопнуть. Отпив еще немного горьковато-приторной жидкости, Антон поморщился и устало откинулся на спинку кресла. В затуманенной алкоголем голове мысли-непоседы устроили бег наперегонки. То и дело вспыхивали картинки прошлого, настойчиво напоминая о тех днях, когда Антон был счастлив. Почти. Рядом с ним находился тот, кого он безумно любил, тот, кого он хотел так, как никого не хотел ни до, ни после. Но между ними незримой тенью всегда висел некий образ человека, который разбил сердце Леонида и из-за которого он так и не смог полюбить Антона. Этого человека Лямцев ненавидел всей душой и каждой клеточкой тела. Когда Лёня решил уйти, то объяснил свое решение тем, что не хочет мучить Антона своей нелюбовью. Антон не смирился с этим, но отпустил парня, так как приковать его к себе наручниками все равно не мог, но обида горьким комком поселилась в душе. Все эти два года после расставания Антон то и дело мыслями возвращался к бывшему парню — просматривал их совместные фотографии и видеозаписи, прогуливался по тем местам, где они бывали вместе, размышляя над тем, как бы все сложилось, если бы сердце Леонида было свободно от той болезненной неразделенной любви. А еще он прокручивал в голове самые жаркие сцены. Смаковал каждый стон, каждый всхлип и протяжный вздох, головокружительные поцелуи, томные взгляды, протяжные мольбы… Сердце замирало всякий раз, когда Антон думал об этом, а тело отзывалось, словно в первый раз, скручивая пах болезненно-мучительным желанием. Периодически по телевизору мелькало лицо Субботина — ФЭС часто подключали к сложным и громким расследованиям, а Лёня, по все видимости, прочно обосновался в команде оперативников после выпуска, — и каждый раз вглядываясь в красивое и серьезное лицо бывшего парня, Антон медленно и мучительно умирал. Отчаянно, безумно хотелось вернуть Лёню в свои объятия, в свою постель, в свою жизнь. Узнав о том, что ему предстоит работать с ФЭС, Антон не удивился — все именно к этому и шло — и заранее навел кое-какие справки через свои каналы. И остался неприятно удивлен… Оказывается, Леонид вот уже год жил с тем самым капитаном, который разбил ему сердце. Ревность и ненависть душили, терзали острыми когтями и зубами сердце, в душу просочился черный густой яд, отравлявший его жизнь. И именно тогда созрел план — если не получится вернуть Лёню, то нужно хотя бы сделать так, чтобы его бросил капитан Данилов. При этом нельзя было забывать с какой целью его отправляют в ФЭС и сосредоточится на деле. Ошибок быть не должно, он это понимал. Нельзя чувствам победить голос рассудка и все прощелкать из-за желания отомстить, иначе расплата может быть очень жестокой. Алкоголь закончился. Тонкая полоска бледно-розового рассвета занималась на горизонте, оповещая о наступлении нового дня. Серая дымка рассеивалась, фонари гасли один за другим, как и звезды на небесах. — Лёнечка… — пьяно пробормотал Лямцев, болтая янтарную жидкость на дне стакана. — Ты недооцениваешь мою любовь к тебе. И что ты вообще нашел в этом постаревшем мужике? Не красавец ведь… Неужели он так хорош в постели? Лучше меня? Антон горько хмыкнул. Мысли о Степане Данилове доводили до бешенства, до ярких всполохов перед глазами, до острого, почти неконтролируемого желания вытрясти из него всю душу собственными руками. Как Леонид, его милый мальчик, мог выбрать этого угрюмого мрачного типа? Тем не менее, судя по взгляду Лёни, он действительно любил капитана. Он смотрел на него с обожанием, неподдельной нежностью и восхищением, так, как никогда не смотрел на Антона. Это невероятно злило. Нутро жгла ярость, клокотавшая раскаленной лавой где-то под рёбрами. Обида, горечь и сожаление смешались в сердце, соединившись в один убийственный коктейль под названием «Месть» Добавить пару кубиков льда и подавать холодным. Антон не думал сразу разыгрывать партию — для начала хотел присмотреться к Степану и лишь затем делать ход, выверенный и продуманный, но жизнь непредсказуемая и капризная барышня. Порой бывает сложно следовать намеченному плану и приходиться импровизировать. Именно поэтому он тогда сказал Степану, что является бывшим парнем Леонида — очень уж хотелось хоть как-то уколоть, поддеть, досадить. Выражение лица Степана не изменилось, но Антон явно увидел в карих глазах целую гамму эмоций: недоверие, сомнение, удивление, и что самое главное — ревность. «Один-ноль», — довольно подумал Антон и одним махом допил виски.

***

Телефон завибрировал на стеклянной столешнице. Холодные глаза змеи внимательно взглянули на экран и сверкнули сталью в темноте — давно пора объявиться. — Надеюсь, все готово? — без приветствия начал он, приложив трубку к уху. — И так много времени ушло на подготовку. — Да, шеф. Все идет по плану. Фазан попался жирный, охота выдалась тяжелой. Гончие выдохлись, но поработали на славу. Можем брать его через два дня, тепленьким, с пылу с жару, с такими же горяченькими долларами. — ФЭС? — коротко бросил он, глядя как солнце поднимается на городом. — Все под контролем, — заверил голос на другом конце мобильной сети. — Держите их от нас подальше как можно дольше. Скоро мы покинем страну, но на подготовку нужно время. Сейчас как никогда важно все контролировать и не допускать промахов. Надеюсь, ваш план сработает. — Он уже работает. Наш человек надежен, как немецкий автопром — работает четко, уверенно и быстро. Осечек быть не должно. — Не должно? — недовольно переспросил тот, кого называли шефом. — Не будет, — уверенным голосом поправился собеседник. Шеф немного помолчал, прокручивая в голове все возможные варианты. — ФЭС передали дело очень уж быстро… Я рассчитывал, что их привлекут после того, как мы покинем страну, а там ищите пузырьки на дне опустевшего бокала. — Увы, тут от меня ничего не зависело, вы же понимаете. Это был всего лишь вопрос времени, так же как и ввод армии во Вьетнам. — Что у них есть на нас? — Немного. В основном записи видео наблюдений, из которых много не выжать. Но все же я тоже считаю, что пора убирать ружья в сейф. Охота все равно уже не та… Лес опустел, жирной дичи осталось не так много, а та что осталась — нам не по зубам. — Верно, — согласился шеф. — И риски увеличились. Берем сейф Нечепуренко и отправляемся в теплые страны. — Давно хотел погреться на солнышке…