Пока я ещё помню

Смотрю вперед — Глухая тьма, Там что-то ждёт Давно меня.

*Sabrina Claudio — stand still*

      Раскрыла глаза рано утром, когда через оконные стекла уже вовсю лился теплый солнечный свет. Глаза, не успевшие привыкнуть к яркому освещению, так сильно не хотели окончательно раскрываться. Мне хотелось поспать ещё. Всё тело ломило от сладкой усталости и тягучей лени, я просто не могла не поддаться.       По правое плечо от меня мирно спал Джордж. Его лицо выглядело умиротворенно и невинно, прямо как у ребенка, беззащитного и не знающего забот. Когда он спал, он был так спокоен, так тих, так красив. Светлые пушистые ресницы, обрамляющие его слипшиеся от сна глаза, переливались на солнце. Мне показалось даже, что я почувствовала, как они легонько щекочут меня, при этом совершенно его не касаясь. Растрепанные во сне рыжие волосы Уизли никак не портили его врожденной мужской красоты, а только подчеркивали его сильные и четкие черты лица.       «С такой симпатичной мордашкой и беспорядок на голове к лицу» — мимолетно подумала я, улыбнувшись. Меня действительно тешила мысль о том, что Джорджу повезло, ему не приходилось по утрам проводить часы у зеркала, чтобы привести себя в порядок. Он всегда хорошо выглядел, по крайней мере, я всегда это замечала. Его стиль одежды, то, как он привык себя вести с людьми, как улыбался и как сильно любил касаться подбородка во время разговора — всё это было его неотъемлемой частью, до того важной, что без всех этих дурацких мелочей он уже был бы совершенно другим человеком. Возможно, неузнаваемо чужим.       Спать рядом с Уизли было хорошо, по-настоящему хорошо. Для меня это было определенно чем-то новым и необычным, не тем же ощущением, появляющимся у меня, когда мы засыпали вместе ещё детьми. Нет, это было совершенно другое чувство, намного осознаннее, чем когда-либо. Намного реальнее и ярче.       Никогда мне на душе не было так спокойно, как сейчас, здесь и рядом с ним. Бушующее море внутри меня перестало бездумно биться об острые каменные скалы и холодный песчаный берег, плюясь морской пеной по сторонам. Оно наконец-таки усмирилось. Приняло свою сущность, позволило о себе заботиться, быть любимым. Как дикий зверек, которого довольно трудно приручить, но всё же это не невозможно.       Я прикрыла глаза, давая себе немного времени и собираясь ещё подремать, вдоволь насладившись этим утренним моментом. Но вдруг я сосредоточилась на одном странном ощущении: рука Уизли, что по-хозяйски располагалась на моем оголенном животе. Кисть свисала с моего левого бока и при каждом моем вдохе и выдохе, его пальцы едва касались кожи и скользили по ней поглаживающими движениями, задевая все мои слабые части тела. Это было так щекотно. Но так безумно хорошо и приятно.       Подпрыгнувшая во время сна футболка теперь раскрывала живот чуть выше пупка. Я четко чувствовала, как его нелегкая рука при моем размеренном дыхании двигается в такт и еле задевает нежную кожу, дразня меня продолжать. Мучительная пытка.       Всё ещё не открывая своих глаз, я сделала долгий громкий вдох и затем выдох, пальцы Джорджа, как и до этого, плавно повторили движение. Я ощутила, как меня бросило в дрожь, грудная клетка и живот покрылись маленькими мурашками.       Я повторила то же самое ещё раз. И ещё. И ещё… Это просто сводило меня с ума, заставляло приятно извиваться под касаниями спящего рядом Уизли. Под теми касаниями, о которых он даже не догадывался. Каждый раз, представляя, будто сам Джордж гладил меня, водил кончиками пальцев по животу, моё дыхание сбивалось, но я старалась быть тихой, чтобы не разбудить его ненароком. Это было настолько приятно и мучительно, что я совершенно позабыла о стыде, я не считала это чем-то запретным. Да и к тому же, он сейчас крепко спал и об этой шалости буду знать только я сама. Не мешало бы и расслабиться перед возвращением к себе домой. Чтобы потом так же лежать в своей постели дома и вдыхать с ароматом подушек его аромат, воспоминания о том, какой он. О том, как чертовски хорошо быть рядом с Джорджем Уизли.       Внезапно горячие пальцы, прежде невольно ласкающие меня, легонько двинулись сами и каждый по очереди провели тонкую линию по моей незакрытой коже. Моментально я покрылась гусиной кожей и, кажется, перестала в принципе дышать в этот конкретный момент. Неужели, он не спал всё это время? Стыд-то какой…       — Если ты хотела, чтобы я тебя коснулся — могла просто попросить. — Его утренний низкий бархатный голос только прибавил красноты моим уже и без того сгорающим от смущения щекам.       Меня накрыло от последующего за этим плавным касанием его пальцев на теле, только в этот раз он едва задержался на животе, оттянул мою футболку немного вниз, закрывая раскрывшееся тело, и одним сильным но всё таким же нежным движением притянул к своей оголенной теплой груди. Волосы щекотали нос и щеки. Его грудная клетка была большой и полностью закрывала мне всё, что было за его спиной. Вот каково это «чувствовать себя, как за каменной стеной».       Только сейчас, именно в этот момент я осмелилась всё-таки открыть глаза и встретиться с ним глазами. Уизли хитро щурился и победно ухмылялся прямо мне в лицо, будто поймал меня на горячем. Так и хотелось его стукнуть, чтобы так не радовался.       — Мог бы и сам сообразить, или тебе надо всё объяснять, как маленькому? — Рыжий смотрел внимательно, не выпуская меня из своих рук.       Щёки ужасно горят. Вроде и пыталась сострить, но это дается с трудном при виде его в своей постели рядом с утра. Такого легкодоступного, сонного, притягательного.       — Объясни же мне, — Мои зрачки окончательно утонули в его голубых глазах. Кажется, он что-то задумал. И это «что-то» меня пугало.       — Что?       Я удивленно покосилась на него в ожидании объяснений, а тот в ответ лишь протянул свою руку ко мне. В какой-то момент мне показалось, что он собирается погладить мою руку, но он остановился в паре дюймов от кожи, так и не дотронувшись.       — Покажи мне, чего ты хочешь.       Я покраснела ещё больше. Если это конечно было возможно.       Несмело схватила его руку, повисшую в воздухе, и приложила к горячей щеке. Его руки на контрасте температур тел казались даже какими-то прохладными. Круговыми движениями Уизли нежно погладил щеку, я начала медленно опускать его ладонь чуть ниже, к шее. Его жадный взгляд выдавал полное отсутствие мыслей в голове. Не было ни одного отголоска трезвого ума, все его мысли были сосредоточены на моем теле.       Джордж аккуратно, стараясь не сделать больно, зарылся пальцами в волосы на моем затылке, а своим большим пальцем провел линию от шеи и аж до одной из вздымающихся ключиц. Я была готова взвыть от того, как мне хотелось продолжать, видеть желание в его затуманенных зрачках. Я была главной, чертила путь, но всё равно меня преследовало ощущение, словно это он управляет мной.       Специально избегая уязвимой области затвердевших сосков, я с силой перенаправила его руку к моим ребрам, хоть и четко почувствовала, как он рефлекторно потянулся к груди. Не так быстро, Уизли, я хочу насладиться каждой секундой. Сладостно мучиться вместе с тобой.       Когда же его пальцы медленно считали каждое ребро, я не смогла сдержать довольную улыбку. Ощущение было действительно приятным, но уж очень щекотным. Это была одна из моих слабостей, о которой он откуда-то знал. Словно это знание было в нём всегда заложено.       Дальше рука рыжего сама двинулась к моим бедрам, скрытым под футболкой. Освободив себе путь, он потянулся к тонкому черному кружеву на моем белье, Джордж аккуратно поддел его пальцами, но тут же остановился, увидев мой явно возражающий взгляд. Дыхание сбилось в этот момент у обоих.       — Я думала, что я управляю? — еле слышно выдохнула я, чуть-ли не ему в губы.       — Прости, — виновато улыбнулся Уизли и сразу отпустил ткань белья. — Не сдержался.       Как бы я сейчас сильно не хотела этого, я не могу так глупо и сломя голову отдаться желанию. Я хочу видеть и точно знать, что он правда этого хочет. Я перехватила его непослушную руку и вернула на щеку. Рыжий улыбнулся этому действию, потом так же провел от уха к подбородку и едва задел уголки засохших от постоянного втягивания воздуха губ. Я направила его большой палец к губам. Нежно погладив нижнюю губу, Уизли плавно переместился к верхней, проведя по всему контуру. Я не сдержалась и слегка приоткрыла рот, соприкоснувшись, нежно поцеловала. Раз. Второй. Потом аккуратно провела языком по кончику, играясь, дразня его.       Всё это время отголоски контроля виднелись во взгляде рыжего, но сейчас я видела в них только абсолютную темень. Это было похоже на черную дыру, в которой огоньки, словно чертики, сверкали в дивном танце.       Он уже сам просунул палец немного дальше и легонько надавил им на мой язык. Совершенно потеряв над собой контроль, я обхватила его палец губами, медленно но верно пройдя по всей длине, я отстранилась и легонько прикусила. Оба мы дышали прерывисто, и не могли никак надышаться. Губы больше не были такими сухими.       Вдруг Джордж притянул меня за подбородок ближе к себе и настойчиво поцеловал. Без остановки покрывая мои губы теплыми поцелуями, он углубил его и немного оттянул нижнюю губу с громким характерным звуком. Я едва слышно простонала и за эту выходку нежно прикусила его верхнюю губу, сразу же зализав место укуса.       Поцелуй с каждой секундой превращался в более страстный, его руки уже покорно лежали на моих бедрах, моментами их поглаживая и нежно сжимая, когда я углубляла поцелуй. Но так же внезапно, как это всё началось, так же быстро он отстранился от меня и расплылся в широкой довольной улыбке, нависая всем своим телом на мне сверху.       — Ч-е-е-ерт. Если только одни касания и поцелуй творят со мной такое, боюсь представить, что будет в более интимной обстановке.       Он поправил волосы, что лезли мне в глаза, позволяя видеть его сейчас во всей красе: с разгорячившимися щеками, едва удержавшегося от чего-то большего. Красивого и соблазнительного. Я смутилась от собственных мыслей и слов Джорджа, на долю секунды я даже попыталась себе представить секс с ним. Но, чтобы не дразнить лишний раз своё воображение, быстро бросила эту затею и прекратила.       — А мы разве не должны были уже спуститься вниз ко всем? Судя по запаху блинчиков, мы можем не успеть на завтрак.       — Рон, так или иначе, всё слопает, — Уизли немного ухмыльнулся собственному умозаключению, словно высмеивая брата. — Раз никто не ломится к нам, то либо все догадываются и решили не беспокоить, либо о нас с тобой забыли.       Рыжий слез с меня и лег обратно на правую сторону кровати, повернувшись лицом впритык к моему. Подперев рукой голову, он продолжил довольно на меня глазеть, так открыто и совсем не скрывая явного перевозбуждения.       — Догадываются… о чем?       — О причине нашего с тобой отсутствия вечером.       — Ты думаешь, они знают, что между нами?       Уизли лишь улыбнулся в ответ, нежно погладив мою щеку.       — А что между нами?       Его чертова ухмылка сводит с ума. Не могу быть с ним так близко и так долго!       — Между нами расстояние, — Я хитро улыбнулась, говоря не свойственным себе голосом, и приблизилась к его лицу. Джордж думал, что я потянулась к нему за поцелуем, губы уже было двинулись навстречу моим. Но так и не соприкоснулись, застыв в паре дюймов друг от друга. — Ужасно мучительное расстояние, которое я намерена…       Но не успела я договорить до конца, как этот чертов Джордж заткнул меня своим принудительным поцелуем.       — Перебивать не хорошо, Уизли, — обиженно выдохнула я, всё ещё помня его губы на вкус.       — Не говори — действуй.       Я лишь закатила глаза. Так можно было любые умные фразочки говорить, но на меня это точно не действует.       — Ты ужасен.       — Это тебе и нравится во мне, — Джордж немного рассмеялся гортанным смехом.       — Я голодная. Так что придется покинуть лучшую в мире постель.       — Боже, я думал моих поцелуев тебе хватит, т/и.       — Одними лишь поцелуями на завтрак не накормишь, Джордж. Хуже разъяренной женщины — только голодная. — Я подмигнула ему, встав с постели.       Когда мы с высоким почистили зубы и умылись, спустились ко всем по лестнице на кухню. Оттуда слышались оживленные разговоры, звуки жарки на сковороде и детский лепет. Я уже успела привыкнуть ко всей этой суматохе и даже не задумывалась ни на секунду, что здесь было шумно или много людей. К тому же, я практически с детства находилась в этом доме, я отлично его знала, могу сказать, что даже немного лучше остальных.       Как только мы с Джорджем присели за обеденный стол и поприветствовались со всеми, нас встретили странные покосившиеся взгляды друзей и Молли с Артуром. Сперва я глянула на Джинни, затем на Гарри: первая смотрела на меня с уважением но с примесью приятного шока, второй же словно прекрасно знал всё это время, что так и будет, как будто так и должно было случится. Потом я перевела взгляд на Рона и Гермиону: они оба были удивлены и ничего не понимали, но не собирались мучить допросами первыми. Рон, кажется, таил тень улыбки в уголке губ.       — Блинчики с яблоком, дорогая? — вежливо предложила мать семейства Уизли, показывая огромную стопку пышных блинов только со сковороды.       — Да, конечно, — улыбнулась я, рефлекторно закивав.       На чистую, поставленную передо мной тарелку легло пять ароматных блинчиков. Я взяла столовые приборы со середины стола и начала аккуратно разрезать блин зазубренным тупым ножом. Получалось паршиво. Живот заурчал в предвкушении.       — Джорджи? — спросила та у сына, переключившись на него.       — Да, спасибо.       Мы дружно принялись завтракать. Вернее, они продолжили, а мы с моим соседом по комнате накинулись на завтрак, как голодные волки, в страхе, что Рон действительно ничего не оставит. Разговоры теперь были тише и все слишком быстро сходили на нет, в итоге заканчивались, так ни к чему не приведя.       — Как спалось, т/и? — проговорила Джинни дожевывая завтрак, она хитро улыбнулась и отвела невинный взгляд обратно на свою тарелку.       Я немного замешкалась, подыскивая нужные слова. Моя рука с наколотым на вилку кусочком блина так и застыла в воздухе.       — Если бы не храп Рона — уснули бы быстрее, — улыбнулся Джордж, жуя. — А ты как, сестренка? Судя по мешкам под глазами — не выспалась. Интересно только, это так Гарри постарался или же малышка не давала уснуть, а?       Все по-доброму улыбнулись, оценив юмор Джорджа, а Джинни ехидно глянула на брата и спокойно ответила:       — Родишь ребенка — дай знать, как мне распределять своё время правильно.       — Так, успокоились, лучше займите рты едой. — улыбнулась Молли, вытирая полотенцем только что вымытую лопатку, которой она переворачивала блины.       Спустя какое-то время, когда мы уже закончили завтракать, помогли миссис Уизли с остальной посудой. Когда я как раз вытирала стол, Джинни схватила меня за руку и без слов утащила куда-то в сторону, где никого не было.       — Объяснись, т/и.       Она выглядела расстроенной и словно, задетой чем-то. Мне стало немного стыдно, что я поддержала шутку её брата и вместе со всеми посмеялась над ней.       — Если ты обижена ситуацией за столом, то…       — Нет же. Я знаю, что это всё лишь шуточки. Мы с детства так, — улыбнувшись, рыжая выглянула за мою спину, проверяя, не идет ли кто-то. Убрав за ухо волосы, она немного наклонилась вперед. — Давай, колись, что у тебя с моим братом?       Я вопросительно выгнула бровь, надеясь, что смогу убедить подругу в том, что ничего не изменилось. Но я не умела врать ей, никогда не получалось. Так или иначе, она быстро догадывалась.       — Да брось! Вчера вы ушли во время игры и так и не вернулись. А сегодня заявляетесь вместе, такие заспанные, загадочно улыбчивые.       — Ну, мы же с ним в одной комнате. Что тут такого?       На это Джинни недовольно фыркнула.       — Давай оставим весь этот фарс для Рона. Он купился бы.       — Стоп. Он знает? Что он тебе сказал? — искренне удивилась я. Точнее, я удивилась, что он рассказал что-то именно ей, а не Гарри и Гермионе.       — Ага! — обрадовалась та, повысив голос. — Так и знала, что вы оба что-то скрываете.       Уизли вполне могла сойти за детектива, что по маленьким следам и уликам, оставленным глупым злоумышленником, раскрывает дело. Не зря ведь она одна из самых первых замечала какие-то странности в людях, их поведении. Порой даже первее их самих.       — Черт, — Я вздохнула под натиском подруги. Для меня было ново, сталкиваться с таким: неудобно перед друзьями держать что-то в секрете. Тем более, если этот самый «секрет» — один из них. Я боялась того, как они среагируют.       — Дорогая, все знают. Точнее, догадываются. Мы же все с детства дружим, ну как такое не заметить?       — Я должна была рассказать вам сразу. Мне так стыдно…       — Всё хорошо. Не волнуйся. Лучше расскажи, что было-то? Вы вчера переспали? — Девушка состроила глазки, качнувшись бедрами в мою сторону, а я жутко раскраснелась.       — Нет! Что ты такое говоришь… — Убедившись, что поблизости никого не было, перевела взгляд снова на подругу.       — Ой, да ладно тебе, святоша. Признавайся. Во все-е-ех подробностях.       — Я серьезно. Мы только поцеловались вчера впервые.       — Ну, значит, это ваш следующий шаг.       Я не сразу нашла, что ответить Джинни. Меня заставили задуматься сказанные ею слова.       — А не слишком быстро? — я ошеломленно взглянула на подругу.       — Он как-то намекал тебе?       — Нет.       Вдруг всплыла его утренняя фраза в голове: «…Если только одни касания и поцелуй творят со мной такое, боюсь представить что будет в более интимной обстановке…»       — Или да?..       — У-у-у, так это же отлично, т/и! Значит, он готов перейти на следующую ступень.       Почему рыжая сделала такой вывод, да и что в принципе она имела в виду под «следующей ступенью» я не знала.       — Думаешь? — я недоверчиво покосилась на Джинни. С кухни донесся какой-то громкий звук и мы обе дернулись.       — Конечно.       — Ну не знаю, как-то быстро это, не находишь? Мне кажется, рано ещё даже думать об этом.       — Это лишь вопрос времени, дорогая. Природа всё сама сделает. — Она ухмыльнулась мне и я не сдержала застенчивую улыбку, прикусив губу при этом.       — Так, тигрица, возьми себя в руки, — Я положила ей руку на плечо. — Идем, нужно закончить с уборкой.       Когда мы вернулись на кухню, нас встретила Молли, которая вешала желтое кухонное полотенце на крючок.       — Девочки, я всё сделала, не волнуйтесь. Идите отдыхайте в гостиную, там как раз самое интересное, — Та с восторгом кивнула нам и развернулась спиной, продолжая заниматься своими делами.       Я вопросительно глянула на Джинни.       — Это она о подарках.       — А-а-а, ну с этим соглашусь. Самая интересная часть Рождества.       — И да, Джинни, детка, как закончат, переодень их, я забираю всех детей и еду в гости к тетушке. — сказала миссис Уизли, уже не оборачиваясь.       — Ты забираешь всех? — удивилась моя подруга.       — Ну кроме малютки Лили, дорогая. Ты же знаешь, будь она постарше, я бы с радостью…       — Знаю, ма, конечно. Вам с ней не управиться с папой.       — Ну с вами же как-то справлялись, — Женщина рассмеялась, отмахнувшись.       Мы зашли в гостиную и застали всех детей за срыванием обертки с подарков. Все искренне радовались и даже не столько самим подаркам, сколько вниманию и атмосфере, витающим в воздухе.       Я получила от Джинни темное роскошное вечернее платье с вложенной запиской:

