Голос крови

      — Лорд Суппасит — он какой?              Галф сидит на кухне с чаем и вкусным печеньем — потому что просто так находиться там невозможно: сердобольная пи`Роуз тут же начинает причитать, какой он худенький, и стремится накормить. Молодой хозяин уехал на несколько дней по делам и дал выходные слугам — эта леди заканчивает последние приготовления и тоже скоро уйдет домой к родне и детям.              А Галф...       Галф тоже думал навестить Грейс, потому что сильно по ней соскучился за это время несмотря на регулярные звонки и переписку. Но все-таки решил, что ему лучше остаться, раз судьба предоставляет возможность побыть практически одному в целом поместье.       И что-нибудь разузнать...              — Кхунчай? — пи как-то тепло улыбается в ответ и на минуту отрывается от упаковки еды. — Он очень добрый, всегда выслушает и поможет. Я никогда от него плохого слова не слышала, хотя совсем не ровня ему. Но он не терпит обмана и лицемерия, поэтому с такими людьми может быть достаточно жесток. И они здесь не задерживаются.              Галф жадно ловит каждое слово и делает глоток чая, чтобы смочить пересохшее от волнения горло перед тем, как задать свой главный вопрос:              — А вы его не боитесь? Ну… он же не человек… и может… ну… что-то сделать…              Слов катастрофически не хватает, но ему крайне сложно выразить свои сомнения и услышать чужое мнение на этот счет.              — Боюсь? — леди закрывает последний контейнер с провиантом и ставит его в холодильник. — Нет, конечно же нет, хотя видела его в куда более печальном состоянии, чем ты можешь себе представить. Но даже тогда он оставался очень… человечным, как бы странно это ни звучало по отношению к вампиру. Они — такие же люди, как и мы, хотя со своими… особенностями.              — А что с ним случилось? — ему кажется, что какая-то важная тайна вот-вот будет раскрыта, поэтому он с волнением смотрит женщине прямо в глаза.              — Это не мой секрет, милый, — та качает головой. — Если кхунчай посчитает тебя заслуживающим доверия — он расскажет. Но не ранее.              Так.       У молодого лорда есть что-то загадочное в прошлом, что не удивительно — тот все-таки вампир. Но даже человек, который знает об этом, от него не отвернулся. То есть… это что-то не настолько ужасное, как представляет себе Галф?              У него все еще куча вопросов: по поводу поведения Мью в целом, по поводу их встречи тогда в кабинете, по поводу ночных “исследований”. Но одно ему ясно точно: пи`Роуз сейчас не врет. Ну или по крайней мере действительно верит в свои слова, потому что на ее лице нет ни капли сомнения. Зато целый поток у самого Галфа, так как первое впечатление схлестывается с теми подозрениями, что возникли за время пребывания тут.              — Ну вот, милый, теперь ты не умрешь с голода, — леди как будто не замечает его состояние и продолжает порхать по кухне. — Жаль, что ты не можешь съездить к семье, но, по крайней мере, я буду спокойна, что еды тебе хватит на эти дни.              — Спасибо, пи`Роуз, но не стоило так волноваться — мне вполне хватит лапши быстрого приготовления, — Галф искренне благодарен этой женщине за заботу.              — Ага, и потом гастрит тебе гарантирован, — та огорченно качает головой. — Даже не думай! Не в моем доме!              Забавно, что все вокруг считают это поместье домом — даже пи, что не характерно для наемного персонала. С другой стороны, она проработала тут так много лет — ничего удивительного. А для него это всего лишь временное пристанище — весьма уютное, надо сказать.              Поэтому, проводив леди, он не отказывает себе в удовольствии понежиться в пенной ванной — роскошь, которая никогда ему не была доступна дома, потому что считалась ненужным излишеством. А теперь, когда весь особняк практически в полном его распоряжении, он может себе позволить занять ванную для слуг, отключиться от внешнего мира на несколько часов и наслаждаться покоем.              Так приятно просто закрыть глаза и позволять теплой воде обвивать вечно напряженное тело, давая каменным мышцам расслабляться и обмякать. Нет ни проблем, ни тревог — только его сознание, которое погружается в блаженную дрему…              Галф реально засыпает в ванной, и будят его только остывшая вода и начинающие бегать от холода мурашки по телу. Поэтому он спохватывается и завершает водные процедуры, давая себе обещание повторить еще раз, пока есть такая возможность. И даже впервые решает воспользоваться роскошным банным халатом, который щедро предоставлен ему в пользование, но до этого он стеснялся это делать. А сейчас, когда никто не видит — почему бы и нет?              Мягкая и приятно пахнущая ткань приятно обнимает — так и хочется прямо в ней завалиться в постель и спать, спать, спать… Но это удовольствие чуть подождет, потому что у него есть вопросы, на которые нужно получить ответы.              