*****
Вслед за весенним теплом нагрянули тяжелые дожди, и Нарнию накрыл густой туман с дымчатыми росчерками предметов и теней. Из окна он выглядел несколько зловеще, а если смотреть на него с высокой башни, то казалось, что можно провалиться в облака. Ренат сидел на подоконнике и дышал свежим воздухом, пытаясь прочистить мозг и осознать всё происходящее. Он только что вернулся с совещания, на котором ему сообщили, что Эйлерт, Люси и Алессандро взяли Орландию, а на престоле Тархистана снова воцарился Тахир, сговорившись с королями и королевами и забрав всё свое войско назад. Всё да не всё, и Алессандро с Мерседес пожалеют, что ввязались в эту войну. Хотя Ренат обещал камня на камне на севере не оставить, но сглупил, не послав катапульты сразу. Недооценил противника. Ренат понимал, что Тархистан вышел из игры первым, что весьма забавно, так как Тахир и разрабатывал большинство планов. Зря избранник Таш пошел на поводу Рабадаша и вступил в сговор против истинного тисрока. Возможно, тогда сейчас бы Ренат не проигрывал. Эдмунд вел армии севера и Теревинфии, Питер — свои войска и всех нарнийских повстанцев, а Люси, Эйлерт и Алессандро скоро должны были присоединиться и подойти к основным силам с юга. Правда, пока военные действия были прекращены из-за тумана. Лорды настаивали на том, чтобы перерезать всех королей и королев, пока у них есть шанс, но Ренат не посчитал это решение целесообразным. Еще неизвестно, кто и кому подстроит ловушку, а избранник Таш отлично знал, что нарнийцы, его бывшая семья, умны и прозорливы. Лучше не рисковать. Странно, но Ренат был подозрительно спокоен, пока лорды, напротив, были полны страха и почти что отчаяния. Они боялись за свои шкуры, потому что понимали, что если короли и королевы снова вернут себе власть, то предателей они не простят и быстро выгонят с теплого насиженного места в камеры на Острове заключенных. Ренату было даже смешно. Ему, в отличие от них, было ни капли не страшно, несмотря на то, что он знал, что може умереть. Он проигрывает, и у него есть всего один путь — призвать богиню Таш на помощь в бою. Да, тогда все до последнего нарнийцы поймут, что никакого Аслана не было, он не приходил и не назначал Рената королем, не разочаровывался в прошлых монархах, не отстранял их от дел. Хотя какая теперь уже разница? Все давно уже это поняли, а кто не понял — тот просто глуп. И Ренату теперь было всё равно. Он хотел покоя, хоть какого-нибудь покоя. Повседневности, обычных человеческих радостей. А еще он хотел увидеть Эльзу. Как бы то ни было, он собирался её убить, но это не значит, что он её не любил. Любил. И только сейчас понял, что им никогда не суждено было быть вместе. Так уж получилось, что именно они оказались орудиями Таш и Аслана, они — короли на шахматной доске, и игроки будут переставлять их так, как им угодно, наплевав на их чувства. Ренат знал, что и Эльза его любит. Но не так, как он любит её, а по-своему, по-дружески или даже по-сестрински. Может быть, Джейсон был прав, когда сказал, что ему нужно было попробовать взять Рената под свое крыло. Вряд ли что-то бы изменилось, но вдруг?.. Ренат положил голову на каменную стену. Он слышал, как лошадь бьет копытом по земле, как кто-то разговаривает. Возможно, это приехал гонец. Туман накрыл Рената пуховым одеялом странного, необъяснимого спокойствия, не расступался уже несколько дней. А в нем было ничего не видно, совсем ничего…*****
Военная кампания шла уже несколько недель безостановочно, почти каждый день до Гальмы доходили запоздалые новости, и почти все они были приятными. Мерседес обнимала каждое письмо Алессандро, счастливая от одного факта, что он жив и что с ним всё хорошо. Более того, он одерживает блестящие победы и, она была уверена, выглядит в доспехах и с мечом в руках просто потрясающе. А в Гальме всё шло своим чередом, будто и нет никакой войны, будто время замерло в повседневном потоке и не двигается с места. Мерседес ловко управлялась с государственными делами, переписывала законы, до которых не доходили руки у Алессандро, отдавала приказы, выслушивала аудиенции, решала споры и делила имущество, а также командовала резервами и внутренней обороной. Лорды уважали её, приходили за советом, прислушивались к её мнению, наконец поняв, что король и королева — неразрывны. И если рядышком нет Алессандро, то всегда есть Мерседес, такая же полноправная хозяйка Гальмы, как и её муж. В последнее время хлопот доставляло одно южное графство. Графы, им владеющие, совсем распоясались и ходили жаловаться друг на друга. Во всем, а так же в этом нелегком деле, Мерседес помогала Эмма, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей и ни с кем не встречаться. Ей было стыдно за все свои слова, и Вред избегала прежде всего Дамира, боясь даже взглянуть ему в глаза. — Я думаю, что раздел имущества между сыновьями в этом графстве… — Эмма не могла выговорить название. — Ни к чему хорошему не приведет. Мы уже выслушали несколько аудиенций от владельцев имений, все они когда-то были родственниками. Я думаю, что наследство должно передаваться старшему ребенку, а иначе мы имеем только смуту и бесконечную дележку. — А как тогда быть с младшими? — несколько скептически поинтересовалась Мерседес. — Это графство находится на правах автономии, мы не можем просто взять и запретить раздавать наследство так, как они того пожелают. — Да, но графство находится на границе, и если что-то случится, то графы, сколько бы их там ни было, должны сохранять единство и отражать атаки, а не воевать друг с другом. Держу пари, что сыновья одного отца с младенчества друг другу глотки готовы перегрызть, лишь бы забрать себе кусок получше. А вот если у них будет четко установленный порядок, что старший ребенок получает титул графа и главное имение, а остальные — большое приданое и дом, то графство и границы будут в безопасности, — терпеливо объяснила Эмма, давно думая над этим вопросом. — Да и графство надо лишить прав автономии и уравнять с остальными. Да, я читала историю Гальмы и помню, что эти земли вошли в состав страны по особому договору, но те времена давно минули. Не знаю, как Алессандро не обратил на это внимание раньше. Мерседес помолчала, обдумывая предложение Эммы, и вдруг сказала: — За какие такие заслуги Юстасу досталась такая мудрая и умная дочь? Из тебя выйдет отличная наместница, Эмма. Даже не вздумай отступать, если родители будут возражать. Да я за тебя сразу стеной встану! — Боюсь, совсем я не мудрая и не умная… эрудированная — может быть, но никак не мудрая. Будь я такой, я бы не позволила себе разругаться со всей семьей. А сейчас я даже не понимаю, как попросить прощения у Дамира, что ему сказать и сделать, чтобы загладить свою вину. Мы всегда были в хороших отношениях, я знаю, как ему было больно когда-то от того, что его считали подонком, просто потому, что он сын Мираза. А он еще и сын Пруны… — Эмма отложила перо и бумагу, чтобы случайно на нее не капнуть, а Мерседес её внимательно слушала. — Я понимаю, как он переживает, но гнев и обида настолько застелили мне глаза, что я сказала ему, что он — напоминание о своей матери и своего брата, которые забрали моего Эрика… А ведь Дамир поддерживал меня, говорил с мамой, чтобы не волновалась, когда все узнали о наших отношениях, — Эмма чуть помолчала, и её голос дрогнул. Легкие беззвучные слезы побежали сами собой. — А хуже всего то… что он считает виноватой не меня, а себя. Избегает, чтобы лишний раз не показываться мне на глаза и не ранить. Заботится обо мне. А я не замечала… Мерседес, поняв, что Эмма не собирается продолжать, положила ладонь на её руку и искренне улыбнулась. — Все мы иногда думаем плохо о людях, которых любим и которые нам дороги, — ровным тихим голосом сказала она, не отпуская руки Эммы. — Я и Алессандро… у нас тоже был долгий путь. Я думала о нем много нехороших вещей, даже когда узнала его получше. Но я делала и говорила ему гадости не от того, что считала его плохим человеком, а от того, что пыталась найти виноватого в собственной душевной борьбе. Я понимала, что Роберт стал мне безразличен, как парень, и что я влюбилась в Алессандро. Подсознательно. И нашла виноватого в своих бедах, того, на кого переброшу эту бурю. И потому обижала Ала и заставляла нас обоих страдать от построенной мной стены. Ты тоже просто не хотела страдать одна, искала выход своим эмоциям, пыталась найти виноватого рядом, на ком можно сорваться. Но ведь главное — признать свою ошибку. Далеко не поздно всё исправить. Так что иди и извинись перед Дамиром, постарайся убедить его, что он ни в чем не виноват. Поверь, это обязательно поднимет его боевой дух. — А он примет меня?.. Мерседес, я даже не знаю, что ему сказать, я не готова… Может, завтра? Или хотя бы вечером? — глаза Эммы забегали по комнате, но зато она перестала плакать. — Нет, — отрезала Мерседес. — Если делать, то делать сейчас. Слова придут сами, ты всё равно их не найдешь при всем желании, сидя у себя в комнате. Да и это не книжка, по сценарию ничего не пойдет. Так что иди! — королева открыла дверь и как раз увидела идущего куда-то Гарольда. Он был напряжен и, кажется, несколько расстроен, но Мерседес пока что было не до его проблем. — Гарольд, проводи Эмму до Дамира и даже не думай уступать её сомнениям и уговорам! А я с графством сама как-нибудь разберусь! — на этом королева закончила и захлопнула ручку дверей прямо перед носом Эммы. Эмма и Гарольд молча посмотрели друг на друга, не зная, что и говорить, а потом всё так же молча двинулись в сторону покоев Дамира. Возможно, для принца это будет маленькое приключение отвлечься от скуки и грустных мыслей. Эмма не стала спрашивать. И так знала, что причина угрюмости Гарольда в том, что Азирафаэль погиб, а его родители едва не оказались под завалами северного замка. От Тефии давно не было вестей, Каспиан лишь вскользь упоминал о том, что она сейчас с ним. Но от самой наяды ни строчки, будто она намерено игнорировала Гарольда после того неудачного поцелуя. Принц думал о ней постоянно и очень хотел оказаться с ней рядом. А еще лучше — съездить с родителями и Тефией на пикник. Лишь бы только смочь убедить её, что он любит её и что он предан ей. Всецело. Что он не думает о Берте и напрочь забыл о ней, что весь этот любовный треугольник — нелепая ошибка, случайность, досадное недоразумение. Да, сейчас не до любовных романов, но а что еще делать, кроме как строить планы на будущее? В бой же Гарольда не пустили… Зря он послушал Дерека. — Спасибо, что проводил меня, — тихонько сказала Эмма и исподлобья посмотрела на кузена. — И прости, что прогоняла тебя, когда ты хотел поддержать. Всё же Эрик был и тебе приятелем, пусть и неблизким… И твои родители пострадали, Тефия не пишет… Я должна была поддерживать тебя, а не прятаться. — Всё в порядке. Отработаешь свою провинность, когда поможешь устроить мне с Тефией свидание, — отмахнулся Гарольд, чуть приулыбнувшись. — Обязательно, — Эмма вернула улыбку и нервно сжала юбку платья, стоило ей услышать тихий голос Дамира. Гарольд подумал, что сказал лишнего, потому что Вред, наверное, будет больно смотреть, как кто-то ходит на свидания, тогда как её Эрик… А потом принц понял, что Эмма смотрит вовсе не на него, а в щелку двери. Вмиг стало тихо, и Гарольд тоже разобрал слова: — Да, вот так, ты же знаешь, что человечков сажают на коней, — терпеливо объяснял сыну Дамир. Он сидел на полу и расставлял игрушки в деревянном маленьком замке. — Только сначала оседлать… Да, вот так. Отлично, Элвин! Теперь твой принц может скакать, куда ему захочется. — Это не принц, пап, — весело, на еще несколько корявом детском языке, толком не выговаривая букву «р», отозвался Элвин, а потом Эмма услышала, как он играет в игрушки. Маленькая деревянная лошадь скакала по полу. — Это повар, который стал рыцарем. Как тот, про которого ты мне рассказывал, Эрик! Он скачет на встречу с дамой своего сердца! У Эммы всё сжалось в груди. Дамир рассказывал сыну об Эрике, как о герое, видимо, совсем недавно. И она чуть не упала в обморок, когда услышала: — Это бабушка всегда говорила, что надо играть принцем. Я не хочу играть принцем, хочу играть Эриком. А когда бабушка Пруна вернется? Дамир улыбнулся, но эта улыбка вышла безрадостной. Эмма видела, как он готов был плакать от упоминания двух этих имен в одном предложении: Эрик и Пруна. Невыплаканные слезы отразились на лице