Find refuge

      Дни и ночи слились в единый поток времени, лишенный глотка свежего воздуха и покоя. Тошнота и слабость не отпускали ни на мгновение, но Лайонел заверял, что это остаточный синдром после внедрения вакцины, и в скором времени я почувствую спасительное облегчение. Честно говоря, его словам верилось с трудом, но он спас меня от падальщиков, и доставил в лазарет Прибежища, стало быть ему можно верить.       — Долго мне ещё торчать в этой палате? Я хочу выйти на улицу, - заявила я, когда доктор пожаловал с очередной порцией шприцов.       Это уже превратилось в привычку. Раз в сутки доктор Лайонел приходил ко мне и в руках у него неизменно было по два шприца: первый был пуст и в него он набирал пять кубиков крови для анализа и фиксирования результатов, а во втором содержался горячий раствор бледно-зеленого цвета, который вводил постепенно в течении минуты. Каждый такой визит оставлял после себя синяки в том месте, где игла касалась кожи, усиливающуюся мигрень, слабость в конечностях и тошноту. Хотя, по правда говоря, меня тошнило целыми днями. Даже во время сна я ощущала противный горький вкус на языке и жжение в горле.       — Лайонел, когда я смогу выйти на улицу? Мне нужно немного солнечного света, - я зажмурилась, откидываясь на подушку, не желая смотреть за манипуляциями, которые производил мужчина.       Холодная игла вошла в тело, разрывая кожные покровы.       — Скоро, очень скоро, Линда, ты сможешь вернуться к нормальной жизни, как и все выжившие.       Он говорил так раз за разом и если бы я не чувствовала себя столь паршиво, обязательно сказала бы нечто язвительное. Но мне было не до саркастических излияний.       В ушах зашумело, перед глазами возникли цветные круги.       — Вот и всё, - я услышала, как закрылся колпачок шприца. Что ж, у меня осталось немного времени, чтобы задать ещё один вопрос, который не давал покоя все две недели пребывания в Пристанище.       — Ты так и не ответил, что случилось с Крисом? Вы спасли его?       Глаза пекло от пульсирующей боли, растекающегося по венам раствора, и яркого света ламп. Превозмогая собственные силы я взглянула на доктора, постаравшись ухватить взгляд его холодных глаз.       — Он обратился. Я ничего не смог поделать, - ледяным тоном ответил Лайонел. - Я не смог спасти капитана Эванса.       — Значит?       — Я подарил ему милосердие.       Пришлось снова зажмуриться от резкой ряби перед глазами. А, возможно, я просто не желала демонстрировать постороннего человеку слёзы и боль утраты единственного друга.       Я потеряла Криса. Предала нашу дружбу. Он просил спасти его душу, облегчить страдания, а я поступила как последняя трусиха: заставила терпеть боль трансформации и потерю собственного «я» ради спосойствия собственной совести. Я предала нашу дружбу, потеряла доверие и не смогла вернуть долг.       — Неужели ничего нельзя было… - голос подвёл, из горла вырвался горестный всхлип, пока пальцы судорожно комкали простынь. - Неужели ему никак нельзя было помочь? Я думала, что вакцина способна остановить превращение.       — Ты ошиблась, - коротко ответил доктор, следом послышался звук закрывшейся двери. Я снова осталась одна с тупой, ноющей болью в груди.       Так не должно было быть.       Проснулась от ощущения затрудненного дыхания. Мучительная боль во всем теле заставила сесть на постели, в болезненном приступе хватаясь за голову. Когда после очередного рвотного рефлекса, меня стошнило прямо на пол перед кроватью, я додумалась зажечь ночник на тумбочке. Невидящий взгляд осмотрел комнату, будто я впервые увидела эти стены. Подушка была покрыта пятнами крови. Приложив ладонь к лицу, почувствовала запекшиеся тропинки от носа к подбородку. Кровь продолжала медленно стекать, оставляя алые следы на медицинской рубашке.       Неожиданно, но дверь моей палаты поддалась очень быстро, и я очутилась в тёмном коридоре. Поток холодного воздуха прошелся по босым ногам, заставив задрожать.       Я собиралась позвать кого-то, но возникший из самого подсознания страх приказал просто молча последовать вперед.       В ушах продолжало звенеть. Кровь, кажется, перестала идти носом, но болезненное жжение в горле не позволяло забыть о минувшем происшествии. Когда в пустынном, мрачном коридоре раздались голоса, я крепко зажала рот, чтобы не закричать от испуга. Впереди показалась дверь. Ни секунды не раздумывая, я бросилась к ней, забежав внутрь.       Когда голоса стихли (мне не удалось различить, что обсуждали говорившие), я огляделась. Помещение идеальной квадратной формы было плохо освещено, но звуки работающих медицинских приборов, как после моего пробуждения две недели назад, навели на мысль, что это одна из палат реанимации. Напротив у стены стояли три капсулы вытянутой формы, напоминающих гробы со стеклянными крышками.       