Голос крови

      У него явно горячечный бред, иначе почему Галф сейчас плавится в этих жарких руках, что вцепились в него так отчаянно и сильно. Кажется, еще немного — и он просто останется впечатанным навсегда в это жаждущее его крови тело, на его плечах и спине останутся вечные синяки от давления этих алчных ладоней, а на шее — следы острых зубов.       А он и не против…              Но надрывный стон разрывает марево, что окутало их обоих, и Мью с усилием отстраняется, с ужасом глядя на парня:              — Что ты наделал… — испачканные алым губы чуть шевелятся, но Галф достаточно (слишком!) близко, чтобы уловить каждое слово.              — Спас тебя? — его голос хриплый, но не от страха, а от того возбуждения, природу которого он пока сам себе объяснить не может.              — Погубил меня…              Невероятно нежные губы больше не касаются места укуса, и то начинает очень сильно зудеть, фактически пульсировать от боли. Галф непроизвольно шипит и хватается за него рукой. Мью, кажется, все еще находится на грани потери сознания, но дрожит и тянется к ладони парня, отодвигая ее:              — Позволь мне…              Конечно, он позволяет — кто вообще в силах сопротивляться обаянию вампира, когда тот так просит?       И так отчаянно смотрит?              Но тут же жалеет об этом, потому что Галф не был готов к горячей влажности языка, который вновь и вновь проходится по ранкам… зализывая их? Мью как будто в беспамятстве продолжает ласкать языком чувствительную кожу шеи, то ли убирая с нее следы крови, то ли пытаясь успокоить боль. И последнее у него удается, потому что стоит только языку дотронуться ноющих ранок, как те практически перестают болеть. И каждое движение по нервной возбужденной коже снова провоцирует это напряжение всего тела, а внизу живота — особенно, поэтому Галф невольно выгибается навстречу, чтобы прижаться еще сильнее, чтобы предоставить как можно больше в доступ, чтобы еще больше усилить эти ощущения….              Он разочарованно выдыхает, когда Мью отстраняется и отпускает его шею, но стоит этим настойчивым ладоням спуститься чуть ниже на талию, как Галф снова болезненно ойкает, потому что совсем забыл про рану на боку, на которую сам надавил ранее, чтобы вызвать кровотечение и “пробудить” своей кровью вампира. Тот не говорит ни слова, а задирает мокрую от крови домашнюю футболку, обнажает чувствительную кожу живота и склоняется над телом, чтобы повторить всю ту же процедуру лечения: снова и снова проводит языком, собирая капли крови с краев раны, нежно и аккуратно, совсем неспешно, как будто сам в это время не страдает от куда более страшной боли.              Галф от шока замирает, потому что он не был готов к тому, что эти движения прямо у кромки его шорт будут такими… горячими и эротичными. Контраст гладкой тонкой кожи живота и шершавости языка, жара дыхания и прохлады ночного воздуха сводит с ума.              Понятно, что Мью сосредоточен только на этом специфическом лечении, поэтому касается лишь раны и области вокруг нее, а вот Галф не может не чувствовать ладони, что сейчас так цепко держат его бедра, не давая ерзать, и жаркий влажный рот на своей коже, который, кажется, практически поглощает его целиком, выпивает все его силы, потому что руки безвольно опускаются на склоненную над ним макушку и пальцы вплетаются в серебро волос. И не может не хотеть, чтобы Мью опустил голову чуть ниже, потому что именно под шортами и нижним бельем сейчас находится источник самой сильной боли — боли неудовлетворенного возбуждения. И, наверное, немного, совсем чуть-чуть подталкивает руками вниз…              Неожиданно его тайное желание сбывается: Мью отрывается от раны, мазнув языком напоследок и спровоцировав еле слышный стон, и губами касается резинки шорт, от чего Галф просто перестает дышать.              Неужели…              Но все куда проще и прозаичнее: лорд начинает отключаться из-за собственного ранения. Его глаза закрываются, а губы успевают прошептать:              — Позвони Буму, пожалуйста…              Теперь уже Галф держит в своих объятиях мужчину, не давая тому упасть на пол, но не знает, что делать дальше. Он немного отодвигает пропитанный кровью халат, чтобы понять, можно ли передвинуть или даже перенести того в спальню или в ванную, где будет возможность обработать рану. Но почти ничего не видно: и из-за тьмы, что все еще их окружает, и из-за черной ткани костюма, в который одет Мью.              