Кошмары ночью, Ты им не верь, Ведь сны пророчат Твой страх потерь.
*Apparat — goodbye*
Тёмная комната. Ни единой капли света вокруг. Всё залито мраком и затхлым запахом, затрудняющим дыхание. Протягиваю руку вперёд в поиске включателя света. Но вокруг меня нет ни стен, ни каких-либо предметов. Абсолютно пустое пространство. Оно словно насквозь пропитано холодом и противной влагой. Ощущение, будто я оказалось нигде. Это проклятое место, должно быть, заметило мой страх и растерянность, я ощутила, как оно начало пожирать меня изнутри, питаться мной, наблюдать за мной. Неуютно. Украдкой слышу чей-то неразборчивый шёпот позади. Прислушиваюсь. Кто-то зовёт меня по имени и я оборачиваюсь. Передо мной стоят маленькие дети, их глаза светятся ярким зелёным светом. От этого у меня мурашки по коже. — Почему ты убила нас? — звучат их жуткие голоса. — Но я не… Я не делала этого! — отвечаю я, пытаясь вспомнить, кто они такие. Но дети меня не слушают, они, словно заевшая пластинка, повторяют одно и то же по кругу. Я начала в страхе пятиться назад и споткнулась о что-то большое и твёрдое. Судя по габаритам, это был стул, что было странно, ведь ещё пару минут назад его там не могло быть. Чья-то рука помогла мне встать. Увидев лица стоявших передо мной людей, я расплылась в улыбке, а из глаз тотчас полились слёзы ручьём. — Мама! Папа! — Кидаюсь им на шеи и крепко обнимаю. — Я так по вам соскучилась… Мне стало так хорошо и спокойно. Руки родителей, обнимавшие меня до этого, вдруг начали сжимать крепче. Настолько, что мне стало трудно дышать. Я попыталась высвободиться из их стальной хватки, но руки только сильнее сжимали моё тело. Я оказалась в ловушке. — Почему ты убила нас? — прохрипел мне прямо в ухо голос, совсем не похожий на отца. Я с ужасом отпрянула от них и увидела злые обезображенные лица с жуткими зелёными светящимися глазами, прямо как у тех детей. Я тут же захотела закричать, но мой рот лишь беспомощно раскрылся, не выронив ни звука. У меня пропал голос. На лице застыла гримаса ужаса. Я в абсолютно безысходной ситуации. — ПОЧЕМУ ТЫ УБИЛА НАС? ПОЧЕМУ ТЫ УБИЛА НАС?! ПОЧЕМУ ТЫ УБИЛА НАС, Т/И?! Голоса с каждым разом становились всё громче и громче. Этот пронзительный хриплый крик заполонял всё пространство вокруг и звучал эхом в моей голове. Я забилась в ближайший угол, обессиленно склонила голову к коленям, а уши закрыла руками. Зажмурив глаза, что продолжали лить горячие слёзы, начала повторять про себя: «Это всё неправда. Это всё неправда». Последнее, что я услышала, это громкий звук удара какого-то громоздкого предмета о стену. Было похоже, будто кто-то отшвырнул большой стол в порыве злости или безумия. Шаги быстро устремились в мою сторону, ещё немного и я была бы уже в их руках. Но я не могла видеть, кто подходил ко мне. В один миг всё стихло. Я не сразу осмелилась открыть глаза. Сперва ударил очень яркий солнечный свет. Я сидела на земле посреди какого-то парка, рядом было блестящее озеро, в котором сонно покачивались утки. Я встала и струсила руками грязь со своего платья. «Я в безопасности». Это место было моим тихим спасением, и здесь я чувствовала себя лучше всего. Меня окликнул знакомый голос и я обернулась на него. Вдали от меня стоял Джордж. На его лице застыла тень улыбки. Заметив, что я его тоже увидела, рыжий не торопливым шагом направился ко мне. — Я давно тебя жду, почему ты так долго? — слегка возмущённо спросил парень. Солнце касалось его лица и нежно ласкало веснушки на носу. При этом освещении он был очень похож на солнышко. Или на львёнка. Копна огненных волос легонько покачивалась от летнего ветра. Недоумевая, что ответить, я так и не отвечаю ему ничего. — Дай угадаю, ты прихорашивалась для меня? Поэтому опоздала? — Ухмылка украшает лицо высокого и я невольно даю себе улыбнуться в ответ. — Выглядишь потрясающе. Он целует меня в лоб и заключает в медвежьих объятиях. Я всё так же нахожусь в ступоре. Внезапно кадры начинают резко сменяться, позволяя мне уловить лишь детали, неразборчивые обрывки, которые я вряд ли буду в силах запомнить. Я проснулась в своей душной комнате от настырного будильника, что трезвонил уже видимо не первый раз. Вся в поту и, как оказалось позже, в слезах. Мне это было не в новинку, отнюдь. Вытерев слезы и пот тыльной стороной ладони, привстаю и потягиваюсь, издав характерный стон. Позвоночник прохрустел, а это значило, что можно двигаться дальше по утренним рутинным ритуалам. Дурацкие кошмары опять начали меня преследовать. Один и тот же кошмар каждый раз добавлял новые детали. В этот раз было всего две странности: родители теперь были ужасными монстрами, преследовавшими меня, а вторая — столь внезапное появление Уизли в моих снах. Ничего хорошего это не сулит. Лениво поднявшись с постели, ищу на маленьком письменном столе затерявшиеся листочки, на которых я обычно записывала свои сны. Так как они имели свойство сбываться. Нащупав что-то схожее на ручку и кусочек пергамента, начинаю записывать детали пока ещё не забыла ничего:«Мы с Джорджем были в парке, гуляли, я была в лёгком платье. Он поцеловал меня и обнял. Видимо, мы были парой».