Дамира, но он тут же отвернулся, чтобы Элвин не успел этого заметить, и сказал: — Скоро. Когда вернемся в Нарнию, — а что еще он мог сказать? Правду? Маленькому ребенку? Дамир заметил ошарашенную Эмму на своем пороге, и Гарольд подтолкнул её вперед. Потрепав Элвина по голове, сын Мираза встал и выпрямился, не зная, как Вред отреагирует на услышанное и что скажет ему. А потому он просто молчал. Эмма встала как вкопанная, смотря на Элвина и его мирную игру, где он передвигал «Эрика» по замку, а потом посадил на коня и отправил в поездку. Кажется, Дамир сказал что-то вроде: «прости, мне так жаль, что… — дальше обрывок фразы Эмма не услышала. — Но я постараюсь сделать так, чтобы не напоминать о твоей утрате. Я не хотел, не хотел… не думал, что… не знал, как я могу…» Дальше Вред слушать не стала. Она смотрела на то, как Элвин играет с фигуркой «Эрика», и старая боль захлестнула её новой волной. Эмма повернулась к Дамиру и бросилась к нему в объятья. Она тоже говорила что-то о том, что ей жаль, что она не хотела его винить, что сожалеет о своих словах, что никто ни в чем не виноват и что она сочувствует горю, ведь Элвин остался без бабушки. — Вот так и получается, Эмма… Ты мне всегда была как сестра, а наши близкие… всё так сложно… — протянул он, кладя подбородок на голову Эммы. — Мы должны быть сильнее вражды, — вторила Вред. — И сильнее боли. Должны помочь друг другу справиться с тем, что выбрали наши близкие, а не мы… Мне так жаль, Дамир. Только недавно я поняла, что Прунапризмия предала и тебя и что тебе так же больно, как и мне. И те предают, кому всецело доверял. — Да, и боюсь, что вынуждена прервать ваше примирение, — сказала неожиданно зашедшая Мерседес, комкая в руках какое-то письмо. Она была бледной от страха и гнева, была растеряна и не знала, что ей делать. — Тархистанцы здесь… Скорее всего они отплыли отсюда из Нарнии сразу же, по приказу Рабадаша! Они подкупили некоторых графов с южных земель и обещали отдать им половину Гальмы! Они пропустили их внутрь, а теперь тархистанцы идут сюда! Я без понятия, что мне делать! — Мерседес готова была волосы рвать у себя на голове, и Эмма и Дамир, тут же забыв о своем разговоре, принялись судорожно размышлять. — Я пойду в бой, и точка! — первым подал голос Гарольд. — Сколько человек у Тархистана? Они не могли пробраться слишком незаметно, если у них больше двух-трех кораблей! — Разведка не докладывает точно, но у тархистанцев небольшая группа примерно из двухсот человек, незаметно им пройти всё же удалось, — с таким же лицом, как у Алессандро в подобных ситуациях, ответила Мерседес. — Но они движутся стремительно, грабят местных жителей и идут сюда. Уже завтра они будут здесь, а у нас в замке только половина от их числа! Собрать войска лордов я не успею! — Тогда мы должны задержать тархистанцев, пока не придет помощь, — посоветовал Гарольд. — Как сделали мои родители на севере. — Или самим напасть исподтишка, — добавил Дерек, который направлялся к Дамиру по одному делу, но случайно услышал разговор. Принц был обеспокоен, но собран, и совсем не паниковал. — Лорды не успеют подоспеть, да и у них толком не осталось воинов. Практически все отбыли в Нарнию или Орландию. — И что ты предлагаешь? Просто дожидаться тархистанцев здесь? — нахмурилась Эмма. — Да, почти что… — с несколько хитрой улыбкой ответил Дерек.*****
Айдан, идя строго по плану Дерека, складывал все запасы еды в крипту вместе с Агнией и Пенелопой. Рисковать не стоило, потому что они могли остаться в замке надолго, даже на несколько дней. Алекто, Маргарет и Мелоди взяли с собой свои любимые игрушки и тихо сидели с ними в уголке, иногда помогая аккуратно сложить еду и теплые вещи. Дерек раздавал последние указания, пока Гарольд и Эмма приводили в порядок кое-какие дела наверху, а Мила тем временем скандалила с Мерседес. — Я не собираюсь сидеть здесь, если могу помочь! — почти кричала принцесса, уперев руки в бока, как мать. — Я пока не сделала ничего полезного, но все мы знаем, на что способна магия! Не только в Эльзе течет кровь Кэмбелов, знаете ли! Я тоже наполовину Кэмбел! Во мне волшебство Стефани и моей матери! — Впервые вижу, чтобы ты так гордилась своей магией, Мила, — чуть усмехнулся Айдан, решивший прийти на помощь Мерседес, которая уже устала от спора. Принцесса тут же волком посмотрела на брата. — Даже я остаюсь здесь, да и у тебя было маловато практики. — Мама многому меня научила! — И именно поэтому ты хотела избавиться от куриного помета, а сожгла сарай, — напомнила Мерседес случай, произошедший почти год назад, и сама поразилась тому, насколько давно это было. — Мила, твоя мама учила тебя магии, но если с тобой что-то случится, как я буду отчитываться перед твоими родителями? — Зато Дерек и Гарольд будут воевать без проблем! — Мила топнула ногой и отвернулась. Мерседес тяжко вздохнула и даже порадовалась, что у Диаспоры, которая в данный момент помогала Дереку, нет такой большой тяги к приключениям. Максимум её авантюрных способностей — пользоваться косметикой и тайно пробираться на балы. Вот и хвала Аслану, пусть так оно и остается. Диаспора создана не для битв, а для того, чтобы за нее боролись на рыцарских турнирах. — Ладно, ладно, хорошо, ты можешь участвовать в битве, — наконец сказала Мерседес, и Мила тут же сменила гнев на милость. — Но только при условии, что ты никуда не будешь отходить от остальных и всё время будешь ходить за ними. Тебе ясно? — Да! Спасибо, Мечи! Пойду разыщу Дерека и провожу сюда Диаспору, а потом сразу к Дамиру! Мерседес закатила глаза, смотря вслед убегающей наверх Миле, и сразу же пожалела о своем разрешении. Но уж лучше так, чем принцесса вырвется тайно и останется без защиты, да и еще, возможно, поставит их план под угрозу. Дамир уже попрощался с семьей и ушел на свою позицию, а Пенелопа бродила сама не своя. Хотела кое-что рассказать мужу, но не захотела сбивать его боевой настрой, а потому подошла к Мерседес и, попросив её уделить ей минутку, коснулась рукой своего живота. У королевы даже глаза на лоб полезли. Пенелопа беременна, этого только еще не хватало… Теперь ответственность за сохранность каждого нарнийца давила на Мерседес еще больше, хоть она была и рада за подругу. — Но Дамир пока не должен об этом знать, — предупредила Пенелопа, и Мерседес провела пальцами по линии губ, будто закрывает свой рот на замок. Дочь мельника протянула руку, чтобы Мечи отдала ей невидимый ключик, и «спрятала» его в карман. Тем временем Дерек осматривал позиции, размышляя, кого и куда лучше поставить, и что-то поправлял на карте замка. Диаспора ничего не понимала из того, что он ей там рассказывает, но бегала за ним хвостиком, всё спрашивая и спрашивая, пусть и пропускала ответы мимо ушей. Принцессе просто хотелось побыть рядом с ним. Она всё еще помнила, как Дерек залез в горящий курятник, чтобы забрать оттуда котенка, и помнила тот свой испуг. С тех пор прошел почти год, и за это время Диаспора привязалась к нему еще больше. Она бегала за ним, на что-то решаясь, и никак не могла сделать то, что хотела. — …лишь бы только садовники не разбежались раньше времени, а то… Ты меня слушаешь? — ровным голосом спросил Дерек, наконец поняв, что Диаспора просто смотрит на него и витает в своих мыслях. — Тебе не интересно? — Что ты, просто я мало что понимаю, — Диаспора очаровательно улыбнулась, и Дерек тоже засиял. Военные дела для нее сложны, зато она разбирается в других вещах. Принц почти чувствовал себя рыцарем на белом коне, который пытается спасти даму в беде. — Я волнуюсь за замок. Мне всегда казалось, что я буду в безопасности, что моей семье и моему положению ничего не угрожает, что моей самой большой проблемой будет то, что отец не пускает на бал. Папа каждый день рискует своей жизнью, мама теперь тоже, да что уж говорить — все мы рискуем. Я мало что понимаю в войне, но осознаю всю серьезность происходящего. И если честно… — Диаспора явно собиралась с мыслями, пытаясь достать застрявшие в горле слова. — Я ужасно боюсь за тебя. Дерек приоткрыл рот от легкого удивления, и Диаспора, встав на носочки, тотчас поцеловала его в губы. Они оба растерялись, не зная, что делать дальше, и принц просто прильнул к ней поближе и слегка приобнял. Этот короткий поцелуй был наполнен нежностью первой любви, волнением и тревогой, и Дерек теперь особенно ясно ощутил, как она боится. Сказать ей, что всё будет хорошо? Поблагодарить? Признаться в чувствах? Что сейчас ему делать? Дерек растерялся окончательно и просто прижал Диаспору к себе, обняв её крепко-крепко. — Хэй! Не стоит заниматься нежностями на глазах у всего дворца! Вас же видно с наружной стороны окна! — они и не заметили, как возле них возник Орландо. Поймав на себе испепеляющий взгляд кузины, он примирительно приподнял руки. — Дерек, нам надо на позиции. Тархистанцы уже совсем близко. Диаспора переборола в себе желание снова поцеловать Дерека и ушла, сопровождаемая стражником в крипту, то и дело оборачиваясь. Она пожелала Орландо удачи, а потом принцы отправились каждый в свое крыло. План был прост, хоть и не слишком надежен. Тархистанцы подошли к замку и тут же напоролись на немногочисленную стражу, попытавшуюся дать отпор. Однако некоторые тотчас сдались и отошли в сторону, пропустив неприятеля. Тархистанский полковник увидел в окне принца Гарольда, с которым имел честь видеться примерно год назад, и понял, что королева Мерседес, так ловко выгнавшая когда-то тархистанцев вон, ни о чем не знает. На дозорной башне тут же сработал рог, и слуги растерялись, убегая от людей в доспехах. Садовники побросали свои ножницы и помчались прочь. Видимо, замок захватить будет даже проще, чем тархистанцы думали, а уж когда королева Мерседес и её дети будут в плену, Гальму, составляющую основу войска нарнийцев, будет легко вывести из игры. Несколько человек уже успело зайти в замок, но почему-то они не видели ни прислуги, ни знати. Тем временем четверть небольшого тархистанского отряда уже была внутри, потом кто-то один услышал громко хлопнувшие двери, а затем еще одни — с другой стороны. Полковник тут же выглянул в окно, раздался еще один оглушающий гул рога, а вслед за ним выбежала королева Мерседес в сияющих доспехах и приказала начать атаку. Гальмианские войны, пусть их было и немного, повыскакивали из подземелий и застали тархистанцев врасплох. Даже садовники и слуги, и те схватились за вилы и мечи и побежали навстречу врагу, не жалея жизни. На поле боя, в садах, тархистанцев и гальмианцев было примерно поровну. — Немедленно выбить двери! Они специально заманили нас в замок, чтобы разделить войско! — прокричал полковник, и тархистанцы принялись искать что-то тяжелое, но кроме статуи из гипса, больше ничего не нашли. — А вот это вряд ли! — крикнул кто-то сзади, и Орландо вместе с Дамиром первые вступили в схватку с небольшим отрядом, отделившимся от основного. С другой стороны на помощь подошла стража. — Они прячут принца и принцессу в королевской крипте, думая, что мы туда не доберемся, — проговорил полковник двум своим воинам, параллельно сражаясь на мечах. — Найти её, живо! И скажите об этом тем, кто уже успел разбрестись по замку! Битва была, конечно, не такой широкомасштабной, как та, что сейчас шла в Нарнии, но тем не менее все устали. План Дерека был в том, чтобы заманить примерно треть отряда в замок, подкупив их мыслью, будто бы никто не догадался, что они здесь, и застать врасплох. Мерседес умело вела войско, она научилась обращаться с мечом. Пусть и не блестяще, но вполне себе сносно, и даже ловила эйфорию от процесса битвы, когда нет ни доли секунды на какие-либо мысли. Она гордилась, глядя на то, как самоотверженно и смело сражаются обычные садовники и пажи, и знала, что ей снова будет, чем похвастать перед Алессандро. Тем временем Дамир сражался, как лев, бок о бок с Орландо. Принц несколько пострадал, но был относительном порядке. Правда, некоторые тархистанцы смогли пробраться вглубь замка, и одна надежда была на Милу, Гарольда и Дерека, а так же на еще нескольких стражников. Но тархистанцы оказались чуть умнее, чем все думали. Они сразу побежали вниз и припугнули одного спрятавшегося повара, и тот рассказал им, где находится крипта. Диаспора болтала с Агнией и Пенелопой, когда услышала первый удар в двери каким-то подобием тарана. Айдан вскочил на ноги, приказав всем отойти назад и забиться вглубь. Помимо королевских семей, здесь