***
— Мама ведет себя странно, — пробормотал Рэй, когда двое старших детей стояли рядом с домом, в тени, наблюдая, как играют дети. — Ты всегда так говоришь, — немедленно ответила Эмма, на самом деле не воспринимая слова Рэя слишком серьезно. — На этот раз я серьезно. — Ты тоже так говоришь. Со вздохом Рэй сдержался, чтобы не дать ей подзатыльник, вместо этого он просто бросил на нее тяжелый взгляд, даже если это не имело для нее никаких последствий. — Просто заткнись и слушай. Я думаю, мама что-то скрывает. Рыжеволосая, наконец, обратила свое внимание на него, а не на группу детей, которые играли в прятки рядом с ними. Это правда, что мама обычно не была откровенна с теми проблемами, которые у нее были, но действительно ли это достаточная причина, чтобы проявлять такую озабоченность? — Хмм. Почему бы тебе просто не пойти и не спросить ее прямо? — Она не скажет… — заявил Рэй, скрестив руки на груди, прислонившись спиной к стене и глядя вперед. Его глаза сосредоточились на женщине, которая в данный момент сидела под деревом посреди детской площадки, помогая двум маленьким девочкам делать цветочные короны. Эмма молча согласилась с парнем, проследив за его взглядом, чтобы тоже понаблюдать за мамой. Обдумав ситуацию, она быстро придумала план, встав со своего места и обменявшись улыбкой с черноволосым, который выглядел более чем смущенным. — Ах да… Тогда я заставлю её сказать это! — Чт-Подожди, Эмма! — слишком поздно, потому что, когда он позвал, девушка уже бросилась к своей матери, а её приветствовала улыбка женщины и взволнованные приветствия девочек. — Мама! Не могла бы ты помочь мне с волосами? Темноволосая женщина рассмеялась над взволнованной Эммой, сидевшей рядом с ней. Пальцы женщины запутались в рыжих волосах, когда две младшие девочки пошли, чтобы взять ещё цветов для прически Эммы. — Прошло много времени с тех пор, как я расчесывала твои волосы… — сказала Изабелла, распутывая непослушные волосы пальцами после того, как освободила их от резинки, которая должна была держать их в хвосте. Женщина улыбнулась, делая заметки о том, как быстро, казалось, Эмма выросла в красивую женщину, которой она сейчас была. Её красота могла сравниться только с её неисчислимой добротой и решимостью. Изабелла не сомневалась, что Эмма не откажет ей в просьбе. И все же, была ли она уверена, что сможет отослать Эмму? Разве дети допустят такое? Они привыкли видеть, как его братьев и сестер усыновляют и оставляют в приюте, но Эмма была для них почти как вторая мать. — Мама? Ты меня слушаешь? — она услышала голос Эммы, и это вывело её из равновесия. Она заставила себя улыбнуться, чтобы стереть беспокойство, которое начало проявляться на лице рыжеволосой. — Прости, Эмма, я немного задумалась. Ты что-то говорила? — Я спросила, все ли в порядке… Ты выглядишь усталой, мама. Вынужденная улыбка больше не нуждалась в принуждении, поскольку забота Эммы согрела её сердце, заставив Изабеллу вернуться к своей материнской улыбке, когда она держала длинные рыжие волосы и заплетала их в косу, доходящую до половины спины девушки. — Эмма… Мне нужно поговорить с тобой о чем-то серьезном, — протянув руку, она схватила сине-фиолетовый цветок, который был рядом, и положила его на верхнюю часть косы, прежде чем Эмма повернулась к ней. На её лице больше не было детской беззаботности, когда она с беспокойством смотрела на Изабеллу. — Ты ведь знаешь, что семья Минервы защищает нас от демонов, верно? Глаза Эммы немного расширились от удивления при раскрытии истории, которую они всегда обсуждали, пока она не поняла, что в этой истории было что-то слишком реальное, но все же она думала, что эта семья давно умерла. — Так и есть? Изабелла кивнула: — Они всегда были такими. В свою очередь, время от времени они просят взамен чего-то особенного, и несколько ночей назад я отправился на встречу с наследником семьи, однако он попросил об очень странной просьбе. — Мама… Он не просил тебя отдать одного из нас в жертву демонам, верно? — немедленно спросила Эмма, насторожившись, готовясь найти план спасения своей семьи. — Нет, нет. Они все еще хотят защитить и гарантировать нашу безопасность. — Тогда в чем же проблема? — Эмма в замешательстве склонила голову набок, задаваясь вопросом, что могло вызвать у Изабеллы такую головную боль. — Он… Попросил невесту. Моргание. Моргание. Моргание. — Невесту? — спросила Эмма, когда слова достигли её мозга. Изабелла устало вздохнула и кивнула. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он попросил невесту? — Эмма… Он хочет, чтобы я послала одну из вас, девушек, выйти замуж и остаться с ним, однако он предупредил меня, что она должна уйти добровольно… Выйти замуж за незнакомца и уйти из дома? Это звучало ужасно, но это было то, что нужно было сделать ради семьи. — Кто… Где он живет? Это слишком далеко отсюда? Если он рядом, это означает, что я всегда могу время от времени навещать дом, верно? Фиалковые глаза Изабеллы слегка расширились от автоматического согласия девушки на сделку. Эмма действительно была единственной в своем роде, не так ли? — Он живет глубоко в лесу. Я уверена, что Норман разрешил бы вам иногда приезжать сюда с визитом. «Норман, а?» — Эмма зафиксировала это имя в своем мозгу, пытаясь окликнуть ее. Затем что-то щелкнуло. Глубоко в лесу… Человек, который помог Филу и подвез их обратно. Он был таким милым, и теперь Эмма сожалела, что не знала о безопасности, которую он обеспечивал дому, поэтому она могла бы поблагодарить его в данный момент. И вдруг, если она была полна решимости уйти из-за своей семьи, теперь она знала, что должна уйти, потому что что-то глубоко внутри нее кричало ей уйти, просто слушать Изабеллу и следовать своей судьбе. Эмма огляделась и увидела, что все дети играют, счастливые звуки и крики были слышны со всех сторон, и она улыбнулась, и её сердце растаяло от этого сценария. Это был действительно лучший вид на мир. И она будет уверена, что так оно и останется. — Мама… Я обещаю, что всегда буду присматривать за нашей семьей. Изабелла знала это. Она всегда знала. Но ей все равно было больно, даже зная, что Эмма идет добровольно. И глядя на то, как некий черноволосый смотрел на них издалека, она знала, что её собственный сын будет ещё более обижен, когда узнает об этом.***
— Эмма! Мы будем скучать по тебе! — маленькая блондинка вцепилась в Эмму, отказываясь отпустить её. — Не волнуйся, Шелли, я обещаю, что буду время от времени навещать вас, — Эмма одарила её яркой улыбкой, взъерошив волосы блондинки. — Ты обещаешь? — на этот раз это был голос не Шелли, а Фила, который явно пытался сдержать слезы. — Я никогда не нарушаю обещания. Я обязательно даже буду писать вам письма! — увидев двух детей на грани слез, Эмма заключила их обоих в объятия, что не заняло слишком много времени, пока другие не присоединились. Что-то было не так. Вообще. По крайней мере, Рэй не мог понять эту ситуацию, когда в то же утро выяснилось, что Эмму удочерили. Ей восемнадцать, она совершеннолетняя, зачем кому-то удочерять её сейчас? Эмма выглядела счастливой, даже с тем печальным блеском в глазах, которым бы Рэй так гордился, будучи единственным, кто опознал это, но было очевидно, что в её отъезде были некоторые горько-сладкие чувства. Когда Изабелла объявила, что это будет последний день Эммы, все в столовой были шокированы, потрясены, некоторые даже подавлены, но для Рэя это было так, как будто кто-то только что разбудил его с ведром льда. Знала ли об этом Эмма? Конечно, она знала, что это глупый вопрос, но почему она не сказала ему? Они были лучшими друзьями, и хотя он мог быть немного жестоким с ней, он понимал, что Эмма знала, что он все еще заботится о ней. Потерять её вот так… Как кто-то мог ожидать, что он это допустит? Погруженный в свои мысли, он едва замечал шаги, которые приближались к нему, пока мягкие руки не направили его лицо, чтобы посмотреть на нее, её зеленые глаза всё ещё сияли решимостью. — Я уже сказала тебе слушать меня, когда я говорю! Даже когда я прощаюсь с тобой, ты все равно игнорируешь меня. Ты… Эй! — она вскрикнула от удивления, когда внезапно оказалась в его объятиях, притянутая