Закончив писать, я сама же поморщилась от нелепости написанного и отрицательно покачала головой. Это же бред, правда? Сейчас нет никаких шансов на то, что мы станем встречаться. Для начала стоило хотя бы вернуть нашу дружбу. Но я прекрасно знаю, что это невозможно. Всё, что когда-то и могло перерасти в нечто более серьёзное, было разрушено. И разрушено не мной. Я прицепила красной канцелярской кнопкой новый листик на свою стену, впритык натыканную такими же заметками. Найдя глазами листик со своим давним, ещё детским кошмаром, дописала туда лишь одно слово «родители». Напоследок окинув доску своим тревожным и ждущим беды взглядом, я отправилась на кухню завтракать.*Sufjan Stevens — fourth of july*
Сегодняшний кошмар испоганил всё настроение, я с отвращением отставила тарелку со своим завтраком. Яичница, в которой я до этого ковыряла вилкой около пяти минут, уже успела остыть и совсем потеряла аппетитный вид. Даже любимые жаренные сосиски не вызывали привычного гастрономического восторга. Абсолютно всё этим утром было не так. И я прекрасно понимала, почему. Сегодня будут похороны, и как бы сильно я не протестовала внутри и мысленно не уговаривала себя остаться дома, но я просто обязана быть там сегодня. В память о том, какими прекрасными людьми были мои родители. И в наказание себе за то, что не смогла их спасти. Мне захотелось что-нибудь разбить, дабы хоть как-то перенаправить боль, но при одной лишь мысли о предстоящей после этого уборке мелких осколков посуды, желание сразу же исчезло само по себе. Тяжело вздохнув, я встала из-за стола, задвинула стул и направилась в спальню одеваться. Всё же лучше уже начать собираться. Приготовленное со вчерашнего вечера чёрное платье с длинными кружевными рукавами покорно висело на вешалке на дверце шкафа. Слегка прикоснувшись к кружеву, я аккуратно провела вниз к краю, разглаживая податливую ткань. Как давно я его не надевала, подумалось мне, и мысль эта вызвала воспоминание из далёкого прошлого: — Солнышко, ты выглядишь неотразимо. Не вертись долго у зеркала, а то непременно найдёшь какой-нибудь изъян, — тепло улыбнулась мама, любуясь моим отражением в зеркале. Я же совершенно не разделяла её восторга, потому что казалась себе полной дурой в этом коротком и вызывающе ярком платье на бал, предстоящий в этом году в Хогвартсе. Я была немного зла, что нас не предупредили об этом раньше. И в честь чего вообще устраивать бал? Нет, чтобы сразу рассказать всем. — Если я не вернусь летом домой — не удивляйся, потому что после такого выхода меня точно кто-то опоит и заставит жить в своём гареме! — Ну почему сразу опоит? Ты же там будешь веселиться. В этом хотя бы будет удобнее, чем в твоём зелёном. — «Удобнее?» — удивлённо переспросила я, вскинув бровь. — Если я наклонюсь, или подниму руки вверх, вот так, то вся школа непременно запомнит себе этот бал благодаря моей заднице, выставленной напоказ! Мама в ответ лишь захохотала. После она улыбнулась своей привычной тёплой улыбкой. — Ну так не наклоняйся и не поднимай руки. Я вздохнула. — Это просто катастрофа! У меня теперь совсем не осталось времени на выбор и покупку нового платья… Не пойду на этот дурацкий бал, пусть без меня развлекаются в своих прекрасных нарядах. Я разочарованно плюхнулась на застеленную кровать, продолжая рассматривать своё нелепое отражение и представляя, как спалю это чёртово платье сегодня же. Розовый цвет никогда не был мне к лицу. — Посиди здесь, т/и, у меня появилась идея. Через пару минут мама вернулась с небольшим тёмным чехлом в руках, в котором, вероятно, было какое-то из маминых платьев. — Я всё равно хотела отдать его тебе. А тут и повод появился. Я не спеша потянула за молнию вниз и достала то, что там хранилось: средней длины чёрное платье со свободными кружевными рукавами, которое я никогда раньше не видела на маме. И это было странно, потому что оно было роскошным! Проведя рукой по цветочному узору кружева, я испытала неподдельный восторг: это именно то, что мне было нужно. — Интересно только, для кого же все эти истерики и старания? — Едва уловимые намёки мамы не прошли мимо меня. Она ехидно сузила глазки и одарила меня ухмылкой. Но через секунду переменилась в лице, словно прочла мысли в моей голове. — Ни для кого. Для себя любимой! — Или может для того парня? Как его зовут? — Он мой друг. Просто друг. И всё, — Я старалась не краснеть, старалась не выдать своего волнения, но от этой женщины ничего не скрыть, это точно! Я хотела выглядеть идеально, чтобы он точно сделал мне комплимент. Он всегда замечал, если я что-то меняла во внешности, даже новые заколки и одежда не уходили от его наблюдательных глаз. Так что я ожидала грандиозной реакции. — Пригласи его на Рождество к нам. Хочу на него поглядеть. — Ма-а-ам… — Как на друга своей дочери, не возмущайся. Лучше меряй давай, скоро отец вернётся, будем ужинать. Слеза, скатившись по щеке, затерялась где-то на шее. Сейчас это платье сидело на мне, словно сшитое на заказ. Жаль только, что повод надеть его появился при таких обстоятельствах. Снова мысленно отругав себя за грусть, я заставила себя улыбнуться отражению в зеркале, вытерла слёзы, кивнула в знак того, что всё будет хорошо и что я буду держаться молодцом. Подхватив сумочку, висевшую на спинке стула, я вышла из квартиры.***