В нём ты будешь блистать!

Для любимой звездочки от Джинни

      Гарри подарил мне прекраснейший телескоп самой новой модели. Он приближал всё настолько, что можно было сосчитать кратеры на Луне. В нём тоже лежала маленькая записка:

Пусть ночное небо всегда напоминаете тебе не об одиночестве, а о том, как велик и необъятен мир.

      Я сразу поняла, что подарок Поттер приобрел после нашего вчерашнего разговора. Но как он успел? Это он оставил в секрете, ничего не ответив и лишь загадочно улыбнувшись.       Рон и Гермиона подарили мне внушающих размеров стопку книг, подобранных лично под меня: вероятнее, Гермиона выбирала, а Рон согласился с ней. Все книги мне внешне очень понравились, а некоторые даже были в моем списке для чтения. Никакой записки не прилагалось.       Молли торжественно вручила мне целый набор: вязанный именной свитер (уже пятый в мою коллекцию, все в разных расцветках), теплый шерстяной шарф под цвет свитера и пара теплых носков. Ещё там были фирменные пышки, шоколадное печенье от Молли, и прочие домашние сладости, которыми я планировала лакомиться вместе с чаем с молоком по приезду домой.       Самое же сладкое я оставила напоследок: Джордж протянул лично мне в руки маленькую коробочку, обернутую крафтовой бумагой и туго перевязанную красивой пышной лентой.       — Что там? — заинтересованно спросила я, аккуратно потрусив и прощупав сверток. Это никак не помогло мне понять, что там было.       — Ты портишь весь смысл подарков, — рассмеялся высокий, потирая подбородок. — Открой и узнаешь.       Я фыркнула в ответ и потянула за ленту, развязывая бант. Разорвав бумагу, пару секунд так и не решалась открыть коробку: было страшно от мысли о том, что же там могло быть. Страшно волнительно и жутко интересно.       — Ну же, открывай. Там не рой пчел, — Он расплылся в мимолетной улыбке. — Наверное.       — Наверное? — шутливо изобразила испуг я.       Сняв крышку коробки, я сосредоточила взгляд на содержимом. А точнее — на его отсутствии. Коробочка была абсолютно пустой.       — Тут ничего нет, — Я подняла глаза на рыжего и встретилась с его ухмылкой. Тогда же и поняла, что это было спланировано.       — Верно. Потому что твой подарок здесь, — Он протянул мне два кулачка, чтобы я выбрала один из них. — В какой руке, как думаешь?       Я вдруг задумалась. Что-то мне подсказало внутри, что в его левой руке было что-то не мое, и поэтому я ткнула правый кулачок.       — Фух, — облегченно выдохнул тот. — Хорошо, что не пришлось переигрывать. Подарок-то один. — Уизли засмеялся, раскрывая правую ладонь и протягивая мне какую-то немного смятую сложенную вдвое бумажку.       — Что это? — спросила я, не успев раскрыть и прочитать. Но я увидела всё прежде, чем он открыл рот. — Это билеты на поезд до Брайтона. Но что это значит?       — Помнишь, мы говорили о местах, где бы каждый хотел жить?       Я кивнула. Я очень хорошо помнила этот разговор, так как он состоялся в день похорон родителей. И это просто не могло не отпечататься в моей памяти.       — Тогда ты сказала, что жила бы у моря. Я это запомнил и захотел свозить тебя туда. Даже вот, магловские билеты купил.       У меня отняло дар речи. Я была в полном шоке по нескольким причинам: Джордж помнит то, что я ему рассказываю; он не поленился и купил билеты у маглов, за магловские деньги, разузнал об этом всём ради меня; мы поедем вместе куда-то. Впервые будем вдвоем куда-то ехать, как пара. Разве могут быть такие совпадения? Мне сильно хотелось расплакаться.       — Если тебе не нравится Брайтон, я могу поменять билеты и поедем, куда скажешь, просто я…       Я оборвала его слова тем, что резко крепко обняла Джорджа, всеми силами стараясь не разрыдаться на глазах у всех. Я была безумно счастлива. И это счастье я бы ни с чем не спутала.       — Не нужно ничего менять, — Я отстранилась от него так же резко, как прильнула, отчего он не сразу захотел выпускать меня из своих рук. — Спасибо, это замечательный подарок. Я буду счастлива съездить туда с тобой.       Стало душно от своих же слов.       Уизли тоже выглядел счастливым, кончики его ушей едва заметно покраснели. Точнее, уха, кончик уха… На щеках тоже проявился легкий румянец.       — Лучшее Рождество. — прошептал тот, рассматривая меня словно заново, с новой стороны. Мне хотелось улыбаться от его улыбки, этот момент я хотела бы растянуть, как можно дольше, ибо он делал меня счастливее. Джордж Уизли делал меня счастливее. Хотелось иметь при себе устройство, что могло бы запоминать такие моменты и потом их проектировать, позволяя мне снова окунуться во всю эту атмосферу, снова почувствовать любовь во всех уголках своего тела. Я точно знала: каждая, без исключения, клеточка во мне любила его, желала и знала его, как никого до или после. Такие чувства просто невозможно подделать.       Ко мне со спины подошел мистер Уизли, немного похлопав по плечу и поздравив обоих с Рождеством, обратился к сыну:       — Я украду её у тебя ненадолго?       — Конечно. Т/и, буду ждать тебя здесь, открою твой подарок, когда вернешься.       Я кивнула, окинув комнату беглым взглядом.       Мы с Артуром направились к кухне, а затем к входной двери. Я последовала его примеру: обулась, накинула куртку на плечи и мы вместе вышли наружу.       Хотелось спросить его, куда и зачем мы идем, но я так и не решилась произнести это вслух. Увидев, что мы направляемся к сараю, который он называл «своей мастерской», я подумала, что, вероятнее всего, нужно будет ему с чем-то помочь. Такое уже бывало прежде, так что мне было не в новинку. Я любила время от времени приходить сюда и исчезать из того вихря событий, что творились в доме постоянно. Кажется, сам мистер Уизли разделял мои интересы. Он в свое время научил меня играть в волшебные шахматы; как пользоваться стандартными инструментами волшебника; как ухаживать за своей метлой и какой лучше лак для полировки использовать; показал пару забавных, но бесполезных заклинаний, которые ему когда-то показал его отец; и много чего другого.       Мы прошли несколько рядов стеллажей, битком набитых магловскими вещами, которые, кажется, уже изжили своё: помятые шарики для пинг-понга, сгоревший фен для волос, перепачканные баночки с краской, очень много каких-то деталей, новых и ржавых. Глаза разбегались при виде такого обилия, поэтому зацепиться на чем-то конкретном было просто невозможно. Для мистера Уизли все эти вещи, даже поломанные и неисправные, имели свою определенную ценность. Он частенько любил спрашивать меня за столом, для чего была предназначена та или иная диковинка маглов. Вряд-ли он запоминал всё то, что я говорила, но каждый раз удивлялся, как ребенок. И без умолку повторял: «Так вот оно, зачем! Я даже и не думал».       — Присаживайся, — предложил мужчина, сев на табурет напротив. Над нами сверкали разноцветные гирлянды, работающие от магии, а не от электричества.       — Вам нужно с чем-то помочь? — Я присела, аккуратно обойдя лейку с водой и какой-то огромный белый мешок.       — Не совсем, — Он мимолетно улыбнулся. — У меня есть кое-что для тебя.       И Артур оставил меня в одиночестве разглядывать все окружающие меня вещи, позже вернулся со среднего размера свертком в руках. Только вот улыбка была у него теперь иная.       — Считай это подарком на Рождество. Я должен был отдать его раньше, но… — Мужчина сделал паузу, чтобы прочистить горло. Поджав губы, он продолжил. — Вот, как-то само получилось, что…       — Что это?       — Это от твоих родителей. Они забыли это однажды, когда оставались у нас на ночь. Тогда они были в постоянных разъездах, насколько я помню, — Потерев затылок Артур сменил позу на более удобную, сложив руки в замок на коленях. — И так и не забрали. Это предназначалось тебе ещё много лет назад.       — Но почему вы решили отдать это именно сейчас?       С минуту он молчал, сверяя время на часах. Неспешный ход стрелок на циферблате расходился эхом по всему помещению.       — На всё были свои причины, т/и. Я, если честно, даже думал, что он потерялся. Сомневался, что ещё увижу его. Но эта вещь сама нашла меня вчера вечером, когда я проводил пересчет этих… как же. Светятся, их надо вкручивать?       — Лампочки, — едва слышно произнесла я в пустоту белых стен.       — Верно, лампочки, — обрадовался Артур. — Но сейчас не об этом. Я к чему вел? Это всё явно не случайно, так и должно было произойти.       Я молча кивнула в ответ, проверив сверток на предмет каких-либо сведений: но там не было никаких подписей или чего-то схожего.       — Ну, тогда возвращайся в дом ко всем. Я прекрасно понимаю, почему ты не открыла его сразу.       На глазах появились слезы. Но этого было слишком мало, чтобы расплакаться прямо сейчас.       — Спасибо, мистер Уизли.       — Артур, просто Артур, дорогая.       Внутри меня заиграли давние чувства: отец семейства Уизли всегда относился ко мне с добротой и уважением, я отчетливо помню, как в детстве он полностью заменял мне отца, когда я гостевала у них. Артур вел себя со мной так, словно я — восьмая Уизли. И это сейчас ранило мою душу ещё сильнее.       Совсем не помню, как возвращалась в дом, но в гостиной со мной буквально столкнулась Джинни:       — Джордж напялил твой подарок, иди взгляни. Это просто умора.       