Спасение души

      Утро встретило приятным ароматом цветов, доносившимся из открытого окна. В комнате было тепло, и Айамэ так не хотелось вставать. Что-то происходило; привычная жизнь резко сменила вектор, забурлила и начала выходить за привычные берега. Вокруг слишком много людей, нутро разрывалось от вихря из чувств, а вот внутренний голос молчал. Молча наблюдал, что же выберет Айамэ, как будет справляться с новыми проблемами, сможет ли и дальше придерживаться своих убеждений. Это очень легко сделать, когда знаешь, кто ты такой. Но почему-то в последнее время это было так тяжело понять.       Покинув своего учителя, Айамэ обрела собственный пусть, в конце которого её ждало возмездие. И вот впервые за долгое время она приблизилась на шаг к своей цели, но почему-то это не приносило радости, как она думала. Ей впервые стало страшно; оторопь берёт от осознания, что ради своих желаний пришлось стать частью преступной организации. А ведь теперь придётся быть паинькой, чтобы получить желаемое: беспрекословно выполнять приказы, убивать тех, на кого укажут, воровать и защищать не самых честных людей. Казалось бы, обычные задания, которые Айамэ выполняла до этого. Вот только даже упав на самое дно, у неё были принципы, которыми она бы ни за что не попустилась. За свою карьеру наёмника ей приходилось возвращать украденное, но не воровать; карать насильников и быть палачом для жестоких убийц, но никогда не убивать тех, кто не заслужил смерти. И уж тем более она никогда не смогла бы тронуть ребёнка, даже соверши он смертный грех. Просто рука не поднимется.       Но сейчас придётся выполнять любые приказы. Айамэ потёрла шею, ощущая на коже невидимые путы, словно ошейник. «Теперь я и есть цепной пёс, которого будут натравливать на кого вздумается», — подумала она, наконец-то вставая с кровати. Окончательно проснувшись, Айамэ решила осмотреть место, где очнулась. Обычная комната: на полу татами, верхний слой был создан из тонкой циновки, сотканной из травы японского тростника — игуса. Сейчас такие татами остались только в окия для поддержания антуража старины да ещё в специализированных заведениях, которым важно сохранить память о былом. Сёдзи, заменяющие современные двери, были модернизированы — вместо рисовой бумаги был плотный тёмный материал, не позволяющий подсмотреть, что происходит в комнате. Помимо этого, в помещении находился футон, на котором Айамэ спала, зеркало, совершенно пустой стеллаж, возможно, для книг, свитков, писем и потертый шкаф. Открыв его, она заметила, что он поделён на две зоны — для футона и для одежды. Больше здесь не было ничего — ни элементов декора, ни растений, ни какой-то одежды или оружия.       Лишь в последнюю очередь Айамэ подошла к зеркалу — не хотелось подтверждать свои догадки. Она всё ещё ощущала удавку на своей шее, а, подойдя к зеркалу, увидела её воочию. «Дьявольская петля» — так она называлась раньше, более ста лет назад, и теперь понятно почему. Айамэ потёрла чёрную полосу, пытаясь стереть метку с кожи, но ничего не получилось — убрать её может только тот, кто нанёс. Даже его смерть не развеет технику.       Неожиданно раздался стук.       — Войдите, — громко произнесла она, прекрасно чувствуя, кто стоит по ту сторону.       — Тоби рад видеть, что с Ааймэ всё хорошо. — Мужчина влетел в комнату как ураган, даже не удосужившись закрыть за собой сёдзе. Девушка отступила, желая увеличить дистанцию между ними. — А то вчера ты грохнулась в обморок прямо в кабинете! Лидер был недоволен.       Аайамэ прикусила себе язык, чтобы не взорваться в гневной тираде, но решила не ухудшать своё положение. Она и так на испытательном сроке, мало ли её попрут раньше времени, сочтя бесполезной и слабой. Раз уж решила войти в игру, то надо достойно исполнять свою роль. Поэтому, улыбнувшись, задала мучавшие её вопросы:       — Вчера мы не обсудили детали. Как со мной будут связываться, передавать задания и как далеко я могу уходить?       — Всё хочет знать! — Тоби приблизился к футону и с удовольствием сел на него, прямо в обуви. Хоть Айамэ и не росла в благородной семье, но всегда соблюдала правила приличия, поэтому от поступка Тоби её передёрнуло. — Это хорошо! Значит, Айамэ ответственная.       — Ну так что? — Айамэ подошла и села недалеко от мужчины, всё ещё надеясь получить ответы. Он слишком много говорил и это было подозрительно, будто бы хотел скрыть нечто важное. И хоть это и раздражало, но в то же время вызывало любопытство и желание разгадать загадку. Вот только по зубам ли она будет?       — Пока Айамэ на испытательном сроке, жить будешь в этом доме. Эта комната теперь твоя. — Он развёл руками, охватывая всё помещение. — Здесь есть ванная комната, зона для отдыха и ещё одно полностью изолированное помещение со специальной вентиляцией — идеально подходит для работы с ядами.       — А кухня? — поинтересовалась Айамэ, уже мысленно представляя, как обустроит эту комнату под свой вкус. Вряд ли лидер будет против.       Последний раз у неё была своя комната в семь лет, когда отец был ещё жив. Она не успела в полной мере насладиться своим личным пространством, ведь им пришлось бежать из их пусть небольшого, но такого уютного дома. После у неё долгое время не то что комнаты — крыши над головой не было. Приходилось скитаться по лесу, довольствоваться походной палаткой, а порой и вовсе ночевать в сырых пещерах или в лихо обустроенном на скорую руку шалаше, чтобы хоть как-то укрыться от дождя или ветра. Со временем повезло больше: у неё появилось новое временное пристанище в виде постоялого двора, где крестьяне хранили лошадей, тюки с сеном, старые повозки и разногабаритные плуги для вспашки земли. Изредка удавалось поспать в сенных сараях — любимое место на тот момент, — там было очень тепло и главное сухо, но чаще всего такое место находилось под замком. В шестнадцать лет её подобрала Акеми, подарила временный дом, но и тогда она находилась в тесном помещении с другими девочками, с размером в крошечную келью, и никогда не оставалась в одиночестве. А в восемнадцать лет она повстречала своего учителя, с которым несколько лет делила одну комнату на двоих, и только потом смогла позволить себе самостоятельно оплачивать комнату в гостиницах. Правда приходилось слишком часто срываться с места на место, будучи гонимой призрачной надеждой на месть. В такие моменты не возникало даже мысли как-то улучшить свою жизнь. Крыша над головой есть — уже прекрасно.       — Ты меня вообще слушаешь? — обиженно спросил Тоби, ударяя её кулаком по плечу и тем самым привлекая к себе внимание.       Айамэ не сразу поняла, что всё это время мужчина ей что-то наговорил, она и сейчас не понимала, лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами. Замерев на месте, она начала прислушиваться к себе, надеясь, что его прикосновение не спровоцирует видение из будущего или прошлого. В последнее время дар становилось всё сложнее контролировать, будто в организме произошёл какой-то сбой. К счастью, это была ложная тревога.       — Прости, я задумалась, — наконец-то произнесла Айамэ. — Так что там насчёт кухни.       — Она в самом конце коридора. — Тоби был явно обижен на неё, а точнее тем, что его слова остались неуслышанными.       — Я буду жить здесь одна? Мне надо платить за проживание? — вновь спросила Айамэ, окончательно придя в себя.       — Иногда здесь будут останавливаться другие члены Акацуки. Но пока здесь будем жить только мы. Вскоре к нам присоединится Дейдара-семпай — твой будущий напарник.       — Напарник? — удивилась Айамэ. — Я думала, что ты мой наставник.       Тоби некоторое время молчал, даже не двигался, а потом произнёс:       — Айамэ будет в паре с Дейдарой. Я буду рядом, чтобы оценить твои способности и полезность для организации.       — Значит, ты мой куратор, — усмехнулась девушка, чуть наклонившись вперёд, — не последний человек в этой организации, раз тебе поручили такое ответственное задание. Следовательно, моя дальнейшая судьба в твоих руках?       — Да. — Услышав ответ, Айамэ вздрогнула — настолько сухое и твёрдое оно было, так не похожее на его обычную манеру речи. Но Тоби будто и не заметил перемены. — Так что Айамэ должна слушаться во всём Тоби! — он неожиданно всплеснул руками и запричитал: — Мы потеряли столько времени! Идём же скорее!       — Куда? — удивилась Айамэ, наблюдая, как Тоби метнулся к сёдзе, намереваясь выскочить в коридор.       — У нас первая миссия. Постарайся, Айамэ!