находились и некоторые слуги. У Пенелопы тут же произошло дежавю. Ничем эти крипты не помогают! Что их тогда островитяне с разбойниками отыскали, что теперь тархистанцы! Она инстинктивно схватила Элвина на руки и забилась к стене, а Агния встала возле нее и поклялась защищать. Сердце Диаспоры пропустило удар. Она кинулась к Алекто и девочкам, сама не зная зачем, просто ей так было спокойнее. А удары в двери всё не прекращались. Айдан и другие мужчины таскали коробки и вещи и ставили их у входа, стараясь за это время придумать какой-то план, но второго выхода из крипты у них просто-напросто не было. Не прошло и четверти часа, как крепкие двери слетели с петель и с гулким ударом упали на пол. Айдан прикрыл голову и оттолкнул подальше какого-то мужчину. Тархистанцев было пятеро, но они были в доспехах и хорошо вооружены. Айдан впервые за долгое время схватился за меч и выставил его вперед, а Агния подняла кинжалы. Она понятия не имела, что с ними делать, но не хотела, чтобы принц был один. Тархистанцы весело рассмеялись, рассматривая испуганные лица собравшихся, и послали одного из своих сообщить всем остальным, что им стоит наведаться сюда. Один из тархистанцев поднял свой ятаган и приказал Алекто подойти к нему. Диаспора покрепче сжала его в объятьях, а Айдан смело выскочил вперед. Он просто обязан защитить их всех. Или умереть. Пусть мать приняла его, принц знал, что он может сделать больше, чем написать портрет Рената и начертить карты. — А вот и наша тархистанская шлюха! — сказал подошедший полковник, указывая на Агнию. — Помнишь, ты спала с моим братом? Что ты у него стащила? Айдан не выдержал прямого оскорбления и бросился на полковника, вступив с ним в схватку. Остальные тархистанцы побежали кто к кому, но мужчины и женщины оказывали сопротивление, защищая собой самых важных людей в крипте — Диаспору и Алекто. Отдадут их — и они пропали. Именно в этот момент Гарольд понял, что здесь что-то нечисто, и повел Дерека с Милой за собой. Из крипты доносились звуки драки, крики и даже мольбы. Увидев, что кто-то подходит к Диаспоре, принц Орландии встал между ней и тархистанцем, отразив атаку. Завязался неравный бой, а потом Пенелопа схватила принцессу за руку и велела бежать за ней. Мужчины и женщины сражались всем, что попадется, и некоторые из них падали замертво. Прежде всего из крипты выводили людей, а одной из девушек Гарольд сказал бежать за помощью. Тархистанцы пытались не дать уйти, но гальмианцы слишком рьяно с ними бились. Вскоре к полковнику подошло подкрепление, а в замке почти никого не осталось. Мила смотрела на всё это и не знала, что делать. Но, рассмотрев интерьер крипты, кое-что придумала. — Гарольд! Гарольд! — окликнула она кузена, который вынес из крипты маленького ребенка и отбил атаку тархистанца. — Сколько там еще людей?! — Почти всех забрали! А что? — спросил Гарольд, собираясь снова нырять в крипту. — Скажи всем выходить побыстрее! Я знаю, что делать! Ты не против небольшого огонька? — вдруг спросила Мила. — Разве что небольшого! — отозвался Гарольд и снова нырнул обратно, чтобы и дальше вести этот неравный, на первый взгляд, бой. Как только выбежало еще три человека, Мила поняла, что осталось совсем немного. Она несмело зашла в крипту и, чуть собравшись с мыслями, коснулась руками ковровой дорожки, а потом направила скупой огонек с факелов на гобелены и солому, положенную здесь для мягкости. Стало ярко, но воины не сразу придали этому значение, ожесточенно сражаясь. И только когда запахло жареным, тархистанцы обернулись и увидели огонь. Многие из них побросали всё и побежали к выходу, но Мила практически умело управляла пламенем, разжигая его перед врагом и уменьшая перед своими. На её глазах убили какую-то женщину, и принцесса ожесточилась еще больше. Главное — контроль. Так всегда говорила мать. Пара тархистанцев успела выбраться, но гальмианцы быстро с ними разобрались, бой продолжался дальше, только у Милы за спиной. Интересно, сколько еще здесь врагов? Как там идут дела у Мерседес? — Все? — спросила Мила, когда Гарольд вытащил очередную женщину. — Я могу зажигать двери? — Да! — почти крикнул ей в ответ принц, а потом, когда Мила уже разожгла пламя, вдруг остановился. — Постой! Там Дерек! Он не выбрался! Ничего не слушая, Гарольд перепрыгнул через огонь, чуть подплавив свои сапоги. С потолка что-то капало, он как-то странно трескался, будто бы что-то плавилось в камнях. Скорее всего это не слишком качественный раствор. Дерек понимал, что вокруг пожар, но защищался от трех тархистанцев сразу, пытающихся схватить его живыми. Гарольд тут же бросился на помощь, а потом они разбрелись по разным углам. Управившись, нарнийский принц услышал треск и понял, что камни с потолка вот-вот обвалятся прямо на Дерека… — Берегись! — крикнул Гарольд и прыгнул на кузена, оттолкнув его в сторону, а через секунду произошел обвал. — Бежим! Мила пропустит! — Не могу… — заскулил от боли Дерек. Тархистанцам уже не было до них никакого дела. Камни рассыпались повсюду, скрыв ногу принца до самого колена. Гарольд бросился раскидывать остатки потолка, пока с разных сторон слышались обвалы и усиливался огонь. — Иди… Гарольд, слишком мало времени, тебе не успеть… — скулил Дерек, понимая, что он не выживет. — Иди, иначе погибнем мы оба… А тебе еще… нужно помириться с Тефией… — Если оставаться здесь, так вместе. Я своих не бросаю! — воскликнул Гарольд и принялся разгребать завал еще активнее. Он откопал ногу Дерека и перекинул его руку через свое плечо. Пламя всё больше разгоралось, но принцы не сдавались и упрямо шли вперед, а пот бежал градом. Огонь подступился к ним слишком близко и тут же отошел в сторону. Перед принцами стояла Мила, едва сдерживающая пламя и оградившая кузенов оранжевыми стенками. Она и сама понятия не имела, что так умеет, это вырвалось как-то само собой, а тархистанцы тем временем горели заживо. Мила подхватила Дерека с другой стороны, второй рукой защищаясь от огня, и вместе они вышли из крипты. Тем временем Мерседес со своими рыцарями добивала тархистанцев за улице. Там уже был и Дамир, ловко машущий мечом, и Орландо, сражающийся рядом. Крипта горела, потолок падал, и только когда Мила перестала улавливать малейшее в ней движение, то попыталась затушить огонь. Раньше ей это не удавалось, но теперь, когда Дерек и Гарольд ободряюще положили ладони на её плечи, Мила взяла в свои руки контроль над пламенем. Все вместе они вышли на улицу и помогли остальным связать оставшихся в живых тархистанцев. Агния как раз сидела на животе полковника, который удрал из крипты вперед всех, и воткнула кинжал ему в горло. «Неплохо для тархистанской шлюхи?» — спросила она, и это было последним, что услышал полковник. Путем нехитрых расспросов Мерседес узнала, что Рабадаш, зазывая свое войско домой, отправил часть в Гальму, надеясь вывести её из игры шантажом Алессандро его женой и детьми. Ну сколько уже можно к ним лезть со своими шантажами?! Мерседес вовремя взяла себя в руки и заметила Эмму. Та всё это время стояла в оружейной и подавала всем оружие и запасные стрелы, а вышла только сейчас. Пенелопа тут же побежала к Дамиру, не сдерживая радости от того, что всё быстро закончилось, и сообщив ему свой секретик на ушко. Она хотела сделать это в более романтичной обстановке, но, кажется, новость о беременности жены не принесла бы Дамиру большей радости, сообщи Пенелопа о ней не сейчас. Он тут же поцеловал её, прижимая к своим холодным доспехам. Мерседес, радостно рассмеявшись, вошла в замок и ужаснулась, когда ей показали, что сделали с криптой. Ох, достанется же ей от Алессандро… Но главное — почти все живы и здоровы!*****
На Нарнию навалился густой туман, и потому войско не могло сделать ни шага, скрывшись в военном лагере и надеясь на то, что Ренат не выкинет какую-нибудь глупость. Кассандра готова была начать действовать хоть сейчас, но Питер решил выждать, сколько бы дней на это ни понадобилось. Он уже плохо помнил свой мир, его литературу, облик, свою жизнь в нем, но не забыл, что по возвращении обратно после пятнадцати лет правления читал очень много литературы о средневековье, углубился в его историю. И ему в память врезалась информация о битве при Барнете, когда Йорки воевали с Ланкастерами в жутком тумане, и Ланкастеры, ничего не видя, по ошибке расстреляли своих. Таких ошибок Питер повторять не собирался, осознавал всю серьезность и опасность. Наступать при такой погоде — безрассудство. Лишь бы только Ренат не воспользовался ситуацией. К тому же скоро должны были подойти Рилиан и Эльза. Но при таком тумане… Да и хотелось надеяться, что Алессандро, Эйлерт и Люси доберутся до Нарнии без происшествий. Вскоре от Люси пришло письмо, с трудом дошедшее. Она сообщила, что в горах они попали в засаду армии Рената, о которой, как ей показалось, не знал даже сам Ренат, но они быстро справились и разбили лагерь. Шел день, два, три… Еще несколько. Питеру хотелось закончить всё здесь и сейчас, но Стэнли, Юстасу и всему войску, кажется, небольшой отдых пошел на пользу. Все вымотались, особенно когда шли большими рывками и бесконечно передвигали свой лагерь. Клинт умудрился рассмотреть струны и спеть какую-то мощную песню о рыцарском духе, а все его внимательно слушали и даже подпевали. Кассандра сидела рядом с мужем, и хоть она и не говорила, но она соскучилась по нему, а он — по ней. Питер тоже заскучал по Кэрол, но из-за тумана написать ей не смог. Ладно Люси, она находилась не так уж далеко, но вот в Тархистан дорога была бы длинной, а над морем всё еще летал сгусток серых облаков. Стэнли начищал свой меч от нечего делать, и когда ему кто-то закрыл глаза, подкравшись сзади, он едва не пустил свой клинок в ход. Однако, услышав веселый смех, принц сам разулыбался. — Эльза, не делай так больше никогда. Я могу и зарезать случайно, — Стэнли отложил меч, а потом рядом с ним сел Рилиан, и друзья крепко обнялись, кажется, совсем забыв о той драке. — Не трусь, Стэнли, — отмахнулась Эльза, вальяжно рассевшись на влажной траве. Она была рада увидеть и Стэнли, и подошедшего к ней Питера, и Джил, и Юстаса, но радость эта длилась недолго. Ей было страшно, неимоверно страшно. Панически, до трясучки. Эльзе не хотелось снова увидеть Рената таким: дрожащим, невменяемым, сумасшедшим. И всё же теперь она вспоминала этот образ с отвращением, без жалости, и понимала, что лучшим подарком для её некогда друга будет смерть. Он мучается, и он устал. Эльза поняла это, стоя с ним тогда, на крыше. Внешне она была спокойной, шутила с рыцарями и Кассандрой, каталась на спине Питера, как маленькая девочка, смеялась, вставляла истинно отцовские колкие замечания, но сама страдала от мысли, что ей всё же придется убить Рената. Даже если это будет для него подарком. Но простить она его не могла, отпустить — тем более. Не в этот раз. Лишь бы только решиться… Рилиан больше не нагнетал, обещал, что они справятся со всем вместе, говорил, что Эльза не одинока, и она ему верила. Туман рассеивался, стало что-то видно, и Питер приказал начать атаку. Лагерь собрался меньше чем за четверть часа, и остались здесь только Джил с ранеными да несколько рыцарей для защиты. Эльза издалека смотрела на то, как Юстас прощается с женой и, кажется, просит её быть осторожной. Джил сказала что-то вроде: «Я умею постоять за себя, Вред, не переживай», но в её глазах прослеживался легкий испуг. Пока еще все настраивались на обычную битву, такую же, как и прочие, до них пока еще не дошло, что она — решающая. Кажется, никто и не думал о том, что Таш может победить, что все миры могут быть уничтожены один за другим, что сегодня может прийти конец всему. А вот Эльза понимала это и скакала позади Рилиана задумчивая и с несколько поникшей головой. На её плечах — гора ответственности: за все миры, за всех близких, за возмездие. Отец сказал, что всегда больше всего хочется отступить, когда ты в шаге от победы, и Эльза клялась себе и ему, что не опустит руки и дойдет до конца. Это её битва, и от того, сможет ли её рука отпустить стрелу, зависит будущее всех миров. Рилиан и Эльза нарочито свернули в другую сторону, идя по плану, пока Питер гордо, в сияющих доспехах, шел только вперед. Позади — большое войско, в котором были все от мала до велика, герои, не побоявшиеся идти вперед. Нарнийцы и гальмианцы, люди и фавны, минотавры и кентавры, дриады и даже гоблины, кошки и