Как только я прибыла на место, мною овладели чувства из кошмара: беспомощность, страх, отчаяние. Мрачная атмосфера этого места напоминала мне сущность дементоров, потому что, могу поклясться, оно высасывало все остатки радости и тепла, покоившихся внутри. Хоть мне и казалось, что этих чувств давно уже не осталось во мне. Я преодолела путь от своей припаркованной машины до места службы. Букет лилий, крепко сжатый в руках, был слегка потрёпан, но от этого — не менее красив. Белоснежная лента, обёрнутая вокруг цветов, послушно болталась внизу. Зайдя в часовню, я ощутила лёгкое облегчение: в отличии от мрачного кладбища, что пробирало до костей своим холодом, тут всё навевало лишь покой и тоску. Внутри помещения уже было много людей, большинство которых я даже не знала. Но очевидно было одно: все они знали, кто я такая. И это означало, что мне предстоит сегодня общаться со многими незнакомыми людьми. Придётся надевать маску. Снова. Нужно будет держаться и быть сильной. Ради них. Пройдя почти до конца здания, я присела на полупустой старенькой деревянной скамье, аккуратно расположив букет на коленях. Рядом сидящий мужчина сначала не обратил на меня особого внимания, а потом, всмотревшись повнимательнее, тихо обратился: — Вы ведь дочь Джона, я прав? Обращавшийся не был мне знаком. От слова совсем. На вид лет пятьдесят с лишним, впалые уставшие глаза и оттопыренные уши. На голове и подбородке уже виднелись отголоски седины. На его левой брови красовался длинный уродливый шрам, на который я не смогла долго смотреть. На всякий случай, я чётко решила для себя не спрашивать историю его появления, если мужчина втянет меня в разговор. Это было бы крайне невежливо. Взглянув не него ещё раз, мысленно предположила, что, вероятнее всего, это был папин школьный друг, или старый знакомый. — Да, это я, — сдержанно ответила, показывая, что не заинтересована сейчас в беседе, и отвернулась. — Ты наверное не помнишь, но мы виделись с тобой, когда ты ещё совсем малюткой была. Вот такой. Мужчина не унимался, но я была слишком вежливой, чтобы ему нагрубить и прикусила язык. — Вы правы, не помню, — Голова слегка закружилась, мне с трудом давалось поддерживать внутренний контроль. Может это всё из-за слегка душного воздуха в помещении. А может тому виной был мой отказ от сегодняшнего завтрака. — Я — Френк, друг твоего отца. Ещё со школы знакомы, — После этих слов я обернулась на него с немного удивлённым взглядом. Я никогда не встречала людей, знающих моего папу во время его обучения в Хогвартсе. Так как мама была маглом, я частенько встречала каких-то её подруг и знакомых дома: она любила устраивать чайные встречи и званые ужины в нашей гостиной. Но никогда — папиных друзей. Он не любил рассказывать про время своей юности, поэтому я не спрашивала. Хоть много раз я и пыталась в детстве выпытать хоть что-нибудь о папином прошлом в школе волшебства, но он всегда отвечал одинаково: «не помню». Поэтому я быстро бросила все попытки, так и оставив для себя это великой тайной. — Он о вас не рассказывал. — Ещё бы! — расхохотался тот. — То, что мы постоянно проделывали в Хогвартсе лучше никому не повторять. Вот, видишь этот шрам? Это как раз после нашей вылазки с Джоном во время каникул. Мы зашли в «Три метлы», там было не очень людно… Я не разделяла его веселого настроя и, как никогда раньше, захотела, чтобы это поскорее закончилось. Мужчина всё никак не затыкался, а у меня кончалось терпение. Когда я уже хотела попросить его не тревожить меня, а точнее, ответить что-то не самое любезное, я вдруг ощутила, как рядом со мной кто-то присел. — Давно ждёшь? — спокойно произнёс Джордж, накрыв мою ладонь своей и медленно переведя взгляд на папиного друга, который резко умолк. Рыжий поставил у скамьи длинный чёрный зонт, с которого капала вода. На улице начался дождь? — Э-э-э, нет. Я только недавно приехала, — подыграла я. Безумно благодарна Уизли за его сверхчувствительность на ситуации, когда меня нужно спасать. Поэтому, я позволяю ему в этот раз спасти меня. Только в этот раз. Едва заметно я шепчу ему «спасибо», на что он отвечает мне скромной улыбкой, и это последние мои слова перед службой. Больше мы не разговаривали. Пока священник оглашал завещания и последние пожелания родителей, я никак не могла избавиться от непонятного ощущения. Внутри скреблись кошки, а в голове был полный беспорядок. Буквально пару дней назад Джордж Уизли снова ворвался в мою жизнь и неистово жаждет помочь. Даже когда я отказалась, и уверила его, что справлюсь сама, он всё равно приехал на похороны, чтобы поддержать меня и просто быть рядом. Должна ли я злиться на него за это? Неужели это всё значит, что мой сон действительно вещий? Мы с ним сблизимся? Станем друг другом дорожить, как раньше? Или я всё себе придумала… Из размышлений меня снова вырвал голос Джорджа и рука, вежливо коснувшаяся моего плеча. — Т/и, речь. Я непонимающе взглянула на него. Потом на священника. Все в зале выжидающе покосились на