***

      Оказалось, идти до нужного поселения было не так долго, оно находилось в трёх часах ходьбы от их временного пристанища. По словам Тоби там была небольшая рыбацкая деревушка, всего в пятнадцать домов. В основном там доживали свой век старики, все молодые покинули эти места и двинулись в города, надеясь на более богатую и успешную жизнь. Ведь на их родине не было ничего, что могло бы хоть как-то улучшить качество жизни: ни учителей, ни врачей, ни органов по защите людей. Даже рынка там не было, людям не было нужды торговать, ведь приезжих в их деревне не было, лишь изредка кто-то заходил, заблудившись в лесу и желая найти верную дорогу к ближайшему городу или хотя бы к более-менее крупной деревне.       На логичный вопрос: а хватит ли таким бедным людям заплатить Акацукам за выполнение задания? — Тоби ответил, что организация иногда безвозмездно им помогает. В благодарность жители деревушки следят, чтобы рядом не бродили подозрительные личности, в противном случае они сразу же докладывали об этом лидеру. Айамэ видела, что это не вся правда; сомнительно, что Акацуки могли заниматься благотворительной деятельностью, не имея хоть какую-то выгоду для себя, но не стала пытаться узнать детали, в любом случае её это не касалось.       Надо было отдать должное: Тоби говорил хоть и немного в дурашливой манере, но исключительно по делу. Так Айамэ быстро узнала, что жители деревни жалуются на «призрачного волка». Сначала они слышали громкий вой в ночи, пробирающий до самой души. Это звук был более глубокий, более громкий, словно исходил отовсюду одновременно; он был неестественным и до жути пугающим. В этих местах волки не водились, но иногда они всё же появлялись в поисках пищи и воды. Но ещё никогда они не задерживались так долго, распространяя ужас на стариков и лишая сна, заставляя оглядываться и всматриваться в лес даже днём. И может бы они и дальше жили, не обращаясь к лидеру Акацуки, пока одна бабушка не увидела огромного волка, в несколько раз больше обычного. И не только внешний вид был необычным — животное не имело материального тела и больше походило на дух или призрака. Белёсое, чуть прозрачное очертание дикого зверя и горящие огнём глаза, оно завывало прямо посреди небольшой площади, вокруг которой были построены жилые дома.       Бабушка утверждала, что это был лесной дух, отчего-то затаивший обиду на людей. Увидев волка, она заперлась у себя в доме и молилась древним богам до самого утра. Именно это и уберегло её от беды, так она думает, потому что ей повезло остаться в живых, в отличие от соседа. С первыми лучами солнца местные жители нашли его истерзанное тело прямо на площади. Не возникало сомнений — с ним расправился дикий зверь: множество кровоточащих ран от острых когтей, следы от укусов и оторванная левая нога по колено. Было так много крови, что некоторые старики чуть там не отправились к предкам. После этого они тут же обратились к лидеру Акацуки, умоляя защитить их.       — Тоби, ты уверен, что они говорят правду? — спросила Айамэ, пиная очередной камень, встреченный на узкой тропе вдоль реки.       Погода, как и утром, была прекрасная. Яркое солнце светило высоко в небе, иногда скрываясь за пушистыми серыми облаками. Пусть оно уже и не грело так, как летом, но всё равно дарило хорошее настроение. С левой стороны журчали быстрые тёмные воды реки, а с правой стороны доносилось пение птиц. Вокруг царила атмосфера спокойствия, ничто не указывало на то, что лесные духи в гневе.       — По крайней мере они верят, что говорят правду, — ответил мужчина. — У тебя уже появились какие-то мысли?       — Просто, понимаешь, «лесной дух» — понятие немного неверное. Нет одного духа, который защищает лес, их много и у каждого своя сила, свои мотивы, своё место или предмет, которое оно охраняет. К примеру, есть дух дерева — Кодама — он защищает как раз деревья и всю зелень в лесу. Естественно, он позволяет людям срубать деревья ради постройки новых поселений или иных нужд. Но если ему покажется, что люди наглеют, то тогда, конечно, будет мстить. Есть речные духи, самый известный — это Каппа. Есть горные духи — Сэко и Ямаваро. Также не стоит забывать о Тэнгу — они тоже защищают не только лес, но и живых существ в нём. Людей в том числе.       — И что, никто из них не мог убить того человека? — Было видно, что Тоби было действительно интересно слушать Айамэ, он даже перестал шуметь.       — В том то и дело — все они защитники и вредить — против их природы. — Айамэ задумчиво смотрела в небо, щурясь от яркого солнца. — Бывают, конечно, исключения: они могут заставлять человека бродить по лесу до изнеможения, утопить в водоёме, завести в болото. Но для этого есть весомая причина — осквернение, надругательство или воровство.       — Воровство?       — Практически у всех духов есть священные места с особыми предметами. Их создают люди и приносят в дар, чтобы задобрить «лесных духов» и попросить благословение. Если они принимают их дары, то эти предметы наделяются особой силой. Украсть их равносильно обокрасть храм Будды.       — И ты думаешь, что люди не могли разозлить кого-то из духов?       — Могли, конечно. Вот только духи никогда не проливают кровь, ведь это тоже считается осквернением земли.       Впереди виднелись крыши домов — они наконец-то дошли до нужного места. Как Айамэ и думала, деревня оказалась ничтожно маленькой: одноэтажные лачуги были старые и уже немного покосившиеся, в щелях между стыком брёвен виднелся пышный зелёный мох, блестящий под солнцем. Пропитавшиеся от постоянных дождей и влаги, навеянной от пролегающей неподалеку реки, деревянные балки домов казались черными, а разбухшая земля хлюпала под ногами. Здесь не было ни ограждений, ни заборов, ни проложенных каменных плит для дорожек. Камышовые крыши некоторых домов и вовсе прохудились; поддерживающие балки, окончательно надломленные от старости, провалились внутрь скелета домиков. Было слишком пусто, совсем уныло и неуютно, ощущалось, что это место находилось в упадке и доживало свой последний век. Только кислый запах тины и речной рыбы, развешанной на тонких лесках, воткнутой через пустующие глазницы и шелестящей на ветру, витал по округе. А ведь наверняка раньше между домами бегали детишки, был слышен громкий смех, а теперь всё пришло в запустение и неизбежное увядание.       Местные жители ждали их и стояли на протоптанной тропинке, ожидая появление гостей. Айамэ ожидала увидеть дряхлых стариков, но была приятно удивлена, увидев высоких, пусть и худых, но с виду крепких мужчин и женщин. Волосы и бороды у них были белоснежные, словно у волшебников и ведьм из старой сказки. Только выглядели они не злыми, а, наоборот, весьма добродушными.       — Добрый день, — поздоровалась Айамэ и уважительно поклонилась, в отличие от Тоби, который даже не шелохнулся.       — Показывайте умершего! — весело произнёс Тоби, размашистым шагом направляясь вперёд и тем самым заставляя народ расступиться в сторону.       — Пожалуйста, не обращайте на него внимания, — смущённо улыбнулась Айамэ, краснея за своего временного напарника. Пусть они и обычные крестьяне, но нужно было отдать дань их возрасту — этому научил Айамэ отец. — Я так понимаю, что вы ещё не похоронили погибшего от лап зверя? Проводите нас, пожалуйста.       — Спасибо, что пришли. — Вперёд вышла женщина в простом сером платье. Пусть она выглядела и обычно, но были детали, которые сразу выделяли её из толпы — распущенные волосы, в которые были вплетены зелёные ленты, в то время как остальные мужчины и женщины имели длинный хвостик на макушке. И глаза… Было в них что-то притягательное, даже таинственное и манящее. — Меня зовут Има и я являюсь старостой. Позвольте проводить вас.       