Спасение души

Беременная девушка объяснила, что они направляются в деревню Цуруи на заработки, но немного сбились с пути из-за развилки. Во время разговора она постоянно смущалась, мяла длинные рукава платья, скрывающие её руки, и опускала взгляд на землю. Мужчина же просто стоял рядом, добродушно улыбаясь. — Вы на верном пути — именно эта дорога и ведёт в деревню. Вам надо лишь идти прямо, никуда не сворачивая. — Не дожидаясь ответа, девушка вновь побрела вперёд. Путники последовали за ней, попутно что-то обсуждая. Айамэ делала вид, что не замечает никого и ничего вокруг. Чтобы проверить свои догадки, она должна была показать себя слабой, что уже не получилось, так как за спиной виднелась катана. Однако только ей известно, висит ли она для устрашения желающих причинить вред, или холодным оружием умело пользовались. Позади продолжали разговаривать довольно громко, позволяя третьему лишнему услышать их. Айамэ хоть и изображала вселенское безразличие и всячески отрицала наличие спутников, всё равно внимательно слушала чужой разговор. Оказалось, что мужчина и девушка шли в Цуруи на заработки, потому их родная деревня регулярно подвергалась нападениям со стороны местной банды, на которую совсем не было управы. Мужчина сетовал на отсутствие работы и денег, потому что хотел создать для супруги и будущего ребёнка самые лучшие условия для жизни. Слова звучали громко и будто уверенно, но Айамэ не верила в них, — слишком театрально. Не хватало только топнуть ножкой для пущего эффекта. Впрочем, девушка тоже не вызывала доверия. Она бодро шагала вслед за мужем, постоянно кивая головой. Несколько раз путники пытались поговорить с Айамэ, но та была слишком увлечена природой, поэтому вопросы остались без ответа. Все эти разговоры и напущенное дружелюбие вызывали лишь подозрение. Одно дело — болтать о всякой ерунде, другое — рассказывать о своей жизни. В современном мире всю информацию о себе надо держать в секрете, чтобы другим не пришла мысль использовать её против вас. За всё время пути они останавливались несколько раз, чтобы попить и немного передохнуть. Айамэ ни капли не устала и могла идти ещё дольше, но во время привала, пока парочка молча отдыхала, девушка внимательно, но в то же время осторожно следила за ними, наблюдала за настоящими эмоциями, которые сочились сквозь маску приветливости и наивности. Больше привалов она не делала, продолжая идти до самого вечера. Деревня Цуруи оказалась куда дальше, чем она думала. Путники тоже это понимали, поэтому понемногу начинали намекать, что пора остановиться на ночлег. — Лучше уйти с дороги в лес. Здесь мы как на ладони для разбойников. — Айамэ поспешила сойти с дороги и направилась в лес, раздвигая кусты руками и пробираясь всё дальше. Слегка обернувшись, она заметила перекошенное от злобы лицо у мужчины и усмехнулась. Если они и затеяли этот спектакль, то всё равно будут играть по её правилам. — Здесь могут быть разбойники? — испуганно спросила девушка. — По этой дороге постоянно ездят купцы. А они лакомый кусочек для любого бандита. Мало того, что деньги отберут, так и еду получат, и разные товары для перепродажи. — Ох, как же так? — девушка вцепилась в рукав мужского хаори, делая вид, что от таких плохих новостей ей стало дурно. — Бояться нечего, — улыбнулась Айамэ, наконец-то найдя подходящее место для временного привала — небольшую полянку, окружённую могучими деревьями. — С нами ведь мужчина. — А ваша катана за спиной? — поинтересовался мужчина, попутно помогая беременной жене сесть на землю. «Даже не постелил ей своё хаори, а вдруг запачкается или простудится?» — усмехнулась Айамэ, но вслух произнесла: — Это просто подарок на память. Эти слова были чистой правдой, ведь Кохаку подарил эту катану в знак того, что она прошла обучение и полностью овладела семи путями самурая. Это особенное оружие носили все, кто обладал подобной силой. Вот только их, к сожалению, осталось ничтожно мало. — Значит, вы не владеете никаким стилем боя? — Могу перед лицом помахать острым лезвием, — пошутила Айамэ, доставая из сумки