Спасение души

      Время близилось к ночи. Небо сегодня было необычайно ясное, позволяющее рассмотреть мириады звёзд. Желтоватый диск стоял во главе, словно охраняя небесные просторы от посягательств злых сил. Всё казалось таким безмятежным и тихим, но Айамэ всё равно ощущала некую тревогу.       Она не знала кто или что нападает на деревню Цуруи уже как месяц, ведь все известные ей духи и демоны, способные причинить такой масштабный вред, нападают лишь единожды. И только мелкие ёкаи, изгнанные из мира мёртвых, могут пакостить круглый год. Вот только ни один из них не обладал большой силой. Их максимум — это разбить кружку, спрятать любой предмет, навести небольшой морок, чтобы человек, вошедший в комнату, забыл зачем пришёл.       Более сильных тёмных сил практически не осталось в этом мире, многие были убиты, другие навсегда запечатаны. Так что или кто напал на местных жителей? Исходя из той информации, которой располагала Айамэ, демонов, способных нанести такой ущерб, просто не осталось. Или же им удалось как-то освободиться от оков и теперь они идут по кровавому пути мести и разрушения. Однако не стоит отбрасывать мысль, что это просто группа людей. Вот только зачем им это?       Что-то в этой истории не складывалось… но что именно понять было сложно. Смутные сомнения одолевали сознание, не оставляя ни шанса на отдых. Поэтому, чтобы не терзаться ещё больше, Айамэ опрометью выскочила из палатки (одноместной), любезно предоставленной главой клана, и целенаправленно двинулась на разведку. Она бродила вдоль разрушенных домов, пытаясь найти хоть одну подсказку, которая навела бы на след того, кто смог совершить такой погром. Иногда приходилось помогать людям разбирать завалы. Все жители деревни были ужасно измотаны: отсутствие нормального сна, сбалансированного питания и бесконечный страх, пропитавший их тела и души насквозь.       Так и прошёл вечер. И вот сейчас, с наступлением ночи, Айамэ обследовала территорию леса вокруг деревни. Если все эти беды рук ёкая, то найти хоть какие-то следы и зацепки будет сложно. В отличие от людей, оставляющих повсюду мусор, следы, недокуренные сигареты и порезы на деревьях, нанесенных от скуки. Все то, что никогда бы не оставил ёкай или шиноби.       Пробираясь сквозь непроходимую чащу леса, она старалась прислушиваться к всевозможным звукам. Вот только не услышала ничего кроме ветра, шелеста листвы и скрипа деревьев, что было весьма подозрительно. Ни уханья совы, ни взмахов крыльев птиц, притаившихся в гуще листвы. Айамэ не старалась скрыть своё присутствие, поэтому вполне вероятно могла ещё издалека спугнуть жителей леса. Вот только создавалось ощущение, что вся живность разом вымерла. Недобрый знак.       Когда уже наступила глубокая ночь, девушка вернулась в деревню ни с чем. Настроение было паршивым. Она-то думала, что найдёт хоть одну зацепку, хоть соломинку, но все оказалось тщетным и абсолютно безрезультатным. Но все было таким обычным, естественным и… безобидным? Ни одного намёка на разбойников или ёкая.       Природа будто бы переняла недовольство Айамэ — небо заволокло тучами, грозясь вот-вот обрушиться плотной стеной из дождя, чтобы смыть всю печаль и раздражение. Ведь полночи прошло в пустую, хотя можно было бы отдохнуть или поспать. Не ожидая ничего хорошего, она вошла в палатку и замерла на некоторое время. Возле старого и очень тонкого матраца находился большой деревянный таз, наполненный водой, и рядом лежали тряпки с крохотным кусочком мыла. Но больше всего её удивила миска с едой — рис и несколько кусков мяса, поджаренных на огне. Так просто и в то же время дико аппетитно.       Невиданное ранее чувство кольнуло где-то глубоко внутри, и Айамэ ощутила стыд. Для этих людей настало тяжелое время — самая настоящая проверка на прочность. Их дома разрушены, а близкие люди убиты или ранены, так ещё и впереди одна неизвестность. Для них Айамэ — спаситель, лучик света в этом тёмном месте. В благодарность они дали не только временный кров, но и поделились едой, а также предоставили воду, чтобы помыться. Они были уже благодарны, хотя она не успела ничего сделать и не знала, сумеет ли. Ведь вопросов по-прежнему было много, а вот с ответами было напряжённо.       Остаётся лишь ждать, пока это нечто не проявит себя. Айамэ обошла всю деревню, но так ничего и не нашла — ни одного намёка. Поэтому, чтобы не терять больше времени зря, она принялась за поздний ужин. Пусть еда давно остыла, но она не стала менее вкусной.       — А воды нет? — Айамэ осмотрела палатку, но ничего не нашла, кроме таза с водой. Делать нечего, пришлось отпить немного оттуда. Это лучше, чем ощущать сухость во рту.       После ужина девушка расстелила тоненький матрас, набитый соломой, и небольшое покрывало ручной работы. Она часто видела такие на продаже во время ярмарки и всегда удивлялась. Это же какой труд, какая усидчивость и талант. Сама Айамэ не дружила ни с пряжей, ни с иголками. Даже дырку в одежде с трудом могла зашить. Никто и никогда не учил её как надо, как правильно, поэтому результат выходил скверный. Поэтому было легче купить новую вещь, чем отштопать старую. Можно было бы отнести швее, вот только цены у них в последнее время неоправданно возросли.       