Звёздный мальчик

Чонгук ходит весь день, всё ещё переваривая диалог. Но факт того, что он не находит ни одного слова, чтобы выразить свои эмоции, его удручает. Он тяжко выдыхает, размешивая мякоть сока на дне и усаживается поудобнее на бетонных ступеньках под каким-то зданием, после чего через трубочку напряжённо потягивает напиток и достаёт свой телефон. На улице уже вечереет, и он должен поубавить яркость. Пальцы тянутся к галерее, к той самой фотографии. Чонгук выдыхает. Ему физически больно смотреть на двуствольное ружьё, которое направлено на Сокджина, и время на настенных светящихся часах в его магазине. 25.06.        13:07 Вт. Тяжело. Очень тяжело. Он должен что-то предпринять и как можно скорее. Осталось всего две недели и три дня, а его положение —«Подумай над тем, чтобы убедить меня больше, и я подумаю, смог ли ты это сделать». Он с силой сжимает пустую упаковку и принимает, что в одиночку не решит эту проблему. У него не было ещё таких абсурдных ситуаций. — Я не могу поверить, — прыскает Тэхён, подавившись от смеха кефиром с сахаром, — просто не могу поверить, что он реально выгнал тебя! Как ты умудрился довести человека, который скоро умрёт, до мысли, что ты шарлатан? Ты бы мог ему просто показать фотографию! Ладно, может, Тэхён не самая лучшая помощь в таком вопросе. Он определённо не самая лучшая помощь. — Нет, не мог, — дуется Чонгук. Он действительно просто запаниковал и забыл о том, что мог сделать так. Но он уж точно не хочет, чтобы его отчитывали за такую оплошность, уж точно это не должен делать Тэхён, который бы уже три года и двадцать восемь дней валялся в гробу, если бы не Его светлость Чон Чонгук. — Если ты не собираешься хоть что-то предлагать, то пей дальше свой кефир, — шипит Гук, подпирая ладонью лицо, и отворачивается, наблюдая, как Чимин заваривает себе кофе. Дальше идут напряженные минуты молчания. Чимин садится на стул рядом с Тэхёном. Пак выглядит удручённым. Он постукивает неразборчиво и неритмично, будто ему нужен белый шум для размышлений. — Я придумал, — вскакивает Пак, — давай сделаем так: смотри, твоя сила в фотографиях, да? Значит, мы должны это использовать, — радостно говорит он и по его самодовольной физиономии можно понять, как он горд своей идеей, — мы можем подделать фото и подстроить событие, исходя из него. — Нет, — чеканит Чонгук, — нет, нет, и ещё раз нет. Моя способность — это не какая-то шутка и не вещь, которую можно подделать. Знаешь, твоё предложение сейчас было чересчур оскорбительным и обидным. — Ты хочешь, чтобы Сокджин тебя полюбил, или ты смог его защитить? — кидает внезапный вопрос Чимин. Сперва Чонгук теряется от такой неожиданности и издаёт короткие непонятные звуки, но после выдыхает. — Я думаю, будет стрёмно любить мертвеца и раз в три дня печально стоять у его могилы, но к чему тут это? — Это к тому, чтобы ты не воспринимал всё так близко к сердцу, понял, что это делается всё исключительно для тебя и вообще-то ты должен быть благодарен, что кто-то реально беспокоится о вашей с ним судьбе, — шипит Пак, словно раненый кот, и скрещивает руки на груди, — так что помолчи, соберись и иди обуваться. Чонгук знает, что Чимин не желает ему зла и никогда не желал. Они слишком долго друг друга знают. Он просто своеобразный: по-своему выражает свою любовь и привязанность. Чонгук с ним ничего не может поделать, ни изменить как-то, ни исправить, потому всё, что он может делать, это вздыхать и пяткой проезжаться по ложечке прямиком в объёмные кроссовки. Тэхён спрашивает, нужен ли он тоже, и Чимин с недоумением кивает, будто этот вопрос самый странный в мире. Тэхён пожимает плечами и подходит