яблоко и горсть орехов. Есть почему-то не хотелось, но стоило перекусить, чтобы получить энергию. — А вы тоже направляетесь в Цуруи? — поинтересовалась девушка, поедая вяленное мясо, явно недешёвый продукт. — Да, — кивнула Айамэ, — я гадалка. Странствую по разным странам, городам, знакомлюсь с интересными людьми. — И разве денег, полученных таким путём, может хватать на жизнь? — скептически спросил мужчина, явно не веря, что в мире столько дураков, готовых отдать деньги за чьи-то слова, которые даже не будут являться правдой. Айамэ лишь улыбнулась на такую реакцию. — Ой, а можете погадать нам? — встрепенулась девушка, у неё аж глаза загорелись. — Без проблем. На что гадать будем? — Мужчина демонстративно закатил глаза, а его спутница подошла ближе к Айамэ и ответила: — На будущее! Какая у нас будет жизнь? В богатстве и радости? Айамэ на миг опешила. Девушка искренне хотела, чтобы ей погадали, вынуждая Айамэ сомневаться в своих подозрениях насчёт парочки. Возможно, они просто хотели усыпить её бдительность, сменить фокус, но такой интерес было сложно сыграть, как и блеск в глазах. — Перемешайте карты, и мысленно задайте вопросы, на которые хотите получить ответ, — пояснила девушка, протягивая колоду карт. Просьба была выполнена, и колода вернулась к владельцу. — Итак, дьявол, перевёрнутый повешенный, перевёрнутая пятёрка кубков и тройка пентаклей. Очень интересная комбинация. — О чём же говорят карты? — Девушка сложила ладони в молитвенном жесте, будто моля, чтобы там оказался самый шикарный расклад из всевозможных. — Дьявол говорит о том, что в жизни вам пришлось обманывать людей, возможно, совершать какие-то не очень хорошие поступки. Перевёрнутый повешенный указывает на то, что за действия в прошлом придётся отвечать и из-за этого у вас долгое время будет подавленное состояние. Перевёрнутая пятёрка кубков — это хороший знак. Это значит, судьба предоставит вам шанс, чтобы искупить все ошибки. И последняя карта говорит, что после этого наступит для вас мир, не только внешне, но и в душе. Несмотря на потерянность и даже отчаяние, вам удастся взять себя в руки. Благодаря упорному труду вы достигнете очень высоких результатов — особенно внутренних. Вас может ждать: богатство, успех и счастье, но только если хорошо постараетесь. — Можно наговорить всё, что угодно. Это ж будущее, можно ткнуть пальцем в небо и угадать. — Мужчина по-прежнему не выражал доверие к картам и гаданию в целом. — Хотите погадаем на прошлое? — Айамэ сложила все карты в колоду — быстро перемешала ее. Чужой скепсис вызывал азарт доказать обратное. Её карты никогда не врали: они видели куда больше, чем человеческий взгляд и острый ум; они говорили через неё. — Если не боитесь, что я узнаю ваши секреты. Айамэ в упор смотрела на мужчину и улыбалась, пока его беременная жена, сгорая от любопытства, уговаривала согласиться. — Валяйте. — Скрестив на груди руки, он облокотился на дерево. — Сначала ты должен перемешать карты, — сказала его жена, на что Айамэ ответила, что необязательно. Для будущего необходима энергетика того, кому гадают. Но для прошлого этого не надо, ведь это уже произошло. Закрыв глаза, Айамэ принялась тасовать колоду, ритмично раскачиваясь из стороны в сторону. Над поляной раздался неразборчивый шёпот: впервые в своей жизни она взывала к своему дару. Недоверие со стороны мужчины распалило в её душе самый настоящий огонь, вызывая непреодолимое желание доказать обратное. — Взываю к вам, силы, данные мне тьмой и светом. Используйте моё тело словно сосуд, расскажите через меня историю. Что было, того не вернуть, но вы всё знаете, всё видели. Взываю к вам, силы, покажите самоё потаённое воспоминание, обнажите суть человека. Используйте меня, говорите через меня… — шептала Айамэ, продолжая покачиваться из стороны в сторону. Постепенно звуки природы заглушались: сначала птицы перестали щебетать, после куда-то исчез ветер и шелест листвы. Тишина окутала её со всех сторон, будто бы помогая сосредоточиться. Призыв к силе превратился в мантру, перенося сознание в состояние транса. И