*****
После долгого отпуска, во время которого Алессандро и Мерседес всё еще не успевали отдыхать из-за наплыва дел, наконец пришло долгожданное возвращение. Помимо принятия решения об усилении охранных мер Гальмы, Мечи еще писала летопись, а потом редактировала одну из повестей, которые для нее были больше развлечением, чем работой. Алессандро же решал и другие местечковые вопросы по поводу воровства на рынках, увольнял старую стражу и назначал новую, более пригодную, разбирался с жалованиями и так далее. Когда от Эдмунда и Каспиана пришли письма, что младшие члены нарнийской королевской семьи приняли предложение Гальмы пока что пожить в Жемчужном дворце, Алессандро обрадовался тому, что наконец перестанет в перерывах между делами полоть грядки и ходить в курятник. Возвращение в замок было не за горами, и там ждало очень много рутинной, но важной работы. Во-первых, Алессандро и Мерседес приняли решение постепенно вводить торговые санкции против Тархистана, тем самым несколько пошатнув его экономическое благосостояние, во-вторых, суверенитет Северного государства был признан, и нужно было наладить с ним более тесный политический контакт, в-третьих, необходимо было всё подготовить к приезду гостей и обеспечить им надежное убежище. — Дерек, представляешь, скоро приедут почти все наши! — Мила забыла об истинно королевской сдержанности и готова была визжать от радости. Она кинулась кузену в объятья, и Дерек крепко прижал её к себе в ответ. Он был счастлив не меньше Милы, особенно от скорого приезда Мелоди, любимой младшей сестренки. — Я уже так хочу их увидеть! Жаль только, что Стэнли, Айдан, Рилиан, Дамир и Эльза останутся в Нарнии, но ведь уже хорошо! — Да, и нам будет гораздо веселее, — подтвердил Дерек. Орландо тоже ждал, да и Алекто, узнав о скором приезде Мелоди и Маргарет, которые лишь на немного его старше, обрадовался новым товарищам по играм. С сестрой ему было скучно из-за того, что она всё время пытается быть старше, чем есть, так что подружиться с кем-то другим ему очень сильно хотелось. Диаспора, хоть и не разделяла особых восторгов, поздравила Милу и Дерека с приездом родных. Честно говоря, ей не слишком хотелось делить их внимание, особенно орландского принца, с кем-то еще, но вслух она ничего не говорила. Где-то к глубине души она понимала, что это неправильно. Если бы она еще знала, как Дерека к ней самой ревнует Мелоди, то развязалась бы страшная война. Никто из детей не знал истинной причины приезда родных. Джон и Доротея старались заниматься ими и их учебой, пока Алессандро и Мерседес пытались наметить план действий и обсудить его с Орландией и Нарнией. Агрессия Тархистана была нездорова, особенно в связи с тем, что там произошло со Сьюзен и Кэрол. Питер рассказал об этом в зашифрованном письме и отправил сокола еще на корабле, чтобы предупредить. Этого никто прощать не собирался, а о фальшивом Аслане и говорить нечего. Эйлерту тоже сейчас несладко, и он наверняка работает день и ночь, чтобы что-то придумать и преодолеть столь кризисную ситуацию. А вот детям обо всем этом кошмаре лучше не знать. — А когда конкретно они приедут? — спросил Орландо, и все пожали плечами. — Пойду узнаю у Мерседес, — с улыбкой произнес Дерек и направился к кабинету короля и королевы. Когда он подошел к двери, то услышал шептания. Он хотел было постучаться, но внезапно услышал имя своего отца, который, оказывается, находится в опасности. Дерек сглотнул слюну и прислушался, понимая, что ему откровенно ничего не скажут. По крайней мере, сейчас. Подслушивать было некрасиво, но ничего другого не оставалось. — Мне не нравится этот постскриптум в конце письма, — выдохнула Мечи, в который раз комкая бумагу в руках и перечитывая её снова и снова. — Я боюсь, Ал, очень сильно. Если дойдет до того, что вместе с детьми приедут и все остальные… — Дерек прислушался тщательнее. — Сможем ли мы вообще отстоять эту угрозу? Мы, конечно, приютим нарнийцев, но если кому-то потом придется приютить нас всех?.. — Я думаю, что, скорее