мыши. Каждому из них было, что терять, но всё же они пришли сюда. Вскоре Питер увидел впереди себя войско из предателей, которые сами не понимали, на что идут. Верховный король достал заранее заготовленное письмо и отправил его к Ренату птицей. Ренат ждал этого. Он не был одет в доспехи, на нем не было шлема, а рядом — меча. Только кинжал Эльзы. В письме Питер в последний раз предложил сдаться, видимо, наивно надеясь, что кровопролития можно избежать. Нет, нельзя. Сейчас они на равных, и если в ближайшие несколько часов армия Рената не разобьет армию Питера, то с одной стороны придут гальмианцы и орландцы, а с другой — северяне и теревинфийцы. Пусть так. У Рената есть свой козырь в рукаве. — Может, пойти на переговоры? Устроить испытание поединком? — предложил один из советников, у которого поджилки тряслись, стоило ему выглянуть в окно и понять, что здесь только половина войска королей и королев. — Я же сказал: переговоров больше не будет. Их было слишком много. Просто убейте всех, — спокойно отозвался Ренат. А сам он собирался смотреть в окно и терпеливо ждать свою девочку и возможность сделать кое-что. Ренат наколол подожженное письмо на стрелу и выпустил её из окна. До Питера она не долетела, но он увидел горящий сполох и понял, что это ответ. Он тут же опустил забрало шлема и прокричал: — За истину! За Нарнию! За Аслана! За свободу! Его конь снова поднялся на дыбы и поскакал вперед, бросаясь навстречу врагу. Всё как всегда, и в то же время всё по-особенному. Король ощутил колкое дежавю. Однажды он уже пытался взять этот замок, но из-за их с Каспианом ошибок проиграл и потерял массу своих воинов. Их кровь осталась на руках Питера, и он никогда об этом не забудет. Надеется, что это больше не повторится. Не сегодня. В мыслях об этом король вступил в битву без раздумий. Вокруг снова закружилась привычная вакханалия: кошки бросались на людей, из арбалетов летели стрелы, минотавры махали топорами. Стэнли затерялся где-то в толпе, но теперь он уже не чувствовал себя мальчиком, впервые столкнувшимся с врагом. Он мужчина, он — будущий король и будущая опора Нарнии. А потому он должен показать собственным примером, что такое смелость и отвага. Пусть самая главная роль сегодня принадлежит Рилиану и Эльзе, но эта битва каждого, малая или большая, и они все внесут свой вклад. Кассандра двигалась быстро, как пантера, некоторые узнавали её в лицо и избегали, а некоторые пытались убить, надеясь, что Ренат потом выдаст им за это хорошее жалование, но Кассандра была яростна и неуловима. В некоторых нарнийских воинах она узнала своих учеников, даже мельком заметила Джаспера. Клинт был далеко, но мысленно рядом, сражался, как лев, и никогда не отступал. Кровь продолжала лететь во все стороны, металл — шептать яростные проклятья, щит — шипеть от соударения с чужим оружием. Питер так яростно сражался с двумя врагами, что не заметил, как кто-то подходит к нему со спины. И когда этот кто-то уже хотел ранить Верховного короля, к нему на помощь неожиданно подоспели. Эдмунд всадил свой меч в бок предателю, и только тогда Питер заметил его. — Я мог бы и сам, — со смешком произнес Питер, отбиваясь от очередной атаки. Обниматься времени не было, но вот улыбнуться — вполне. — Брось, Пит, мы это проходили. Мы оба знаем, что ты ничего без меня не можешь, — отмахнулся от него Эдмунд, прикрывая голову от стрелы щитом. Северяне и теревинфийцы ворвались в битву так внезапно, что этого не понял никто. Один из северян узнал Кассандру и тут же бросил ей то самое оружие, о котором она столько месяцев грезила. Теперь биться стало еще проще. Огненные шары Стефани разрезали не ушедшую канву тумана, привлекая к себе еще больше внимания. Эванс старалась делать упор на оружие, но в ней вдруг проснулось желание немного побыть Кэрол и пожечь всем предателям бороды. Розиту провели в лагерь к Джил, а Сухарто остался на поле битвы, и такую скалу, как он, еще нужно было постараться пробить. Касих ему не уступал. Отныне и впредь у северян были с предателями Нарнии и Ренатом особые счеты, которые было самое время свести. Многочисленных врагов становилось всё больше и больше, и многие уже думали о победе, как о чем-то решенном, но Питер понимал, что всё не так просто. Временами он переглядывался с Эдмундом, и во взгляде друг друга они заметили волнение и осознание, что до конца еще далеко. Лишь бы только Эльза и Рилиан справились и всё сделали в лучшем виде. Хотя, возможно, они уже напоролись на стражу внутри и погибли. Питера передернуло от этой мысли, и он постарался отогнать её, забывшись в битве.*****
Розита, сопровождаемая шестью своими воинами, заехала на территорию нарнийского лагеря и спустилась с лошади сама, поняв, что встречать её здесь никто не собирается. Девушки и молодые девочки ухаживали за ранеными, делали перевязки, а к ним привозили новых, только что пришедших с поля боя. Здесь было так мирно, пахло свежестью и только что приготовленной кашей, которую давали больным. А еще Розита учуяла обычную похлебку с яйцами и чесноком. Неплохие им здесь выдали припасы. Джил бегала то к одному, то к другому, и раздавала указания, не забывая перевязывать кому-то плечо. — Леди Джил? — с ноткой легкого высокомерия спросила Розита, узнав Поул только тогда, когда раненый назвал её по имени. — Я, — со скепсисом и неприязнью в голосе отозвалась Джил. — А вы кто? — Королева Розита Теревинфийская, — гордо ответила та, видимо, ожидая поклона. Но Поул только кивнула ей и молча указала на свободную палатку. — Где я могу помыться? — спросила Розита, снимая с себя плащ и аккуратно кладя его на кушетку. В её животе вдруг заурчало, стоило снова учуять запах простой овсяной каши. — Не набирали, а вода нам нужна для раненых, — отозвалась Джил, зачерпывая воду из бочки в кувшин и наливая её в деревянный таз. На её голове была обычная косынка, а одета она была в простенькое платье, ничего не стесняясь. Розиту это даже позабавило. — Хотя бы умыться? — Грейте сами, — отозвалась Джил. Ей было некогда возиться с избалованной королевой, а про нее Поул уже была наслышана. Главнее сейчас — раненые и их здоровье. Только Джил отошла, чтобы помочь какому-то тяжело раненому рыцарю, а потом намереваясь принять новых пострадавших, как к её горлу приставили нож. Поул издала сдавленный хрип и инстинктивно подняла руки, больше всего на свете желая закричать, но почувствовала, как по её шее стекает капля крови. Тельмарин прошипел ей что-то на ухо, но из-за страха Джил ничего не поняла. Знала только, что её жизнь и жизнь всех раненых висит на тонком волоске. Громкий удар, а за ним — испуганный женский всхлип. Поул схватилась за горло, пытаясь прийти в себя, и увидела Розиту с мечом, лежащим острием на полу. — Вы лучше знаете, как обращаться с этой штукой, — Розита с трудом передала Джил меч, и когда влетел еще один тельмарин, Поул тут же дала ему отпор. Владела она мечом не блестяще, но для самозащиты сойдет. Королева, не зная, что ей делать, стояла на месте и не смела пошевелиться. Она отличный стратег, но воин из нее никакой, и она это понимала. Джил махала мечом, как профи, но только со стороны. Её учитель по фехтованию уже выгнал бы её вон и хлопнул рукой по лицу. Поул сейчас было не до правильности и изящности, она просто отгоняла от себя тельмаринов. Нетяжело раненые тоже повскакивали со своих кушеток и пледов. Они быстро схватились за оружие, однако погеройствовать не успели. Только Джил вышла из палатки, оттесняемая тельмарином, как в бой вместо нее вступил Эйлерт, а вслед за ним Поул увидела Алессандро и Люси с Тумнусом. Орландцы и гальмианцы за несколько минут схватили тельмаринов и быстро связали их, хотя было большое желание поотрубать им руки и отправить Ренату посылкой. Додуматься только — напасть на раненых! Насколько можно себя не уважать? — Вы в порядке? — испугано спросила Люси, взяв Джил за руки. Розита вытирала лоб ладонью, сама не понимая, как решилась ударить того тельмарина. Просто увидела у горла Поул нож и схватила меч, шарахнув врага по голове. — Не ранены? — Вроде нет… — отдышалась Джил, поправляя косынку, упавшую на шею. — Вы давно здесь?.. — Выслеживали тельмаринов, но не успели прийти вовремя. Наш дозорный обрадовался скорой победе и зазевался, — со сталью в голосе отозвался Алессандро и вытер кровь со своего меча. — Идемте! Нас уже ждут! Поняв, что дела у Питера с Эдмундом и так идут хорошо, Эйлерт оставил сотню своих воинов в лагере на случай, если тельмарины попробуют выкинуть еще что-нибудь подобное. Короли вскочили на коней. Ангус отчего-то пересел с плеча Люси в палатку, где тепло и не так сыро. А когда все они достигли поля битвы, то поняли, что пришли вовремя: пока что в битве была почти ничья, хотя в этой суматохе трудно было разобраться. Питер и Эдмунд воевали рядом и старались друг от друга не отходить, а вот Люси скорее побежала к Стэнли, решив, что ему несколько одиноко. Увидев тетю, принц показал свои ямочки на щеках. Кажется, он научился не очень-то уставать в битве. Алессандро и Эйлерт завели своих воинов с разных сторон и ударили по тельмаринам. Теперь битва была почти неравной. Ренат всё это время наблюдал за боем из окна и ловил взглядом знакомые лица: идиот и хвастун Стэнли, Его Верховное Величество Питер, Его Справедливое Величество Эдмунд; неубиваемый Алессандро с таким уверенным лицом, будто он святой; сосредоточенный и спокойный, но не менее раздражающий Эйлерт; милашка Люси, которая начала бесить Рената лишь недавно; чучело с рогами мистер Тумнус; предательница Кассандра… Все они были здесь. Не было видно только лишь главных лиц: Рилиана и Эльзы. Но король был готов к их скорому приходу. Его надежды не оправдались. Всё же орландцы с гальмианцами подошли слишком рано. Может, тем лучше. Ренат не хотел этого, надеялся, что можно обойтись, но всё же взял в руку кинжал Эльзы и сделал глубокий порез на левой ладони. Сжал её в кулак, и красные капли упали в глубокую чашу. Ренат — не шаман и не жрец, ему не нужны заклинания и мольбы, чтобы просить. Он — избранник Таш. Они с ней — одно целое. — Таш, покажись… Давай же сделаем то, что должны… — прошептал Ренат над чашей и выглянул в окно, принявшись ждать. Люси стояла недалеко от Стэнли, орудуя кинжалом куда лучше меча и не забывая иногда использовать лук. Враги падали один за другим, некоторых Отважная королева даже знала в лицо. Поле битвы было усеяно предательскими трупами. Все знали, в чьих руках будет победа. До этой секунды. Эдмунд бился с очередным противником, но в самый разгар боя тельмарин почему-то испуганно попятился назад. Справедливый король услышал громкий треск, земля под ним зашаталась, а сам он упал и не поднялся бы, если бы не Питер. Во все стороны полетели брызги пламени, и даже Стефани не успевала сдерживать их должным образом. Туман рассеялся, и вместо него по всей округе разлетелся огненный дым. Земля разверзлась, никто не осмеливался взглянуть, что там внизу, хотя любопытство отчасти пересиливало страх. Но когда костлявая черная рука вытянулась из адского пламени, на каждого присутствующего напало оцепенение. Огромные острые когти расцарапали землю, а потом показался приоткрытый клюв, с высунутым змеиным языком. — Таш… — тихо прошептал Эдмунд. Она уже являлась точно так же, когда просил Вакиль. Земля тогда тоже разверзлась и из адского пламени вышла сама богиня. И теперь Справедливый король кое-что понял. Тогда тархистанцы тоже старались разорвать Нарнию на части, вселив в нее смуту. Они хотели уничтожить каждого нарнийца, убив детище Аслана, убив настоящую Нарнию. Вакиль, Ренат… оба стали сумасшедшими из-за того, что продали душу Таш, стали её избранными. И именно тогда Эдмунд и Стефани помешали Вакилю, отправили его к богине, которая просчиталась с выбором. Поняла, что нашла не того. Теперь она вязал реванш, и Аслан предупредил их об этом в предсказании. Таш вылезла из-под земли, страшная и жуткая, как сама смерть. Смотрела на всех с едва уловимой усмешкой, думая, кого бы прикончить первым. Огромная, кровожадная, зло во плоти. Стефани неожиданно подошла к Эдмунду и взяла его за руку, сжав губы в одну тонкую полоску. Она тоже всё поняла. Аслан не придет, не сегодня. В прошлый раз Таш поставила на Вакиля и ошиблась. В этот раз ей казалось, что всё кончено и что она победила. Питер вышел вперед, чем порядком удивил каждого, даже немного Рената, наблюдавшего за всем из окна. — Не отступать, — тихо проговорил Питер, но его, на удивление, слышали все и внимали ему всем своим существом. — Идти до самого конца. Мы — одно целое. И мы победим. Питер поднял меч, а потом рассвирепевшая Таш опустила на него свою костлявую руку, сжав короля в кулаке. Столпы дыма рвались наружу из подземного мира, но тишина вдруг нарушилась, и каждый, молясь про себя Аслану, бросился в битву.*****