меня. Точно. Речь от ближайшего родственника. Поднявшись с места, я медленно подошла к возвышению, где стояли два белоснежных закрытых гроба. Сердце пропустило пару ударов. Не спеша подошла к двум большим фотографиям, с которых на меня смотрели изображения улыбающихся лиц родителей, и положила букет цветов рядом. Став по центру и спрятавшись за трибуной, я снова оглядела всех присутствующих в зале: никого не узнаю'. Единственное знакомое мне лицо — рыжеволосого парня. Самого идиотского идиота в мире. Я прокашлялась и проверила работает ли микрофон. — Всех приветствую. Хоть я и не знаю вас всех, но более чем уверенна, что вы знаете меня, как дочь Джона и Агаты. До того, как я вышла сюда у меня было так много слов и памятных историй, чтобы рассказать. Но, видимо, боязнь публики у меня в отца, — Все присутствующие улыбнулись и немного оживились. — Сегодня же я не хочу, чтобы мы здесь плакали и горевали о потере. Безусловно, это грустно, они слишком рано ушли. Но думаю, что сегодняшний день нужно провести в память об этих двух замечательных людях, моих родителях, ваших друзьях, коллегах и родственниках. Они были поистине светлыми людьми, уверенна, что во многих они оставили свой след. И это то, что останется неизменным. Память о них будет согревать наши сердца. Кажется, моя речь воодушевила многих сидящих в зале и в заключение я сказала: — Поэтому, если у вас есть какая-нибудь хорошая весёлая история о них, прошу, выходите. После меня было ещё несколько человек, выступавших с увлекательными рассказами, смешными историями из детства и юности. Я вдруг осознала, что до неприличного мало знала о своих родителях, особенно об их юношестве. И это оставило неприятный осадок внутри. Позже священник объявил о кремации и все дружно отправились на поминки в ближайший ресторан. Я чувствовала себя лишней (хотя бы потому, что не выдержала бы весь вечер общаться с этими людьми и слушать, как они восторженно отзываются о маме и папе, и как вынуждают меня тоже говорить), поэтому предупредила заранее, что меня не будет. Френк, кажется, даже обрадовался этой новости. Как ни странно, но с Уизли мы не столкнулись после службы, он словно испарился. И мне это было очень даже на руку, ведь сразу после своей речи я начала придумывать коварный план, как незаметно оттуда сбежать. Не хочу разговаривать с ним. Только не сейчас. Не сегодня. Когда я вышла из здания меня охватила паника. Дыхание сбилось, сердце застучало так, словно сейчас вырвется из груди. Я молилась только о том, чтобы благополучно дойти до своей машины, приехать домой, зарыться в одеяле и подушках и наконец-то разрыдаться. Погода соответствовала моему внутреннему состоянию: дождь разыгрался не на шутку, тучи затянули всё небо и ни один проблеск солнечного света не смог бы пробиться сквозь них. Я немного успела промокнуть пока шла к машине.*Troye Sivan — take yourself home*
Громко хлопнув металлической дверцей машины, я судорожно вцепилась руками в руль. Не в силах никак завести машину и поехать, я смотрела вперёд, ничего не видя перед собой. Слёзы стекали по щекам и капали на колени, тело предательски дрожало. Сердце словно вот-вот остановится, или вырвется из груди. Я такая глупая… Я виновата перед ними. Во всём виновата. Как я вообще посмела стоять там и осквернять память о них? Как я могла забыть о том, что я чудовище. О том, что я делаю всем больно. Всех отталкиваю. Так стоять и обманывать всех вокруг. Я провалилась. Чёртова слабачка. Слово за словом, я начала понемногу терять самообладание и тонуть в гневе. Глаза уже пекли от слёз, а руки всё сильнее сжимали руль и никак не ослабляли хватку. Нервы дали сбой и я никак не могла успокоиться. Внезапный стук в окно машины отвлёк, и заставил вернуться из пучины обвинений и оскорблений самой себя. Это был он. Кто же ещё? Все отправились выпивать и праздновать, словно ничего и не случилось. Как я могла только подумать, что хоть на секунду смогу побыть одна? Может, если я буду игнорировать, то он исчезнет? Повторный стук дал понять всю серьёзность его намерений. Я быстро вытерла рукавами слёзы, сделала глубокий вдох и выдох, слегка опустила окно. — Я не поеду на банкет, — Мой голос немного дрожал, но я изо всех сил старалась сделать вид, что не плакала здесь сидя в машине секунду назад. Его же лицо не выдавало никаких эмоций. Лишь настойчивость. Брови слегка нахмурились. — Я тоже не еду, — последовало ответом. — Что ты хочешь? Предложить помощь? — Именно. — Знаешь, я не в настроении, Джордж. Уходи. — Нет, я не уйду, пока не увижу, что ты в порядке. — Я в порядке. — Ты это называешь «в порядке»? — Вскинув бровь, он взглянул на меня более встревожено. Я опустила глаза вниз, немного ослабляя хватку с руля машины. Он прав. Чертовски прав. Глупо сейчас прикидываться, словно я всё контролирую. Это не так. Я абсолютно не в порядке. Ещё раз взглянув на него, отмечаю, что тот стоит под ливнем и уже успел промокнуть до нитки. Меня взбесила одна лишь мысль о том, что в этом виновата я. Никто не заставлял его идти за мной. Так почему же он сейчас стоит и мокнет под дождём, ведёт себя как чёртов супергерой, и заставляет меня