*****
Развлекать гостей надо было как-то по-особенному, и потому Лили и Каспиан решили свозить их в одну старую тельмаринскую деревню, которую теперь заселили и коренные нарнийцы. Это место дышало историей и духом завоевания, хоть для Нарнии это были и не самые прекрасные дни. Сейчас это деревня ремесленников и рукодельников, поэтому на каждом шагу стояли сувенирные лавки и гончарные мастерские. Некоторые тархистанцы нос воротили, а некоторые с интересом разглядывали окрестности, зато нарнийцам было очень весело. Всюду в честь гостей звучала музыка, ненавязчиво, как бы для фонового настроения, и в частности девушки бегали, разглядывая разные рукодельные сувениры. — Смотри, что я нашел, — Питер протянул Кэрол красивый мешочек, сверху перевязанный веревкой. — Попробуй открыть, там подарок. — Что ж, не откажусь, — улыбнулась Кэрол, раскрывая мешочек и доставая из него плетеный крупный браслет, на котором из стороны в сторону раскачивались разные подвески. Они были самыми разными: листочки, ягодки, маленькие фавны, цветочки, огоньки, звездочки, даже мечи и стрелы. — Спасибо, — улыбнулась Созвездие мести и жестом попросила надеть на себя аксессуар. — А у меня для тебя тоже кое-что есть. Питер с интересом наблюдал за женой, которая доставала что-то из сумочки. Там был такой же мешочек, только внутри было нечто другое — подвеска из белого камня, на обыкновенной веревочке, с изображением льва, чем-то похожего на Аслана, но весьма отдаленно. Питер обнял Кэрол со всей нежностью и краем глаза заметил, что к нему подбегают Маргарет, которая тащит за руки родителей, и Мелоди, вложившая ладонь в руку Джейсона. — Дядя Питер, дай денег, — тут же перешла к делу Мелоди, единственная из племянников, кто зовет дядь и теть не по именам. — Мы забыли сами просто взять. Хотим пройти лабиринт по поиску букв, чтобы потом получилась кодовая фраза для подарков! — Жемчужинка просто очень хочет поиграть, — разулыбался Джейсон так, будто сам был ребенком, который хочет получить этот подарок. — Мама отправила нас, потому что сама стесняется, — выдала Мелоди Люси. Питер посмотрел на младшую сестру, которая весело болтала с Тумнусом, и поцокал языком. Всё-таки какой же она иногда бывает смышленой, когда на время скидывает с себя обязанности королевы и просто хочет побыть с семьей и друзьями. — Ты дашь денег? — Доверяю их только вам, девочки, — Питер выложил монеты в руки Мелоди и Маргарет. — Им я не доверяю, — сказал он им шепотом, покосившись на Каспиана и Джейсона, и те переглянулись, а потом одновременно закатили глаза. Лили следом за ними, только уже от того, что мужчины — это вечные дети. Довольные девочки побежали к Люси. Эйлерт не стал участвовать в играх и решил побольше посмотреть деревню, оставив их со старинным другом наедине, тем более что она, наконец, отвлеклась от своей головоломки, сдав листочек Джейсону на экспертизу. Эйлерт так часто бывает в Нарнии, но редко может себе позволить уделить внимание развлекательным поездкам и отдыху. Он дошел до самого конца деревни, где держали пони. Здесь уже было тихо, музыки не слышно, лавок с сувенирами тоже нет. Лишь только одна девушка играла на мандолине какую-то не слишком замысловатую мелодию, тихий «трунь» которой всё же поднимал настроение. Эйлерт рассмотрел инструмент, на котором играла незнакомка, сидя под деревом. Она была в шляпе, и потому было совершенно не видно её лица. Только рядом стоял стакан, в котором не было монет. Эйлерт закинул туда много монеток и, наслаждаясь музыкой, пошел дальше. — Мне вроде как дворцового жалования достаточно, не обеднела, — услышал Эйлерт знакомый голос. Девушка