вот он результат: раздался звон колокольчика. Темнота перед глазами начала растворяться, позволяя увидеть помещение. Это была спальня, точнее детская комната. Маленькая кровать с веселым покрывалом в виде улыбающихся звёздочек, небольшой шкаф, стол, на краю которого стояла ваза с полевыми цветами, и табуретка. Айамэ подошла ближе и взяла в руки рисунок, который сначала не заметила. Детской рукой была нарисована, судя по всему, не очень дружная семья. Отец семейства был изображен недовольным и с ножом в руке, а мама и ребёнок, находясь чуть поодаль, улыбались и держались за руки, хоть и на лицах были нарисованы слёзы. «Мама, папа и я» — гласила надпись на рисунке. Ужас… Неожиданно дверь открылась, и в комнату вбежал мальчик, прижимающий к груди деревянную игрушку в виде лошадки. Он был весь перепуганный и в слезах. Следом вошли двое мужчин: один был очень высокий и худой, второй, наоборот, низкий и толстый. После них в комнату вбежала женщина, с трудом сдерживающая слёзы. — Помилуйте! Он же совсем ребёнок! — взмолилась женщина, хватаясь за белоснежную рубашку толстяка. — Не лезь в мужские дела! — грозно приказал худой мужчина, выставляя её в коридор. — Никто и никогда в нашей семье не воровал и не будет воровать. Я всё сказал! — Прошу вас, господин, простите нашего сына! — Мать ребёнка вырывалась из рук мужа, но тот слишком крепко её держал, не позволяя сделать ни шага. — Я заплачу, сколько скажите! Только не бейте его! Или накажите меня: ведь это моя вина, что он пошёл на это преступление. У меня нет возможности купить ему игрушки… — Мамочка… — прошептал мальчишка, а затем резко откинул игрушку в сторону: — Мне не нужна эта лошадь! Только не трогайте маму! — Довольно сцен, — отец семейства смирил сына гневным взглядом, а затем обратился к жене: — Ты не справилась с воспитанием сына, и он стал вором. Теперь я сам буду воспитывать его. — Умоляю! — вновь закричала женщина, обращаясь к продавцу игрушек, но муж закрыл рукой ей рот. — Пусть примет соразмерное наказание, — сказал мужчина и вышел из комнаты, прихватив с собой сопротивляющуюся жену. — Ну что, мальчик, пора отвечать за свои проступки, — сказал продавец игрушек и, гадко улыбнувшись, закрыл дверь. А дальше началось то, что Айамэ предпочла бы никогда не видеть. Жуткое избиение ребёнка. Мужчина подошёл к этому делу творчески и с особым наслаждением. Удары наносились руками, ногами и небольшой резиновой дубинкой, которую обычно использовали полицейские и патрули. Одежда мальчика уже была пропитана кровью, которая стекала с разбитых губ и носа. На его лице уже виднелись гематомы, а левый глаз и вовсе заплыл. Стиснув зубы, он мужественно терпел побои, хотя Айамэ была уверена, что это элементарные упрямство и нежелание показать слабость. Даже в таком незавидном положении ребёнок хотел показать, что не сдастся, не падёт перед своим мучителем. Мужчину это злило, он хотел услышать мольбы, но ребёнок ни разу не вскрикнул, лишь сдавленно мычал, когда удары были чересчур сильными или попадали по разбитому лицу. Это очень злило мужчину, поэтому, не сдержавшись, откинул воришку в сторону. Тот отлетел к столу и, не удержав равновесие, скинул вазу, а после упал сам, прямо на осколки. — Посмотрим, как долго тебе удастся сохранить молчание. — Вновь мерзкая улыбка озарило толстое и красное лицо мучителя, делая его глаза-бусинки ещё более маленькими и отвратительными. Он очень походил на довольную свинью, которую вот-вот хорошо покормят. Только вот животное никогда бы не смогло взять осколок от вазы и начать им наносить удары, оставляя глубокие раны. Айамэ смотрела на это, не отводя взгляд, лишний раз напоминая себе, что каждое действие несёт за собой последствие. И что жестокость порождает только жестокость. В этот момент она усомнилась: а к чему приведёт её собственный путь? Ею руководит слепая ненависть и обида или холодный расчёт? Комната начала мутнеть, и девушка поняла: видение подошло к концу. Открыв глаза, она выдохнула и посмотрела на расклад карт: десятка жезлов, пятёрка мечей, перевёрнутый туз пентаклей