Их было немного, но они жадно тягали золото из пещеры, опуская в воду всё подряд: от кружек до простых сломанных деревяшек. Видимо, некоторые случайно наступили в воду и обратились в золото, но их тоже погрузили на корабль, как вещи. Джон наблюдал за тархистанцами издалека и в очередной раз поражался, как можно быть такими жадными. О том, что Кэрол и Сьюзен отвоевали Тархистан, все узнали только вчера ночью, а Тахир, видимо, еще был не в курсе, что некоторые его воины приплыли на Остров мертвой воды специально, ради золота. Джон пока не знал, как лучше поступить. Можно было сообщить обо всем Кэрол, а уж она договорилась бы с Динаром не подпустить корабль к Тархистану, чтобы у Тахира не возникло соблазна обогатить свою казну. Но где гарантия, что птица долетит вовремя? Или что тельмарины не сговорятся с тисроком? Да, всему миру угрожала Таш, но кто же их знает? Нельзя так рисковать. — Мы должны вступить в открытый бой, — твердо сказал Джон, обратившись ко своей команде. Интересно, сколько лет назад он в последний раз был на Острове мертвой воды? Лет пятнадцать? — Их не так много, мы справимся быстро. — Так чего мы ждем? — спросил Педро, доставая свой меч. — Давайте прямо сейчас, пока они не прознали, что мы здесь. — Я думаю, что нам стоит несколько… — Джон не успел закончить. Педро и остальные уже выхватили оружие и побежали вперед, кинувшись на ничего не ожидавших тархистанцев. Тут же завязалась потасовка. — Я даже не успел дать команду… — Джон накрыл лицо рукой и с нежностью взглянул на чуть испуганную Доротею. — Оставайся здесь и не высовывайся, хорошо? — Будь осторожен, любимый, — Доротея чмокнула его в губы и спряталась за скалами, пока Джон, достав меч, тоже бросился в бой. Гальмианцев было меньше, но на их стороне был фактор неожиданности. Тархитанцы от испуга тут же побросали золото и выхватили ятаганы, но доспехов на них практически не было. Джон умело махал мечом, то блокируя чужой выпад, то делая свой. Всё шло как по маслу, и Доротея даже была рада, что скоро они вернутся домой, прежде чем отправятся в плаванье. Она немного высунулась из-за камней, подсматривая за ходом битвы, и была уверена, что гальмианцы победят. Выпад, еще выпад, блок, песня лезвия, разворот, и Джон воткнул меч тархистанцу в бок. Еще один противник, но приемы на сей раз другие. Возле принца болталось еще несколько противников, и он не заметил, как отбился от всей своей команды. Доротея напряженно наблюдала за ходом боя и следила за тархистанцами. Когда один из них оказался позади Джона, она хотела было предупредить, но он и сам прекрасно справился. Принц обернулся и победил еще одного противника, а потом вступил в ожесточенную схватку с другим. Доротея поняла, что тархистанцев почти не осталось, и было обрадовалась, а потом заметила, что к Джону подкрадываются сзади. Не зная, что делает, принцесса крикнула: — За спиной! Джон обернулся и вступил в схватку сразу с двумя, а третий тархистанец, тот, что хотел напасть со спины, побежал к Доротее, намереваясь схватить её. Сердце Джона сделало сальто, и он бросился к жене, надеясь успеть защитить её, пока еще не слишком поздно, но противники не оставляли на это шанса. Доротея испугалась, побежала ближе к мужу, пока тархистанец не схватил её за плечо и не развернул к себе, однако Джон вовремя подоспел и вступил в бой. Он ничего не замечал вокруг себя в ожесточенной битве, веля жене бежать как можно дальше, к кому-нибудь из членов команды под защиту. И не успел. Он почувствовал, как нежная рука схватила его за плечо, а потом услышал тонкий женский всхлип. Вонзив в противника меч, Джон обернулся и не поверил увиденному. Тархистанец вынул клинок, а потом принц увидел море крови на животе жены и тут же подхватил её на руки. Педро подоспел вовремя, убив противника, но Джон уже не обращал на всё это внимания. Он поднял Доротею на руки, и по щеке его побежала слеза, а она всхлипывала, цепляясь за рану на животе и громко плача от боли. Она защитила мужа собой, когда его снова хотели ранить в спину. — Джон… — Доротея положила окровавленную ладонь на щеку мужа и заставила посмотреть ей в глаза. Перед е взором всё плыло, но лицо Джона она видела четко и не могла оторваться. — Кажется… кажется, ты поплывешь… в путешествие… один… — Нет, с тобой, только с тобой, — Джон опустил Доротею на землю, стараясь взять себя в руки, и порвал её плащ. — Сейчас перевяжем рану, зашьем… выходим тебя… И всё будет хорошо, в Нарнии Люси тебе поможет, — слезы невольно текли по его щекам, руки дрожали, но он продолжал перематывать её рану. — Джон, не успеем, мы не успеем… — Доротея уже даже рукой не смогла пошевелить. Силы стремительно покидали её, глаза застилала пелена слез, боль не унималась, а сердце стучало всё медленнее. — Не забудь сказать Орландо, что я… что я люблю его, ладно? — Хватит. Сама скажешь ему об этом, — Джон поднял бледную жену на руки, собираясь отнести её на корабль. Она ведь не может умереть, верно? Она ведь не умрет? Принц мысленно молился Аслану, чтобы он не забирал еще и её, его Доротею, любовь всей его жизни. Светлый, ни в чем неповинный лучик, который освещал ему дорогу. — Держись, только держись, прошу тебя. — И Ал… он, наверное, будет… — Доротея не закончила. Говорить больше не было сил, а потому по её лицу только лились беззвучные слезы. Сердце еще билось, но билось так слабо, что Джон почти не ощущал его. Он застонал от щемящей боли в груди, но нес Доротею к кораблю, пока его взгляд не наткнулся на… — Я спасу тебя, любовь моя. Спасу. Вот увидишь, Аслан потом тебя расколдует… — Джон шел так быстро, как только мог, не отрывая глаз от лица Доротеи. Она еще лежала, изо рта начала сочиться кровь, но глаза она уже не открывала. — Сейчас, держись, потерпи чуть-чуть, всего немного… Пожалуйста… — Джон спустился в пещеру и подошел к воде так близко, как только мог, чтобы не коснуться её. — Вот так, вот так… — он положил жену на землю, и она слегка застонала от боли, а потом почувствовала что-то неладное в ногах. Она нашла в себе силы приоткрыть глаза и заметила, что по её коленке ползет золотая дорожка. Джон держал руку Доротеи в своей и плакал навзрыд, как плачут только дети. — Джон… — она слабо улыбнулась и откинула его руку, понимая, что он не отцепится. Одними только глазами она сказала, что будет ждать его, сколько потребуется. А потом её закрывшиеся веки и ресницы стали золотыми. Как только кончики её волос превратились в металл, Джон положил голову на грудь жены и зарыдал еще больше. Это был его единственный шанс спасти Доротею. Быть может, она навсегда останется статуей, но он пытался… старался… Только бы Аслан пришел, только бы пришел. Только он сможет её расколдовать. — Я люблю тебя и потому верну. Мы с тобой поплывем в путешествие, вот увидишь… — шепотом пообещал ей Джон, слушая пещерную капель и надеясь на то, что он не похоронил здесь жену навсегда. Один из матросов нашел принца первым и застыл, едва только увидев Доротею. Хотел спросить, что случилось, но не успел. — Помоги мне отнести её на корабль. Мы должны уплыть. Закончили ведь? — на всякий случай осведомился Джон, подняв красные, измученные слезами глаза. — Да, тархистанцы обезврежены, Ваше Высочество, — ответил матрос с дрожью в голосе. — Мы плывем в Гальму? — Нет… нет, мы плывем в Нарнию, — Джон снова бросил взгляд на умиротворенное золотое лицо Доротеи и приподнял «статую» за корпус. Матрос взял её за ноги, ни на секунду не забывая, что в его руках живая женщина, и помог Джону опустить её на диван на корабле. А потом они взяли курс на Нарнию.*****
— Ваше Сиятельство! Мы, кажется, напали на след Рабадаша! — воин в доспехах ворвался без приглашения, застав тисрока лежащим на расшитых богатыми тканями коврах и с одним полотенцем на бедрах. Тархистанки бегали вокруг него и делали массаж, натирая его маслами. Тахиру было очень хорошо, но как только он услышал о Рабадаше, то немедля вскочил на ноги, чуть испугав девушек. Он молчал, но терпеливо ждал пояснений. — Вроде как он скрылся в пустынях в какой-то пещере и думает, как снова захватить замок. С ним несколько верных людей. Около двух десятков или чуть больше. — А мой сын? — насторожено спросил Тахир. — Не знаем, Ваше Сиятельство. Но предполагаем, что он там же. Есть шанс на это надеяться, — произнес воин и тут же поспешил выйти, потому что металл начал обжигать его кожу. Тахир ничего не ответил, встал с кушетки и подозвал какого-то мальчишку, приказав надеть на себя халат, расшитый не менее богато, чем ковры. Тахир тут же послал за Кэрол и Сьюзен, наслаждающимися всеми благами и дарами Тархистана. Они успели побывать в хамаме, на массаже, натереться маслами и даже искупаться. Могли ведь они позволить себе отдохнуть, тем более не за свой счет. Тахир вроде как не собирался их убивать, а Динар тщательно следил за тем, чтобы тисрок не придумал какую-нибудь пакость. Тельмаринское войско всегда было в боевой готовности, на случай чего. Кэрол и Сьюзен пришли в «кабинет» Тахира и, выслушав его, тут же принялись продумывать план захвата, искренне надеясь, что тот посыльный воин — не подставной. И когда они начали сомневаться абсолютно во всем? Тахир ходил из стороны в сторону, слишком взволнованный, чтобы здраво размышлять. — Я обещала, что мы спасем твоего сына, и мы это сделаем, — сказала Сьюзен без особой радости, всё еще борясь с желанием прикончить Разиля, как только будет возможность. И всё же понимала, что не имеет права так поступить. — Предлагаю Кэрол остаться здесь. Во-первых, это наша гарантия, что ты не устроишь ловушку нам обеим. Во-вторых, я лично хочу поквитаться с Рабадашем, поэтому я иду точно. И ты, Тахир, идешь со мной. — Да с радостью! Могу вообще пойти один, лишь бы вернуть Разиля домой! — ответил Тахир, уже переодетый в нормальную одежду. — План захвата прост: нападаем исподтишка, ловим Рабадаша, забираем Разиля. Если Разиля там нет, отправляем Рабадаша на пытки и узнаем, где он. — Хм, иногда мне нравится, что наши мысли сходятся, — ответила Кэрол, услышав про пытки. — Возьму роль мучителя на себя, если вы не против. А пока еще раз схожу на массаж, не каждый день выдается такая возможность, — Кэрол довела Сьюзен до их покоев, в которых они жили вдвоем, и помогла надеть женские доспехи. С юбкой, разумеется, потому что Великодушная королева любила быть изящной даже в битве. — Не пропадай, Сью, ладно? Ты же знаешь, если они с тобой что-то сделают, я в стороне не останусь. Мне точно не стоит пойти с тобой? — взволновано спросила Кэрол, кажется, переживая куда больше, чем показывает. — Я должна отомстить Рабадашу и за себя, и за Джея. Это мой шанс, моя битва. И со мной всё будет в порядке, — Сьюзен улыбнулась подруге, а потом обняла её за плечи. Кэрол тоже не осталась в стороне и прижала к себе подругу так крепко, как только смогла. — Что бы ни случилось, Кэрол, помни, что ты — часть моей семьи. Ты давно стала для меня не просто другом, я считаю тебя своей сестрой. — А я тебя — своей, — ответила, расчувствовавшись, Кэрол. Кажется, она даже заплакала. — Надо же, я объединилась с Колдуньей, чтобы найти Стефани, а нашла еще и тебя с Люси. Мой брат, наверное, гордился бы, увидев нас сейчас, — добавила она, уже не сдерживая слез. Тоска по Джейсону снова захлестнула её, и Всемогущая королева не могла не бояться потерять еще и Сьюзен. — Ладно, тебе пора, а то вечность будем так стоять, — Кэрол попыталась взять себя в руки и вытереть слезы. — Порви этого Рабадаша, чтобы ушел к своей Таш и больше не возвращался. — Обязательно, — Сьюзен просияла улыбкой и вышла к Тахиру, уже одетому в доспехи. Она вскочила на лошадь и дотронулась до тетивы своего верного лука, говоря ему отдельное спасибо за то, что служил ей верой и правдой. Потом она сунула руку в карман и сжала платок Джейсона, как и всегда, на удачу. Дорога была длинной и жаркой, весна в Тархистане палила, как сумасшедшая, а что здесь происходит летом — Сьюзен боялась себе представить. Они явились к нужной пещере только вечером, но