Галф обходит ближайшие комнаты, чтобы убедиться, что там точно никого нет, а затем кладет ладонь на дверную ручку в личные покои лорда. С вероятностью 99% они сейчас заперты, но он должен попробовать…              И снова дверь поддается, что не может не вызвать вопросов: почему в этом доме нет закрытых комнат? Хозяину и правда нечего скрывать? Ему с трудом в это верится, поэтому он делает глубокий вдох перед тем, как войти в помещение, в котором Галф рассчитывает найти ответы.              Рука нащупывает выключатель настольной лампы — этого света вполне хватит, чтобы осмотреться. На столе — практически идеальный порядок, документы выстроены ровными стопками. Эту особенность Галф заметил с самого сначала, и она очень сильно ему импонирует, потому что сам он с большим трудом взращивает в себе аккуратность.              Но на первый взгляд в бумагах ничего интересного — ничего, что бы он не видел ранее в роли секретаря: стандартная текучка по делам фирмы. Куда больший интерес у него вызывают “исследования”, к которым его пока еще не допустили, хотя Мью несколько раз говорил, что там работы очень много. Галф несколько раз как бы вскользь пытался уточнить, когда же они начнут, но лорд ссылался на то, что пока нет материалов от его коллег, поэтому нужно подождать.              А Галф ждать уже не может! Он должен понимать, с кем он работает.       С человеком (по версии пи`Роуз) или с монстром (как шепчут ему его собственные страхи, которые подкармливает неизвестность).              Ноутбук на столе, конечно, запаролен — нет смысла даже пробовать подбирать, поэтому Галф с разочарованным вздохом отодвигается: не быть ему Джеймсом Бондом, потому что вся эта вылазка ни к чему не привела кроме ощущения собственной никчемности.       Ничего он не может…              Какой-то шорох в коридоре заставляет его вздрогнуть: неужели кто-то из слуг остался? Или это охрана патрулирует дом в отсутствие хозяина?       Или… это сам лорд неожиданно решил вернуться?              Последний вариант — самый плохой, потому что еще остальным Галф сможет объяснить свое присутствие в кабинете хозяина, то вот самому Мью — уже нет. Ибо рабочее время давно закончилось, и делать ему тут нечего.              Он выключает свет, выскальзывает из-за стола и направляется к двери, чтобы практически бесшумно просочиться и попытаться проскользнуть к своей комнате. Но не успевает, потому что засекает чье-то присутствие совсем рядом. И черт его дернул везде выключить свет, поэтому в темноте видны только очертания мебели и какие-то пятна.              Но Галф четко чувствует чужака и даже слышит чье-то дыхание — настолько тихо сейчас в доме.              — Кто здесь? Пи`Мью?              Его голос дрожит, а рука шарит по стене, пытаясь нащупать выключатель. Но замирает, потому что Галф понимает: это не кхунчай — его запах он узнает сразу же. Сейчас же его ноздри улавливают какой-то странный аромат: то ли болота, то ли тины, то ли какой-то гнили… Отвратительный, от него передергивает, хочется зажать нос. Но хуже всего другое: этот запах сдобрен теми самыми отталкивающими металлическими нотками.              Сердце замедляется от страха, потому что понимает: рядом с ним смертельно опасный хищник, от которого не стоит ждать пощады. Рука щелкает выключателем, но ничего не происходит, что странно, ведь только что свет был — он же включал лампу в кабинете. Но задуматься об этом уже нет времени, потому что каким-то шестым чувством Галф улавливает стремительную атаку и бросается в сторону, уклоняясь.              Он слышит яростный разочарованный рык и понимает, что был прав: на него идет охота. Галф пытается сообразить, что можно использовать в качестве оружия или хотя бы защиты, но в коридоре только несколько шкафчиков, в которые он никогда не заглядывал. Стоило попробовать пробраться на кухню — там точно есть ножи. Или в свою комнату…              Но Галф уже не успевает, потому что вновь это движение воздуха прямо возле него, и бок опаляет резкая боль, от которой он шипит, зажимая порез ладонью. Ладонью, которая тут же намокает и становится горячей от струящейся крови.              Он практически видит эти горящие алым глаза, что обещают ему немедленную смерть. А секунды, что остаются ему от этой жизни, Галф тратит на сожаления о том, что так много не успел…              Сильный удар сносит его в сторону и практически впечатывает в стену, после чего он не может подняться. Зато Галф сумел повернуть голову и увидеть, что теперь монстров уже двое — и две пары алых глаз, что обращены друг к другу. Но теперь его обоняние успокаивает родной и такой притягательный запах, от которого слезы облегчения наворачиваются на глаза.              Мью… он здесь…              — Беги отсюда. Быстро.              Знакомый голос звучит как-то сухо и безэмоционально, лорд даже не смотрит на него, но Галф понимает: тот здесь, чтобы защитить его. Поэтому не может оставить Мью одного — особенно сейчас. Но пока внимание монстра отвлечено, у него есть шанс…              Галф практически растворяется в темноте и максимально быстро бежит по коридору в сторону своей комнаты, чтобы найти под матрасом тщательно припрятанный нож. Все заняло, наверное, меньше минуты, но когда он возвращается, то понимает, что опоздал… Это темное нечто нависает над Мью и ударом мощной лапы полосует его грудь, заставляя вскрикнуть и захрипеть.              