Словно пребывая в каком-то тумане, я сжав сверток от родителей подмышкой, пошла, куда меня вела моя подруга.       — Т/и! — воскликнул Джордж, обернувшись. — Тебя так долго не было, что я не сдержался и открыл твой подарок. Как тебе?       Я подняла глаза на него: подаренный мной синий костюм очень ему шел, делал его немного старше и серьезнее, чем он был на самом деле. А галстук, который я, ко всему прочему, выбирала около двух часов, просто идеально сочетался с цветом ткани костюма.       — Красиво, — едва выдавила я, даже не постаравшись улыбнуться.       — Это что, какой-то намек? — Джордж немного наклонился к моему уху и проговорил тихим соблазнительным тоном. — Тебе так нравятся мужчины в костюмах?       Я не ответила. Не смогла. Ком в горле не позволял звуку вырваться наружу, а глаза уже снова начинали слезиться.       Рыжий взглянул в мои глаза более внимательно и тут же ужаснулся.       — Ты в порядке?       — Да… всё хорошо, Джордж. Мне нужно наверх, прости.       Не ожидая ответа, я быстро развернулась спиной и поднялась по лестнице. Зайдя в комнату, выругалась вслух и начала тереть глаза.       В комнату следом зашла Джинни. По её лицу было всё ясно: я жутко напугала и её и Джорджа только что и теперь она ждет от меня хоть каких-то объяснений.       — Т/и?       Я подняла голову на её встревоженный голос.       — Что случилось? Ты расстроена.       Я всё так же сжимала сверток в своих руках. И всё так же не хотела и не могла ни с кем говорить.       — Что это? — Теперь её пристальный взгляд был сосредоточен на неизвестном для неё предмете в моих руках.       — Это от моих… от моих родителей, — Я снова посмотрела на подарок. С ужасом, горечью и злобой. — Твой папа отдал только что.       — Не хочешь открывать?       Подруга осторожно подошла ко мне впритык, обеспокоенная, как никогда прежде. Каждое свое движение она делала аккуратно, всеми силами стараясь не напугать.       Конечно я хотела его открыть. Мне было страшно от того, что там могло быть, ибо я четко понимала: это меня сильно расстроит. Добьет окончательно и тогда я точно не смогу хорошо провести время с друзьями.       — Не знаю. Хочу, но сомневаюсь, что готова.       — Мне очень жаль, дорогая. Если бы я могла, сделала бы всё, чтобы сейчас увидеть твою улыбку. Что я могу сделать для тебя?       — В этом и дело, Джинни. Никто не может этого изменить, и в глубине души я это прекрасно понимаю. Знаю, что вы все хотите помочь и поддержать, но просто не знаете, как. И я не знаю…       Не взирая на все мои попытки оттолкнуть подругу (я имела исключительно положительные мотивы), она только ещё больше потеплела ко мне, подошла и медленно приобняла. Словно не видела все эти выпирающие шипы, что так и наровили кого-нибудь больно ранить.       — Иди сюда. Давай так: ты оставишь его здесь, мы спустимся вниз и проводим маму с папой. Потом все дружно напьёмся и будем до ночи творить всякие глупости, о которых обязательно пожалеем утром.       — Хорошо, — спокойно шепнула ей я.       Я крепко обняла в ответ рыжую, ощущая, как слезы напористо просятся наружу. Но я сдержалась из последних сил и, спокойно выдохнув, полностью вернула себе самообладание.       Мы так и поступили, как предложила Джинни: Артур и Молли собрали всех своих внуков и по очереди трансгрессировали из семейного камина; спустя около часа, как они ушли, дом наполнился ароматом пряного глинтвейна на плите и громкими оживлёнными разговорами. Оставалось только уложить Лили спать и наложить на комнату заклинание тишины, чтобы ее не разбудили наши пьяные громкие вопли.       Я отправилась наверх вместе с Джинни, собираясь впервые подержать малышку на руках. И это было самое захватывающее и страшное событие за последнее время: девочка была такой крошечной и беззащитной, что я боялась сделать лишнее движение, сильно её сжать и всё в том же духе. Маленькие светлые глазки смотрели на меня с интересом, изучали.       — Кто тут у нас самая очаровательная и красивая малышка свете? — спросила шепотом я, наконец ощутив уверенность в том, что правильно её держу.       Казалось, Лили всё понимает, но ничего не может сказать мне в ответ и просто любопытно хлопает ресничками, издает различные детские звуки и хватает ручками мои волосы. Всё это было для меня в новинку, ведь сестер или братьев у меня никогда не было (не считая, конечно же, семьи Уизли, они все были мне родными). Внутри стало так тепло, что хотелось зацеловать кроху, но я тут же усмирила свой пыл, когда малышка вдруг начала плакать и кричать, я отдала её обратно в руки матери. Кажется, Джинни прекрасно знала, что нужно её ребенку по одному лишь взгляду: та сразу же утихла, радуясь что мама рядом.       После мы спустились вниз к ребятам, там уже вовсю шел процесс подготовки: Гермиона ушла с Роном за алкоголем и закусками, Гарри с Джорджем сидели на диванах и что-то активно обсуждали, жестикулируя и немного повышая голос. Когда мы с Джинни оказались в их поле зрения, парни незамедлительно переключили всё своё внимание на нас и умолкли. Мне показалось, что в их споре (если он конечно у них был) победил Гарри, потому что в отличии от притихшего и словно без настроения Джорджа, Поттер выглядел довольным собой и жизнью в целом.       — Что делаешь? — поинтересовалась я, глядя на хмурого Уизли. В своих руках тот держал небольшую покрытую пленкой коробку с новеньким телефоном, но рыжий просто её разглядывал, так и не решаясь открыть. Немного покрутив предмет в руках, взглянул на меня и улыбнулся. Былая тень хмурого настроения исчезла, словно сразу после моего вопроса.       — Джинни мне втюхала эту бесполезную вещь, — Ухмылка притаилась в уголках его рта.       — Я вообще-то всё слышу! — рассмеялась та, кинув в брата подушкой. — Признай, Джорджи, ты просто не знаешь, как его открыть.       По взгляду рыжего стало ясно, что его сестра попала в точку. Но ему естественно не хотелось этого признавать. Хоть эта эмоция и продлилась всего секунду, но мне этого хватило, чтобы всё понять.       — Давай, я тебе помогу, — Я аккуратно протянула руку к коробке.       После нескольких проделанных мною махинаций телефон включился и я объяснила Джорджу такие базовые вещи, как разблокировка телефона, как нужно звонить и писать сообщения кому-то.       — Вот, я вбила тебе свой номер, так что если что — нажимай вот здесь. Видишь?       — Мгм, — довольно промычал Уизли мне в ответ.— Спасибо, т/и.       — Да не за что.       После мы немного сменили обстановку: в гостиной сдвинули два больших дивана, увеличили стол при помощи магии, на кухне расставили много пустых стаканов и подготовили закуски к алкоголю из того, что лежало в холодильнике. Также Гарри нашел хорошую станцию на радио, песни на которой отлично подходили для нашей сегодняшней пьянки. Под эти песни хотелось сидеть вместе с друзьями и делиться улыбками.       Никогда в жизни я не хотела так сильно напиться, как сегодня. Это было жизненно необходимо: отключить свою голову хоть на один вечер, дать волю чувствам. Так хотелось не думать о том, что же было в том чертовом свертке, я хотела думать только о Джордже, о моих друзьях, о том, как отлично мы с ним проведем время в Брайтоне, что бы там не случилось. Я хочу отвлечься от всего, что так меня тревожит и не дает расслабиться всё это время. Как же сильно я этого хочу…       Как только в дом вернулись Рон с Гермионой, а вместе с ними алкоголь и всякая гадость в виде фастфуда из забегаловки поблизости, — я начала действовать по своему коварному плану, о котором больше никто даже и не догадывался. Пила я быстро и начала сразу с огневиски. Опьянение накатывало постепенно: сперва я заметила, как мой всегда трезвый и привыкший к постоянному анализу разум дал слабину, появился легкий туман, затем и тело мое расслабилось, движения казались такими легкими и плавными. Хотелось танцевать и подпевать песням на радио, хоть я совсем не знала их слов и прежде никогда не слышала.       Все в гостиной, кроме Гермионы, были примерно в таком же состоянии, даже сам Джордж. Изредка он поглядывал на меня с легким подозрением, но после третьего стакана огневиски я вовсе перестала обращать на это внимание. Было плевать что он думал, хотелось только быть близко к нему. Намного ближе, чем сейчас.       Я довольно быстро перестала считать, сколько пью, и в какой-то момент даже не заметила, как мне стало необычайно весело. Кажется, такая смена настроения немного удивила моих друзей, но на мысли об этом не было ни сил, ни времени, ни желания. В один из таких веселых моментов мне показалось малым танцевать с Джорджем, захотелось, чтобы всем здесь было так же весело и хорошо, как мне. И я нашла свою цель: скучающий и ничего не подозревающий Рон смотрел на нас со стороны, будто осуждая, но в глубине души он явно тоже хотел хорошо оттянуться. Мне так казалось.       — Гермиона, дорогая, ничего если я потанцую с твоим ненаглядным? — Я вытанцовывала в такт музыке, делая вид, что совсем не замечаю, как пару раз пропустила нужный ритм. Дыхание сбили непрекращаемые танцы и сейчас я дала себе немного времени надышаться перед последующим раундом.       — Нет-нет, конечно же, т/и! Идите, повеселитесь, — Девушка улыбнулась, отпивая апельсиновый сок из высокого бокала. — Иди, Рон. Всё в порядке. Ты не должен из-за меня лишаться всего веселья.       — Майни, мне нравится быть с тобой, и мне совсем не в тягость…       — И слышать не желаю, — Гермиона приподняла указательный пальчик, делая второй глоток своего напитка. — Иди.       И я увлекла второго рыжего Уизли в свой пьяный отчаянный танец, хаотичный и скорее потешный, чем впечатляющий.       — Веселишься, да, т/и? — улыбнулся Рон, перекрикнув музыку. К слову, двигался он очень даже неплохо. Я не видела его танцев ещё с четвертого курса, тогда он был скромным и даже неуклюжим. Сейчас же двигался намного увереннее, у него даже был какой-то собственный стиль. Я невольно задумалась: «Если это так женитьба влияет на людей, может и самой пора обзавестись мужем?».       — Ещё бы не веселилась. Я что, зря столько выпила? — Я рассмеялась и добила залпом огневиски. Сбилась со счета, который уже был.       — Не хватит ли? — слегка взволнованно произнес Рон, наклонившись чуть ближе, чтобы я точно расслышала. — Ты уже и так веселая.       — Не достаточно! — отнекивалась я, сделав пару покачивающих движений бедрами. К этому времени я уже успела выдохнуться и нужно было срочно сделать передышку. Хоть немножко. — Я схожу за напитками. Тебе взять что-нибудь?       — Идём вместе, — предложил тот, словно танцы всё это время были для него лишь пустой тратой. Мы прошли на кухню к нашему столику-мини бару. Я схватила два стакана с огневиски и протянула один Уизли.       — За семью Уизли! — произнесла я, наблюдая за довольной и гордой улыбкой Рона после моих слов. Я отпила немного огневиски. Во рту разлился приятный терпковатый привкус алкоголя.       — Скажи, в чем реальная причина твоего алкотура сегодня? — Рыжий тоже сделал глоток из стакана и внимательно уставился на меня.       Я сузила глаза, фокусируясь на своём собеседнике. Было легкое ощущение, словно он знал что-то то, чего не знала я.       — Что?       — Ты не ради веселья напилась, это уж точно. Так что же тебя так сильно напугало? Ну, или расстроило?       Впервые после очередного стакана огневиски я задумалась и четко вспомнила, почему до этого была в ужасном настроении: подарок от родителей. Только теперь к этому ужасному ощущению в грудной клетке добавилось какое-то осуждение. Связанное с моим желанием напиться. Правильно ли я поступаю, желая забыть об этом? Да и вообще, разве не глупо я поступаю, убегая от своих проблем, а не встречаясь с ними лицом к лицу.       Я, кажется, даже слегка протрезвела, ведь вся прежняя моя веселость резко отошла на второй план. Нужно было что-то отвечать, потому как мой собеседник всё ещё ждал ответа и уже начинал беспокоиться.       — Я кое-что расскажу, но по секрету, хорошо? — Я отставила свой напиток обратно на столик, вытерла остаток огневиски с губ и заговорщически взглянула на Рона.       — Да. Конечно.       — Только не говори никому.       — Конечно, я хорошо храню секреты, т/и.       Меня заставило улыбнуться это предложение, так как я четко помнила: все секреты, что знал Рон, знали Гарри и Гермиона.       — Хорошо. В общем, я просто очень волнуюсь, когда рядом с твоим братом. Раньше было намного легче, ведь я четко понимала, кто мы друг другу. Но сейчас… Всё так сложно. Я испытываю к нему множество чувств. Мне просто нужно было слегка расслабиться, понимаешь? Поддаться интуиции.       — Кажется да, — ответил тот. — Но вы же встречаетесь, да?       — Да, — Я почувствовала, как к щекам прилила кровь. — В тот вечер, когда мы оба исчезли ненадолго мы…       — Ненадолго? — возмутился Рон. — Да вы даже не вернулись!       — Ну да, — смеясь, согласилась я. — Мы пришли уже, когда вы все спали. В общем, тогда мы с ним впервые стали близки, поцеловались.       Одно мгновенье рыжий думал над моими словами, пытаясь уловить саму суть.       — Тогда не понимаю, зачем тебе пить, если всё уже произошло?       — Не всё… — я вдруг утихла и опустила взгляд в пол. Эти слова вырвались даже быстрее, чем я успела подумать. Когда же я уставилась на друга, заметила смену реакции: он покраснел, глаза немного расширились и во взгляде читалось абсолютное непонимание.       — Я не это имел в виду, т/и.       Я достаточно громко рассмеялась в ответ.       — Прости, это я глупость ляпнула. Наверное действительно хватит огневиски, — Я снова отставила бокал с остатками алкоголя и зарекаясь пить сегодня.       — Я рад, что вы вместе, — Рон выглядел серьёзно и гордо. Это прибавляло волнения.       — Но почему?       — Да потому, что вас тянет друг к другу. Что бы не произошло, было всегда в вас что-то такое, что непременно сблизило бы вас даже после самой ужасной ссоры. Ты только вспомни, как я вас мирил на третьем курсе.       Я улыбнулась от теплых чувств и воспоминаний, разлившихся внутри. Мысли мешались в моей глупой пьяной голове.       — Спасибо, Рон.       — И если ты правда волнуешься, перед тем, что… должно там у вас произойти, то… тебе действительно нужно расслабиться. И довериться себе.       Слова давались Уизли с трудом, было видно, что неловкость в нем брала верх от незнания, как со мной обсуждать подобные темы. Да и мне было не совсем комфортно. Это как говорить о первом сексе со своим братом. Может для кого-то это было нормой, но мне было странно от подобных мыслей.       — Спасибо, правда.       — Ну что, идём к ребятам? — Из гостиной донесся звук разбитого стекла. — Боюсь, Майни не управиться без нас с этими выпивохами.       Мы вернулись к компании и вечер для меня продолжился совершенно в иных красках: я больше не пила, чисто для вида держала в руке стакан с каким-то спиртным, что мне налил Джордж. Мне даже не хотелось пить. Совсем. Теперь я чувствовала себя именно так, словно моё место было здесь, рядом со всеми. И нет нужды в алкоголе, когда меня окружает моя семья.       Увидев, что я не пью, кажется, Джордж сам заметно повеселел. Он успокоился и не упрекал больше одним лишь своим взглядом. Как раз, когда я стояла рядом с ним и общалась о чём-то обычном, Джинни, не заметив меня за своей спиной, врезалась, попутно пролив пунш на мой свитер.       — Твою мать! Т/и, боже, прости, я совсем не смотрю, куда иду, — Подруга выглядела веселой из-за выпитого алкоголя, но сейчас на её лице вырисовалась вина.       — Всё в порядке, — улыбнулась я, схватив со стола салфетки. Но та выхватила их у меня и настойчиво начала промакивать впитавшую алкоголь ткань, всё больше втирая его. Это была просто катастрофа.       — Джинни, всё нормально, — повторила я уже более прямым тоном, взяла её руки и глянула прямо в глаза. — Дырку протрешь с такими усилиями.       — Мне жутко стыдно, т/и…       — Ничего. Это ведь просто одежда, верно? Пойду наверх и переоденусь.       — Ещё раз прости.       — Ещё раз извинишься — точно обижусь.       Она умолкла и кивнула, а я поднялась по лестнице в комнату Джорджа. Я сняла с себя запачканный свитер и кинула на пустой деревянный стул у письменного столика. Оставшись в одном белье (не считая штанов и обуви) я быстро оглянула его шкаф. Там я нашла пару вещей, приглянувшихся мне, и надела одну из его любимых кофт. Помню, как именно в ней он любил ходить очень давно, ещё во времена нашей юности. Вещь пахла сыростью шкафа, хвойным лесом, мокрой землей, костром и немного его одеколоном. Довольно странное сочетание.       Подойдя к двери, ведущей к выходу из комнаты, остановилась в дверном проеме и застыла. Одна маленькая но очень навязчивая мысль стала сверлить мой мозг и я поддалась ей. Я подошла к письменному столу, взяла сверток, подаренный родителями, и аккуратно присела на край кровати Джорджа.       Головой я понимала, что не хочу и совсем не готова открывать подарок, но руки непослушно потянулись и спешно разорвали оберточную бумагу, что уже была помятой и потертой от долгого времени хранения. Я даже приблизительно не знаю, сколько лет она пролежала здесь.       Волнение било фонтаном, я не знала, чего ожидать.       Избавившись от бумаги, я увидела перед собой лист пергамента, сложенный в несколько раз, и небольшого размера деревянную коробочку. Сначала я открыла лист, это оказалось письмом. Моментально меня накрыл испуг: увидев красивый мамин почерк, я почувствовала что-то режущее внутри. Я закрыла письмо, не осмелившись его прочесть, и отложила в сторону. Взяла в руки деревянную шкатулку, провела большим пальцем по резьбе и, затаив дыхание, открыла. Сразу же зазвучала красивая тихая мелодия, меня пронзала волна воспоминаний о том, как мы с родителями впервые пошли на балет: мне очень понравилась композиция из Лебединого озера, около недели я всем рассказывала, какая она гениальная, и что каждый должен её услышать, если этого ещё не сделал. Я была просто одержима ею.       Как я только могла забыть о таком? Это было так давно, что воспоминание уже начало пылиться внутри моей головы, как забытая кем-то книга на полке библиотеки. Как же хрупка наша память.       Фигурка внутри шкатулки была заколдованна: миниатюрная балерина в пачке и пуантах исполняла фрагмент из балета, её движения завораживали и были ни чуть не хуже, чем у настоящих танцовщиц, тех, что я как заворожённая наблюдала тогда в детстве.       Сердце снова больно кольнуло и я потянулась за письмом. Малышка, т/и