песок еще не остыл и обжигал ноги, как раскаленная сковорода, даже через сапоги. Было тихо, и когда пробежал тушканчик, все успели наставить на него оружие. Зверек испуганно запрыгал еще быстрее, а воины облегченно вздохнули. Тахир, не мешкая, взял с собой стражника и жестом показал ему на пещеру. Сьюзен даже несколько удивила его смелость, но хвалить его она не собиралась. Они никогда не станут друзьями, пусть Тахир и пытается сгладить все углы прошлых обид. Даже если у него проснулась совесть, в его сердце уже поселилась большая червоточина, и её никак не выветрить. Из пещеры вдруг вылетела стая летучих мышей, а за ней — всё войско Рабадаша. Только без него самого. Сьюзен выхватила из колчана стрелу и за долю секунды прицелилась в тархистанца. Лишь бы только еще не перепутать своих с чужими. Воспользовавшись суматохой, королева убежала в пещеру, нутром чувствуя, что Рабадаш прячется там и, возможно, специально поджидает её. На этот-то раз Сьюзен готова к встрече. Она осторожно ступала вперед с натянутой стрелой на тетиве и четко реагировала на каждый шорох. А когда спустилась слишком глубоко, снова услышала насмешливый голос. Рабадаш решил эффектно появиться? Дешевый трюк. Дешевый и уже набивший оскомину. — А я ведь правда тебя любил, — сказал он, и Сьюзен, набрав полные легкие затхлого воздуха, повернулась к нему. — И даже сейчас люблю, какой-то частью своей души. — А у тебя она есть? — она даже не удивилась. — Я скучал, Сью. Сломя голову пошел войной на Нарнию, зная, что она ослаблена, желая лишь одного — тебя. Ты вскружила мне голову своей красотой, своими волосами, манерами. Меня восхищала в тебе смесь наивности и непокорности, которых не было ни в одной тархистанской девушке. Я готов был сложить к твоим ногам все драгоценности мира, любая твоя прихоть стала бы для меня законом. Мы могли править Тархистаном вместе, как тисрок и его царица, а по совместительству — королева Нарнии Сьюзен. Представь, как я был огорчен, что ты так подло обманула меня и сбежала со своим братцем обратно. Хотя я готов был сделать многое ради тебя и ради того, чтобы обладать тобой, — Рабадаш вынул меч. Рядом с ним еще остались верные люди, и они снова прятались в темноте, как тогда, в темнице. — А когда вернулся из мира иного? Знаешь, как я был поражен, когда узнал, кого ты выбрала себе в мужья? Что это не принц, не тисрок, даже не герцог, а обычный мальчишка с улицы, парнишка для биться, раб в господнем доме. Никчемный прислужка, одержимый жаждой мести. Он ведь сильно тебя ранил, да, Сью? Когда ты узнала, какой он на самом деле? Так почему ты смогла его простить за такую огромную провинность, а меня за мой характер — нет? А я ведь даже не успел ничего тебе сделать, принял, как свою будущую жену, со всеми почестями. — Потому что я его любила, — твердо ответила Сьюзен, не отпуская стрелу. Так и быть, поболтает с ним напоследок. — Потому что он оступился раз, а ты был таким, какой ты есть, всегда и не собирался меняться. Потому что Джейсон готов был любить меня любой: без короны, без казны и замка, готов был до конца жизни сам добывать нам всё, что бы ни понадобилось, не нуждаясь в моих богатствах. Потому что он видел во мне меня, а не только королеву. Потому что готов был отпустить меня, если я захочу уйти, он хотел лишь одного — чтобы я была счастлива. Он не собирался держать меня возле себя в золотой клетке, Рабадаш, как это хотел сделать ты. Я для тебя была красивым сувениром без души, который ты мог присвоить себе, а для Джейсона я была всем. А вы отняли его у меня. — Жаль… жаль, что ты не сделала верный выбор тогда, Сьюзен, еще тысячу лет назад, — Рабадаш махнул рукой, и полетела стрела из арбалета, от которой королева ловко увернулась. Она должна была видеть своих врагов, а потому снова побежала наверх. — Ты куда, Сью?! Куда собралась?! А как же возмездие?! — голос Рабадаша раздавался эхом по пещере, а королева бежала, легко уворачиваясь от стрел. Еще немного, еще немного… Когда воздух начал заканчиваться, Сьюзен сделала над собой усилие и спряталась за скалой, поджидая тархистанца. Тот, что был с арбалетом, показался совсем скоро, и королева вонзила стрелу ему в ногу, а потом воткнула её ему в живот. Второй стражник Рабадаша услышал всхлипы товарища и получил стрелу прямо в глаз. Сьюзен хотела было побежать дальше, но упала на камни, больно ударившись коленкой. Рабадаш навис над ней сверху и перехватил её руки за локти. Она рычала и рвалась, но бывший тисрок её не отпускал. — Я пытался дать тебе шанс, Сьюзен, — шипел он ей сквозь зубы, пытаясь угомонить её руки и доставая веревки. — Играла в благородную королеву? Я тебе покажу благородство. Сейчас ты с ним очень близко познакомишься. И твой Джейсон тебе не поможет. Можешь рассказать ему, что я сейчас с тобой сделаю, на том свете, — Рабадаш задирал юбки её платья, связав её запястья. Сьюзен продолжала брыкаться, но он был сильнее. — Никчемные вшивые лисы! — он ударил её по лицу и продолжил свое дело. — Ты могла быть моей царицей, я давал тебе шанс! Но ты, как и тогда, оказалась глупа! — Не так, как тебе кажется, Рабадаш, — изо всех сил сопротивляясь, сказала Сьюзен. — Джейсон меня научил не церемониться с врагами. Ты назвал меня и его лисой и лисом? Отлично! В прошлый раз я тебе не сказала, но ты, верно, так и не узнал, что лисы делают с добычей, — Сьюзен схватила стрелу пальцами и, ловко дернув руками, приблизила к себе Рабадаша и произнесла: — Они перегрызают им глотки. По рукам королевы полилось море крови. Рабадаш сдавлено захрипел, схватившись за горло, и умудрился вынуть из него стрелу. Из шеи полился фонтан, и больше царевич не смог сказать ни слова. Он кашлял, а Сьюзен, с растрепанными волосами и задранной юбкой, встала на ноги и перерезала наспех завязанные веревки об острие стрелы. Схватила колчан и спрятала за спину лук. Рабадаш упал, не в силах больше стоять на коленках, и захрипел еще громче, а Сьюзен наблюдала за этим до самого конца, пока он не замолчал, так и не закрыв испуганные и ошарашенные глаза. — Здесь тебе самое место. В этой забытой и Таш, и Асланом пещере, — Сьюзен устало упала на камни, пытаясь перевести дух. Она откинула голову на стенки пещеры и достала платок Джейсона, приникнув к нему губами. — Вот и всё, Джей… Я сделала это для тебя. Для нас, — по щекам Сьюзен потекли слезы усталости и странной радости, а вместе с тем и тоски. — Жаль, что тебя нет рядом… Сьюзен услышала приглушенное эхо. Кто-то, кажется, звал её, и королева, снова натянув тетиву, спустилась вниз. «Помогите… кто-нибудь, помогите…» — слышала она и, найдя источник звука, увидела напуганного и связанного Разиля. Сьюзен облегченно вздохнула, выпустив царевича из импровизированной клетки, а потом тут же дала ему больную пощечину. И он понял, за что. Когда они выбрались на поверхность, королева увидела несколько связанных воинов и несколько трупов, среди которых валялся и Рабадаш. Видимо, его уже успел кто-то поднять наверх. Тахир, отдавая приказания, обернулся и наконец-то увидел измученного и несколько истощенного сына. Разиль побежал к отцу, напуганный, как маленький ребенок, хотя ему и было двадцать с чем-то лет. Сьюзен фыркнула и закатила глаза, а Тахир одарил её благодарным взглядом, говоря спасибо без слов. Королева только кивнула в ответ, мол, я же обещала. — Останетесь еще погостить? — спросил на следующий день Тахир, вызвав королев к себе в кабинет. — Боюсь, не до этого, — возразила Кэрол, заплетая рыжие волосы в объемную косу. — Твое ребетё найдено, мы здесь закончили, так что за тобой последит Динар. Правда? — король Тельмара сидел здесь рядом с ними. Они уже всё обсудили, и он обещал следить за Тахиром в оба. — Я хочу успеть домой к тому моменту, когда всё закончится. И даже поучаствовать в битве, если повезет. — Да, или если не повезет, — добавила Сьюзен, а уже через несколько часов они взошли на корабль, понимая одно — они едут домой.*****
Битва была в самом разгаре. Все дополнительные силы вывели из тельмаринского замка, как только подоспели гальмианцы во главе с Алессандро и орландцы во главе с Эйлертом и Люси. Рилиан и Эльза только этого и ждали, однако путь их был тернист. Нельзя было просто взять и заявиться с главного входа, и потому им следовало пройти через конюшню, оказавшись в покоях для слуг, а только потом уже подняться к Ренату. Эльза не сомневалась, что он ждет её. Что ж, вот и дождался. Резервы предательского войска бежали на поле битвы, но из окна Рилиан успел понаблюдать за боем. Питер сосредоточено и смело сражался, отдавая команды, а Стэнли стоял вдалеке, рядом с Люси, и выглядел, как истинный король. Может, он и должен в будущем занять трон?.. Рилиан решил подумать об этом позже, а пока они всё бежали и бежали, стараясь не наткнуться на слуг. Мало ли кто може побежать к Ренату и доложить об их местоположении. — Не отставай, Эльза! — крикнул Рилиан, хватая её за руку. Если честно, они придумали, как и когда пробраться в замок, но вот что будет дальше — не знал никто. Плана не было, вся эта беготня — сплошная импровизация. Эльза споткнулась. Ей показалось, будто тряхнуло землю, а потом она снова упала на коленки. Рилиан хотел её поднять, но сам грохнулся рядом, не понимая, что происходит. Он с трудом дополз до окна, ваза грохнулась со стола и покатилась по половице, за ней попадала посуда, а принц схватился за подоконник и приподнял Эльзу за протянутую руку. Трясти почти перестало, но произошло кое-что ужасное. Из-под земли вылезла первая рука, вторая, а за ней показались третья и четвертая… Таш высунула клюв и зашипела. Рилиан заметил, что Питер что-то произнес, но ничего не расслышал. Однако богиня тут же схватила его в руку и сдавила. Эльза прикрыла рот ладонью, опасаясь за жизнь дяди, с досадой понимая, что ничем не сможет помочь. Кроме того, чтобы убить того, кто призвал сюда Таш. Кэмбел рывком вскочила на ноги и, взяв Рилиана под руку побежала вперед. Тем временем у Питера заканчивался кислород. Он при всем желании не мог обернуться и посмотреть, где его войско, однако не слышал звуков битвы. Все оцепенели, были напуганы, не знали, что делать. Или же Питеру было настолько плохо, что он с трудом улавливал посторонние звуки. Но кое-что он всё же услышал. Стрела пронзила воздух и попала в руку Таш. Та захрипела и закричала, громко и устрашающе, что все отшатнулись еще дальше, даже предатели-тельмарины. Но кое-кто остался стоять на месте и не переставал стрелять. Люси, с уверенным лицом, не жалея стрел, вынимала их одну за другой, почти не прицеливаясь, но попадая в Таш без промаха. Та продолжала сжимать Питера в объятьях своей когтистой лапы, однако ему уже стало легче дышать. Примеру Отважной королевы последовали и другие, немедля открыв огонь из луков и арбалетов. Таш разразилась страшным ревом и, отмахиваясь от стрел своим плащом, ненароком выпустила Питера. Он с громким звоном доспехов упал на землю, и к нему тут же побежал Эдмунд. Он снял наплечник с брата и вставил вывихнутую кость на место, как умеет, а потом снова схватился за оружие, отдав брату его меч. Люси показала всем пример отваги, и войско снова собралось в духом, вступив в битву. — Не отступать! — прокричала Люси, на этот раз стреляя не в Таш, а в предателей. — Это всего лишь очередной монстр! Бестии, услышав это, несколько оскорбились, но побежали в бой первыми, гоня своих гиен вперед. Эйлерт, Эдмунд и Алессандро одновременно подняли мечи и скомандовали бежать в атаку. Касих же ударил кулаком в грудь и поднял копье. Кассандра не стала ничего выдумывать. Просто взяла два меча в руки и бросилась на первых попавшихся тельмаринов. Её короткие волосы раздувал ветер, а пот шел градом возле пекла, но её уже было не остановить. Стефани же пыталась прикрывать тех, кто рискует попасть под огонь, а также умерить пекло. Питер слегка отдышался и вступил в бой с новыми силами. Уже было подумал, что умрет, но не тут-то было. Если бы не его отважная сестра, никто не знает, что могло бы быть. Люси была так похожа на Сьюзен: дралась луком и стрелами одновременно, без жалости разя одного врага за другим. Таш отбивалась от стрел и хватала всех без разбора, кидая в сторону или бросая в пламя. Некоторых она поднимала наверх клювом и практически проглатывала; и именно это наводило страх и ужас. Бестии кидались в богиню копьями, лучники стреляли без промаха, а северяне метали стрелки, но Таш