подняла шляпу, и он узнал Кассандру, которая, смеясь, улыбалась. — Забери, мне не нужно. — Я принял тебя за бродячую артистку, — зарделся Эйлерт, хлопнув себя по лбу рукой. Он принял монеты обратно и сложил их к себе в сумку, потому что Кассандру они могли бы обидеть. — Извини, пожалуйста. Не знал, что ты играешь на мандолине. — Я просто допила квас, а стакан поставила перед собой, — вновь усмехнулась Кассандра. — Да, играю. Теперь мы с Клинтом боремся за внимание гостей, потому что выясняем, что лучше звучит: мандолина или гитара. Мне захотелось поиграть в тишине, вот я и отбилась от группы. А ты чего здесь? — Решил погулять по деревне и дошел до края. Собирался возвращаться. Ты со мной? — тоном, почти что не требующим возражений, произнес Эйлерт и повел воительницу за собой. Они долго шли и разговаривали, как старинные друзья, мимоходом натолкнувшись на Эльзу и Рилиана, выбирающих себе сувениры. Они ходили едва ли не за ручку, что никого совсем уже не удивляло. Все понимали, что со дня на день эти двое объявят о своих отношениях «официально», что называется, будут парой в глазах общественности. И кое-кому это совсем не нравится. — Да у меня ничего такого особенного не происходит, — отмахнулась Кассандра, когда Эйлерт закончил рассказывать о своих новостях. — Дел военных почти нет, всё ведь, хвала Аслану, мирно пока что. Хотя с этими гостями ничего не понятно. В общем, временами скучно, поэтому набрала себе больше групп для тренировки. В последнее время столько новых бойцов, мест не хватало, и я расширила набор. — А с семьей как? — Про детей спрашивать перестали, с родителями я не общаюсь, так что дела, можно сказать, отличные. Вот только скучно, — призналась воительница. — Я не понял! Ты говорил, что принцесса Эльза свободна! — кричал кто-то тихим шепотом, да так, что это было больше похоже на шипение. — Почему я постоянно вижу её с принцем Рилианом?! Почему, спрашиваю?! — было слышно, как человек с глухим стуком упал на землю, и заскулил. — Ваше Сиятельство, я не знаю… никого не было… никого… только этот мальчишка Ренат… — Да правда?! А может, мне стоит заменить тебя?! А?! Кассандра поманила Эйлерта за собой и присела на корточки за деревом. Они вдвоем увидели Тахира собственной персоной, а у его ног лежал слуга, который постоянно пытался поцеловать своему тисроку пыльные сапоги, а тот не переставал его колотить. Подданный, бедняжка, хрипел и пробовал увернуться. — Господин, прошу… — Уберите его с глаз моих, — Тахир пнул своего слугу так, что тот отлетел. Он подошел к какому-то человеку, который был полностью в доспехах, и уставился на него с почтением, а потом обратился, как к равному: — Этого я не предполагал совсем. Тогда нужно приступить к плану, который придумал для нас наш дорогой друг. — Мы можем ошибаться. Если принц Рилиан всё время рядом с принцессой Эльзой, то это может ничего не значить, — говорил второй, и Эйлерт прислушался с особой тщательностью. — Все нарнийки — дикарки и неверные собаки. Вы ведь знаете её мать, Сьюзен, которая в свое время была обыкновенной шлюхой. Вам нужно сделать официальное предложение союза. Шпионы ничего не говорят. Тахир, сверкнув глазами, взглянул на слугу, которого только что бил, и кивнул стражу. Эйлерт даже не успел предложить Кассандре вмешаться в это, как бедолаге уже отрубили голову. Один из людей в доспехах сложил тело в мешок и понес куда-то далеко, кажется, к реке. — Мы ждем уже долго. Пора действовать, — согласился Тахир. — Завтра попытаем счастья. Надеюсь, король Питер не будет столь глуп, как Джейсон, — не называл он Кэмбела по имени, так как даже не признавал безродное