к Чонгуку, чтобы объяснить в сотый раз, что Чимин просто очень переживает и любит Чона. Гук решает просто кивнуть, наблюдая, как Пак выходит в чёрной одежде с чёрной странной вязаной тканью в руках и сумкой. Чонгук хмурится. — Не волнуйся, — Чимин замечает этот подозрительный взгляд на своих руках, — это всего лишь лыжная маска для антуража, — улыбается он и зачем-то добавляет: — покупали, кстати, на Хэллоуин. Они не идут куда-то далеко, но решают притаиться в месте, где ни у кого вопросов не будет, если быть точнее, то за гаражами. Там достаточно темно и опасно. Идеально. Чимин надевает маску, которая оставляет открытыми только глаза, и накидывает сверху капюшон. Неловкая тишина дала ему понять, что детально он не рассказал ни о чём, лишь так, припугнул. Он удивлённо вздыхает. — Ладно-ладно, — будто делая одолжение, он поднимает невиновно руки, — мы сейчас сделаем фотографию, а потом по его мотивам будем действовать, как я уже и сказал, — он тянется к сумке и достаёт довольно большой нож, — смотри: Тэхён будет играть роль Сокджина, то есть просто будет стоять, ничего особо не потребуется, только кусочек его головы и спины в кадре. Я буду нападающим. Я не буду реально его убивать, я просто замахнусь, потому, Тэхён, ты можешь успокоиться, — Ким спокойно выдыхает после этих слов, — а ты, Чонгук, — он переводит на Гука взгляд, и последний вздрагивает, — просто щёлкни это всё. И таким образом у тебя будет предсказание. Дальше дело техники: просто пригласи Сокджина завтра на небольшую прогулку после работы, а мы с Тэхёном будем поджидать вас в каком-то месте, мы потом договоримся в каком. И когда вы на нас натолкнётесь, просто защити его. Мы не будем действительно использовать оружие, только припугнём. И таким образом у тебя будет событие, которое докажет, что ты не лжёшь о себе. Тэхён восхищённо загорается. Действительно, план звучит довольно неплохо, Чонгук согласен. Через мгновение после он уже принимает тот факт, что это чертовски классная идея и он зря бубнил на Чимина. А когда нажимает на кнопку, когда находит прекрасный ракурс, думает, как будет идти по улице с Сокджином и каким же героем станет в его глазах, когда всё произойдёт. Мысли слишком тешат его эго. Боже, ну как же прекрасно. Чонгук даже решает особо не разглядывать получившееся фото, просто увидев на уменьшенной его копии в левом нижнем углу, что ничего не размазано. И он даже не корит себя за это, а стоило бы. Он упускает важную деталь, но решает просто этому случиться, даже не замечая. Они расходятся. Чонгук напыщенно благодарит их двоих, хотя внутри задаётся вопросом, за какие свершения в жизни Вселенная послала ему такие светлые головы в качестве друзей. Наверное, в прошлой жизни он спас целую вселенную или занимался благотворительностью. Чонгук решает не ждать завтра, чтобы пойти к Сокджину. Он идёт сейчас. До закрытия магазина остаётся полчаса, когда он входит в здание с характерным звуком колокольчиков и встречается с уставшим взглядом Кима. Они виделись вчера. Ким явно не готов слушать бред ещё раз. Он нервно делает шаг назад. Но Чон неумолим. Он открывает галерею, пока приближается, его палец тыкает на фотографию и искусно подделывает крайнюю степень беспокойства, хотя отчасти она истинная. Первым делом он показывает телефон, опираясь о стойку, и внутри прокрадывается мысль, что даже так он ему не поверит. Это, собственно, и случается. Он просто хмыкает, что "это не доказательство", и Чонгук желает просто ему свернуть шею. Как он вообще может доказать? Чонгук готов дать руку на отсечение, что даже Сокджин не знает и просто корчит из себя человека, которые выше всякой