и перевёрнутый маг — как раз всё то, о чём было её видение. — Ну, что там? — с интересом спросила девушка. Весь азарт как рукой сдуло. Айамэ надеялась узнать что-то интересное или постыдное, но никак не ту тайну, которая превратила маленького ребёнка в того, кто сидел перед ней. В тот день каждый удар выбивал из мальчишки не желание воровать, а всё добро, что в нём таилось, жалость к другим, умение сопереживать, жалеть и помогать, оставляя внутри лишь полыхающее пламя из злости и жестокости. — Все твои руки в шрамах, — спокойно ответила Айамэ, она уже и сама была не рада, что затеяла этот спор. — Нанёс их продавец игрушек. И всё из-за какой-то деревянной лошади. — Опустив взгляд, девушка принялась собирать карты. — О чём она? — Не бери в голову, — задумчиво произнёс мужчина. — Неужели и правда кто-то может обладать таким даром? — спросил он и машинально принялся растирать шрамы, ощущая фантомную боль. — Или проклятьем. Смотря с какой стороны посмотреть. Мужчина хотел ещё что-то спросить, но неожиданно раздался громкий треск, будто кто-то сломал большую ветку. А после и вовсе послышался взрыв. На поляне воцарилось молчание, каждый прислушивался к тому, что будет дальше. Но, к всеобщему удивлению, ничего не происходило. Лишь стаи птиц взметнулись высоко в небо, напуганные неожиданным и громким звуком. Айамэ же в свою очередь не испугалась, но была максимально сосредоточена. Поблизости не было людей, но вот атмосфера вокруг начала меняться. Все встали со своих мест, и мужчина произнёс: — Надо осмотреться. — Неожиданно для Айамэ он скинул юкату, скрывавшую оружие, и обнажил катану. Она, конечно, догадывалась, что у него будет оружие, но ожидала увидеть нечто более простое. Потому что теперь все их слова вызывали лишь диссонанс внутри. Два бедняка, — вечно работающие в поле и не способные накопить на жизнь. Всю дорогу они жаловались на тяжёлые условия труда, отсутствие денег и желании получить лучшую жизнь. В эту сказку легко поверить: худые, в чистой, но старой и драной одежде, постоянно болтающие о невозможности жить в маленькой деревне. Но вот только в эту историю мог поверить или круглый дурак, или слепец. При такой красивой легенде мало просто одеться в рваньё, необходимо поработать над деталями. Возможно, раньше они так и делали, но, когда дела пошли в гору, их самоуверенность возросла, и появились первые оплошности. Айамэ в самом начале усомнилась в их словах, когда увидела невероятно красивое украшение в волосах девушки. Иногда в закромах крестьян и правда имелись украшения, но чаще всего они были очень простыми, но у беременной девушки в волосах была не просто дорогая вещь, а уникальная. Золотая заколка, украшенная драгоценными камнями, что так красиво переливались на солнце; большинство людей не могли себе позволить такие украшения и тем более простые работяги. Ещё раз взглянув на девушку и оценив обстановку вокруг, стало понятно — данное представление предназначено лишь для Айамэ. Довольно опрометчивый поступок, потому что у неё не было ничего ценного, кроме катаны. Да и то только мастер своего дела поймёт, какая редкость находится в его руках. — Стойте тихо — ни звука. — Даже не оборачиваясь, мужчина пошёл в ту сторону, откуда прогремел взрыв. Его спутница решила тихонько отойти в сторону, но Айамэ намеренно поставила подножку, после чего тут же вытянула руки, осторожно касаясь живота и не позволяя упасть. Когда тебя водят за нос, — всегда неприятно. Она могла бы уйти, но понимала — слишком поздно, её закрутило в водоворот и придётся совершить ряд неприятных действий, чтобы выйти сухой из воды. Вот только делать этого совершенно не хотелось; всё равно что сражаться с детьми. Потому что из них двоих никто не представлял угрозы — девушка была простым человеком, а мужчина хоть и имел чакру, но она оставалась на уровне генина. Убивать их не хотелось, но они просто так не сдадутся. — Я знаю, что ты слышишь меня, — обратилась Айамэ к мужчине, хоть тот и был скрыт в тени леса. — Уходите, и никто не пострадает. Я хоть и не шиноби, но точно смогу