Когда временная постель была готова, Айамэ поспешила снять с себя всю одежду, кроме штанов и обуви. Полностью помыться в тазике она бы не смогла, так хотя бы тело протрёт от дорожной пыли. Вода была ледяная, поэтому весь процесс занял немного больше времени. Зато чувствовала девушка себя теперь прекрасно.        Ложилась спать она уже практически на рассвете. Небо всё ещё было тёмным, но лучи утреннего солнца уже пробивались сквозь пелену ночи. Вся деревня погрузилась в сновидения. Казалось, что все беды остались позади, теперь-то уж точно всё будет хорошо. Священный танто на месте, весь вечер глава деревни и приближённые люди готовились к ритуалу, писали защитные символы, сооружали обереги. Призрачная надежда затуманила сознание, заставляя поверить, что теперь можно отдохнуть.       Но это была большая ошибка.       Едва солнце выглянуло из-за леса, озаряя небо красно-оранжевыми лучами, раздался взрыв. Айамэ резко вынырнула из беспокойного сна, не сразу понимая, что произошло и где она находится. Но, когда раздались крики местных, моментально выбежала из палатки, захватив катану. Несколько домов охватили языки пламени; треск сухих домов был так отчётливо слышен, что девушка даже замерла на секунду.       Вокруг бегали люди, пытаясь набрать воду из и так опустевшего колодца, чтобы потушить деревянные сооружения. Айамэ была зла на себя в этот момент, на свою бесполезность. Она не владела ни одной стихией, поэтому никак не могла помочь сбить пламя. Но зато прекрасно владела катаной и могла надрать зад тому, кто решил закончить начатое и полностью уничтожить деревню Цуруи.       Пока вокруг носились люди, Айамэ постаралась абстрагироваться. В голове тут же возникли слова учителя: «Запри все чувства и эмоции, они лишь отвлекают. Они служат стеной. Создай в ней дверь, и тебе откроется иной мир, тёмный, ужасно неприветливый и опасный. Ощути кожей вибрации энергии. Какая она? Откуда идёт? Что в ней заключается? Ты — проводник. Позволь этому всему пройти сквозь себя, и тогда ты всё поймёшь».       Закрыв глаза, девушка старалась успокоиться. Сердцебиение начинало замедляться, весь шум отошёл на второй план. Лишь ветер и жар от огня ощущался на коже, а затем она ощутила то, что искала весь вечер и полночи — потустороннюю энергию. Глава деревни оказался прав, на них нападали не люди, а сущность, и была она весьма злобной. Об этом говорила горячая энергетика. Она, словно огонь, обжигала кожу.       Айамэ старалась сосредоточиться, чтобы понять, откуда идёт эта энергия, где находится источник, но неожиданно в голове раздался громкий крик существа и перед взором возникли ярко-красные глаза, горящие жаждой крови. Девушка пошатнулась, потому что через неё прошла энергетическая волна — большой минус быть проводником.       Странное чувство: крик был наполнен болью, а глаза наполнены не просто злостью, а уничтожающей ненавистью.       — Мама! — раздался громкий крик ребёнка, и Айамэ, выйдя из оцепенения, обернулась. Прямо позади неё стояла плачущая девочка. Вокруг бегали люди, пытаясь потушить новый пожар и не позволяя огню перекинуться на соседние дома. Они будто не замечали и не слышали ребёнка, в то время как к ней направлялся огненный шар, нацеленный на палатку, где глава деревни со своими людьми готовили ритуал, который должны были провести рано утром.       — Первый путь самурая! — крикнула Айамэ, бросаясь к девочке и, встав перед ней, обнажила катану. — Путь силы: откройся!       Взмахнув острым лезвием, мощная энергетическая волна понеслась прямо на огненный шар, и, встретившись с ним, полностью поглотила.       — Беги скорее к маме, — обернувшись, приказала Айамэ. Девочка в ответ лишь кивнула и бросилась наутёк. — Ну что, сразись со мной, коль не боишься! — громко закричала она, но демон никак не среагировал. Пришлось самой броситься на его поиски.       Лавируя между мечущимися во все стороны людьми, Айамэ неслась к источнику. Поймать его было крайне сложно — его энергия была хоть и мощная, но почему-то очень нестабильная. Стоило ей ухватиться за ниточку, как она тут же рвалась. Но она не сдавалась. Раз за разом цепляясь за демона и вновь теряя, она приближалась и вскоре обнаружила на самой дальней стороне деревни. В той части, где всё было разрушено и где совсем не было людей.       Среди разрушенных и сожжённых домов стояло существо. Из-за тёмной энергии Айамэ ошибочно предположила, что перед ней был демон — сильное и злобное существо. Вот только на самом деле это был никакой не демон, а самый настоящий юрэй в виде молодой девушки. У неё были длинные чёрные волосы, бледные губы и выцветшие, помутневшие глаза. И такое печальное выражение лица, свойственное всем духам. Одета она была в длинное белое похоронное платье, скрывающее отсутствие ног — особенность всех юрэй.       — Помоги мне, — раздался тихий шёпотом, хотя губы призрака не шевелились. По её щеке покатилась слеза, когда взгляд, такой печальный, внезапно наполнился жаждой убийства. Бесцветные глаза вмиг вспыхнули красным огнём, приобретая узкий демонический зрачок.       Юрэй бросился на Айамэ и перед тем, как отскочить, она заметила на его лбу иероглифы, обозначающие «клетка». Это обозначало только одно — это существо действует не по своей воле. Кому-то хватило сил взять неупокоенную душу не просто под полный контроль, но и изменить её сущность.       Душа бедной девушки находилась в клетке, метаясь в самой настоящей агонии. Она подвержена противоестественным изменениям, сопровождаемых невероятной болью. Кто и зачем совершил такое страшное преступление против природы, Айамэ не понимала. Как можно в здравом уме обречь хоть кого-то на такие страдания?       Неудивительно, что она услышала такой пронизывающий крик. Это кричала душа, разорванная в клочья, но всё ещё живая.       Отбиваясь от призрака, Айамэ судорожно пыталась придумать как спасти девушку. Учитель всегда говорил, что смерти достойны только злобные существа, несущие смерть. Юрэй же действует не по своей воли.       Увернувшись от когтистых рук, Айамэ попала под огненную технику. И хоть она постаралась скрыться за стеной полуразрушенного дома, её всё равно задело. Пытаясь отдышаться, её взгляд упал на руку — ткань сгорела до локтя, а кожа приобрела красный оттенок.       — Ками! За что?! — выругалась девушка, стараясь унять тремор и не завыть от боли. На глаза навернулись слёзы, но она тут же часто заморгала. — Что же делать? Думай, думай!       Айамэ перебирала различные варианты, но все они бесполезны против контролируемого призрака. Хорошо бы снять контроль, вот только главный злодей решил остаться в тени. Как бы ни старалась, почувствовать его было просто невозможно. А убивать невинную душу не хотелось. Остаётся только использовать оберег. Вот только она берегла его совсем для другого случая…       Выглянув из-за стены, Айамэ увидела, что призрак развернулся и медленно направился в сторону мирных жителей. Грязно выругавшись, она бросилась следом. Нельзя никоим образом допустить, чтобы кто-то из этих людей пострадал.       «Я смогу, я должна», — повторяла про себя Айамэ, приближаясь к юрэй. Дух уже собрался нанести удар огненной техникой, когда раздалось громкое: — Второй путь самурая!       Катана вспыхнула ещё сильнее; второй путь требовал куда больше духовной силы, в то время как резервы Айамэ давно оскудели. Она давно перестала верить, от этого пользоваться техникой «семи путями самурая» было всё сложнее. Но сейчас придётся или пересилить себя, или дать этим ни в чём неповинным людям умереть. Перед глазами возник образ плачущей девочки, зовущей маму, и Айамэ громко закричала, приближаясь к юрэй.       Дух обернулся и громко зарычал, готовясь атаковать в ответ. Вот только девушка была быстрее, — взмахнув катаной, она впервые снесла юрэй с ног. Его тело отлетело на несколько десятков метров, пробивая оставшиеся деревянные стены некогда жилых домов. Упав наземь, его завалило сломанными досками. Айамэ стремительно приближалась, ведь счёт шёл на секунды.       — Путь гармонии: откройся! — воскликнула Айамэ, когда дух одним движением снёс весь строительный мусор в сторону и зарычал так громко, что вся земля словно затряслась. Отступать было нельзя, поэтому, закричав, девушка проткнула юрэй катаной. Тёмно-синее пламя моментально перебросилось на него, заставляя вновь зарычать, но уже не злобно, а от боли. Пользуясь моментом, она приклеила оберег на его лоб и отскочила в сторону. — Закройте глаза! Всем закрыть глаза! Немедленно!       После этих слов всю деревню озарила яркая вспышка, которая буквально была ярче солнца. Тёмная энергетика, которая была просто повсюду, вмиг растворилась в ярком свете. Казалось, теперь даже дышать было легче.       Когда все открыли глаза, огня на домах уже не было, как и неупокоенной души, которая из-за чьей-то ужасной техники превратилась в монстра. Но теперь эта девушка не только сбежала из клетки, но и обрела долгожданное спокойствие. Теперь её душа упокоена навсегда, она может пересечь черту и отправиться к своим предкам.       «Спасибо, моя душа очистилась от скверны», — раздалось в небе. Этот голос услышали все, удивлённо смотря по сторонам, не понимая, откуда это звучит, и кто говорит. И только Айамэ смотрела в небо и улыбалась, а по щеке в это время текла слеза, приобретая красный оттенок из-за крови на лице. Этот оберег предназначался для совершенно другого человека, но она не жалела, нет. Она поступила так, как её учили. Учитель бы гордился ею. Девушка даже представила, как он улыбается, так сдержанно и в то же время легко.       — Я поступила правильно, сенсей? — Вопрос остался без ответа, но Айамэ и так знала ответ.