чувствовать себя виноватой? — Почему ты не под зонтом? — пытаюсь перевести тему я. — Люблю дождь. — Заболеть хочешь? — А ты хочешь ещё одну паническую атаку? — Я уже успокоилась, — проговорила я более уверенно. Мне показалось даже, что Уизли поверил. Всего на секунду. — Я вижу, — произнёс он с явным сарказмом в голосе. Обойдя машину, он открывает дверь и садится на свободное пассажирское место рядом со мной. Недолго порывшись во внутреннем кармане своего пальто, Джордж достал оттуда что-то и протянул мне. — На, держи. Я взяла в руки и стала рассматривать предмет, что он дал. Это была плитка шоколада из их с Фредом магазина (это я поняла по фирменной печатке в верхнем правом углу. Там были изображены двое радостных близнецов, стоявших спиной друг к другу, один оранжевого цвета, другой — фиолетового). Вспомнив о Фреде, мне стало грустно. Я устремила свой непонимающий взгляд обратно на рыжего. Недовольно цокнув, он выхватил плитку, разорвал фольгу, и протянул её обратно. — Съешь. Полегчает. — Зачем ты… — Съешь, говорю, — властно перебил тот. — Сладкое повышает серотонин. Тебе это сейчас не помешает. В голове сам собой всплыл образ любимого профессора из Хогвартса и это не могло не поднять моего настроения. — Быть собой идёт тебе больше, чем косить под профессора Люпина, — Это заставило рыжего улыбнуться. — А я вдруг не стану фиолетовой от этого? Или, может, голова взорвётся в виде конфетти? — Голова взорвётся от дурных мыслей и слёз. А это — просто шоколад. Ешь давай, любопытная. Я молча откусила кусочек. На вкус это был обычный молочный шоколад с орешками и мне понравилось. Ещё пару раз откусила, пока не почувствовала, что и правда становится легче. Завернув шоколад в фольгу, я протянула его обратно высокому. Тот отрицательно покачал головой. — Оставь. Уверен, тебе ещё пригодится. Я засунула плитку в сумку и снова сосредоточилась на Уизли. — Ты сказал, что не отстанешь пока не удостоверишься, что я в порядке. — Да. — И что это должно значить? — Я вижу, что ты уже против, но… как ты могла заметить, за это короткое время я успел пару раз спасти тебя в трудную минуту. — Ох, ты наверное гордишься собой, — фыркнула я, начиная закипать от злости. Ничего не может позволить ему хвалить себя за то, что он выручил меня, когда я даже не просила о помощи. — Я это к тому, что всё же, каким бы ты меня не считала, я искренне хочу помочь. И готов приходить вот так каждый раз после того, как ты меня будешь прогонять, но не отстану. — Ещё чего, — возмущённо сложив руки, я ясно дала своим яростным взглядом понять, что меня такой расклад не устраивает. — Видишь, тебе это не нравится. Поэтому, я предлагаю вот что: как насчёт сделки? — Чего? Я совершенно утратила нить разговора, потому что пыталась понять, о чём он вообще говорил. Сделка? Это просто немыслимо. — Я, как и говорил ранее, помогу тебе это всё пережить, и, когда увижу, что всё хорошо — сразу исчезну. — И не будешь больше меня донимать? — Как пожелаешь, — быстро отрезал рыжий. По лицу было видно, что его больше бы устроило остаться в хороших отношениях, но я абсолютно не понимала, как это может быть возможным после всего, что произошло между нами. Я задумалась. Ведь мне и правда сейчас не помешала бы компания. Хотя бы иногда. Потому что я сойду с ума, находясь в одном пространстве с собой. Это точно приведёт к чему-то печальному. Да и можно будет в любой момент прикинуться, что я уже в порядке и избавиться от надоедливого. — Ну так что? — поторопил меня Уизли. — Это точно не уловка? — я недоверчиво сузила глазки. Вероятность того, что он обманывает, была слишком высока. — Точно. Можем заключить с тобой магический договор, если хочешь. — Что это? — Это как непреложный обет, только не со смертельными последствиями. Я заметно напряглась. Значит ли это, что я не смогу из-за договора его обмануть? И, получается, тогда он будет докучать мне вечно? Какой ужас! — Давай свой договор. Только без фокусов, Уизли! Я тебя из-под земли достану, клянусь, — Угрожающе выставив пальчик вперёд, я внутренне смирилась с любыми плохими последствиями. — Дай свою руку. — Ты сделаешь нам парные татушки? — пошутила я, изобразив фальшивую радость. — Не сегодня, — ухмыльнулся Джордж, достав свою палочку из кармана. Рыжий взял мою руку и скрестил наши мизинцы. — Как по-де-е-е-етски, — протянула я, широко улыбаясь. — Повторяй за мной. Я, Джордж Уизли. — Я, т/и. — Заключаю с т/и магический договор. — Заключаю с Джорджем Уизли магический договор. Он коснулся палочкой наших пальцев и вдруг я почувствовала лёгкое покалывание. Взглянув на руку, я увидела длинную светлую нить, что обволакивала наши мизинцы и завязывала узлы. Выглядело завораживающе. — Пока она не будет полностью в порядке, — продолжил Джордж. — Пока я не буду полностью в порядке, — повторила я. — Я буду помогать ей. — Он будет помогать мне. — А после этого, договор окончен. — А после этого договор окончен. Мы развели руки в стороны и нить, оборвавшись, образовала на пальцах маленькие полосы света, схожего чем-то с патронусом. Хоть меня и впечатлило данное зрелище, но, зная Уизли, стоило ожидать чего-то неожиданного. Например, неожиданного