Мы с папой немного задерживаемся и не сможем приехать к Рождеству. Ты останешься у бабушки с дедушкой ненадолго. Надеюсь, хотя бы подарок доедет к тебе вовремя. Тебе так понравилось Лебединое озеро, что, как только я увидела эту шкатулку на полке магазинов, совершенно забыла, зачем туда приходила, потратила все деньги, что у меня были. Солнышко, мы очень тебя любим и скучаем! Целую это письмо и конверт и передаю этот поцелуйчик для тебя. Обещаю, следующее Рождество мы проведем вместе с папой, мы купим тебе сто, нет, тысячу подарков! Наша маленькая девочка, наш лучик, с Рождеством! Обними бабушку и дедушку за нас. Скоро вернемся к тебе и заобнимаем, сильно-сильно! Мы едем домой, к тебе. Не успеешь оглянуться, как мы уже будем рядышком с тобой, сидеть и пить какао с зефирками.

Мама и папа

      Я до последнего сдерживала слезы, ком в горле был именно той гранью, моим маленьким якорем, не позволяющим океану, бушующему внутри, вырваться наружу. Но всё это полетело к черту, когда я вновь пробежалась глазами по строчке, что и без того отпечаталась в моей памяти: «…Мы едем домой, к тебе. Не успеешь оглянуться, как мы уже будем рядышком с тобой, сидеть и пить какао с зефирками…». Снова и снова, перечитывая конкретно эти слова, мне становилось плохо от осознания того, что они уже никогда не приедут.       Хотелось выпить. Жутко хотелось залить в себя литр алкоголя, да хоть десять литров, только чтобы потушить этот огонь, поднимающийся внутри. Что-то явно плохое происходило: защемило в грудной клетке, я не хотела верить тому, что сейчас происходило. Они не вернутся. Больше никогда не вернутся ко мне. В письме родители пишут, как сильно любят меня. Но все эти слова о том, что скоро мы будем вместе, что вот-вот я их увижу… Это всё ложь. Проклятая ложь, что никак не покинет мою голову.       Я так трезва. Слишком трезва, чтобы не думать ни о чем. Где алкоголь? Где весь чертов алкоголь?!       Я обессилено опустила лицо в ладони, дышать было трудно, в легких не хватало воздуха. Каждый раз, как я делала глубокий вдох, сразу же выдыхала, нос пекло от того, как активно я вдыхала через него воздух. Нужно было срочно что-то с этим делать. Мало-помалу у меня начиналась паническая атака, плавно но верно переходящая в истерику, в таком состоянии я вполне могла натворить что-нибудь ужасное и непоправимое.       — Один… — Делаю глубокий вдох. — …два, три… четыре, — Выдох, снова глубокий вдох. — …пять, шесть, семь…       Я следовала всем приемам, что обычно мне помогали, но в этот раз успокоиться казалось намного труднее обычного. Это как проснуться после ужасного кошмара, вот только этот ужасный кошмар — моя жизнь. И ничего не поменяется. Стоит уже наконец-то признать, смириться.       — Т/и, ты там в порядке? Как-то долго ты…       В комнату неожиданно для меня зашла Джинни, и увидев меня, она буквально бросилась ко мне в колени. Сквозь ткань своих штанов я ощутила, как она сильно сжала мое колено, а затем отпустила.       — Что случилось? Почему ты… плачешь, т/и?       — Не нужно… — тяжело выдохнула я, быстро вытирая слезы и растекшуюся под глазами тушь. — Не спрашивай. Про…шу. Не… сейчас, — Я резко вдохнула носом воздух комнаты, из-за того, что я плакала нос совсем забился. Мои неконтролируемые всхлипы разбавляли тишину темной комнаты Джорджа.       — Всё, что угодно. Что я могу сделать для тебя? — Теперь же девушка выглядела грустнее обычного. Она крепко сжимала мою ладонь, мокрую от слёз.       — Алкоголь.       — Что? — переспросила Джинни, не расслышав меня.       — Принеси алкоголь, Джинни. Ничего не спрашивай. Просто принеси мне что-нибудь… пожалуйста…       Он тут же встала, и, лишь на секунду задержавшись взглядом на мне, вышла из комнаты и заперла за собой дверь. Спустя какое-то время Уизли вернулась с половиной бутылки огневиски и с немного виноватым лицом.       — Это всё, что осталось, поэтому… Вот…       Рыжая протянула мне стеклянный холодный сосуд в руки, затем сложила ладони в замок, словно совсем не зная, что ей теперь делать. Стоило ли ей настоять и остаться? Или же лучше уйти и оставить меня в покое? Ответов на эти вопросы не знала и я сама.       — Спасибо, — горько поблагодарила я, сжимая горлышко огневиски.       Я сразу открыла и выпила из горла, столько глотков, сколько смогла. Пока не поперхнулась и не начала кашлять от жжения в глотке. Вкус был невыносимо ужасным, прожигало горло, щеки. Напиток сильно горчил в таких количествах, я тут же поморщилась.       Всё это время подруга не сводила с меня глаз, аккуратно поглаживая по колену. Всё, что она могла сделать — это просто быть рядом. Быть собой, той Джинни Уизли, что всегда меня поддерживала и проживала все дерьмовые моменты моей жизни. Хоть их было и не много, но я точно знаю, что не будь её рядом — я была бы совершенно другим человеком. Да и была ли бы вообще? Кто знает.       — Иди, — выдохнула я, вытерев свободной рукой губы от стекающих капель огневиски.       — Что?       — Иди вниз, к ребятам. Не говори им ничего. Если спросят, придумай что-то, скажи, что я хочу спать, что очень устала.       — Но… как же… ты здесь одна и… — начала тараторить моя подруга.       — Всё будет в порядке, Джинни. Ничего я с собой не сделаю. Просто хочу сейчас побыть одна.       — Ты уверенна? Прошу тебя, только не закрывайся в себе.       — Да, я так хочу.       Было тяжело отвергать помощь моей самой близкой подруги, видеть, как она сильно хочет помочь, но просто не знает, как пробить мною возведенные стены. Мою непробиваемую броню, сотканную из всей той боли, что я храню глубоко внутри.       — Хорошо.       Она тяжело выдохнула, напоследок глянула на меня и погладила по голове, нежно, как сестру. Я слабо улыбнулась, а она ответила мне примерно такой же вымученной улыбкой. Когда Джинни вышла из комнаты я снова отпила большой глоток огневиски. И ещё один. И ещё. До тех пор, пока мне не стало противно и я не отставила бутылку в сторону, откашливаясь и скуля от горечи во рту. Каждый раз, когда я была готова, я снова пила. Пока не выпила всё до последней капли, пока эта чертова бутылка не стала такой же опустошенной, как и я сейчас.       Я была рада, что мне больше не нужно себя заставлять пить эту дрянь, но помимо этого мне было жаль, что теперь нечем себя занять. Мои движения ощущались более замедленно, чем до этого. Когда я попыталась резко встать, чуть не упала на пол, но вовремя схватилась за край тумбочки и устояла на ногах. Я громко рассмеялась вслух и услышала голос позади:       — Напилась, дурёха?       Прежняя улыбка моментально сошла с лица, когда я вспомнила, чей это был голос.       — Фред? Это ты?       — А кто ещё? Ты что, сама это всё осушила?       Я перевела взгляд на место у кровати, где стояло несколько пустых бутылок. «Странно», — подумала я, — «ведь ещё только недавно я четко помнила, что там была только одна».       — Что ты здесь делаешь? — немного резко спросила я, пытаясь сфокусировать взгляд на нем, но всё было так размыто.       — Это ты что делаешь здесь? Такая пьяная и доступная?       — Фу, — выдохнула я, улыбнувшись. — Не шути так, хватит.       Я услышала, как парень медленно подошел ко мне и положил руку на плечо. Мне будто сразу стало тяжелее стоять.       — Что с тобой происходит? — Его тон был не таким, как обычно. Что-то точно было не как прежде, оно переменилось в нем и теперь мне было довольно трудно понять, как правильно себя вести с его новой версией.       — А тебе-то что? Я думала, ты меня недолюбливаешь.       — Ты дорога моему глупому братцу, так что это в моих интересах, знать, если с тобой что-то не так.       Я была ошарашена. И совершенно ничего не понимала.       — Скажи, ты реальный? Или ты лишь плот моего воображения?       — Мне льстит, что ты обо мне думаешь, когда пьяная, — Уизли ухмыльнулся. — А сама как думаешь?       — Я думаю, что хочу сейчас потанцевать.       Рыжий нахмурился, не переставая улыбаться. Его и правда удивило то, что я сказала.       — Что ты хмуришься? Просто порыв у меня такой. Я пьяная, мне можно.       В ответ я услышала его смешок, короткий и насмехающийся. Или даже соболезнующий.       — А так, как ты сейчас здесь единственный человек, у тебя просто нет выбора и ты не можешь мне отказать.       — А Джорджи не приревнует? — Фред так приторно улыбался, что мне аж самой стало немного стыдно за свою просьбу, и чтобы хоть как-то избавиться от этого чувства вины, я начала оправдываться:       — Именно, — Я ткнула указательным пальцем в него. — Это меня и волнует. Было бы крайне неловко, случись это на самом деле. Поэтому, я и спросила тебя, реальный ли ты. Ведь, если ты просто плот моего воображения, то и переживать не о чем, это останется только в моей голове.       Парень внимательно слушал, пока не выдохнул.       — Совсем чокнутая, — Уизли силой притянул меня к себе и схватил за руку. Я от неожиданности даже не сразу сообразила и не сопротивлялась, но это было скорее от выпитого количества алкоголя и сбитой координации. — Начинаю понимать, почему ты ему так нравишься.       — Так я ему-таки нравлюсь? — попыталась я сказать максимально отчужденно. — Не завидуй, Фредди. Мы и тебе найдем красавицу-девчонку. Такую же вредную, как ты. И вы нарожаете таких же детей-задир. Целую кучу!       Мы покачивались с парнем посреди комнаты, танцуя под выдуманный нами ритм. Медленно и не спеша мы кружились, ступая с ноги на ногу.       — Не называй меня так. И к слову, плохо ты играешь в пьяную. Уж больно разговорчивая и смышленая, как для выпившей столько, — Фред элегантно, как и подобает мужчине, закрутил меня, держа за руку.       — Ты что, не встречал никогда умных девушек? — Я засмеялась. — И к слову, ты плохо играешь в плот моего воображения. Уж больно похож на реального.       — Прости, — Я услышала, как он улыбается, говоря эти слова.       — Так, всё, у меня голова начала кружится. Хватит меня укачивать, а то станешь свидетелем ужасного зрелища.       — Пора баиньки, — подхватил тот, перекинув мою руку к себе на плечо. — Идём, маленькая пьянчужка.       Он аккуратно провел меня к моей кровати и уложил на постель. Медленно снял мою обувь и откинул её в сторону. Немного повозившись с непослушным одеялом, на которое я рухнула, укрыл меня. Когда Фред уже собирался уходить, я схватила его за руку.       — Постой.       Эти слова прозвучали скорее не столько, как просьба, а как мольба. Прямая мольба о том, что мне сейчас не хотелось чувствовать себя совсем одной.       — Что? Почитать тебе сказку на ночь? — снова улыбаясь на все тридцать шесть, сьязвил Фред. Он стоял сейчас прямо над моей кроватью, возвышался во весь свой рост. Казалось, головой он доставал аж до самого потолка.       — Не говори ничего Джорджу. Прошу. Он будет волноваться.       — Ещё бы, он с ума сойдет, когда узнает.       — Пожалуйста, — еле слышно прошептала я, сильнее сжав его холодную ладонь. Только сейчас я подумала о том, что на ощупь руки Фреда значительно отличались от рук Джорджа: у него они были намного холоднее, более грубые. Эта мелочь сперва четко высветилась в моей голове, затем она ускользнула от меня, забрав при этом все мои прежние тревоги.       — Хорошо, уговорила. Ты сейчас слишком смешная и милая, чтобы над тобой издеваться. Я ему ничего не скажу.       — Спасибо, — Я медленно ослабила хватку и выпустила его ладонь из своих рук. Он тут же запустил их в карманы брюк, немного выпрямившись. Так он выглядел только выше.       — Тебе спасибо. Только умоляю, подтяни свои навыки в танцах, а то так ты все ноги Джорджи оттопчешь.       — Дурак, — засмеялась я, чувствуя, как проваливаюсь в сон. Я отчаянно пыталась противиться, но тщетно.       — Сама такая. Забавно, что ты даже не вспомнишь этого всего завтра.       — А вот и увидим. Я всегда всё-ё-ё по-о-омню, — лениво протянула я, зевая.       — Т/и, с кем ты разговариваешь?       Я в изумлении раскрыла глаза. «Фред?» — мысленно спросила я себя. Темнота комнаты встретила меня с распростертыми руками, я даже не сразу смогла рассмотреть очертания комнаты и человека, что меня разбудил. Но мозг, хоть и с опозданием, но осознал, кто ко мне обращался. Я снова зевнула и взглянула на вошедшего в комнату Джорджа, что стоял в дверном проеме.       — Который час? — Мой голос прозвучал более хрипло и сонно обычного, чему я немного даже удивилась. Судя по тишине в доме и по трели сверчков за окном — была глубокая ночь. Воздух в комнате стал намного морознее прежнего, из одного из окон сквозило.       — Около двух часов ночи, — ответил тот, пройдя внутрь, прикрыв дверь за собой и присев рядом. — Так что ты имела в виду? Что ты помнишь?       — Я спала, — промямлила я, протерев глаза и перевернувшись на другой бок. — Наверное разговаривала во сне.       — Не знал, что ты говоришь во сне, — он улыбнулся, поправив выбившиеся пряди волос на моем лице. Его теплые пальцы приятно легли на мою щеку. — До своей кровати не доползла? — Взгляд Джорджа коснулся пустой бутылки огневиски у кровати. — Оу.       — Да-а-а, — протянула я, немного улыбнувшись. — Я ж-у-утко пьяная. И даже не жалею об этом.       — Правильно ли я понял: ты напилась в полном одиночестве и легла спать? Тебе что, пятьдесят?       В качестве ответа я лишь рассмеялась. Услышав свой смех, будто со стороны, я сама себе удивилась: этот искренний наполненный жизнью смех я не слышала очень давно.       — Пятьдесят четыре, если быть точной.       — Прошу простить мою бестактность, — изрек рыжий, подняв руки вверх, будто капитулируя.       — А тебе, судя по тому, как ты постоянно ворчишь, все шестьдесят.       — У нас не такая уж большая разница, глупышка, — Игриво ударив меня пальцем по кончику носа, Уизли снова улыбнулся. В его глазах блеснул свет луны, что исходил из окна позади меня.       — Да, мистер ворчун, я напилась и уснула. Но не забывай, я никогда не была тусовщицей, Джордж. Так что, не вижу здесь ничего сверхъестественного.       — Ты права.       — А там уже всё закончилось?       — Что? А-а-а, нет. Ребята уже всё давно выпили и начинают понемногу трезветь. Они хотят пойти на улицу прогуляться, подышать свежим воздухом.       — Сейчас?       — А почему нет?       — Ночь ведь. И холодно.       — Не бойся, тебя никто не обидит, я буду идти рядом и защищать тебя.       — А с холодом как?       — Тепло оденешься.       В ответ я недовольно промычала. Если бы только это могло позволить мне остаться и никуда не идти…       — Признай, т/и, дело совершенно не в холоде, ты просто не хочешь идти и ищешь оправдания.       Взглядом просверлив физиономию Уизли, я тяжело выдохнула. Его теплая постель так располагала к себе, что вылазить из неё совсем не хотелось. И он это прекрасно понимал.       — Давай, одевайся, ребята ждут внизу.       Я услышала крик снизу, Джинни звала меня по имени. К ней подключились и все остальные:       — Т/и! Спускайся вниз!       — Тебе помочь? — ухмыльнулся рыжий, приподняв бровь.       — Нет уж. Я взрослая девочка, сама справлюсь.       Я лениво встала, чуть снова не споткнувшись о бутылку у кровати, переоделась в более теплую одежду, что нашла в шкафу у Джорджа и вскоре вышла с ним вниз к нашим друзьям.