всего, скоро дойдет до того, что все нарнийцы переедут к нам. Слишком уж они пессимистичны, тем более кентавры напророчили кучу всего нехорошего… — Алессандро был явно слишком огорчен, поэтому королю и королеве сейчас было не до их привычных колкостей в адрес друг друга. Мерседес облокотилась головой на плечо мужа и снова перечитала письмо. Она пялилась на строки до тех пор, пока Алессандро снова не заговорил: — Эйлерт в опасности и совсем один. От помощи наших войск он отказался. Я не знаю, чем мы еще можем помочь, если вдруг с ним что-то случится. — Что с моим отцом?! — Дерек влетел в кабинет быстро и внезапно, Мечи даже подскочила от испуга и сглотнула ком в горле. — Прошу Вас, скажите, что с ним. Всё в порядке? Что вообще происходит? Мерседес и Алессандро мельком переглянулись. Дерек был слишком серьезен, его не хотелось обманывать, да и не нужно было. Им показалось, что юный принц сам всё поймет. — Присядь, — наполовину повелительным, но тем не менее доверительным тоном сказал Алессандро, предлагая Дереку присесть на диван. — Я не буду врать: твой отец и правда в опасности. Ты и Мила отдаленно слышали, что объявился поддельный Аслан и нарнийцы вместе с орландцами начинают в него верить. Или же делать вид, что верят, из соображений какой-то личной выгоды. Недавно несколько лордов в Орландии собрались и напали на Анвард. Атаку удалось отбить, но вряд ли удастся снова. Люди из страха вынуждены подчиняться «Аслану», и именно поэтому твоих братьев и сестер хотят отправить сюда, ради безопасности. Но мы боимся, что… — Алессандро взглянул на Мерседес и потом снова на Дерека, который начинал всё больше бледнеть. — Что твоим родным придется тоже приехать сюда. На Кэролин и Сьюзен было совершено нападение в Тархистане, они добыли ценные сведения, но, скорее всего, этого будет недостаточно. Вероятно, если народ потребует, они уступят трон кому-то другому. — Мы рассчитываем, что ты никому не расскажешь об этом, даже Орландо и Миле, — дополнила Мерседес, с глазами, полными сочувствия, взглянув на Дерека. — Вы не должны переживать об этом. Политика — проблемы взрослых. — Но ведь Нарния и Орландия — это мои страны, это мой дом. Я не могу не переживать, — Дерек инстинктивно обнял себя за плечи, будто ему стало холодно, и подумал о матери и Мелоди, прежде всего. Им грозила большая опасность, и больше всего ему сейчас хотелось увидеть их, обнять, удостоверившись, что всё в порядке. Но нет, всё далеко не в порядке. Его отец один, ему грозит гигантская опасность. Дерек и Мила до сих пор не могли поверить, что нет Джейсона, им казалось, что это просто что-то, чего не может быть на самом деле. С Эйлертом что-то могло случиться, а Кэрол могли убить, и лучше Миле пока что об этом не знать. Какой бы она ни была, она потребует, чтобы её отправили в Нарнию к родителям и братьям. — Что вы будете делать? — Мы будем готовиться к приезду твоих братьев и сестер, а еще Пенелопы и Элвина. Мы уже работаем над тем, как ослабить Тархистан экономически, но это пока что всё, что мы можем сделать. Прости, Дерек, мы бы очень хотели помочь, но… — Мерседес замялась. — Да, я знаю. Папа с мамой всегда говорили, что Гальма — лучший друг Орландии и Нарнии, — Дерек постарался взять себя в руки и вернуться к прежнему настроению. Однако сейчас это было нереально. Хоть ты тресни, мысли и опасения будут мучить. — Я ничего никому не расскажу, но скоро Мила обо всем узнает. Я не могу поверить, что мои родные, мой дом… — Дерек замялся. Он же кронпринц, орландский дофин, он должен держать лицо и не показывать слабость. — Простите за недостойное поведение. — Дерек, — Мерседес обняла принца и прижала его голову к своей груди. Ему было пять лет, когда на Нарнию напали островитяне и заключенные, он мало что помнит. Он был ребенком, не знавшим войну, но теперь, кажется, ему придется узнать. Как и всем их детям. Алессандро не зря переживал прежде всего за Алекто, так как агенты тархистанцев и «Аслана» могут быть повсюду. И неизвестно, что у них на уме. — Дерек, всё будет