так близко. Рэй никогда не был склонен к физическому контакту, так что Эмма не слишком часто чувствовала его тепло так близко, что означало, что она наслаждалась всем, чем могла, стараясь не думать о своем отъезде в течение короткого момента. — Эмма… Почему ты уходишь от меня? — прошептал черноволосый так тихо, что даже Эмма не была уверена, действительно ли она слышала эти слова. — Мне очень жаль, Рэй… — она пробормотала, ее объятия стали крепче, и она почувствовала, как он прижал ее к себе еще сильнее, — но я делаю то, что ты сказал, и несу ответственность.» — Хех? — последняя часть сбила его с толку. Что она имела в виду? Он хотел спросить, но рыжеволосая попятилась, одарив его улыбкой, прежде чем повернуться, чтобы взять свой чемодан. — Я готова идти, мама, — Эмма кивнула женщине, которая уже стояла у двери со свечой, которая должна была обеспечить достаточно света в темноте. — Вам, ребята, лучше вести себя прилично, пока меня здесь нет. Эмма сделала последнее предупреждение, улыбнувшись детям, которые заверили её, что они будут хорошими, и когда её зеленые глаза встретились с глазами Рэя, её улыбка стала более горько-сладкой, когда она по губам синхронизировала слова «Прости». И когда Рэй снова моргнул, он больше не мог видеть той яркой улыбки, которая радовала его и всех остальных.***
Изабелла и Эмма молча шли по лугу, направляясь к воротам, но их шаг был медленным, слишком медленным для любого из них, но они не жаловались. — Я причинила ему боль, не так ли? — пробормотала Эмма, в отчаянии крепче сжимая свой чемодан. — То, что ты делаешь — благородный поступок, Эмма. Рэй поймет. Изабелла попыталась успокоить девушку, которая промычала в ответ, так как не могла придумать ничего лучшего. Она хотела как можно лучше насладиться последними минутами с женщиной, которая заботилась о ней всю ее жизнь. Мне очень жаль, Рэй… Мне очень, очень жаль… Но я хочу защитить всех вас. Несмотря на их медленный темп, они в конце концов добрались до ворот, где Эмма увидела знакомую лошадь, которая заржала, узнав рыжеволосую. Не имея ничего, кроме своего чемодана, Эмма снова повернулась к другой женщине, увидев, что у нее нет своей обычной материнской улыбки. Рыжеволосая бросилась к женщине, поймав её в неожиданные объятия, которые не заняли слишком много времени, чтобы вернуться. Эмма чувствовала, как тонкие пальцы матери нежно распутывают её волосы, когда она гладила её, напоминая Эмме о ночах, когда ей снились те ужасные кошмары, которые заставляли её бодрствовать весь день, пока мама не успокаивала её вот так. От воспоминаний у нее на глаза навернулись слезы, как будто только в этот момент она поняла, что ее жизнь вот-вот изменится. — Мама, я люблю тебя. — Я так горжусь тобой, Эмма… Спасибо тебе за все, что ты для нас сделала, — через некоторое время Изабелла вырвалась из объятий и мягко откинула волосы, закрывавшие щеки Эммы, аметистовые глаза теперь смотрели серьезно. — Если что-то случится, не думай про сделку и возвращайся к нам, поняла? — Но… — Никаких споров, пожалуйста, обещай мне это. Эмма прикусила губу, думая об этом. Она не хотела лгать и говорить, что разорвет договор, так как это поставит её семью в беду и подвергнет риску, но в то же время она не хотела подводить Изабеллу. — Обещаю, мама.***
Норман посмотрел на луну, сверяя по ней часы. Это был почти крайний срок, который он дал Изабелле. Было ровно полночь, когда он взобрался на своего белого коня, животное, конечно, не слишком обрадовалось, что его разбудили посреди ночи, но выполнило приказ без возражений. К счастью для жеребца, ему не пришлось много бежать, так как в тот момент, когда они проходили мимо ворот, он уловил её запах. Как только он почувствовал, что его сердце на мгновение остановилось, когда он увидел ту, которую он ждал, стоящую перед ним, твердо держась на лошади, и она одарила его извиняющейся улыбкой. — Прости, что опоздала… Я заблудилась, но теперь я здесь. Эмма была там. Он был прав. Наконец-то он нашел её. Его родственная душа, которая поставит конец его страданиям.