***

      Мы все шли довольно лениво, было видно, что все находились как раз на том этапе алкогольного опьянения, когда хмель в крови понемногу выветривался, но было всё так же пьяно и весело. Мы плелись, держась за руки, громко напевая гимн Хогвартса. Лесная роща была вся припорошена белым пушистым снегом, и от этого всё словно светилось, даже в темноте.       Когда мы все дружно рассмеялись, а все песни закончились, возникла тишина. Недолгая тишина, во время которой все думали о своем. Джордж тихо и спокойно шел рядом со мной, держа меня под руку и периодически проверяя, не замерзла ли я на таком морозе. Крепко сжимая мою ладонь в своей, он выводил большим пальцем приятные узоры на коже. В этот момент он даже не смотрел в мою сторону и перекидывался фразами со всеми остальными, но я прекрасно знала: он думал обо мне. Даже когда не смотрел, когда я не была рядом с ним — он думал обо мне.       Даже находясь сейчас здесь рядом с ним, я всё думала о том, почему я сегодня снова увидела Фреда. Был ли это сон или видение, а может я просто схожу с ума? Я четко помнила все свои ощущения: путающиеся мысли, холодные руки Фреда, сильное нежелание быть одной, то, как меня начало тошнить от нашего с Уизли танца. Мою голову вдруг пронзило осознание: это было воспоминание. Такая ситуация действительно произошла со мной на четвертом курсе, незадолго до Святочного бала. Я даже смогла вспомнить причину своей грусти и такого глупого поступка, как напиться сливочным пивом в своей комнате в полном одиночестве. В тот день кто-то сказал мне, что Джордж пригласил на бал Анджелину Джонсон из гриффиндорской команды по Квиддичу. Но кто был по-настоящему виноват в этом? Я, потому что поверила глупым слухам, даже не спросив Джорджа? Сам Джордж, потому что даже не догадывался об этой ситуации и так долго не осмеливался пригласить меня на бал? Или же те ученики, которые распространили эти самые слухи по школе в надежде посмотреть на то, как я взбешусь и наеду на Уизли?       Глупо было искать виноватых, тем более, именно в тот ужасный пьяный вечер, когда Фред меня нашел, он сразу всё понял и разъяснил, что это не Джордж, а он сам пригласил Анджелину.       Меня тревожило другое: почему я вспомнила об этом именно сейчас? Почему все годы после выпуска я даже и не догадывалась, не вспоминала об этом. Наверное после смерти Фреда что-то в моей голове перемкнуло и многие воспоминания просто затерялись где-то глубоко внутри лабиринтов моего сознания. Но почему, черт возьми, именно сейчас я вспомнила об этом?       Внезапно, когда мы углубились очень далеко в лес, и буквально начали отставать от всех, я остановилась. Ещё не заметив этого, рыжий продолжил идти, пока наши руки не натянулись и он не обернулся с удивленной гримасой на лице.       — Что такое?       Я внимательно посмотрела в его голубые глаза. Даже посреди такой жуткой темноты я точно знала: эти голубые глаза — самые прекрасные голубые глаза, которые мне всегда так нравились. Которые мне когда-либо приходилось видеть. Я и сама не знала, почему вдруг остановилась, поэтому не могла ничего сказать ему в ответ.       Когда же он удивленно нахмурил брови ещё сильнее, я сделала пару шагов вперед, разрывая расстояние между нами. Задержавшись всего на секунду на его глазах мой взгляд пал на его губы, что так же застыли в удивлении.       — Что ты…       Я оборвала его на полуслове, так и не позволив продолжить глупые расспросы или объяснения. Мне так сильно хотелось поцеловать его. Именно сейчас, именно здесь, именно вот так. Весь сегодняшний вечер я ходила вся словно на нервах и не могла дать себе волю действовать. А сейчас, выпив столько алкоголя, я поняла наконец, что не хочу медлить. Что я могу просто делать то, что мне хочется. Ведь что в этом такого? О чём я вообще переживаю? О том, что нас кто-то увидит? Думаю, все уже давным-давно всё поняли, не нужно быть великим умником, чтобы всё понять по нашим взглядам и поведению.       Его губы были теплыми, такими родными и едва влажными из-за холодного сухого воздуха. Сперва он всё так же не понимая ничего смотрел на меня, затем ответил на поцелуй, прижимая ближе к своему телу. Так мне стало ещё теплее и уютнее, чем прежде. Углубив поцелуй, я встретилась с его языком, что аккуратно коснулся моего. Становилось так жарко, так хорошо и дурно, что мне показалось этого всего недостаточно. Словно это был сон, который вот-вот закончится.       Я отстранилась от Уизли, тот еле оторвался от моих губ и взглянул на меня свысока.       — Джордж, — когда я выдохнула маленькое облачко пара пролетело и растворилось между нами.       — Да?       — Прошу, уйдем?       — Куда?       Я аккуратно коснулась холодной ладонью его щеки и поцеловала ещё раз, обвив руки вокруг его шеи. Он был до того высоким, что мне пришлось становиться на носочки, а ему чуть пригнуться, чтобы мы свободно смогли соприкоснуться губами.       — Куда угодно. Я хочу сейчас уйти. С тобой. Туда, где мы будем только вдвоем.       Без лишних слов он кивнул и протянул мне руку. Мы трансгрессировали в его комнату и заперли её на замок. Я не понимала, что делаю: руки сами двинулись к его телу так, словно это было всем, что им нужно. Мне хотелось чувствовать его, касаться, гладить и ощущать его губы на себе. Мне так сильно этого хотелось, что все сомнения отошли на второй план.       Я вспомнила слова Джинни о том, что он, наверное, уже готов к следующему шагу, что теперь дело за мной. Также я вспомнила, что говорил мне Рон о том, что я не должна бояться того, что должно произойти. Чему быть — того не миновать.       Мозг окончательно потерял контроль надо мной, теперь мой внутренний зверь вышел наружу, он был голоден. Хотел царапаться, кусаться и рычать.       Джордж сразу же, как только мы здесь оказались, разорвал расстояние между нами, хватая жадными губами мои поцелуи и покрывая мою шею мокрыми следами. В верхней одежде становилось невыносимо жарко и я отбросила свою куртку в сторону. Следом полетела и его. Задержав свой взгляд на мне, он на секунду улыбнулся, в его глазах танцевали маленькие чертики.       — Раздень меня, — выдохнула я, упираясь в холодную стену.       Он аккуратно снял с меня его же большой свитер, отбрасывая в кучу к другой одежде. Я схватилась за нижний край толстовки, что была на нём, и потянула наверх, избавляя его от ненужной одежды.       Его оголенный торс в который раз заставил меня задержаться. Я не могла сделать ничего дальше, я была заворожена. Мне до этого не приходилось видеть его в таком ракурсе, это опьяняло ещё больше. Мы снова слились в поцелуе. Страстном и мокром. Нам обоим не хватало воздуха и казалось, что вот-вот мы набросимся друг на друга. Когда он ближе прижался ко мне своим телом, я отчетливо ощутила жар его тела. Внутренней стороной бедра я почувствовала, как сильно он был возбужден и на какую-то секунду опешила.       Джордж же беспощадно щекотал мою кожу ледяными от холода пальцами, вызывая по спине мурашки. Мне так сильно нравилось ощущать его касания на своей коже. Было бы это по-другому, будь мы оба трезвыми сейчас? Хватило бы мне вообще смелости на что-то подобное?       Когда Уизли опустился разгоряченными губами снова к моей шее и начал жадно впиваться в нежную кожу, я не сдержала стон. Пальцы моих рук путались в его огненных волосах, я хотела всего его и сразу. Здесь и сейчас. Он прорычал мне в шею, кусая кожу, на которой, по ощущениям, уже проступали красные пятна. Сразу после этого он подхватил меня на руки и, не прерывая поцелуя, уложил на свою кровать.       Когда же нависая надо мной, он начал спускаться с поцелуями всё ниже, меня вдруг охватила паника. По всему телу пробежалась волна мурашек, кровь вскипела до предела и я буквально начала задыхаться.       Он начал медленно аккуратно расстегивать пуговицу на моих джинсах и уже справился с молнией, когда я коснулась его рук ладонью, останавливая.       — Джордж, — Я тяжело выдохнула. — Постой, не нужно.       Он тут же устремил на меня свой взгляд. Уизли выглядел так, словно в чём-то провинился, и это самое последнее, что мне хотелось бы видеть в его глазах. В его прекрасных голубых глазах       — Всё хорошо? Т/и, я сделал что-то не так?       — Нет, всё как раз наоборот. Но чёрт… — Я закрыла лицо руками, возвращая дыхание к норме.       — Всё в порядке, продолжай, — Теплая ладонь Джорджа легла на мое бедро и приятное тепло разлилось по всему моему телу.       — Я не могу… Я думала, что если напьюсь, то это будет проще.       — Что «это»?       В ответ я виновато посмотрела на него и рыжий тут же почему-то улыбнулся. По-доброму, располагая к себе.       — Но тебе не нужно пить, чтобы чувствовать себя увереннее, т/и.       — Как раз нужно, Джордж! — я сказала это намного громче, чем ожидала. Будто я была на него рассержена. Но это было совсем не так, ведь я сгорала от стыда.       А он лишь молча наблюдал за мной и моей мимикой, ожидал продолжения.       — Я думала, что алкоголь меня раскрепостит. Но он не помог.       — Да о чём ты говоришь?       — Я никогда не занималась этим ни с кем… Я не знаю, как… Я… — я вдруг умолкла, подбирая правильные слова. — Я боюсь. Очень сильно. И перед тем, как на что-то решиться, хотела расслабиться, отключить голову.       — Господи, т/и, — Он выдохнул, вдруг улыбнувшись. — Нужно было сразу сказать, перед тем, как я вообще начал к тебе лезть, — Джордж тоже прилёг рядом со мной. — Иди ко мне.       Я послушалась и легла ему на оголенную грудь, чувствуя себя полной идиоткой. Его сердце всё ещё билось с нереальным темпом.       — Ты глупышка, вот кто. Не знал, что у тебя ещё никого не было, — Он начал гладить меня по волосам, безболезненно распутывая спутавшиеся пряди. — Я не прикоснусь к тебе, пока ты не будешь готова и сама не захочешь этого, слышишь? И уж тем более, если ты будешь пьяная в стельку.       В ответ я кивнула и он нежно поцеловал меня в лоб. Но я всё равно чувствовала себя виноватой.       — Прости.       — Ты не должна извиняться. Всё в порядке. Ты храбрая девочка, раз призналась мне. Чтобы открыто признаться в своём страхе тоже необходима смелость.       Я слушала его слова, но меня так сильно клонило в сон от алкоголя, что всё, что я смогла это лишь угукнуть в ответ.       — Устала, утёнок?       — Немножко, — Я рефлекторно зазевала, во всей мере осознавая всю усталость.       — Позволь мне о тебе позаботиться.       После моего кивка согласия рыжий, нежно пригладив мои волосы и оставив ещё один мокрый поцелуй на лбу, встал с постели со мной на руках. Он медленно отнес меня в ванную комнату, крепко держа и прижимая близко к своему телу. Клянусь, если бы мне не нужно было что-то сейчас делать, я бы так и уснула.       Он терпеливо и трепетно помог мне переодеться в его одежду для сна, намыливал моё лицо гелем для умывания и чистил зубы. Я почувствовала себя вновь маленькой девочкой, все заботы которой вмиг спали с её хрупких плеч. Ничто так не возбуждает, как мужчина, который ухаживает за своей любимой женщиной лучше, чем она сама. С такими трепетом и любовью.       Когда Джордж тоже умылся перед сном и переоделся, мы отправились в кровать. Я не знала ни который был час, ни спали ли все остальные — я просто дико хотела спать.       Примерно спустя минут пять я быстро провалилась в сон, отдаленно слыша тихое размеренное дыхание Уизли рядом. С каждой секундой, проведенной в уютной постели, ощущение его рядом постепенно исчезало.       Я слышу отдаленный шум: дождь тарабанит по стеклам окна, деревья от ветра шуршат своей листвой, а раскаты грома то и дело отрезвляют вместе со вспышками молний. Кожу пробрала дрожь: здесь невыносимо холодно.       Не спеша я захожу в комнату и обнаруживаю жуткий разгром: словно кто-то намеренно разбросал повсюду вещи, разбил вазу с цветами и скинул книги с полки. Я ощущаю внезапный прилив грусти и тревоги. Кто мог устроить здесь такой погром? И из-за чего?       Я оборачиваюсь назад в поисках ответов. Меня преследует дежавю: я точно уже здесь была.       — Прошу, не делай глупостей, — Джордж стоит прямо передо мной, выставив руки вперед, будто защищаясь. — Иди ко мне, тебе нужно успокоиться.       — Не указывай мне, Уизли, — вымолвили мои губы без моего на то разрешения. Я словно была в чужом теле, или что-то в этом роде. После этих слов я ощутила резкое покалывание в пальцах, переходящее в острую боль, как от ожогов. Я совершенно не понимаю, что здесь происходит.       — Всё хорошо, т/и, смотри на меня. Слышишь? Смотри на меня.       Я подняла глаза на рыжего и тут же увидела, как его спокойная и теплая улыбка сменилась тревогой. Его губы мучительно искривились от боли. Я проследила за его взглядом и ужаснулась: на его свитере начало проявляться маленькое кровавое пятно. Оно разрасталось с каждой секундой всё больше.       Я наблюдала, как жизнь в нём медленно гасла, не способная что-либо сделать. Уизли слабел на глазах и вскоре после протяжного болезненного стона он не устоял на ногах и рухнул вниз, судорожно сжимая рану под свитером.       — Господи, Джордж! — я кричала, так и не понимая, что же всё-таки происходит.       Я зову на помощь. Но никто не приходит. Тогда решаю встать и сбегать за кем-то, но меня останавливает его окровавленная холодная рука, схватившая за локоть.       — Не… уходи, — еле прошептал он.       И я осталась. Вся в слезах и в истерике, держу его крепко за руку, молюсь, чтобы помощь как можно скорее прибила.       Из уст срывается нескончаемое «Это всё я. Это моя вина. Из-за меня ты пострадал».       Уизли на это лишь спокойно улыбнулся, как умел только он, и сказал:       — Не надо… Ты… не виновата.       Затем его веки закрылись, рука обмякла и перестала сжимать мою ладонь. Я была в ужасе. Я кричала, беспрерывно касалась его рук и лица, в надежде, что он вернется в сознание. Мне было страшно слушать его дыхание или искать пульс на запястье. Я боялась их отсутствия.       Резкое пробуждение не вывело меня из состояния шока, а напротив — прибавило паники. Снова этот чертов сон.       Сейчас я увидела немного больше, чем в прошлый раз: теперь я точно знала, кто может нанести ему эти раны. Это я. Я — чертово оружие.       Джордж мирно спал на другом боку, развернувшись спиной ко мне и совершенно ничего не подозревая. Мне сыграло на руку то, что он не вскочил от того, как я резко проснулась.       Ночь была глуха и спокойна, а на душе у меня творился переворот. Я хотела сбежать, оставить Джорджа здесь и исчезнуть. Навсегда. Чтобы больше никому в этой жизни не причинить боли. Чтобы ни один дорогой мне человек не пострадал от меня. Хотелось кричать, но я зажала ладонью рот и прикусила кожу пальцев, не позволяя себе поддаться истерике.       Медленно, стараясь лишний раз не потревожить его сладкий чуткий сон, я раскрыла одеяло и, с минуту решаясь, встала с постели и направилась вниз.       Дверь. Лестница. Пятнадцать ступенек, считая ту, на которую нельзя наступать, ибо она жутко скрипит.       Ещё одни двери. Морозный ветер бьёт в нос и лицо. Холодный ветер с летящими ко мне снежинками хотел пробраться под мою одежду. Я лишь крепче обхватила себя вокруг руками и ступила немного дальше. Сперва я хотела постоять на крыльце, облокотившись на перила, но меня потянуло спуститься к началу поля. Улица встретила меня с распростертыми руками.