Медленно ступая босыми ногами по холодному каменному полу, я приблизилась, заглянув в первый ящик. Внутри находилась девушка с длинными светлыми волосами. Создавалось впечатление, что она крепко спит, но монитор приборов жизнедеятельности рядом с капсулой показывал, что она находится в коме. Жизненные показатели были замедленны, она оставалась живой. Как шпроты в банке. Не самое удачное сравнение.       Обойдя по очереди каждую стеклянную камеру, я убедилась, что все трое находятся бес сознания. Снаружи снова послышались голоса. На этот раз их было больше двух и они явно были встревожены чем то. Не меньше пяти человек пробежали по коридору. Раздался скрип открывшейся двери, последовавший за этим крик и стон боли, звук захлопнувшейся железной двери, и затем шум стих.       Я уже не была уверена, надёжно ли это место, которое Крис называл Прибежищем, и, на самом ли деле, это то самое Прибежище, которое мы искали. Мне было страшно, холодно, больно и по-прежнему тошнило.       Дождавшись, когда компания, которая недавно пробежала мимо, сделала обратный ход, я решилась покинуть своё убежище.       В коридоре царила пугающая тишина. Помедлив с мгновение, набравшись храбрости, я продолжила путь в обратную сторону от своей палаты. Я больше не собиралась возвращаться в то место. По-крайней мере, по собственной воле.       Когда впереди появилась та самая массивная железная дверь, в которую недавно входили, я почувствовала колотящийся в груди стук сердца. Подождав сама не зная чего, словно собираясь с мыслями, я положила руку на засов, отпирая дверь.       Изнутри повеяло арктическим морозом, но освещение было лучше, чем снаружи. Сделав пару шагов, замерла, пытаясь привыкнуть к непривычно яркому освещению.       — Вернулись, чтобы продолжить? - голос прозвучал максимально агрессивно и с вызовом, но в хриплом, надломленном рычании сквозила боль.       И я узнала этот голос.       — Крис, - позвала я, предчувствуя подступающие слёзы.       — Лин? Линда, это ты? - раздалось в ответ и я мгновенно преодолела расстояние разделявшее нас.       В неосвещенной части комнаты обнаружилось металлическое сооружение в виде капсулы, которую мне уже доводилось видеть в предыдущей палате, но эта была прикреплена под углом в сорок пять градусов к полу. Стекла не было, зато многочисленные провода отходили от тела солдата и терялись где-то внизу, соединенные с десятками приборов вокруг.       — Лин, что ты тут делаешь? Я думал, они убили тебя. Они сказали, что ты не подошла им и поэтому они избавились от тебя.       — Взаимно, Крис, - я усмехнулась, вытирая слёзы с глаз. - Мне сказали, что ты обратился в падальщика, и они не смогли тебе помочь.       — Неплохо они устроились, не так ли? - на измученном лице солдата появилась тень улыбки; он безмолвно попросил о помощи. - И как только не запутались в собственной лжи!       — Я уже не надеялась, что когда-нибудь увижу тебя, - я принялась освобождать мужчину от проводов и ремней, которые удерживали его руки и ноги.       Когда с оковами было покончено и Крис выбрался из капсулы, образовавшаяся между нами неловкая пауза была нарушена его порывистым шагом навстречу. Я не успела ничего сказать, когда он крепко обнял меня, прижав к себе.       — Вы всё ещё в долгу у меня, барышня, помните? И я не намерен так просто расставаться, - его тёплое дыхание пощекотало висок. - Я по-прежнему собираюсь доставить тебя в Прибежище.       — Разве это не Прибежище?       — Это зона заражения, - я задрожала, от страха или от холода, да только мужчина тут же принялся водить широкими, теплыми ладонями по моей спине, пытаясь согреть и успокоить. – Не знаю, что стало с нашим навигатором, но это точно не Нью-Мексико. Я плохо соображал, чтобы вовремя остановить тебя. Мы в лаборатории, где создали вирус Z-09, и сейчас им нужны подопытные, чтобы продолжить свои исследования.       — Хочешь сказать, что эти две недели мне вводили вирус? - я отстранилась, испуганно глядя на Криса. – Я стану зомби?       — Исходя из того, что я услышал, пока меня держали в лаборатории, их планы немного изменились, теперь они собираются...       Голоса снаружи заставили его замолчать. Сжав мои плечи, Крис потянулся за хирургическим скальпелем, лежавшем на тележке рядом с капсулой. Голоса приближались и я вдруг отчетливо различила голос доктора Лайонела. Тошнота, головная боль, слабость и усталость навалились разом, как снежная лавина. Отступив к стене, прижавшись спиной к холодной поверхности, я ощутила уже знакомый ледяной страх. Бежать некуда. Спасения тоже нет.       — Ты убьёшь меня? - шепнула я, чувствуя, как стучит кровь в висках. – Убьёшь, чтобы спасти?       — Молчи, ненормальная, - прошипел Крис и добавил уже тише: - и готовься бежать, когда я подам знак.