взрыва. — Абракадабра, — серьёзно проговорил рыжий в заключение. — Абракадабра? — неуверенным тоном повторила я. — Это была шутка. Проверял, насколько ты мне доверяешь. — Ха-ха-ха, очень смешно, — наигранно посмеялась я в ответ. Как и ожидалось, стоило ждать подвоха. Даже такого маленького. — Как видишь, всё. Я снова взглянула на палец, но там уже ничего не светилось. Кожа впитала эту энергию. И меня это немного пугало. Мало ли, как оно действует. Довольно глупо было соглашаться на неизвестное мне заклинание. — Миленько. Парными кольцами обменялись, что теперь? — Теперь пойдём прогуляемся. — Куда, прости? — От сдавленного выдоха могло показаться, что я посмеялась, выговаривая эти слова. — Прогуляемся. Ну знаешь, ногами по земле ходить. Понимаешь? — Я не об этом, шутник. Какое «прогуляемся», ты видел вообще что с погодой творится? — нотки в голосе должны были намекнуть Уизли, что я не хочу сейчас гулять. Не только из-за дождя. — Я взял зонт. — Нет. — Да, вот же он, — Парень приподнял вышеупомянутый зонт в воздух и я только ещё больше нахмурилась. — Ты не понял, я не пойду никуда с тобой. — А что собираешься делать? — в ожидании он скрестил руки на груди, и выжидающе глянул на меня. Я почувствовала себя, словно на допросе, поэтому не смогла придумать ничего. Пришлось говорить правду. — Поехать домой и плакать в подушку до вечера, пока не усну от усталости. — Увы, это идёт врозь с нашим договором, — Он палочкой указал на свой мизинец, а я закатила глаза. Хотелось ответить что-то язвительное, но внезапно мой живот предательски заурчал. То ли прося ещё шоколада, то ли просто хотел напомнить, что я должна есть, чтобы жить. — Ты ела сегодня? — А это имеет значение? — Более чем. — Тогда да. — Живот говорит обратное. Я нахмурилась ещё больше. Не знаю, чего я уже хотела больше, чтобы он отстал, или чтобы заткнулся. Молча вышла из машины и яростно хлопнула дверцей. Дождь уже заканчивался, но теперь в воздухе нависала сырость, что не могло не заставить меня поежиться от противного холода. Следом вышел Джордж с явным непониманием ситуации на лице. — Что ты делаешь? — возмутился он, тоже захлопнув дверцу моей машины. — Иду «прогуляться».***
— Знаешь, я конечно не принуждаю ни к чему, но мы уже час идём молча, — прозвучал тихий голос Джорджа. Я шла и пинала камушки, лежавшие на земле. — Ты не говорил, что нужно будет общаться, — ухмыльнулась я. Меня веселило с ним пререкаться, хоть я и не хотела показать, что чувствую какое-либо веселье. На зло ему. — О чём сейчас думаешь? Прокрутив в голове последние свои мысли, я сделала вывод, что, наверное, лучше и правда пообщаться с кем-то. Всё, о чем я думала сейчас, это родители, мысли об одиночестве. Но ему я, конечно же, признаваться не собиралась. — А как мы узнаем, что договор выполнен? — заинтересованно соврала я. — Теперь же не видно ничего, и мы можем даже не заметить, когда они исчезнут. Уизли сперва недоверчиво глянул, явно понимая, что я лгу, но позже решил всё же ответить на заданный вопрос. — Это работает немного иначе. Когда договор полностью выполнен, нить энергии, сплетающая наши пальцы, материализуется в настоящие кольца. Которые можно снять и избавиться от них. Так это работает. — Звучит круто, — Я представила, как у меня на пальце появляется миленькое колечко. Вот только что, если оно будет очень красивым? Как я могу его выкинуть после этого? Странное заклинание. — Это наша с Фредом давняя задумка. По правде говоря, я ещё ни разу не испытывал это заклинание. — Что?! Ты должен был сказать мне это до того, как я доверила тебе свою руку! Что если я лишусь пальца? Как в сказках про горных троллей… А что, если мы и сами превратимся в угрюмых страшных троллей?.. — внутри я негодовала. — Не волнуйся, ворчать от этого ты меньше не станешь, — Он засмеялся, а я легонько ударила его в плечо. — Ай! Внезапно в голове у меня всплыла картинка парка с озером. Тот самый парк с озером, который мне снился сегодня. Я почему-то захотела там сейчас оказаться. Я резко остановилась. Джордж ещё прошел пару шагов, а заметив, что я не иду, подошёл ко мне. — Что такое? — с волнением в голосе спросил он. — Дай руку. — Боишься потеряться? — сюсюкая сказал он, и ухмыльнулся. — Не валяй дурака, — Я закатила глаза. Ну как можно быть таким ребенком? Соприкоснувшись руками, мы моментально переместились. Спустя пару мгновений мы уже стояли посреди тёмного парка, освещённого лишь парой-тройкой фонарей. Уизли почему-то напрягся при виде этого места, начал сосредоточеннее рассматриваться вокруг. — Боишься темноты? — протянула я, расплываясь в улыбке. — Что? А, нет. Просто осматриваюсь. — Ведёшь себя так, словно уже был здесь раньше. — Нет, — резко ответил тот. Взгляд Джорджа снова посерьезнел и утратил живость огоньков в зрачках. Сейчас он снова был тем Джорджем, которого я опасалась. И с которым, не хотела оставаться наедине. — Это моя тихая гавань. Именно тут проходили наши прогулки с родителями, считай, провела здесь своё детство. Взгляд рыжего вроде немного оттаял и я продолжила: — Для меня это очень особенное место. — Что вы обычно здесь делали? — наконец отозвался