хорошо. Мы ваши друзья, и мы обязательно вам поможем. Что бы ни случилось. С твоим папой всё будет в порядке, ведь он законный король, Эйлерт Несломленный. Человек, который слишком много пережил, чтобы бояться опасности. Просто верь в то, что с ним ничего не произойдет. — Эльза тоже верила… Эльза тоже всегда думала, что с Джейсоном ничего не случится… Но он… — Дерек заикался, не договаривая фраз. Если вера не помогает, есть ли в ней смысл? Хотя что еще ему остается? — Я знаю, знаю. Но больше никто не пострадает, больше ничего плохого не случится, — Алессандро положил руку на плечо Мечи, поддерживая её слова. — Если мы все разуверимся в лучшем, то точно проиграем.*****
— Вот, так лучше, — сказала Сьюзен, положила ножницы на комод и устало села на диван. На полу, возле стула, на котором сидела Кэрол, валялись рыжие локоны. Ей во время битвы было не до причесок, и потому концы были совсем не ровные. Сьюзен постригла её, и теперь волосы доходили Кэрол чуть выше уровня локтя. Сначала ей было так легко, что казалось, будто голова вот-вот отлетит, но, посмотрев в зеркало, она себя почти не узнавала. Вместе с косами почти до пят ушло что-то еще, и во взгляде зеленых глаз читались решимость и мстительность, перемешанные с усталостью и тревогой. Кэрол стряхнула остатки постриженных волос и подошла к небольшому зеркальцу на стене. Она смотрела на себя очень долго, провела пальцами по волнистым локонам, бережно заплела их в косу. Улыбка покинула её лепестковые губы, и Кэрол устало упала спиной на диван, где сидела Сьюзен. Столько жертв, но так мало сведений. Айдану и Агнии удалось узнать лишь то, что шпион вхож во дворец и общается с кем-то из королевской семьи. Питер и Сьюзен мысленно перебрали всех, кого только можно было, но к выводу так и не пришли. Закрадывалась даже мысль, что мистер Тумнус — ненастоящий, но они её быстро отмели. Жаль только, что они даже не вспомнили о том, что Джейсон когда-то подозревал Рената. И жаль, что никто его не слушал. — Это всё еще ты, Кэрол, не переживай так, — подбодрила подругу Сьюзен, прекрасно зная, о чем она волнуется. Волосы были для Созвездья мести неким символом большой силы, а теперь их нет. — Лучше подумай о том, что Айдан молодец. Он смог добыть какие-никакие сведения. — Скорее никакие, — отозвалась Кэрол. — Не говори так. Он старался. — Да, это так, однако результат… Нет, я Айдана не виню, он в самом деле пытался. Лишь бы только он со своей этой Агнией не ошибся, а то, я вижу, у них всё серьезно, — на нее свалилось столько переживаний, что сил на эмоции не осталось. После того как Кэрол выколола глаза тому нападающему, она думала, что права, однако теперь пришло осознание того, что Тархистан может объявить войну. Кэрол думала, что если это случится, то ей будет некого винить, кроме себя. Ей казалось, что Питер будет на нее ругаться, она даже готова была извиниться и покориться его крикам, но он не вымолвил и слова, когда она всё рассказала. Пит просто обнял свою любимую жену и позволил ей немного поплакать ему в плечо. Было непривычно видеть её с такими короткими волосами, но это всё еще была его Кэрол, а не кто-то иной. Она поступила правильно, Питер был в этом уверен, и не собирался замалчивать то, что её пытались убить. Да и дело было не только в волосах. Кожаный браслет с её запястья пытались снять все, но он не поддавался ни ножницам, ни ножу, ни чьим-либо рукам. Вместе с потерей внушительной части длины волос и магии Кэрол ощущала, будто из нее высосали все силы. Браслета было два, видимо, второй для Стефани. Какие наивные, они бы Милу обучили, раз уж на то пошло. Волшебство бы жило в ней. В прошлый раз такое уже было, когда магию отнял Дерек-Аргон, а теперь история повторилась. Но ничего, они вернут свое, и пары месяцев не пройдет. Так говорил Питер. Но Кэрол слабо верила, что всё так просто. Стэнли все эти дни плаванья не узнавал мать, и его это пугало. Раз уж она может сломаться, то сложно представить, какого им всем. Питер был уверен, что скоро к Кэрол придет былой