посоревноваться с лучшими из них. У вас нет шанса. Айамэ плавным движением вытащила из ножен своё оружие — «адамантовый клинок» — именно так звали его в народе. Если верить легенде, более пятисот лет назад на Землю изгнали богиню, которая в наказание должна была прожить оставшуюся жизнь как человек. Вот только человеком ей никогда было не стать — мистическая сила всё равно хранилась глубоко внутри неё, хотя и потерпела определённые изменения. Она была заносчива и горда, но трудности заставили опуститься её на самое дно, ломая все предрассудки и гордость. Из статной богини та превратилась в самую обычную нищенку. И вот однажды скучающая охрана местного даймё захотела поиздеваться над девушкой, дрожавшей от холода. Разгорячённые алкоголем, мужчины требовали зрелищ — но ни петь, ни танцевать она не захотела, за что и поплатилась. Тяжёлые удары сапог опускались на хрупкое женское тело, отзываясь тихими стонами. Несмотря на разъедающую изнутри боль, девушка не плакала, не молила о пощаде, лишь улыбалась. В ту ночь она должна была умереть, но нелепое стечение обстоятельств переломило ход событий, изменив судьбу не только бывшей богини, но и многих людей в далёком будущем. В ту ночь, когда охрана даймё наносили удары, а стоны девушки превратились в хрипы, на дороге — мокрой от дождя — появился самурай. Мокрый и уставший, он шёл к своему господину, крепко сжимая пакет с лекарством. Увидев, какое зверство перед ним происходит, просто не смог пройти мимо, хотя прекрасно осознавал все последствия — перечить охране даймё никто не смел. Но уйти — было не в его правилах, поэтому кинулся на помощь. Схватив ногу одного из мужчин, он опрокинул его прямо в лужу и резко обнажил катану. — Вот на что способна хвалённая охрана правителя — бить слабую женщину? — А тебе какое дело? — оскалился на него тот, кто барахтался в луже. Размытая от дождя дорога превратилась в грязь, поэтому его ноги и руки скользили, из-за чего тот раз за разом падал в лужу. Его товарищи сначала хотели проучить незнакомца, о чём свидетельствовали их напряжённые лица, но атмосфера менялась на глазах. Мужчины будто бы забыли об избитой женщине, о самурае, что решил их проучить. Они искали зрелищ и нашли! Неожиданно на дороге раздался громкий смех. Пользуясь удобным моментом, самурай помог девушке встать и отвёл до ближайшего постоялого двора. Там было небольшое строение, в котором хранилась солома. В этом месте пахло сыростью, потому что крыша с левой стороны уже совсем покосилась, образовывая трещины, через которые дождевая влага пробиралась внутрь. Скрываться здесь было опасно, — жители соседнего дома могли проснуться в любое время, но это было лучше, чем оставаться на улице в такую погоду. — Прости, я не могу задерживаться. — Мужчина ещё раз бегло осмотрел раны и собрался на выход. — Пережди ночь тут, до рассвета сюда точно никто не придёт. — Подожди, — тихо позвала его девушка и, не дожидаясь пока он пойдёт, сорвала с шеи кулон с тёмной жидкостью. — Возьми его и используй содержимое при создании нового меча. Я всю жизнь бродила во тьме, так пусть твой меч озарит путь светом, когда это будет необходимо. Самурай взял украшение, ещё раз посмотрел на совсем ослабевшую девушку и молча покинул чужой двор. На сердце было тяжело, он понимал, что оставил её умирать. Дальше легенда имела разные концовки, но везде говорилось одно — мужчина и правда создал необычайный клинок. Почему клинков на сегодняшний день не один, а несколько — история умалчивала. Но Айамэ было всё равно на это, она давно перестала верить в сказки. Просто красивая легенда. Но иногда и правда казалось, что катана наделена силой и была не просто оружием, а вершителем правосудия. Айамэ могла поклясться, что иногда ощущала едва уловимые энергетические волны, прямо как сейчас. В груди вспыхнуло пламя, вызывая дрожь во всём теле. «Нанеси удар, нанеси удар первая», — эта мысль никак не давала покоя, она набатом била в голове, заглушая собственные чувства. Казалось, кто-то вытеснял её волю, заставляя действовать неосознанно. Прямо как сейчас: отвлёкшись, Айамэ потеряла драгоценные несколько секунд и не заметила, как её атаковали. Но тело двигалось само, словно кто-то дёргал за ниточки; сопротивляться было невозможно. Айамэ резко взмахнула рукой, и острое лезвие вошло в живот. Раздался громкий крик, и обе девушки отскочили в сторону. — Ты чуть не убила меня! — вскликнула девушка, хватаясь за разрезанный живот, из которого на удивление не сочилась кровь. Айамэ даже бровью не повела, потому что знала — живот был накладным. Поставив подножку, хватило одного мгновения, чтобы потрогать и понять это. Айамэ не стала отвечать и, почувствовав угрозу позади, резко развернулась и парировала удар катаны. Завязался стремительный бой. Было тяжело — вокруг было слишком много деревьев, могучие ветви свисали почти до земли, из-за чего было сложно планировать каждый шаг. Длинная трава так же не облегчала задачу — ноги постоянно путались. Ещё и соратница этого грабителя постоянно крутилась рядом, на её лице яркой маской застыл испуг. Кажется, к активному сопротивлению они не были готовы. Судя по всему, все карты спутал внешний вид Айамэ — тёмно-синее стандартное кимоно, плащ такого же цвета и, что самое главное, нет протектора с символом скрытой деревни. Её можно было принять за кого угодно, но только не за шиноби, к слову говоря, коим она и не являлась. Но, в отличие от простых людей, умела не только за себя постоять, но и хорошенько выбить всю дурь из других. Чем она сейчас и занималась. Все движения были плавными и точными, хотя мыслями Айамэ была далеко. Именно сейчас надо решить, как поступить. Поступить ли по совести или, наплевав, проучить наглецов? Ответ появился сам собой — девушку убивать ни в коем случае нельзя. Её линия жизни не должна прерваться сегодня, иначе расплата не заставит себя ждать. А вот что делать с мужчиной? Звон стали наполнял пространство, словно красивая, но несущая смерть мелодия. Айамэ не предпринимала попыток атаковать, лишь защищалась. Надо отдать должное — для непрофессионала мужчина отлично сражается. Все его движения были такими же быстрыми и точными, как её. У него был большой потенциал и при должном обучении он смог бы добиться успеха в боевом искусстве. Неожиданный голос в голове заставил встрепенуться и оторопеть, чем и воспользовался противник, нанеся удар. «Убей!» — тот самый приказ, из-за которого чужое острое лезвие вскользь коснулось щеки, оставляя глубокую царапину. Из раны начала сочиться кровь, пробуждая необузданный гнев, спрятанный глубоко внутри. Тело вновь охватила дрожь, и, заметив это, мужчина улыбнулся, предвкушая лёгкую победу. Вот только дрожь была вызвана далеко не страхом. — Нельзя что-то получить, не отдавая взамен. Тот, кто живет эгоистичными желаниями, в итоге останется ни с чем. Пелена опустилась на глаза, и тело принялось атаковать. Впервые за этот бой Айамэ не защищалась, а нападала — жёстко и бескомпромиссно, словно уже сделала выбор. Пытаясь сопротивляться странному наваждению и невыносимой жажде крови, девушка пыталась сосредоточиться на собственных ощущениях и чувствах. Душа металась в сомнениях, не понимая, что происходит, словно кто-то поместил сущность Айамэ в вакуум. Она билась в невидимые стены, что так прочно держали её в западне, и кричала до боли в горле. Только вот ни звука не было слышно. Пропал шум листвы, звон от соприкосновения металла о металл, даже собственного дыхания не было слышно. Противник, не ожидав такой прыти, только отступал и защищался. Впервые маска самоуверенности пала, обнажив первобытное чувство — страх. Его глаза широко раскрылись, когда Айамэ без сожаления вонзила клинок прямо между рёбер, протыкая лёгкое. Мужчина остановился, и его оружие выпало из рук. Именно в этот момент Айамэ вернула контроль над своим телом и услышала громкий женский крик. Девушка кинулась к своему подельнику, громко причитая и стараясь как-то помочь. Но жизнь вытекала из его сердца стремительным потоком вместе с кровью. Такую рану никак не залатать, поможет только медик, коим никто из них не являлся. Айамэ так и стояла в нескольких метрах, наблюдая, как