высокий. — Ну-у, сначала мы шли и кормили уток в озере. Вон в том, — Я указала пальцем туда, где обычно мы были с мамой и папой. Взгляд парня устремился в сторону озера. Видимо он искал птиц. — Да ладно тебе, они спят сейчас, темно же, — начала вдруг отнекиваться я. — Пойдём. Он взял меня за руку и потащил туда. Подойдя к краюшку берега, я увидела вблизи одну одинокую утку, что сонно покачивалась в воде. Высокий наколдовал маленькую булочку и протянул мне её половину. Увидев хлеб, птица начала подплывать ближе. Я отщипнула маленький кусочек и кинула в ее сторону. Утка довольно проглотила еду и подплыла чуть ближе за добавкой. Я невольно улыбнулась. — Раньше тут их было намного больше. — Может разлетелись, кто куда? — вопросительно произнес Уизли, подкидывая хлеб птице. Не заметив того, я начала сама есть булочку. Увидев это, Джордж улыбнулся. — Отбираешь еду у бедняжки? — хихикнул он, заставляя меня снова краснеть. — Я тоже голодная утка, — Возмущённо взглянув на него, ещё раз жадно откусила. Это навеяло на меня приятную ностальгию. — Мы любили сравнивать себя с тремя утками. Как маленькую семью. Улыбка на моём лице вмиг поблекла. — Теперь же всё соответствует правде, — Вздохнув, я подкинула последние крошки птице. — Теперь мы с ней обе утки-одиночки. — Ты не одна, — Видимо Уизли тоже отчасти погрустнел, это замечалось во взгляде. И это заставило меня думать, что он жалеет меня. — Прости, но уток здесь я больше не вижу. Ты не в клубе, — Переведя тему, я легонько улыбнулась. Хорошо будет, если я не буду близко подпускать его. Тогда это одиночество будет для меня не мукой, а лишь суровой реальностью, с которой я когда-нибудь да смирюсь. Наверное. — Так, что дальше по твоему списку? — спросил высокий, струсив с рук остатки крошек. Утка, заприметив, что наживы больше нет, уплыла от нас, оставляя разводы на воде. — Мы сидели на лавочке и обсуждали разных людей. Придумывали истории и вели за них диалоги. — С этим посложнее, — задумчиво подметил тот. Дойдя до одинокой деревянной скамьи, Джордж снял пальто и подстелил на поверхность. — Сейчас холодно, не хочу, чтобы простудила себе что-то, — Он взглянул на то, как я съёжилась от холода и на возмущение в глазах. — Ох, прости, ты думала, что я дам тебе пальто? Я с ним практически не расстаюсь, — наигранно произнёс он, улыбаясь. — Вот тебе и джентльмен, — фыркнула я, приземляясь на скамейку. Когда он присел рядом я почувствовала, что стало заметно теплее.— Согревающее заклинание? — Надоело слушать стук твоих зубов, — съязвил парень, пряча волшебную палочку. — Какие мы нежные, — я улыбнулась краешком губ. Парень же молчал и лишь загадочно улыбался, глядя куда-то вдаль. Казалось, словно это место тоже наполняло его каким-то внутренним спокойствием. — Видишь вон то дерево? — Джордж указал на несколько деревьев, что мирно стояли у озера. Я пыталась понять, какое именно он имел в виду. — Ну, вон то, кривое. Оно выглядит, будто скрючившаяся бабуля с тростью. — И правда! — восторженно удивилась я. Кажется, я начинала понимать, куда он клонит и что за игру задумал. — Представь, как она медленным размеренным шагом идёт по этой улице с тростью в руках и без остановки ворчит. Я лишь улыбнулась, отчётливо представляя каждую деталь. — Э-э-эх, молоде-е-ежь, никакого уважения к ста-а-аршим, — вдруг завыл не своим голосом рыжий, пародируя голос выдуманной нами же старушки. — Вот я доберусь до вас, безобразники! Я не сдержалась и расхохоталась. Мне было очень приятно, что Джордж так усердно старался меня развеселить. Наверное не стоит так сильно на него сердиться. И хотя бы сделать вид благодарности. — Неплохо вышло. Можно даже сказать, что это прям твоё. Может, сменишь имидж? — Прикупить палку, уродливый парик и чепчик? — И маленькую злую собачку, — сказала я, снова не удержавшись от смеха. — Точно. Как я мог упустить такую важную деталь? Между нами вдруг повисла неловка пауза. Внутри меня, словно начал подниматься вихрь из всех накопившихся эмоций за долгое время молчания и пряток за масками. Я ощутила то давнее чувство, когда, находясь рядом с Джорджем, я чувствовала себя в абсолютной безопасности. Когда можно ему рассказать любой свой секрет и он принял бы меня такой, какая я есть. Это было то старое чувство, когда я, как никогда раньше до этого, была по-настоящему счастлива. Глаза предательски начали слезиться и я мысленно просила, чтобы Уизли этого не заметил. К моему счастью рядом не было фонарей, а на улице было настолько темно, что я едва видела очертания Уизли. — Джордж, — внезапно прервала я наше молчание. К горлу подступил ком, но я старалась держаться. — М-м? — он обернулся ко мне и сосредоточил взгляд на лице. — Спасибо, — сказав это вслух, мне стало легче. — За что? — всё так же улыбаясь, поинтересовался рыжий. Было видно, что он правда не понимает, за что я его благодарю. — Просто спасибо. За это всё, — Я почувствовала, что если продолжу, то обязательно расплачусь, поэтому сразу же умолкла. — Если хочешь выговориться, то я с удовольствием тебя выслушаю. И поплакаться в плечо тоже можно, говорят, что у меня лучшее плечо для девичьих слез. Я засмеялась, чувствуя как слёзы скатились по щекам. Но улыбка не сходила с лица. — Ты дурак. Неисправимый дурак, Джордж Уизли. — Идем, плакса, тебя нужно срочно накормить. Не надейся, что я забыл, что ты ещё не ела сегодня, и как ужасно ворчал твой живот, — Он состроил сердитый взгляд. Ну мамочка, честное слово. У кого-то проблемы с гиперопекой? Парень подвелся и вежливо протянул мне руку. Встав, я лёгкими движениями пригладила складки на платье. Уизли взял своё пальто и, встряхнув, накинул на себя. Медленным шагом мы вышли из парка.***