***

      В деревне Цуруи впервые за месяц царила атмосфера спокойствия. После того как злой дух был отправлен по ту сторону, все жители будто скинули с себя невидимую чёрную вуаль скорби и впервые искренне улыбнулись. Они не поняли, что произошло, это было видно по удивлённым лицам и тихим, но бурным разговорам, но потом, когда наконец-то пришло осознание, началось какое-то безумие.       Обито посмотрел на три тоненьких дощечки у себя в руках, больше напоминающие карты. На каждой из них были высечены иероглифы, обозначающие «клетка» и название существа, запечатанного в нём. Две из них были целые, а вот третья под названием «юрэй» была треснута и обуглена по краям. Удивительно.       Он наблюдал за всеми со стороны ещё с рассвета. Наблюдал за Айамэ, которая не только не испугалась злого духа, но ещё и яростно сражалась. Она была скрытной, не имела друзей или родни, да и вообще не имела желания заводить узы с людьми. Знакомо… Так ему казалось тогда, сейчас же он видел, что, несмотря на всю отстранённость, её душа тянулась к другим людям.       Желая проверить девушку, Обито заставил юрэй напасть на ребёнка, которого так опрометчиво оставили одного. И был приятно удивлён, когда Айамэ смогла рассеять неслабую огненную технику.       Если допустить возможность, что все слухи о ней правдивы, то это будет выгодный союз. Надо лишь влезть ей в душу, в голову и подчинить своей воле. Обито резко понял: она должна стать лучшей пешкой в его коллекции; должна не просто беспрекословно выполнять все приказы, но и доверять. Если нет доверия, то велик шанс предательства. А у него уже были большие планы на неё…       Обито без интереса наблюдал, как жители Цуруи устанавливали защиту от тёмных сил, как они наивно полагали. На самом деле это был обычный обряд на благополучие, Айамэ бы тоже поняла это, если бы видела. Но она настолько вымоталась в борьбе со злым духом, что практически сразу пошла к себе в палатку. Прошло довольно много времени, но девушка всё не выходила, тогда Обито сам переместился к ней.       В палатке было темно, а в воздухе витал металлический запах. Его взгляд прошёлся по тазу с грязной водой, разбросанным окровавленным тряпкам, которыми, скорее всего, Айамэ обработала многочисленные раны, полученные в бою. Затем он посмотрел на саму девушку, которая мирно спала на грязном и тоненьком матраце. Ни подушки, ни постельного белья — лишь такое же тонкое покрывало, которое даже не было способно полностью укрыть её тело и согреть этим холодным утром. Скорее всего оно вообще было сделано для ребёнка.       Вот только Айамэ было всё равно. Она крепко спала, даже не почувствовав, что находится в помещении не одна. Обито подошёл ближе, смотря на обнажённую левую руку, ту, которую задела огненная техника. Он сам это прекрасно видел, как покраснела рука, как вздулась и запузырилась кожа. Только медики могли бы помочь избежать появления страшных шрамов, никакая бы мазь с этим не справилась, слишком серьёзные были повреждения мягких тканей.       Насколько ему было известно, девушка не владела медицинскими техниками, так почему на её руке не было ни единого следа? Только девственно чистая кожа. Обито подошёл к Айамэ, присел на корточки и откинул покрывало в сторону, желая убедиться в своих подозрениях.       Так и есть — на её теле не было ни единой царапины. Ни раны, полученной в бою с Кисаме, ни ожога от огненного шара, ни других повреждений.       — Интересная пешка, — прошептал Обито, после чего пространство исказилось, и он исчез.