*Seafret — be there*

      Поверить не могу…       Глаза мёрзли от слёз. Ненавижу плакать на морозе.       Это не могла быть я. Просто не могла. Этого всего просто не может быть… Сама, своими же руками, сделала это… Это чертово проклятье! Ненавижу эту силу. Ненавижу!       Хотелось что-то пнуть или ударить, но я лишь отчаянно смотрела на звездное небо в поисках ответов. Мне было так нужно сейчас поговорить хоть с кем-нибудь.       — Мам, пап, — тихо прошептала я в пустоту космоса. — Прошу, скажите, что я не способна на такое.       Но конечно же мне никто не ответил. Я почувствовала себя крайне одиноко, словно я была теперь совершенно одна, брошенная в этом бескрайнем холодном космосе. Девушка, что идет навстречу своей судьбе, зная, что ничего хорошего её там не ждет.       Разве есть надежда после всего этого? Да и о чем вообще может идти речь? Я не могу так по-эгоистически относится ко всем, кто до сих пор старается видеть во мне столько хорошего. Как я могу после всего хорошего, что они для меня сделали, вот так подставить их? Если мне хоть капельку дороги мои друзья и Джордж, я просто должна прекратить прикидываться тем, кем не являюсь. Хватит строить из себя обычную девушку, с обычным багажом жизненных забот. Я совсем не такой человек, каким они все меня видят. — Т/и, ты не виновата.       «Ещё как виновата, Джордж» — подумала я, в который раз закрыв глаза и позволив слезам свободно стекать по щекам вниз.       Я вдохнула полные лёгкие морозного декабрьского воздуха. Я очень хотела почувствовать, как вина с моих плеч спадет. Не хотелось чувствовать себя виновной в смерти родителей и тем более не хотелось причинить боль Джорджу. Второе я хотя бы могу предотвратить. Могу же?       Просто немыслимо.       Я изменю это будущее. Изменю всё, что может хоть капельку ему навредить. Если будет нужно, я исчезну из его жизни. Он никогда меня больше не увидит, если я — его главная угроза жизни.       Ещё одна горячая слеза медленно скатилась по щеке. И я вновь отчаянно глянула на звезды. Они молча сверкали, так и не ответив на мои вопросы. Гордо нависая надо мной, молчали. Будто всё знали наперёд, но не могли или не хотели вмешиваться в судьбу обычных простых людей.       — Я обещаю, что сделаю всё, чтобы этого не случилось. Даже, если нужно будет пожертвовать нашим с ним возможным будущем. Если я так для него опасна — ему не нужна такая, как я.       Мне было больно. Невыносимо больно.       Я услышала за спиной распахнувшуюся дверь и быстро стёрла слёзы со щёк. Немного улыбнувшись, обернулась, чтобы посмотреть, кто ко мне пришел. Конечно же это был никто иной, как Джордж.       — Ты чего не спишь? — спросила я, прекрасно понимая, что сама разбудила его своим подъемом.       — А ты чего без куртки вышла? Простудиться хочешь что-ли? — Сонно ковыляя по деревянным доскам, он подошел ко мне вплотную и укутал в свою куртку. — Что ты здесь делаешь, т/и?       — Не спится, — ответила я, переведя взгляд снова на небо. Оно было таким красивым, не таким, как в городе. Здесь словно были рассыпаны все-все звезды, и они лежали, как на ладони. На какую не посмотришь — все светят для меня.       — Кошмар приснился?       — Угу.       — Пока я рядом тебе не стоит ничего бояться. Давай, идём спать, — Он аккуратно приобнял меня со спины, положив подбородок на мое плечо. Стало ещё теплее. Мы прежде так не обнимались с Джорджем, и, кажется, ситуация, что произошла до того, как мы легли спать — нас только сблизила ещё больше.       — Да, сейчас пойдем. Только я хочу сказать тебе кое-что.       — Всё, что угодно. Я слушаю, — послышалось мне в самое ухо, от чего от спины до шеи прошла легкая дрожь.       — Если я начну утопать во тьме, не спасай меня, — сразу же выпалила я, куда-то в темноту. Будто это было адресовано и не ему вовсе.       — Что? — удивился Уизли, подняв свою голову, и пытаясь отыскать объяснение у меня в глазах.       — Пообещай мне.       — Пообещать не спасать тебя?       — Именно, — Я обернулась к нему лицом, чтобы видеть всё то, что он думал и проживал в данный момент. Мне было крайне важно знать, что он меня понимает.       — Я не могу этого тебе обещать, т/и. Как ты можешь просить о таком? — Его лицо было отличным ретранслятором всех тех мыслей, что пробегали у него в голове. Я прекрасно понимала, что о многом прошу, но это было ради него самого, я так сильно хотела, чтобы он не чувствовал боли. Не хотела её причинять.       — Я пытаюсь уберечь тебя, Джордж.       — От чего? — Рыжий тепло мне улыбнулся.       — От себя самой, — Поникнув, я опустила голову, так и не осмеливаясь сказать всю правду. Мне не хватало смелости признаться в этом вслух, поэтому я считала, что этой правды ему могло бы хватить, чтобы меня услышать и прислушаться.       Но Джордж лишь коснулся моего подбородка, заставляя поднять голову и встретиться с его глазами.       — Ты — самое дорогое, что у меня есть. Ты никогда мне не навредишь, а я всегда буду тебя оберегать, не смотря ни на что. Даже, если… — он вдруг запнулся и отвел взгляд в сторону, подбирая слова.       — Даже, если что?       — Даже, если ты сама меня попросишь не делать этого. Помнишь кто я? Я — бунтарь, и я привык так жить, просто не могу иначе. Никакие правила не в силах меня удержать. Я всегда поступаю так, как считаю нужным. И сейчас я считаю нужным заботиться о тебе, быть с тобой рядом, что бы не случилось. Слышишь? — Он улыбнулся, я улыбнулась в ответ.       Кажется, эти слова сработали и придали мне немного уверенности в нём. В нас. Хотелось и правда в это верить, в то, что у нас всё получиться и будет, как у всех: счастливая жизнь, без всяких забот. Но что-то всё же мне подсказывало, что таких привилегий у нас просто не может с ним быть. Сказок в жизни не бывает.       — Идём спать, а то совсем замёрзнем здесь, — проговорил Уизли, поцеловав меня в лоб, и приобняв.       — Идём, — тихо прошептала я в ответ.