Мы с Джорджем, сытые и довольные, медленно шагали, огибая большой крюк улицы. Прогулка подходила к концу и логическим завершением было разойтись обоим по домам. Если бы только не моя машина, оставленная у часовни при кладбище, тут же бы трансгрессировала в свою квартиру и завалилась на кровать, ибо усталость за весь сегодняшний день давала о себе знать. Мне срочно нужен был отдых. — Устала? — словно читая мои мысли, поинтересовался парень. — Есть немного. Я уже давно никуда не выбиралась, к тому же пешком. Ноги ещё немного и откажут совсем. — Печально, — спокойно подметил рыжий. — Но мы уже почти у машины, так что потерпи ещё немного. Дальше мы снова шли в тишине, окружённые лишь шумом ночного Лондона. — Я так устала от города, — внезапно выпалила я, совершенно не контролируя поток своих мыслей, — Здесь так шумно и постоянная суматоха. — А где бы ты хотела жить? — Где-нибудь у моря, — Представив, как волны бьются о песчаный берег, мне стало так спокойно на душе. — Знаю, бана-а-ально. — Я так не считаю, — улыбнулся высокий. Может он тоже подумал о море? — А ты? — С одной стороны, мне нравится бурная жизнь в городе. Тут всегда есть, где развлечься, много возможностей и роста, постоянное движение. Но мне нравится и перспектива тихой жизни где-нибудь в уединенном месте. Со своим садом, где можно было бы строить разные штуки, приглашать друзей на барбекю, и прочие обычные вещи. Я, наверное, ещё не определился, чего хочу больше. — Всему свое время, — предположила я, улыбнувшись. Я почему-то представила, как Джордж в свободной одежде сооружает деревянный домик в саду, прогоняет вредных гномов с грядок, где растут овощи, и жарит бифштексы на гриле по выходным. — Верно. — А если бы можно было выбрать место, где умираешь, что бы это было за место? — Мне показалось это обычным вопросом, вполне логичным после предыдущего. Но по реакции Уизли я поняла, что этот вопрос отличался мрачностью. — Решила избавиться от меня? — нервно хихикнул парень. — Точно не здесь и не сейчас, — я тоже улыбнулась его комментарию. — А если серьёзно? — Если серьёзно, то рядом с любимым человеком. А место не так важно для меня, — Серьёзный мистер Уизли решил не продолжать. Дойдя до машины, я залезла внутрь, парень сел на место рядом, удобно устраиваясь. — А я бы хотела умереть в каком-нибудь красивом месте. И чтобы люди, любящие меня, не страдали и не грустили по утрате. Немного взвесив сказанное в тишине, продолжила: — Или же предпочла, чтобы они забыли обо мне. Чтобы не испытывали боли, вспоминая меня. Джордж как-то по-странному взглянул на меня, но ничего не ответил. Казалось, словно я задела какую-то запретную тему и сказала что-то не то. Стараясь не думать об этом, я завела машину и за остаток дороги к дому мы не проронили ни слова. Рыжий просто смотрел в окно на вид пролетающих мимо зданий и деревьев, а я была сосредоточена на дороге. Казалось, словно все слова, которые только могли были сегодня быть произнесены, уже закончились. Как приехали, не торопливо вышли из машины, ощущая горький привкус прощания на языке. — Не буду более надоедать своим присутствием, — улыбнулся Джордж, доставая свой зонт с заднего сидения. — Не забывай есть, плакса, и помни про наш договор, — Он аккуратно коснулся пальцем кончика моего носа. Это движение не было интимным, скорее просто маленьким дружеским жестом. — Хорошо, — улыбнулась я в ответ. — Спасибо за сегодня, — я кратко обняла его и отстранилась. Он выглядел уверенно и расположено ко мне. — До встречи. — До встречи. — бросила я напоследок. Я развернулась, закрыла за собой дверь. По ступенькам поднималась не останавливаясь, спешила в свою постель. Защёлкнув замок входной двери квартиры, я прислонилась спиной к ней, будто кто-то вот-вот должен был ворваться сюда, и я должна была удержать его за дверью. Отдышавшись и сняв верхнюю одежду с обувью, вымыла руки, сполоснула лицо. Сняв платье, закинула сумку на стул не глядя. Подошла к кровати и обессиленно рухнула на одеяло и подушки. Сзади прозвучал звук, словно что-то упало. Я лениво приподняла голову: плитка шоколада, подаренная Джорджем, выпала из открытой сумки и теперь она беспомощно валялась на полу. Это напомнило мне весь сегодняшний день, и почему-то конкретный момент, как я плакала перед ним в машине. Этот момент больше не казался мне актом собственной слабости. Я была слишком уставшей, чтобы куда-то вставать и что-то поднимать. Почти сразу же и уснула. Последнее, что помню перед тем, как провалиться в сон, так это странную мысль, которая прокручивалась в голове: «Нет пути обратно. Нет пути обратно. Нет пути обратно».