запал, когда она привыкнет снова обходиться без магии, и всё это было так. Просто всем нужно было время чуть восстановиться и снова вернуться к размышлениям о шпионе. Жаль только, что времени уже не было. Корабль причаливал в порту, и встречать прибывших вышли Эльза и Рилиан, а также Люси, Тумнус и Эдмунд. На всех них лица не было, и Питер понимал, что брат хочет поговорить о чем-то слишком серьезном. — Ох, Кэрол! — Люси ужаснулась, увидев подругу. — Что они с тобой сделали?! — Ерунда. Лучше просто обними меня, — Кэрол натянула улыбку и обняла Люси и Эдмунда в знак приветствия, однако её усталые круги под глазами, появившиеся из-за бессилия и бессонницы, выдавали её с потрохами. Говорить о случившемся ей совсем не хотелось. Ренат видел прибывших из окна своих покоев, в которых он останавливался, когда гостил в Кэр-Паравале. Эльза жалась к Рилиану, но избранник Таш постепенно учился не обращать внимание на это, потому что его девочка скоро будет с ним. Это неотвратимо, и Рилиан чувствовал опасность. Поцелуй с Эльзой не сходил с губ Рената, а кинжал теперь всё время хранился в сапоге. Днем парень был полностью уверен в себе и, смотря на Кэрол, был доволен тем, что её удалось основательно ослабить. Правда, убивать он никого вовсе не приказывал, а Тахир опять не послушал. Больше Ренат не собирался никем жертвовать без крайней необходимости, ему хватало Джейсона, который время от времени приходил к нему во сне и снова уходил, оставляя Рената цепенеть от страха, умолять сжалиться и побыть с ним. В своем сознании он был один, и как бы он ни пытался это исправить и перенастроить себя, ничего не удавалось. И Джейсон не приминал ему об этом время от времени напоминать, и, тем не менее, с ним было во сне спокойнее, чем без него. Пока что Ренат занимался тем, что наблюдал за Генри. Бедный лорд стал жертвой, и его было не жаль. Подсознательно Ренат очень винил его за то, что наделал сам, что убил Джейсона, потому что Генри подстрекал его к этому поступку. Если бы не он, то кто знает, что было бы… Ренат взглянул на Сьюзен. Он стал осторожнее и осмотрительнее, и потому он видел, как лиса постепенно стала черпать силы из злости и жажды мести. Её лис покинул нору и не вернулся, и она этого не простит охотникам, что содрали с него шкуру. И потому она, крутя хвостом, стала думать так же остро, как её муж, и Ренат не позволит себе лишить свою девочку еще одного родителя, поэтому и избрал для лисы и лисенка подставную мышку-полевку — лорда Генри.*****
А Генри тоже не был дураком. Он понимал, что не заявится с утешениями к Сьюзен сразу после того, как она потеряла Джейсона, и потому выжидал. Прошло чуть больше месяца, и время настало. Лорд специально приехал в Кэр-Параваль заранее, якобы по делам, и ждал возвращения Сьюзен. Тело ломило от предвкушения встречи, и он не мог дождаться, когда же останется с ней наедине. Великодушная королева велела набрать ей ванную, искупалась, чисто переоделась, немного поела и вернулась в свои покои. Ей тоже было, над чем подумать, и она думала. Убийца самого любимого и родного человека где-то рядом с её семьей, в опасной близости, и она жаждала выяснить, кто это. Кэрол уже задала трепку тархистанцам, но это всё лишь мелочи. Тахира ждет кара пострашнее, потому что он должен ответить за всё. Сьюзен лежала на кровати и, комкая в руках любимую рубашку Джейсона, смотрела в потолок кровати, с которого свисали балдахины. Её взгляд был практически пуст, в нем только сквозили размышления о шпионе. Это было сейчас самым важным. Короли и королевы собирались на совещание, и там Эдмунд и Лили сказали, что лучше сдаться народу и уйти, если он потребует. Однако Сьюзен не собиралась сдаваться: тархистанцы, шпионы, убийцы — они душу ей вырвали, забрав Джейсона, но отобрать Нарнию она им не позволит. Победа будет за ними, что бы ни было. Тихий стук в дверь. Сьюзен позволила войти, думая, что это пришла к ней поболтать Эльза, однако, повернувшись, она увидела Генри, стеснительного и какого-то уж больно нервного. Великодушная