Има пошла в противоположную сторону от той, куда пошёл Тоби. Айамэ усмехнулась, наблюдая, как мужчине пришлось разворачиваться и быстрым шагом догонять их.       — Скажите, почему вы не похоронили труп? — поинтересовалась девушка. — И как давно мужчина был убит?       — Его убили два дня назад, — ответила Има, открывая дверь в совсем крошечный дом, больше напоминающий какой-то сарай. Лишь несколько символов на двери говорили, что это за место. Обычно их рисовали там, где временно хранили тело перед тем, как захоронить или предать огню. Там совершалось омовение, читались молитвы и проводились обряды. А символы на двери служили защитой, чтобы злые духи не потревожили душу, пока та набирается сил, что вознестись к предкам. Теперь понятно, почему глаза женщины такие притягательные — Айамэ манили опыт и знания, таящиеся в сознании Имы, ведь у них было кое-что общее — знание о сверхъестественном; о том, что большинство людей нарекает выдумкой и сказками для детей.       — А не похоронили по приказу лидера вашей организации, — продолжила она, открывая дверь и заходя внутрь. За ней прошёл Тоби, а вот Айамэ осталась стоять на месте.       Задул ветер, и из помещения донесся отвратительный трупный смрад. Глаза защипало, они тут же увлажнились, грозясь обрушиться крупными слезами, в горле запершило, а во рту начала скапливаться слюна. Айамэ отвернулась и сжала кулаки, стараясь медленно и глубоко дышать. Желудок болезненно сжался в преддверии рвотных позывов, и Айамэ тут же сплюнула на землю. «Соберись!» — одёрнула она себя и, собрав все силы в кулак, развернулась и шагнула в единственное помещение, где на столе лежал труп пожилого мужчины.       Тоби и Има выглядели слишком безучастными, в то время как Айамэ с трудом дышала. Впервые в жизни она увидела начавший разлагаться труп; впервые ощутила тошнотворно-сладковатый запах гниющей плоти, который не перебивал даже аромат мирры и засушенных трав, подвешенных на потолке. Да и сам мёртвый внушал отвращение и ничем не поддельный ужас: растерзанный, окровавленный, с застывшим на лице страданием от мучительной боли. Хотелось выбежать на свежий воздух и освободить желудок, но лишь усилием воли она заставила себя оставаться на месте. Не хотелось показывать свою слабость перед Тоби, чтобы он потом донёс на неё лидеру. Ведь всё это — проверка на профпригодность и профессионализм.       — Айамэ, — Тоби дотронулся до её плеча, возвращая в суровую реальность, — ну так что ты скажешь?       Айамэ не сразу поняла, что мужчина, закончив обсуждения со старостой, несколько раз пытался добиться её внимания, но она витала где-то глубоко в своих мыслях. Има и Тоби смотрели на неё в ожидании, словно Айамэ была специалистом в этой области; она не понимала, что от неё хотели, но всё равно сделала шаг к телу, создавая иллюзию мозговой деятельности и бурной работы. Прошлась руками по одежде и волосам, пачкая пальцы в вязкой тёмной засохшей крови, очертила длинные и довольно глубокие раны. Дотронулась до кинжала на груди, призванного отгонять злых духов.       — Сверхъестественные существа всегда оставляют свою энергию, — Айамэ принялась быстро складывать печати правой рукой, а затем указательным пальцем дотронулась до лба усопшего.       — Эта печать! — ахнула Име, а потом резко замолчала, закрыв рот рукой, чем заслужила внимательный взгляд Тоби.       На бледной коже мужчины стали появляться кандзи, медленно формируясь в круг с точкой посередине. Айамэ некоторое время стояла с закрытыми глазами, продолжая держать руку над трупом, а потом произнесла:       — Никаких следов, увы. Это дело рук человека.       — Не может быть! — воскликнула старушка, прижимая руки к груди.       В помещении царила полутьма, лишь два небольших окна позволяли дневному свету проникнуть внутрь. Айамэ отметила про себя, что в таком освещении Има выглядит ещё старше и более устрашающе.       — Я точно знаю, что видела! Это был бестелесный дух!       — Простите, я бы почувствовала, — сочувственно произнесла она.       — Как же так… — глаза старушки наполнились слезами, но она не проронила ни единой слезинки.       Айамэ долгим взглядом взирала на Иму, ощущая странное чувство в груди. Кинжал на груди усопшего, защитные символы на груди, да и печать она узнала, значит, явно та знакома с деятельностью охотников на óни. Возможно, женщина и сама понимает, что вина за эту смерть не на демоне, духе или божестве, но отчаянно не желает это принимать.       — Я пообещала своим людям, что защищу их любой ценой, — тихо произнесла Има, аккуратно касаясь окоченелой руки мужчины. — Что ж это получается? Не сдержала обещания…       — Можно провести один ритуал, — неуверенно произнесла Айамэ, переминаясь с ноги на ногу. — Не знаю, смогу ли я, ведь для этого нужен живой человек, а этот господин мёртв…       — Что ты хочешь сделать? — заинтересованно спросил Тоби, о котором, к своему стыду, совсем позабыла Айамэ. Мужчина слился с тёмным углом, стал частью тени, став для присутствующих совершенно невидимым.       — Хочу увидеть его глазами, как он умер. — Тело Айамэ охватила дрожь, от волнения руки вмиг стали холодными и потными. — Хочу сделать то, что ненавижу всей душой.       Има поинтересовалась, что для этого надо, и Айамэ начала перечислять: одежду покойного, желательно ту, что была ближе к телу, любимые предметы и посуду, из которой он ел и пил. Всё, что для него было важно. Тоби она попросила помочь перенести тело на пол, чтобы ей было удобнее взаимодействовать с его энергией, точнее с теми крупицами, что ещё остались. Когда всё было готово, вокруг них столпились люди, но Има выгнала их, прося не мешать и не отвлекать. Айамэ нервничала, боялась, что ничего не получится, ведь мёртвая энергетика другая, с ней тяжело работать; она высасывает из живых жизненные силы, на восстановление которых уйдёт довольно много времени. Но почему-то возникало чувство, что эти действия верны.       Разложив возле себя все предметы, Айамэ аккуратно положила голову покойника себе на колени и потянулась к колоде карт, которые достала заблаговременно из сумки, и начала их перемешивать. Руки слегка подрагивали, и она всё не решалась начать, пока не почувствовала знакомый запах — это Има подожгла шепотку сушеных трав, а именно — нечуй-ветер. Невероятно редкий экземпляр, растущий на другом континенте. Именно эту траву поджигал учитель, используя её вместо благовоний, чтобы лучше сконцентрироваться при медитации. Удивительно не то, что старушка знала про эту траву, но и имела в наличии. Слишком узкий круг использовал её.       Решив оставить расспросы на потом, Айамэ обратилась ко всем присутствующим:       — Это будет что-то вроде транса. Наши энергии переплетутся между собой, тем самым соединяясь, и я постараюсь направить её в нужное направление. Стану его глазами и увижу, что произошло в ту ночь. Моё физическое состояние останется невредимым, но из-за смешения энергий, я буду всё чувствовать.       — Всё чувствовать? — вновь ахнула Има. — Так его же… Его же…       — Растерзали, да. — Вздохнула Айамэ, уже сомневаясь в своей адекватности. — Поэтому моё тело может дёргаться, у меня могут быть судороги или я каким-то образом буду пытаться навредить себе. Большая просьба: сделать так, чтобы я себя не убила. И ни в коем случае не пытайтесь меня пробудить. Если я приду в сознание, когда наши энергии всё ещё будут переплетены, одним богам известно, что со мной случится.       — Не смотри в глаза мертвецам, иначе они поселятся в твоей душе. — Впервые за всё время произнёс Тоби, на что девушка кивнула.       — Иначе его энергия останется во мне. Это убьёт меня. — Айамэ громко выдохнула и потёрла руки. — Ну что, приступим.       Закрыв глаза, Айамэ принялась дышать — глубокий вдох и выдох. Медленно, не отвлекаясь ни на посторонние шорохи, ни на запах гниющего тела. А затем принялась делать расклад при этом шёпотом приговаривая:       — Взываю к вам, силы, данные мне тьмой и светом. Используйте моё тело словно сосуд, расскажите через меня историю. Что было, того не вернуть, но вы всё знаете, всё видели. Взываю к вам, силы, покажите последние мгновения жизни этого человека.       Ей по-прежнему было страшно, ведь велика вероятность не очнуться после транса. Но она продолжала шептать эти слова, словно мантру, покачиваясь из стороны в сторону. Ничего не происходило, и только Айамэ собралась прекратить ритуал, как услышала звон колокольчика, а затем сознание резко перенеслось в другое время и место.       Ночь. Тишина. Мужчина вышел из небольшого дома с красной скамьей возле крыльца. Он явно был пьян — перед глазами всё кружилось, а тело слабо слушалось, так и норовя упасть наземь. «Вот старый дурак», — зло выругался он, а затем его взгляд упал на небольшую тряпичную сумку и тёплое пальто, явно брошенное в спешке. «Тогда возьму его в оплату долга!», — сказал мужчина, подбирая чужую одежду и нетрезвой походкой направляясь в сторону другого дома. Именно в этот момент раздался жуткий вой.       Температура воздуха резко сильно понизилась, мужчина шумно выдохнул — изо рта выходил пар. Он поспешил к дому, но потом резко застыл на месте. Где-то вдалеке мелькнул белый расплывчатый силуэт. Это явно был не человек, потому что нечто парило в воздухе, но и при этом стремительно передвигаясь, оставляя после себя след из серой дымки. Создавалось ощущение, словно туман принял форму. Не желая оставаться наедине с неизвестным существом, мужчина бросился к дому, пересекая небольшую площадь.       Едва он сделал три шага, как тут же развернулся и чуть не упал, услышав позади себя громкий, наполненный пробирающий до дрожи, вопль, отдалённо напоминающий вой раненого животного. Глаза расширились, а ноги подкосились — прямо на него неслось существо, очень похожее на волка, только намного крупнее. Самой Айамэ удалось даже рассмотреть пустые глазницы, в которых горело самое настоящее пламя, и широко раскрытую зубастую пасть. Неестественно худые для такого тела лапы тянулись к своей жертве. Не успел старик даже закричать, когда когтистая лапа одним резким движением снесла гортань.       Мужчина упал на колени, когда зверь продолжил размашистыми движениями хаотично наносить рваные раны. Жертва уже перестала что-либо чувствовать, в то время как Айамэ металась в чужом сознании, надрывая горло от громкого крика. Казалось, что этот зверь заживало рвал её на куски, пытаясь достать до самой души. Она махала руками и, казалось, даже плакала, кричала и молила прекратить, когда неожиданно её вытянуло из чужих воспоминаний.       Тьма накрыла её, Айамэ ничего не видела и не слышала; тело била крупная дрожь, а затем руки и ноги свело неприятной судорогой, будто бы кто-то выворачивал ей кости.       — Дочка, милая, ну же… — шептала Има, прижимая девушку к груди и поглаживая по волосам. — Очнись, милая…       Постепенно боль уходила, а тактильные ощущения возвращались. Айамэ не спеша открыла глаза, морщась и стараясь выровнять дыхание.       — Это было чудовищно… — прошептала она, смотря на Тоби и продолжая держать его за руку, видимо, схватила его во время транса. Мужчина молча кивнул, и Айамэ ощутила, что он так же напряжён, как и она.