отрепье особой королевской крови. — Он должен будет пожертвовать племянницей ради союза наших стран, иначе им всем не сносить головы. Видит Таш, мы были честны в своих намерениях. Эйлерт и Кассандра поняли, что тархистанцы направляются к ним, и в последнюю секунду успели спрятаться за углом одного из домов. Они дождались, пока недруги удалятся подальше, а потом пошли в противоположную сторону. Просто счастье какое-то, что они здесь так вовремя очутились. Жаль только, тархистанцы ничего не сказали про запасной план. — А вот скоро, кажется, мне уже не будет скучно, — констатировала факт Кассандра. — Нужно сказать обо всем этом кому-то. Кому? Питеру? Джейсону? Сьюзен? — Я почти уверен, что Джейсон и Сьюзен уже обо всем знают, но на всякий случай нужно с ними поговорить, — кивнул ей Эйлерт. Давненько они во что-нибудь эдакое не вляпывались. Даже интересно, а еще адреналин зашкаливает.*****
— Смотри, что я тебе купила, — уже под вечер Сьюзен подошла к Джейсону, который играл с Вестой. Почти целый день они с Каспианом, Лили, Люси, Тумнусом и Мелоди убили на то, чтобы отыскать все буквы и разгадать загадки. Время от времени они путались, им приходилось возвращаться обратно и думать заново. Но в итоге все призы достались, конечно же, детям. Девочки ими прямо обложились, сидя на скамейке. — Что это? — Джейсон с улыбкой взял мешочек, в какие складывали все подарочные сувениры, и открыл его. — Ловец снов, — ответила Великодушная королева, когда Джейсон взял в руку плетенный кружочек с сеткой посередине, на котором висели перья. Он был на веревочке; на нее легко было повесить амулет прямо над кроватью. — Не знаю, насколько это правда, но говорят, будто ловец снов пропускает через сетку хорошие сны, а плохие запутываются в паутине. А утром его нужно вывесить так, чтобы на всю паутинку падали лучи солнца. Тогда он будет готов к новым снам. — Ух ты, — Джейсон с интересом покрутил подарок в руках, — тогда ему предстоит много работы, потому что мне каждую ночь снится какая-то ерунда, — посмеялся Кэмбел, крепко обняв жену. А рядом с ними был книжный прилавок. Айдан крутил в руках несколько разных книг, откладывая то одну, то другую. Он не нашел ничего по душе дома, в библиотеке, и потому возложил большие надежды на деревенские магазинчики. Продавщица не принималась за советы, лишь обслуживала других покупателей. Ненароком Айдан уронил книгу, на скучной черной обложке которой было написано имя писателя, и наклонился, чтобы поднять её. Но за него это сделал уже другой человек. Парень увидел знакомую руку, которую уже столько раз рисовал себе в альбом. Агния с улыбкой протянула ему печатное изделие. — Если хотите почитать что-то стоящее, то берите это, — Агния сегодня снова была в полупрозрачном красном платке, обитым вокруг нижней части лица. Но её глаза, подведенные черным, всё также ярко выделялись. — Я и сама иногда люблю почитать что-нибудь хорошее. — Вы? — удивился Айдан, подумав о том, что редко можно встретить тархистанскую танцовщицу, которая увлекается чтением. — Знаю, вы думаете, что тархистанская шлюха на такое не способна, — словно прочитав его мысли, легко и просто отозвалась Агния. — Но я правда люблю заниматься чем-то, помимо танцев и скачек вокруг мужчин. — Я о вас вовсе плохо не думал. Тем более что вы, эм… — Айдан попытался подобрать верное слово. — Сплю с вашим братом? — снова угадала Агния. — О, ни разу. Это вовсе не так. Впрочем, пусть он сам расскажет! Мне пора! До свидания! — До свидания, — едва слышно отозвался Айдан, смотря вслед девушке, которая ушла со своими подругами, чтобы не отбиваться от коллектива. Айдан быстро рассчитался за ту самую книгу, которую уронил, и улыбнулся. Стэнли правда не встречается с Агнией? Если да, то зачем тогда всё это?*****