королева привстала на кровати и заметила взгляд, который лорд бросил на рубашку Джейсона. И что-то в этом взгляде ей не понравилось. — Ваше Величество, — лорд Генри сделал глубокий поклон, — простите, что поздно. Я так и не выразил вам моего сочувствия в связи с гибелью вашего мужа. Пусть прошло много времени, я подумал, что я просто обязан хоть чем-то вам помочь. Я могу чем-то вам помочь?.. — Увы, но нет, лорд Генри. Спасибо за заботу, — Сьюзен искренне улыбнулась. Ей не хотелось его выгонять, и она движением руки пригласила его сесть на кресло у камина, а потом переместилась туда сама. — Однако вряд ли вы можете мне помочь. Сейчас для меня самым главным является Нарния и моя семья, и только ради них я держусь, — Сьюзен умолчала, что Дискорд ей кое-что обещала, и она терпеливо ждала, когда же, наконец, она увидит исполнение этого обещания своими глазами. — Лучше расскажите, как у вас идут дела? — Пытаюсь навести порядок на своих землях. Некоторые мои подчиненные тоже… э-э-э… переходят на другую сторону, — Генри грустно хмыкнул. — Я рада, что вы на нашей стороне, — улыбнулась Сьюзен и взглянула на огонь. Его проблески отражались в её зрачках. — А разве могло быть иначе? — Генри получил в ответ еще одну улыбку и с трепетом посмотрел на её чуть разомкнутые губы. Он сглотнул и повел взгляд вниз, и вскоре он упал на декольте. Грудь Сьюзен вздымалась на вдохе и опускалась на выдохе, и это сводило лорда с ума. Больше всего на свете ему хотелось сейчас взять её за руку, произнести «иди ко мне», усадить на колени и поцеловать. Стоило ему это представить, как Генри вспомнил одну неприятную сцену: он с цветами в руках входит в эти самые покои и на этом самом кресле, где сейчас сидит он, была Сьюзен с развязанным верхним платьем; у её ног Джейсон, его рубашка расстегнута, а волосы взъерошены; на губах королевы расплылась помада, они тогда, видимо, яростно целовались. Генри передернуло от воспоминаний, и он вдруг осмелел. — Ваше Величество, я не хочу, чтобы вы думали, что только в вашем муже было ваше счастье. Я уверен, многие мужчины сложат свои головы к вашим ногам, только бы вами обладать. Вы когда-нибудь, через год, два или чуть больше, оправитесь, боль притупится, вы сможете снова выйти замуж и быть счастливой. — А разве я хочу этого? Без него? — бесцветно спросила Сьюзен. Звучит легко, но замуж она больше не собирается. — Да и кому может принести счастье мое разбитое сердце? Если я выйду замуж, то мой новый муж будет вынужден наблюдать, как я каждый вечер смотрю наши с Джейсоном фото, целую его платок на удачу и перечитываю его стихи, пусть и знаю их все наизусть. То, что Джейсон писал стихи, было удивлением. Но Генри было плевать. — Он бы хотел, чтобы вы снова стали счастливой, я в этом абсолютно уверен. Неужели вы думаете, что даже через несколько лет не позабудете его? Неужели вам действительно кажется, что он не станет просто светлым воспоминанием? — Генри видел, как Сьюзен грустно приподняла уголки губ и чуть рассмеялась. — Лорд Генри, счастье — оно лишь одно. Зачем мне нужна его тень, если я помню, каким настоящим оно было раньше? Я любила Джейсона, я люблю его и буду любить до конца жизни. Он всегда говорил не грустить, если с ним что-то случится, потому что называл смерть временной разлукой, после которой мы будем вместе навсегда, в вечности. — Счастье — это состояние, которое можно создать снова, если постараться. Другой мужчина тоже может принести вам счастье. Я знаю, что для вас делал ваш муж, знаю о вырезании имен, о том, как он пожертвовал собой, о том, как спасал вас, как отказался от Колдуньи. Да, он герой для вас, безусловно, но ведь… Есть что-то еще, верно? Есть другая любовь, простая, без пафоса, без геройства, простая, обыкновенная, но солнечная и теплая. Неужели вы думаете, что никто не подарит её вам? — О, лорд, как же вы далеки от истины в своих рассуждениях, — Сьюзен посмотрела на искорки пламени в камине и, видимо, вспомнила что-то свое, связанное — ну конечно, кто бы сомневался? — с