Only Happy Endings

Пальцы резво бегают по клавишам. Алек старается, вкладывает всего себя в это занятие. Холодная поверхность скользит под потными, немного грубыми подушечками. Музыкант прикрывает глаза и сосредотачивается только на нотах, звуках, осторожно сплетающихся в замысловатую мелодию. Сейчас для него существует только этот волшебный и затягивающий мир гармонии. Александр любит минорные песни, вся их драма вся трагедия выходит наружу, через них он может показать себя, свою душу, своё внутреннее состояние. Вокруг тишина, только мелодия льётся. Слабее, практически сходит на нет. Громче, звучит плавное крещендо. Темп ускоряется. Подходит кульминация. И… Слышится посторонняя, совершенно не сочетающаяся с этой музыкой нота, создающая диссонанс. Чужой палец с чёрным маникюром опускается на клавишу, а его обладатель смотрит со злорадной улыбкой. Это Магнус Бейн — вечный диссонанс в жизни Александра Лайтвуда. Вечный диссонанс, создающий хоть какую-то динамику в его размеренном существовании. Магнус необычен, экстравагантен, предпочитает рок, металл — всё, что потяжелее, от чего голова Алека начинает раскалываться. Лайтвуду стоит прогнать парня, испортившего все его труды, но он лишь разглядывает кольца на чужих пальцах, особенно одно — изящное золотое на безымянном, и представляет, как они будут создавать контраст с горячей кожей. — Доигрался, пианист, — Магнус захлопывает крышку рояля, чуть не прищемляя Александру пальцы, и садится прямо на неё. У Алека дёргается глаз от такого обращения с его любимым инструментом, но он молчит, всё ещё созерцая чужие элегантные руки. Идеальные кисти для игры на фортепиано, но Бейн предпочитает гитару, а ещё лучше барабаны — что-то потяжелее. Чтобы бить прямо по мозгам Лайтвуда. — Не мешай мне, пожалуйста, — спокойно просит Алек. Внутри всё кипит, желает сбросить нахального парня со своего рояля. Магнус усмехается, растягивает губы, издевается, а потом кладёт свои руки на плечи Алека и обхватывает их своими пальцами. Александр чувствует каждый из них, он точно должен научить их бегать по клавишам. Музыкант издаёт удивлённый вздох, а затем какой-то гортанный несвойственный для него звук в диапазоне малой октавы. — Не хочешь послушать мою новую песню? — спрашивает Бейн и, не дожидаясь положительного ответа, начинает петь, точнее горланить что есть мочи, тянет верха, опускается вниз с хрипотцой, обрывая фразы, иногда переходя на шёпот и снова на крик. Уши Александра точно когда-то не выдержат, а главное — ему приходится слушать это каждый день, он даже привыкает. Как бы Алек не отрицал, он любит всё это: постоянно слышать резкие ноты, терпеть что-то такое безнадёжное, с упоением наблюдать, как Магнус отдаётся песне, пусть тяжёлой, пусть не в жанре Алека, но его голос завораживает. Лайтвуд практически приходит в состояние транса, но вовремя берёт себя в руки, затыкая рот Бейна поцелуем. Потому что очень хочется. Магнус отвечает, кажется, он ждал именно этого и только этого. Он сразу забывает про свою миссию достать Александра и про то, где находится. Музыкальные пальцы Алека прекрасно ощущаются на теле, обручальное кольцо посылает мурашки по коже, а его зубы раззадоривают и разжигают внутри пламя. Ножки рояля — на колёсиках, и под любым сильным напором тот начинает отъезжать. Александр встаёт, возвышаясь над Бейном, приближаясь совсем близко к его уху и шепчет: — Мне кажется твои стоны будут звучать более мелодично. Магнус не спорит, он, возможно, даже согласен, потому что знает, что может заставить издавать его Алек. Они каждый день это проверяют… после свадьбы.