«Пока все разбились по парочкам, я сижу и скучаю по Эдмунду. Они с Гарольдом уехали всего несколько дней назад, а мое сердце уже ноет от тоски. Хотя у меня есть дела и работа — очень важная, между прочим! — я иногда не знаю, чем себя занять. В этой деревне весело, и мне вспоминается, как Эд возил меня сюда в первый раз. Когда остаешься наедине с собой, начинаешь многое вспоминать, и твои мысли превращаются в стену горя и счастья одновременно. Я помню нас еще такими же юными, как наши дети. Давно ли нам с Эдмундом было по шестнадцать, как сейчас, например, Эмме? Что мы тогда делали? Спасали мир, конечно. А Эмма спасает свою семью. И я верю, что у нее всё получится. Юстас и Джил любят друг друга. Они никогда не расстанутся. Я смотрю на роман Эльзы и Рилиана, Рената, который наверняка неравнодушен к их отношениям, и вспоминаю то время, когда Джейсон и Сьюзен почти начали встречаться, а Каспиан так забавно ревновал. Конечно, тогда это забавным не казалось. Смотрю на Стэнли, и он сильно напоминает мне огненную Кэрол и ответственного Питера. А вот Айдан больше похож на меня, и мне больно видеть его страдания по девушке, которая предпочла ему Стэнли. Да, грустно понимать, что мы не станем такими же молодыми, как наши дети. Зато ты понимаешь, что жизнь состоит из прекрасных воспоминаний: взлетов и падений, поцелуев и ссор, слез и смеха, опасностей и семейного тепла, любви и ненависти. Я время от времени перечитываю свои дневники и понимаю — вот она. Жизнь. Сейчас я думаю о том, что должно случиться, но мы рядом…» От дневника Стефани оторвал Юстас. Он сел рядом с ней на скамейку и тяжело вздохнул. Эванс закрыла свою тетрадь, оставив между листками карандаш, и безмолвно уставилась на друга. Вред несколько раз обижено выпустил воздух из ноздрей. — Ненавижу быть в одиночестве, — пробурчал он, наконец соизволив заговорить. — Пока все с парочками, предательница Джил уехала. — Так ты скучаешь по ней! — заговорщески воскликнула Стефани. Недалеко от себя она увидела Эмму. — Нет! Нисколько! С чего ты взяла?! — накричал на Благоразумную королеву Юстас, и она тут же сникла, опустив голову и закрывшись волосами. Вред тут же почувствовал себя виноватым. — Ой, извини. Просто мы с ней поссорились, и я… — Ты накричал на нее перед отъездом, я слышала, — повернулась к нему Стефани. — Иногда ты не умеешь держать себя в руках и этим отпугиваешь людей. Разве ты не замечаешь? — Она читала мой дневник! — Что ж, это нехороший поступок, согласна. Но ты ведь ей ничего не рассказываешь, вот она и пытается понять, что с тобой творится, — продолжала настаивать Стефани. — Ты от нее устал? Что с тобой происходит? — Не знаю. Всё раздражает. Всем грублю. Со всеми еще более-менее держусь, а на Джил срываюсь, а потом жалею, — грустно ответил Юстас. — Я люблю её, но не могу ничего с собой поделать. — Можешь, если разберешься, что с тобой происходит. Грустная Эмма стояла поодаль и слышала разговор лишь частично. Стэнли увидел её, мигом оценил ситуацию и придумал план. — Эй, чего сидим, грустим? — он сел между Юстасом и Стефани. — Я вот хочу купаться, а со мной никто не хочет! Вы вот без пары, Эмма тоже. И я. Сейчас как пойдем все! Давайте! Вставайте! Стэнли рассмешил этим Стефани и поднял Эмму на руки. Он понес её к реке под веселый визг, и Эванс с Вредом, переглянувшись с улыбкой, последовали за ними. Позже туда пришли еще Лили, Каспиан, Мелоди и Маргарет, а потом началось веселье. И Стефани в очередной раз подумала — вот она жизнь!