оставалась цела и невредима, пусть ей и было очень больно. Тумнус дрался и следил за Люси, стоящей с Таш в непосредственной близости. Ангус остался в лагере, но что-то подсказывало фавну, что он мог бы пригодиться именно сейчас, только сейчас, не иначе. Покинув поле боя, Тумнус побежал к палатке Джил, где остался ворон, и нашел его там, чистящим перья. Ангус — птица умная, и он сообразил, в чем дело. Вроде бы. Посмотрел на фавна, будто всё понимает, но на деле продолжил свое «увлекательное» занятие. — Переживете, Ангус! — Тумнус схватил ничего не ожидавшего ворона, прижав его крылья к его телу, и тот принялся брыкаться и клевать руки, но фавн упрямо бежал к полю битвы, цокая копытами, пока не показал Ангусу Люси. Но тот только вертел головой, пытаясь вырваться. Люси отбилась от противников и стремительно побежала к самому высокому дереву. Ловко карабкаясь по стволу и веткам, она оказалась наверху и попыталась удержать равновесие. Оно было шатким, да и ветка была старой, но Люси не сдавалась. Она достала стрелу и широко открыла оба глаза, как Сьюзен учила. Натянула тетиву, выдохнула и отпустила древко. Металлический наконечник достиг своей цели всего за несколько секунд, а потом Таш вскинула все свои руки и схватилась за раненый вытекающий глаз. Да, она богиня, новый себе сделает, но сейчас Люси ослепила её наполовину и ярко улыбнулась, едва не сорвавшись с ветки. Таш вырвала стрелу и повернула голову к Отважной королеве. Та уже слезала с дерева, но, освирепев, богиня поползла к ней, разрывая землю когтями. — Тебе это даром не пройдет, мерзавка! — прошипела Таш и попыталась схватить Люси, но та вовремя увернулась и со страхом в сердце всё бежала и бежала вперед. Богиня свалила дерево, и королева перекатилась по земле, едва увернувшись и вскрикнув. Таш тут же схватила её за талию и сжала с такой силой, что Люси думала, будто богиня сломает её на пополам. — Ну, Ангус, ну! Она в опасности! Дерек прислал тебя за этим! Так помоги же ей! — кричал Тумнус в охватившей его панике. Таш подносила Люси всё ближе к клюву, намереваясь откусить её голову. Ангус долго смотрел на эту сцену, но потом его глаза сверкнули зеленым, а крылья разошлись в сторону и стали увеличиваться. Тумнус испуганно отшатнулся назад. Ангус всё меньше стал напоминать ворона и всё больше — гарпию. Большую, злую, машущую крыльями так, что легко можно было порывом ветра снести пару человек. Как только Эдмунд увидел летящее чудовище, то нервно сглотнул, думая, что к Таш пришла подмога. А потом вспомнил, что он уже видел таких чудищ раньше — в битве с Дереком. — Не стрелять! Не стрелять! — кричал мистер Тумнус, когда арбалетчики уже целились в Ангуса. Ангус пролетел над головами войска и вцепился в Таш когтями, царапая ей шею так, что богиня выронила Люси, и та покатилась вниз по траве и упала в реку. Эйлерт, в пылу битвы не заметивший жену в руках богини, побежал в ту сторону, куда упала Люси. Алессандро обещал помочь и всё это время шел рядом с другом, прикрывая его спину от опасности. Юстас услышал страшный рев и переглянулся со Стефани, решившую отдохнуть от магии, чтобы не упасть в обморок, и они вдвоем вступили в схватку с наступающими на них тельмаринами. Вред хотел защитить подругу, чуть выбившуюся из сил, чтобы потом она снова смогла палить по Таш магией. Богиня использовала новый трюк: хватала огненные сполохи из подземелья и бросалась ими в неприятеля, а Ангус кусал ей руки, хотя у него самого из живота текла кровь. Ренат наблюдал за бойней из окна, несколько напуганный. Он знал, что Таш сильна, но не настолько же! Хотя… Какая разница? Скоро она завладеет всеми мирами и заставит всех верить в нее, а не в Аслана. А Ренат будет исполнителем её воли на земле. Хоть он и не ожидал, что ворон Люси сможет превращаться в такое чудовище, Таш, вроде как, с ним справляется, а по всему полю боя разгорелся костер. Так пусть всё сгорит!*****
Борясь с соблазном подсмотреть, что происходит на поле боя, и почувствовав жар, Эльза шла по коридорам, практически пустым. Рилиан хотел взять её за руку и что-то сказать, но не понимал, зачем, просто чувствовал, что принцессе нужна его поддержка. Но она и так знала, что вдвоем им ничего не грозит. Хотелось бы в это верить. Дым залетал в окна, делая замок еще более серым и невзрачным, чем он был до этого. Эльзе никогда не нравилось здесь бывать, но теперь ей хотелось бежать отсюда как можно дальше, желательно домой, в Кэр-Параваль, где светло, тихо и спокойно. Но она — воин, и она не отступится от своего. Ренат наверняка где-то спрятался, вот только где — хороший вопрос. Его нужно было найти немедленно. Эльза была уверена, что если они убьют избранника Таш, то сама богиня отступит, потому что король упадет с её шахматной доски, а король Аслана, то есть Эльза и Рилиан, — останется. Первым делом они решили проверить его покои и ворвались туда. Принцесса натянула стрелу на тетиву и внимательно осмотрела комнату, увидев чашу с кровью. Её несколько передернуло. Это Ренат вызвал Таш, это его кровь. Неужели он стал настолько сумасшедшим? Когда это успело произойти? Крик Рилиана наполнил всю комнату, а когда Эльза повернулась, то сразу выпустила стрелу, но Ренат каким-то образом перехватил её налету. Таш одарила его каким-нибудь амулетиком с суперсилами? Ему это не поможет. Рилиан держался за предплечье, из которого сочилась кровь. Кажется, Ренат проткнул руку насквозь и теперь смеялся, а потом продемонстрировал клинок, и Эльза узнала в нем свой собственный кинжал. — Сама говорила — держи его в сапоге! — рассмеялся Ренат, подходя к Рилиану, выхватившему меч левой рукой, но остановился, как только Эльза достала еще одну стрелу. — Ты не можешь в меня выстрелить, мы это уже проходили, разве нет? Теперь тебе это не поможет. Таш дала мне кое-какие силы. — Не думай, что от этого ты стал опаснее! — Тогда давай поиграем в догонялки, как в детстве. Если не боишься проиграть, — Ренат смело подошел к окну, а Эльза, хоть и стояла с уверенным лицом, не знала, что ей делать. Стрелы на него не действуют. — Моя девочка, тебе водить! И Ренат смело выпрыгнул в окно. Ну не подарила же Таш ему крылья! Но нет, он просто повис на веревке, стерев ладони в кровь, и принялся спускаться всё ниже и ниже, в сад. — Беги к саду, а я спущусь сама! — крикнула Рилиану Эльза и, не выслушивая возражений, рванула к той башне, что взорвалась. Её отстраивали, на ней висели деревянные подъемники на веревках, по которым можно было спуститься куда быстрее. Кэмбел бежала так быстро, что не замечала ничего вокруг, кроме огненного сполоха, пролетевшего в опасной близости от окна. Только вот сегодняшний день, в отличие от «догонялок» в Анварде, совсем не напоминал Эльзе детство. Она чувствовала себя лисой, преследующей прыткую и ловкую мышь, бегающую слишком быстро, чтобы её можно было догнать. Но лисы хитры, а потому едят мышей, так что и Эльза справится. К счастью, страх высоты не передался от Стефани к Эльзе, и она без раздумий запрыгнула на деревянный подъемник, чуть спустив его и раскачав, как качелю, а потом, как только оказалась достаточно близко к земле, напрыгнула на только что спустившегося и пытающегося сбежать Рената. Они оба покатились кубарем по небольшому холму и врезались в дерево. Избранник Таш со своими новыми силами был ловчее и быстрее, а потому кинулся на Эльзу первым, а она успела только выставить блок руками, найдя глазами колчан со стрелами. Руки Рената обвили её шею так крепко, что она почти не могла дышать, а сам он шептал ей: — Как хорошо, что я бесчувственен! Таш, как хорошо! — с упоением благодарил он, краем глаза заметив свою богиню, успевающую драться одновременно и с Ангусом, и со всеми остальными. — Эльза, ты не представляешь, как сильно я страдал, в какой сильной горячке валялся на кровати! — он чуть ослабил хватку, и Кэмбел решила этим воспользоваться, но поблизости не было ни одного камешка, чтобы можно было ударить Рената по голове, даже палки не было. Чертов педантизм садовников! — Страдал такими страшными припадками, гладил твой портрет, часами смотрел на него, успокаивался тем, что исписывал листы твоим именем. Эльза, Эльза, Эльза, Эльза, Эльза… — он повторял это имя, как заклятье, пока наконец не посмотрел ей в глаза и не произнес тихое: — Эльза… Кэмбел уловила его взгляд, и на секунду ей показалось, что он стал человечным, нежным, да и хватка его рук ослабилась. Он не спешил убивать её, он хотел высказать ей всё, что у него на сердце. Но прошла секунда, и глаза Рената снова стали пустыми, как стекло, и такими же безжизненными. Таш забрала его душу. Почти до конца. Рилиан, держась за больную руку, наконец добежал до выхода из замка, но вот только… услышал лай собак. Они сидели на коротких поводках, скаля зубы, и роняли слюну на пол. Злые, как черти, жестокие убийцы. Гончие. Дверь была открыла с той стороны, и Рилиан увидел Рената, нависающего над Эльзой и сомкнувшего руки на её шее. Из губ принца врывалось тихое «нет». Он не позволит глупому страху взять верх! Не сейчас, когда его любовь в огромной опасности! Нет, только не это! Стоило Рилиану ступить шаг, как собаки разразились новым агрессивным лаем и повставали на задние лапы. Точно такая же гончая чуть не загрызла его в детстве, он слишком явно это помнил. А еще помнил, что Эльза говорила всегда идти туда, где страшно. И Рилиан, зажмурив от страха глаза, пошел. — Я так люблю тебя, даже сейчас, без души. Эльза, так люблю, — Ренат чуть сильнее надавил на её горло и провел большим пальцем по линии подбородка. — Мы могли быть счастливы, но не в этой жизни. Я никогда не винил тебя за то, что ты меня не любила, и никогда не буду. Девочка моя, это зависело не от нас. Наши роли определили еще до нашего рождения, и так уж получилось, что мы не можем существовать в этом мире вдвоем. Я выбрал себя, я дурак, я идиот, я, наверное, слабак в твоих глазах, но слабость моя — это ты. И если я не смогу тебя убить, я стану никем… Никем, понимаешь? Я смирился с тем, что меня никто не любил и не полюбит… — Я… тебя… любила… — по слогам произнесла Эльза, почти что теряя сознание. — Не как парня, но как друга. И люблю до сих пор. Мне жаль, что так было предначертано судьбой. Мне жаль, что так… вышло. Но ты был дорог мне, Ренат… и есть… В глазах Рената блеснула предательская слеза, а потом он с помощью своих сил почувствовал, что что-то не так. Сзади него стоял Рилиан и собирался всадить в него меч, но избранник Таш развернулся и отбился кинжалом, вынырнув из-под острия клинка. Эльза тут же перекатилась по траве, надеясь, что не сломала лук, и кинулась к колчану со стрелами. Рилиан отбивался, как мог, но Ренат был слишком силен, а у принца была ранена рука. Если Кэмбел сейчас срочно что-то не сделает, её возлюбленный умрет. Нужно думать! Те остатки человечности, что Эльзе удалось пробудить, исчезли, уступив место беспросветной жестокости. Ренат бы уже убил Рилиана, если бы тот не отбивался столь яростно, даже с больной рукой. Да и то, что в руках Рената был всего лишь кинжал, тоже играло немаловажную роль. Эльза не нашла ничего лучше, кроме как просто прыгнуть на избранника Таш, приставив металлический наконечник к его горлу, чтобы у Рилиана была возможность ускользнуть. Ренат снова повалил Кэмбел на землю, но она огрела его по голове древком сломавшейся напополам стрелы и броситься бежать. Ей нужно заманить его туда, где она сможет подняться повыше. Одним взглядом она сообщила Рилиану, что тот должен бежать в обход, и он всё понял. Эльза убежала к беседке и спряталась за ней, но Ренат рубанул кинжалом не глядя, и Кэмбле с трудом удалось пригнуться и побежать дальше. — Ты портишь мои планы точно так же, как и твой отец! — едва ли не зарычав, прокричал Ренат. — Да вы же просто одинаковые, Эльза! Мне кажется, что тебе пора умереть, чтобы стать во всем похожей на него! Думаю, я могу тебе в этом помочь! — он еще раз попытался ударить кинжалом за стенку вслепую, но Кэмбел уже перепряталась, пытаясь не обращать внимания на его слова. Больнее, чем было, он ей уже не сделает. Он уже забрал Джейсона, человека, которого она любила. Ренат лишил её отца. Эльза увидела невысокую башню, предназначенную для присмотра за тем, что творится в саду, и залезла на нее, пока Ренат не видел. Он кричал что-то еще, но она уже не слышала. Было слишком далеко. Вечернее серое небо, не рассеявшийся туман, лазурно-красный закат у