мистики. Но банальное отрицание и ведёт к тому, что он становится циничным критиком "чтобы критиковать всё". Чонгук это уже давно заметил. Ким тянет гласные, когда экран перекрывает вызов. Это Чимин. Странно, думает Чонгук и поднимает трубку. Первое, что он слышит, это странные завывания и всхлипы. Сердце Чонгука тяжело падает на дно тела за эту секунду и по коже проходит ток. — Тэхёна, — его рваное дыхание бьёт в динамик, и Чонгук даёт себе мысленную затрещину, что случайно поставил вызов на громкую связь, — чёрт, Тэхёна подрезали! Мы сейчас едем в восьмую окружную больницу, пожалуйста, приходи скорее! Умоляю. Мы скоро приедем, ты только приди так быстро, как только сможешь! Прошу. Чонгук кивает и успокаивает Пака, что сейчас придёт, что он будет через минут пятнадцать, даже если понятия не имеет, где восьмая окружная. Диалог прерывается гудками на ноте "мы приехали", и Чон поднимает взгляд на не менее ошарашенного Сокджина. Чонгук только сейчас замечает на фотографии отличия от антуража — самую броскую вещь — окровавленный нож. Пак брал чистый. Гук берётся за голову, прижимая ладони к вискам и скатывается по стойке. Он буквально сам это сделал. Он мог отказаться. Он всегда мог отказаться. Мысли о том, что он не повелитель пространственно-временного континуума, как и всех событий, не спешит ворваться в его голову и спугнуть накатывающую волной панику. Ужасно. Он хочет исчезнуть. В желудке крайне неприятное ощущение. Тэхён, как и сам Пак, был одним из самых родных ему людей. Они, наверное, только два человека, которые нормально отнеслись к нему, не имея в виду какую-то выгоду. Они просто его любили, им было комфортно рядом с ним. Одна только мысль, что они (либо кто-то из них) могут исчезнуть, выбила весь воздух из лёгких. Нет, такого не может быть. Нереально. — Идём, чего расселся, — за рукав тянет его Сокджин вверх, нахмурившись, и Чонгук уверен в его крайней эмпатичности, раз уж в его глазах стоят небольшие слёзы, — идём скорее! — Ты мне веришь? — Гук теряется, слишком много всего и везде, мир слишком громкий и быстрый. — Погоди, а как же твоя работа? — Завтра объяснюсь, только помоги мне закрыть рольставни, — кивая, он впопыхах выключает везде свет. Они прибывают на место слегка поздновато для громкого "буду через пятнадцать минут". Чимин встречает их неожиданно, выходя из здания с разочарованным выражением лица. Его опухшие веки смыкаются секунда-через-две, и он устало падает лбом на плечо Чонгука, не в силах выдавить из себя хотя бы каплю эмоций. Он слишком потрясённый и уставший. — Это были они, — Пак еле подбирает слова, запинаясь, — одни и тех ублюдков, которые преследуют тебя, я видел. Да, может, управление вероятными событиями ему по большей части не дано, но справиться с материальными проблемами он может и должен сам. Его колени подкашиваются. Он не справился. Вселенная дала ему чёткое указание, но он его проигнорировал. Тем более он виновен в нападении. Он виновен вдвойне. Невыносимо. Сейчас Чонгуку крайне жаль, что он вообще знаком с ними. Он понимает, Тэхён со своим принципом тотального принятия происшествий такими, какими они есть, как часть опыта, и Чимин с его чересчур добрым сердцем не будут его винить. Но он — не они. Он всё прекрасно понимает и ощущает резкое желание отстраниться. — Что насчёт его жизни? — аккуратно вставляет в диалог Сокджин. — Не знаю, — Пак пожимает плечами, — мне сказали прийти завтра. — Я могу пойти с тобой? — Да, конечно, Чонгук. Я на это и рассчитывал. Чон просто хочет увидеть Тэхёна. Он просто хочет войти в его палату и посмотреть в его лицо, независимо как сильно это разобьёт его сердце. Он должен.