Если его лишь задело, и он уже еле ходит от боли, то как такую рану перенесет лорд? Запах крови разливается по коридору и оседает на языке отвратительной пленкой, которую Галф тут же сплевывает перед тем, как броситься на чудовище, занеся нож над головой. Вампир, видимо, не ожидал нападения от жертвы, поэтому пропускает удар, который приходится точно в основание шеи.              Он быстро хватает чудовище за волосы, удерживая голову. Всего одно полукруглое движение — и потоки крови хлещут по еще недавно столь мощному, но теперь содрогающемуся в конвульсиях телу. Какие бы легенды ни ходили о бессмертии вампиров, с перерезанной шеей выжить все-таки весьма затруднительно. Но контрольный в сердце еще никто не отменял: всего лишь нужно отработанным движением вонзить нож между ребрами и провернуть так, чтобы задеть самую важную мышцу.              А затем уже упасть на колени рядом с истекающим кровью Мью:              — Ты как?              В лунном свете лицо мужчины кажется особо бледным и обескровленным. И на секунду Галфу померещилось, что тот вообще не дышит, поэтому он задыхается от ужаса и прижимается ухом к груди.              Тук.              Тук.              Тууууук.              Очень медленно, невыносимо медленно и тихо, но сердце дает о себе знать.              У Галфа очень много вопросов, очень.       И много подозрений, которые основываются на реальных фактах.       Но сейчас он не может дать Мью умереть — по крайней мере, пока не получит ответы на все свои вопросы.              — Мью… Мью… — он бьет парня по щекам, пытаясь привести в чувство. — Где в доме холодильник с кровью? Я принесу.              Он понимает, что сейчас — то самое время, когда нужно поступиться своими принципами и убеждениями.       И помочь.              Тот что-то пытается шептать, шевелит губами, но из горла не вырывается ни звука. Галф стягивает с себя халат, пытаясь зажимать им рваную рану и соображая, что же делать дальше, если он не найдет кровь. И вообще есть ли у него время на эти поиски…              Решение, что приходит в его голову, совершенно безумное — и он, конечно, потом об этом пожалеет.       И не один раз.       Но Галф делает выбор: здесь и сейчас.              Трясущейся рукой он прижимает голову Мью к своей шее и шепчет:              — Пей.              Галф замирает от страха в ожидании дикой боли, но… ничего не происходит. Лорд просто лежит у него на плече с закрытыми глазами и вообще ни на что не реагирует. Мью без сознания? Тогда ему придется разбудить.              Он совсем сошел с ума — иначе не скажешь, но Галф опускает ладонь на свой бок, несколько раз интенсивно давит, провоцируя усиление кровотечения, а потом мажет кроваво-красными пальцами по губам Мью:              — Ну же, давай!              Он насильно приоткрывает губы и проникает пальцами между ними, стремясь донести хоть несколько миллилитров крови и пробудить вампира:              — Давай, бери же! Пробуй!              Губы слабо шевелятся под его ладонью, по пальцам проходится горячий язык, слизывая те несчастные капли, что попали в рот, и вызывая у Галфа неожиданную волну жара, который зарождается в месте прикосновения и стремится распространиться далее по телу. Но все уходит на задний план, когда глаза Мью приоткрываются и манят своей чернильной краснотой в тот момент, когда жадный рот тянется к предоставленной в пользовании плоти.              Галф закрывает глаза в ожидании боли, но ее опять нет.       Что такое?       Он смотрит на Мью, а у того на лице — самое жуткое отчаяние:              — Нет, я не могу… Я не смогу сдержаться и наврежу тебе… Уходи! — тот пытается оттолкнуть парня.              — Если ты этого не сделаешь — ты умрешь, — Галф упрямо вздергивает подбородок, впиваясь руками и не давая себя отстранить. — И я — не мальчик-цветочек, я справлюсь.              Он обхватывает голову Мью и тянет к своей шее:              — Ну же! Я…              Договорить он не успевает, потому что его обхватывают мощные руки и привлекают так тесно, что для вдоха почти не остается места. А губы, что касаются его плоти, сначала безумно мягкие и нежные. Они словно целуют его, ласкают, успокаивают, баюкают. Этому помогает и родной запах, которым невозможно надышаться и который заменяет этот гадкий запах чужого в их доме.              Галф расслабляется в этой смертельно опасной колыбельной, но затем нежная кожа ощущает давление, болезненное давление. Резкий рывок — и он вскрикивает, когда Мью погружает клыки в его шею и делает первый глоток из потока, что состоит из мелких струек крови.       Затем второй, третий, четвертый...              Это больно — на самом деле больно, потому что горло всегда было для него самой чувствительной областью, поэтому любое воздействие тут ощущается особо сильно.       Но страшно не это, а та волна жара, что на время затаился, но теперь снова распространяется по телу и сосредотачивается внизу живота.       Жара, что заставляет хотеть, чтобы этот укус никогда не завершался — даже если это значит, что его осушат до последней капли.