горизонта, ярко-зеленая трава — лучше фона для последней битвы и не придумать. — Ну где ты?! Эльза, давай, выходи! Отправим тебя к твоему папочке, раз ты так хочешь снова его увидеть! Эльза выстрелила в Рената, но тот поймал стрелу налету, однако это был лишь отвлекающий маневр. — Боюсь, когда он увидит тебя, то голову тебе оторвет! — сказал Рилиан, одновременно замахнувшись на Рената мечом, но тот легко отбил атаку кинжалом. Они дрались недолго, избранник Таш оставил полосу крови на шее принца и уронил его на землю, а Рилиан тем временем голой рукой выбил у него кинжал. Ренат со злости несколько раз ударил Рилиана кулаком по лицу, а тот просто пытался достать кинжал, пальцы не дотягивались всего лишь немного, пару сантиметров. — Ты прав, Ренат, я очень на него похожа! — крикнула Эльза, хватая из колчана сразу две стрелы и целясь в избранника Таш. Он слышал её, но продолжал бить Рилиана. Кэмбел собиралась с силами. В прошлый раз она не смогла, но в этот раз обязательно сможет! Она не хотела, но окровавленное лицо Рилиана… Эльза не даст Ренату убить еще одного дорогого ей человека. Хватит жертв в этой войне. — Папа умер для того, чтобы я могла жить и для того, чтобы я смогла победить тебя! И всю оставшуюся жизнь я буду летать на крыльях своего отца! Две стрелы вылетели из лука Эльзы. Ренат тут же поймал одну не глядя, а вторая глубоко порезала ему ребро. И пока он хватался за царапину, Кэмбел выпустила еще стрелу, вонзившуюся ему в спину. Тем временем Рилиан дотянулся до кинжала и воткнул Ренату в бок. Он захрипел, упав на землю, а потом они все услышали пронзительный крик Таш. Ангус был на последнем издыхании, когда это случилось. По всему его телу текла кровь, он сдавлено шипел, продолжая бросаться на богиню. Поле битвы пылало тысячью сполохов, и Стефани на последнем издыхании держала огонь под контролем, пока уставший Юстас отбивал от нее тельмаринов. Эйлерт следил за сильно ударившейся Люси и воевал только при помощи Алессандро. Клинта тяжело ранили и унесли в лагерь, где Джил оказывала всю возможную первую помощь, а Кассандра, не зная об этом, была загнана в угол. Эдмунд и Питер прикрывали спины друг друга, но им тоже было уже невмоготу. Стэнли смертельно устал, его ударили по голове, и он откатился к реке, всеми забытый, пока его не пробудила наяда и он не смог снова ворваться на поле боя. Каждый рыцарь, каждый воин, кем бы он ни был, бился из последних сил, надеясь, что всё это побыстрее закончится. Закончилось. Таш оглянулась на умирающего Рената и поспешила скрыться в своем аду. Земля трескалась, дрожала, но пламя стихало. Эдмунд подбежал к Стефани и уложил её корпус себе на коленки. Из её носа обильно текла кровь, она так устала от магии. Тельмарины, кажется, начиная осознавать, что происходит, бросали оружие и покорно сдавались на милость победителей. Питер приказал всех их связать и бросить в темницу, еще пока точно не зная, что случилось. Эльза тихо и без спешки спускалась с башни и подошла к Ренату, сев рядом с ним на колени. Он еле дышал от боли, уже достав стрелу и стараясь хватать ртом воздух, но когда почувствовал, что рядом с ним кто-то есть, и увидел Эльзу, то оставил все попытки уцепиться за жизнь. Он улыбнулся, и его улыбка была такой светлой, что Кэмбел даже стало не по себе… Она положила его голову себе на колени и нежно погладила по волосам, а он взял её за руку. Заклятье Таш отступило, к нему вернулись чувства. — Эльза… это правда ты?.. — спросил он, не веря своим глазам. — Это я, Ренат. Всё хорошо, скоро всё закончится… — Эльза перебирала его волосы между пальцами, а Рилиан сел на траву чуть поодаль, одобрительно кивнув принцессе. — Правда? — не веря, спросил он, и Эльза, приподняв уголок губ, кивнула. Он закашлялся кровью и даже не хватался за рану. Видимо, не обращал внимания на боль. Для него существовали глаза не его девочки. Такой любимой. — Ты побудешь со мной, пока я не засну, ладно? Не оставишь меня одного, пока я здесь? — Можешь не волноваться, Ренат, я буду с тобой, пока ты засыпаешь. На это Ренат только кивнул. Он не спрашивал о том, что будет, когда он проснется. Он понимал, что он не проснется больше никогда. В чёрных глазах Эльзы он увидел свою жизнь: такую же темную и беспросветную, как бездна, из которой нет выхода, кроме одного: позволить себе в нее упасть. — Только с тобой мне было спокойно, Эльза… только лишь с тобой… — по его щеке покатилась слеза, а Кэмбел держалась изо всех сил, чтобы не разрыдаться. Она должна улыбаться до последнего. — Знаешь, мне никогда не было так хорошо, как сейчас… Так тихо, голосов больше нет, снов, наверное, тоже не будет… Так красиво, так спокойно… — он хотел сказать что-то еще, но решил смолчать, задумавшись о своем. — Эльза, спасибо за всё… — его голова перекатилась чуть набок, а глаза закрылись навеки. Теперь Эльза позволила себе плакать. Она упала головой ему на грудь, а потом поцеловала в лоб. Пусть теперь спит спокойно. — Тебе жаль его? — тихо спросил подошедший Рилиан, не понимая, что он чувствует. Но точно не злость. — Мне не его жаль, — покачала головой Эльза, утирая слезы. — Мне жаль мальчика, который жил в его сердце. Который хотел, чтобы его любили таким, какой он есть: без слепого любования и без страха. Он не нашел никого, кроме своего кумира Мираза, а Таш нашла его. Но недолюбленный мальчик Ренат жил в нем всё это время, искренне веря в то, что однажды он станет для кого-то особенным. Рилиан обнял Эльзу и окончательно понял, что она всё это время чувствовала к Ренату и почему он был так важен для нее. А еще — почему он так болел Эльзой. Нашел того самого человека, для которого хотел бы быть особенным. Зато теперь он спокоен.*****
Прошли долгие три недели. Едва закончилась битва и воины подлатали раны, северяне направились домой, аргументируя это тем, что теперь у них там много работы. Сухарто и Розита прощались нежно, наивно думая, что никто не замечает, что теперь они вместе. Стэнли делал вид, что ему это совсем неинтересно, а сам смотрел на королеву Теревинфии и думал о своей Мяу. Он обещал ей выжить, и он сдержал слово, а теперь дело за ней. Гальмианцы и теревинфийцы тоже покинули Нарнию, и когда Алессандро увидел, что успели сделать с криптой в его отсутствие, то едва не упал в обморок, зато Мерседес он вполне мог гордиться, как и она им. Диаспора и Алекто оба кинулись к нему объятья, как только увидели, и на сей раз он совсем не скрывал радости, целуя в виски то дочь, то сына, то жену. Бестии отдали честь нарнийцам и ушли в свои земли. Вскоре узналось, что пока их там не было, Хасан предпринял попытку заявиться туда и найти тот самый источник обогащения, который у него украла Дама-в-Зеленом, но, узнав, что яйцо стало маленьким драконом, разграбил жилище бестий, а уж они по возвращении в долгу не остались. Хасану и Хавве удалось улизнуть, но вот их сына, Йелмаза, разорвали на части и скормили гиенам. Родители были безутешны, зато Агния, узнав об этом по прибытии в Нарнию, просто скакала от счастья. Она бродила по тельмаринскому замку, а Эльза всюду водила её за собой, пока Айдан был занят, постоянно находясь в обществе Стэнли и Рилиана. Кэрол и Сьюзен прибыли домой немного позже, и к ним по дороге присоединился Каспиан, встретивший их еще в море. Первым делом Всемогущая королева кинулась к мужу и сыновьям, а узнав, что здесь еще и дочь, расспрашивала её о том, как она разрушила крипту, приговаривая, что это карма Алессандро по больному ударила. Сьюзен болтала с дочерью часами, а потом Каспиан показал им башню, и там они смотрели на звезды, роняя слезы светлой печали по Джейсону. Эдмунд долго выхаживал Стефани, вновь ставя её на ноги после того, как она растратила столько сил, а ночевали они в библиотеке, чтобы он мог как можно чаще читать ей вслух. Эйлерт и Люси приняли решение остаться в Нарнии до тех пор, пока Отважная королева не поправится, и теперь собирались в Кэр-Параваль. Как и Клинт, возле которого Кассандра сидела сутками, но теперь позволила ему хотя бы встать после ранения. Юстас и Джил пока что только думали о кое-чем важном для них, отложив все разговоры с Эммой на потом. Перед отъездом Дамир, Каспиан и Эльза пошли в одно место, особенно памятное именно им. Недалеко от селения, где находился тельмаринский замок, лежала могильная плита с надписью «Прунапризмия». А рядом с ней поставили еще одну, с надписью «Ренат». Дамир утер последние скупые слезы и положил на могилы по цветку. Эльза и Каспиан сделали то же самое и долго молчали, прежде чем уйти укладывать вещи. Дорога была недолгой, но очень приятной. Эмма пожелала пока временно остаться дома у Дамира, и они отделились от группы раньше всех. Лошади шли тихим шагом, не нагруженные доспехами, и везли мирно беседующих всадников, то и дело перестраивающихся в разные ряды, чтобы поболтать. Каждому было, о чем поговорить и чем поделиться, все они давно друг с другом не виделись. Мила не отлипала от родителей, а Гарольд рассказывал об их с Дереком успехах Стэнли и Рилиану. Эльза же предпочла в этот раз побольше побыть с матерью, а Люси и Эйлерт шептались отдельно от всех. Вскоре показались башни Кэр-Параваля, и в душе каждого появилось щемящее чувство тоски и радости. Им не терпелось вернуться в свои комнаты, достать свои вещи и лечь спать в своих кроватях. Как раз в тот же час с палубы корабля спускалась Лилиандиль, глазами ища мужа. Каспиан рывком побежал к трапу, но Рилиан оказался возле матери первый, врезавшись в нее и едва не сбив с ног. Вскоре прибыл и Джон, но пока что никто не понимал, почему его лицо такое грустное и поникшее. Питер спешился первым, оказавшись на мосту, и повел своего коня шагом, глядя на то, как двери перед ними распахнулись. Кентавры выстроились в ряд и торжественно подняли мечи. Вскоре Эдмунд, Сьюзен и Люси присоединились к брату, и все четверо Певенси, оглядываясь по сторонам, прошли к садам своего собственного замка. Слуги встречали их громкими аплодисментами, подкидывали шляпы и отдавали поклоны, а братья радостно переглянулись с сестрами и все четверо взялись за руки. Толпа расступилась, а возле самого входа в замок они увидели… — Аслан! — воскликнула Люси, бросившись к льву и сжав его гриву между пальцами, как она делала это в детстве. Сьюзен тут же замерла на месте. Когда Джейсон умер, она перестала верить в помощь Аслана, и он это, кажется, понимал и потому одним взглядом дал ей понять, что они поговорят чуть позже. — Пророчество исполнено, — добрым голосом сказал Аслан, глядя на Рилиана и Эльзу, нежно держащихся за руки. — Дети, рожденные в великой, прошедшей тернистый путь любви, смогли победить надвигающееся зло. И я благодарен вам, Рилиан и Эльза, как и всем остальным. Знаю, вы сейчас не понимаете, почему я не мог прийти, почему не мог показать себя, но уверяю, однажды вы это поймете. — Мы понимаем, Аслан, — Питер присел перед ним на одно колено и ярко улыбнулся. — И знаем, что незримо ты всегда нам помогал и был рядом. — Да, со многими, но не с Эриком, не с Азирафаэлем, не с… — в горле Сьюзен застрял ком. — Не с моим Джейсоном. — Сьюзен, отойдем. Нам с тобой нужно серьезно поговорить, — лицо Аслана оставалось добрым и понимающим, и потому он отвел королеву в сторону. Они долго о чем-то говорили, шепотом, так, чтобы никто не слышал. Вскоре Сьюзен начала плакать, закрыв лицо руками, а потом Аслан обнял её одной лапой. Королева вцепилась в его гриву и долго не могла успокоиться. — И запомни, Сьюзен, — напоследок сказал он ей, — никогда нельзя отчаиваться, что бы ни происходило. Взамен одного ты всегда получаешь что-то другое. Нужно лишь дождаться и не пропустить свою награду. Аслан отошел от Сьюзен и увидел опечаленного Джона. Тот, ничего не объясняя, попросил принести золотую статую, и лев, молча отвечая на надежду в глазах принца, мягко коснулся Доротеи лапой. Заклятье воды постепенно рассеивалось, и первым, что увидела принцесса, было взволнованное лицо мужа. От ранения не осталось и следа. Румяная и похорошевшая, Доротея бросилась в объятья Джона и запечатлела на его губах поцелуй. Аслан улыбнулся и вернулся к остальным, кивнув им, как бы позволяя войти в замок. Перешагнув порог, каждый испытал трепетное волнение и не смог противостоять соблазну прикоснуться к знакомым стенам, родным предметам, перилам и дверям. Они оглядывались вокруг, идя по коридорам в свои покои и не думали ни о чем, кроме того, что они дома.