её противник, весь побледнев, свалился на колени. «У неё скорпион на правой руке», — заметила татуировку Айамэ и тут же вновь скрипя сердцем подняла катану. Даже если девушка откажется добровольно отдавать реликвию, она не тронет её. На душе и так было гадко из-за скорой смерти мужчины, который медленно захлёбывался собственной кровью. Очень мучительная смерть. Возможно, стоило добить его, облегчить ту боль. Но она тут же отбросила эту затею: перед ней вор, который не остановится ни перед чем. Ему всё равно кого грабить, главное — получить награду. — В деревне вы украли танто. Не знаю, как вам это удалось, но тебе придётся отдать его мне. Девушка замерла, взирая на своего палача с катаной со слезами на глазах, а потом тихо сказала: — Он в мешке. — Я заберу его и оставлю тебя в живых. А он уже не жилец, — сказала Айамэ, направляясь к вещам её спутников, а потом, сама не зная почему, добавила: — Мне жаль. Вытряхнув из мешка все вещи, она быстро нашла такой желанный для Цуруи — танто. Рядом с ним валялась заколка, выпавшая из волос девушки. Недолго думая, она подняла её и сунула в карман. Продаст подороже на первой ярмарке. Позади раздались предсмертные хрипы и судороги. «Вот и пришёл его конец. Хотел получить все богатства мира, а в итоге умер ни с чем. Не по той дороге ты пошёл…» — думала Айамэ, оставляя своих противников позади. Она спешила выйти на широкую дорогу и продолжить свой путь; хотела не слышать громкие всхлипы, что резали её изнутри, словно нож. Мысли путались, было сложно понять, что произошло. Изначально убивать кого-либо не входило в планы — лишь наказать и припугнуть. Ведь существенного вреда они бы всё равно не смогли нанести. А вот она смогла. Айамэ убила человека, хотя могла обезоружить или ранить. Но рука будто бы сама нанесла тот самый смертельный удар. Кусты хлестали по лицу, но девушка стремительно бежала вперёд, игнорируя боль. Грудную клетку отчего-то сдавило так сильно, что каждый вдох и выдох давался с большим трудом. Страх липкими щупальцами окутал сознание, заставляя сердце ускорить свой привычный ритм. Убить противника — это не было её желанием. Она не хотела этого, но почему нанесла смертельный удар? Откуда эта жажда крови, заставляющая тело дрожать в предвкушении? Айамэ не понимала, что с ней происходит, она просто ощущала страх, неприятный, пронизывающий насквозь и оставляющий после себя ледяной холод. Он давил со всех сторон, в итоге девушка не справилась с внезапно обострёнными чувствами и на большой скорости упала прямо наземь, в очередной раз поранив лицо об острую поломанную ветку. Не обратив на это никакого внимания, попыталась встать, но ноги не слушались. — Это была не я, не я, — шептала про себя Айамэ, зарываясь лицом в прошлогодние опавшие листья. — Я не хотела! Так она и лежала на земле до самой темноты, шепча что-то неразборчивое в землю. Несмотря на то, что внезапный страх прошёл так же неожиданно, как появился, девушка ещё долго не могла подняться на ноги. Казалось, что все силы куда-то делись; навалилась невероятная усталость, а с ней пришёл и сон, крепкий и без сновидений. Проснулась Айамэ утром от боли — ворона больно клюнула её за щёку, рассекая кожу. Отмахнувшись от птицы, девушка поднялась на ноги и потянулась, разминая затёкшие конечности, попутно отмечая, что вся её одежда грязная из-за земли и полусгнивших листьев. Из-за вчерашних событий голова по-прежнему болела, а в теле была слабость. Спать в такую погоду на природе было не лучшей идеей. Разум отдохнул, но вот ответов на вопросы так и не прибавилось. Зато появился озноб. Как бы Айамэ не растирала ледяные руки и ноги, теплее не становилось. Поэтому, не желая себя мучить, она отправилась к дороге, благо идти было недолго. Вскоре показался просвет между деревьями и кустами, и Айамэ вышла на дорогу, мечтая о вкусном и желательно горячем обеде. Вот только исполнение желаний откладывалось на неопределённый срок. Прямо на дороге стояли трое в уже знакомом девушке одеянии — в чёрных плащах с красными облаками. И настроены они были решительно.