Джейсоном. — Вы не знали меня прежнюю, не видели, как я тонула в блеске красивых вещей, драгоценностях и приглашениях на званые ужины. Я прировняла счастье и личную безопасность к богатству и положению, я жила в потемках, была слепа. Я меняла мужчин, как перчатки, подыскивая себе каждый раз кого-то лучше, красивее, значимее, богаче. У меня на уме не было ничего, кроме мыслей о том, как стать старше, как забраться выше. В том мире я сняла с себя корону, но не перестала быть королевой, потому что отбирала лучшее из лучшего. А потом я вернулась сюда и появился Джейсон. Он не был ни знатен, ни богат, ни состоятелен. Ни гроша за душой. Но он был другим, не таким, как другие мужчины. Он был просто парнем, который открывает разрез на груди, носит браслеты и кинжал в сапоге. Он шутил и улыбался, и именно он показал мне, что есть кое-что поважнее того, что я сделала своим идеалом. Джейсон открыл мне мир природы с другой стороны, водил в лес и много чего рассказывал, в нем всегда чувствовались власть и умение владеть положением, — Сьюзен вспоминала всё это с таким восхищением, что лорд Генри сжимал подушку кресла, чтобы её не перебить. — Он выпустил меня из клетки, понимаете? Мы гуляли каждый день, разговаривали и играли во что-то, а потом я поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась в его. Я не знала толком ничего из его прошлого, не знала о том, что он работал с Колдуньей, а потом из-за меня отказался от нее, я не знала ровным счетом ничего. Я знала только то, что он удивительный, что он сильный, что с ним я буду всегда в безопасности и всегда счастлива. Он любил меня, и я это чувствовала. Это и была та самая чистая любовь, без героизма, о которой вы и говорите, лорд Генри. Он не просто защищал меня. Он дал мне стимул быть такой сильной, что и мне захотелось защищать его, нашу дочь. Это то, ради чего я живу, и той частью души, которая у меня еще осталась после смерти Джейсона, я обрету счастье вновь, но не в мужчине. А в Эльзе, семье, Нарнии. Мне станет легче, и я вернусь к нему, потому что не перестану любить. Мне станет легче, когда я отомщу, а потом можно жить. — Королева, а вы никогда не думали… — Генри прервался, боясь что-либо говорить. — Не размышляли над тем, что ваш муж умер, чтобы открыть вам дорогу к истинному счастью? А вдруг то, что вы называли своим счастьем, — на самом деле та тень, о которой вы говорили? Что если вам суждено другое? — Вы говорите вздор, лорд, — Сьюзен мигом похолодела и вздернула подбородок. — И кто же, по-вашему, должен мне подарить то самое счастье? Долгое молчание и опущенные в пол взгляды. — Это я, — Генри растеряно поднял свои глаза. Он опустился на ковер и подполз к Сьюзен. Он обхватил руками её ладонь и честно-честно взглянул ей в глаза. — Сьюзен, я люблю вас. Я так давно и безнадежно люблю вас, что сбился со счета времени. До той ночи, когда я принес вас в Кэр-Параваль на праздник, я не смел и надеяться, что вы на меня посмотрите. Я приезжал во дворец и наслаждался каждым мигом, когда я имел счастье смотреть на вас. Я видел, как вам было больно от страха вашего мужа во время вашей беременности, и я готов был приять вашего ребенка как своего. После той ночи, когда я нес вас на руках, мне так хотелось, чтобы вы почувствовали ту самую безопасность на моих руках, но вы сбежали к Джейсону и принялись его целовать. Было больно. Однако я… я не смел забыть ваши прикосновения, я грезил о них. Я представлял вас с собой в постели, свое имя в ваших устах, ваше тело в своих объятьях. Я не переставал верить, что у нас появятся дети, которых мы будем растить вместе, и ваша Эльза будет их старшей сестрой, — Генри не смел более говорить, потому что чувствовал, что вот-вот уронит слезу. — Я люблю вас, Сьюзен, я одержим вами. Со мной вы узнаете, что такое настоящее счастье. Обещаю. Вы забудете своего Джейсона. Со мной. Генри рывком положил руки на талию Сьюзен и поцеловал её в губы. Она расширила глаза от удивления и попыталась его оттолкнуть, но лорд перехватил её руки и крепко прижал к подлокотникам, а сам не переставал целовать её губы. Великодушная королева пыталась отвернуть лицо, но она слишком крепко была прижата к спинке кресла головой. Совсем забывшись, Генри спустился ладонями на её грудь и покрыл поцелуями шею. Воспользовавшись ситуацией, Сьюзен схватила золотую статуэтку с маленького столика между креслами и ударила ей лорда по спине, а потом пнула его ногой и вскочила с места. — Вы с ума сошли?! — она сорвалась на звериный крик. Генри встал на ноги и посмотрел на свои руки. Да что на него нашло… что он вообще сейчас сделал и наговорил… — Вот так вы видите меня в постели?! Изнасиловав меня?! Убеждая, что мой муж меня, оказывается, не любил, а мне он был нужен только из-за геройства?! Это вы называете счастьем, да?! — Королева, я… на меня нашло что-то… я грезил, мечтал… я вовсе не хотел делать вам больно или неприятно, но так вышло… я умоляю, простите… — Генри с совершенно искренним раскаянием, подошел к ней и упал на колени. Сьюзен в страхе и отвращении отпрянула подальше. — Вон, лорд Генри, — прошипела Сьюзен. — Вон, и чтобы я больше вас здесь не видела! Джейсон был прав, когда сказал еще десять лет назад, что вы одержимы мной. Он, как всегда, оказался прав. А теперь идите отсюда и не подходите ко мне! — Нет, только не это… я люблю вас, Сьюзен… хотя бы этого не лишайте меня… — он еще не встал с колен. — Катитесь к Таш со своей любовью! Убирайтесь! Вскоре на крики прибежала стража. Обеспокоенные люди в доспехах увидели злую королеву и Генри, стоявшего на коленях. Они спросили Сьюзен, что им делать, но она лишь поблагодарила и сказала, что ей ничего не угрожает. Свеликодушничала, не более того. Под подозрительными взорами стражи Генри поднялся и покинул покои возлюбленной. Он выбежал из них стремительно и пошел к себе. Вот дурак! Полный идиот! Его уста помнили, как целовали Сьюзен, его руки — как её трогали. И тем не менее он полный кретин! Можно было подождать, можно было помолчать, всё постепенно, но все эти разговоры так завели и выбесили его одновременно... Нет, всё же надо было подождать. Хотя чего ждать? Чего?! Джейсон мертв, но стоит непреодолимой стеной между Генри и его любовью. Он почти что видит гадкую усмешку Кэмбела, который со смесью гнева и смеха наблюдал за тем, что случилось, с небес. Да пусть всё катится к Таш! Ренат не знал, что именно случилось, но по крикам и состоянию Генри догадывался. Надо же, и стараться не пришлось! Лорд сам всё испортил. Он сам уничтожил шанс на любовь.*****
Сьюзен в ярости закрыла дверь на ключ, помыла лицо и шею, а потом переоделась в ночное платье. Ни одни губы не должны были касаться её поцелуем, кроме Джейсона, ни одни! А Генри ни только наговорил кучу всяких глупостей, но еще и не отошел, когда королева пыталась его оттолкнуть. А ведь она считала его другом, человеком, которому она может доверять, который был вхож в замок и мог иметь со Сьюзен теплые дружеские отношения, а он… Поток мыслей Сьюзен остановила она сама. Что говорил про того шпиона Айдан? Он легко вхож в Кэр-Параваль, родился в Нарнии и более-менее близок королевской семье. Великодушная королева вновь взяла в руки рубашку Джейсона и припомнила кое-что: муж рассказывал ей, что когда он разговаривал с Айданом, правда, не сказал о чем именно, то тогда вокруг него крутился Генри. Лорд же десять лет назад взял войска, ослушался приказа и бросил Джея с теми немногими солдатами, что остались с ним. Теперь выяснилось, что он давно грезит о самой Сьюзен, настолько, что целовал её против её воли. Пазл складывался воедино, и Сьюзен начала размышлять о том, от кого и что можно узнать наверняка. Она вдруг подумала о Каспиане и решила взять у него список тех воинов, которые дрались с троллями, которых, к тому же, можно опросить. Что ж, завтра Сьюзен этим и займется. — Кажется, я что-то начинаю понимать, Джей, — сказала она, обнимая его рубашку, — еще больше понимать тебя. Вот увидишь, скоро я докопаюсь до правды. Я навеки твоя, и ничто это не изменит. Потому что я тебя люблю.