Неожиданно реальность наваливается на него десятитонной плитой: он сейчас один во всем поместье с раненным господином и убитым вампиром… Убитым же? Галф настороженно замирает и прислушивается, но со стороны тела нет ни звука, поэтому он выдыхает и начинает шарить по карманам лорда, пытаясь найти телефон.              Есть!       Включен беззвучный режим, в трее — куча уведомлений о пропущенных звонках и входящих сообщениях.       Мью без сознания, поэтому не может сказать ему пароль, но отпечаток пальца все еще отлично работает, поэтому смартфон удается разблокировать. Теперь осталось найти нужный контакт…              — Алло? Мью? Куда ты пропал? Что случилось? — его из динамика буквально оглушает беспокойством, когда он находит и набирает нужный номер — как раз тот, что бесчисленное количество раз пытался дозвониться за последний час.              — Это не Мью… — Галф с трудом узнает свой голос, который дрожит от страха — от страха за человека в его руках. — Это его секретарь. Лорд Суппасит ранен…              — Вы где сейчас? — этого друга, видимо, ничем не напугать, потому что тот не теряется, а сразу переходит к сути.              — В поместье, но на господина напали, и я не уверен, что тут сейчас безопасно.              — Напали? Кто? Вы сбежали, спрятались?              — Вампир, и он мертв. Нам… удалось отбиться.              Тишина на телефонной линии нагнетает напряжение, Галф уже начинает сомневаться, нужно ли было об этом рассказывать:              — Простите, я не могу больше говорить: надо вызвать скорую — Мью плохо, он потерял сознание… Но он просил позвонить вам…              — Никаких скорых! Я буду через 10 минут — постарайся перетащить его в спальню и вызови охрану, если они еще… живы.              Галфа передергивает от мысли, что его собеседник может быть прав, и то чудовище могло не пощадить тех людей, что попались на его пути. Поэтому он очень рад, что у всех слуг сегодня выходной, и те не пострадали. И Галф почему-то его слушается и не звонит в скорую — все-таки Мью ему доверяет, значит, он поступит так же.              Он прислушивается к своему состоянию, пытаясь определить, сможет ли сам подняться и дотащить Мью. К его удивлению — да, несмотря на добровольное “донорство” никакой слабости Галф не ощущает, руки если и дрожат, то от волнения. И даже чувствует какой-то странный прилив сил и готовность свернуть горы, чтобы спасти…              Наверное, это адреналин так играет сейчас внутри и будоражит.              Поэтому он встает с заляпанного кровью пола и осторожно приподнимает лорда, закидывая его руку себе на плечо, чтобы осторожно дотащить того до личных комнат, которые все еще погружены во тьму из-за отсутствия электричества. Но его глаза, видимо, уже к этому адаптировались, поэтому даже в таком скудном освещении Галф легко ориентируется и сразу идет в сторону ванной. Роскошной ванной, надо сказать. Но сейчас важно другое: осторожно раздеть молодого господина, освободить его хотя бы от верха костюма и положить его возле стены, предварительно накидав на пол как можно больше полотенец, чтобы тому было удобно лежать.              Он не видит всей картины из-за темноты, но ему почему-то кажется, что следы от когтей выглядят не так и ужасно, чтобы быть угрозой для жизни: да, они очень длинные и глубокие, явно причиняющие сильную боль. Он проходится влажной тканью по ним, смывая кровь, и видит, что те как будто уже немного начинают затягиваться… Это волшебная регенерация вампиров?       Или потому что Мью… “покормился” его кровью?              Может на эти вопросы ему кто-то и ответит, но не сейчас, поэтому Галф продолжает протирать бледное в лунном свете тело, а затем — обрабатывать порезы нашедшимся в аптечке антисептиком. Зализывать раны, как это делает Мью, ему точно не стоит — это не поможет…              А жаль.              Он гонит от себя эту безумную мысль и на минуту оставляет мужчину, чтобы умыться самому и убрать с рук запах того монстра, что напал на них. А потом замирает над раковиной, резко выключив воду, когда слышит чьи-то шаги со стороны коридора, а также — чужой запах, что начинает просачиваться сюда. Галф мгновенно становится перед Мью и группируется, готовый защищать(ся), а рука пытается найти хоть что-то, что можно использовать как оружие. Но увы: нож остался там, возле убитого им вампира, а из колющего-режущего в его распоряжении — только ножницы из аптечки. Но и этого будет достаточно, чтобы нанести смертельный урон противнику, если это потребуется. Поэтому Галф сохраняет боевую стойку и перехватывает свое “орудие” поудобнее, чтобы не терять ни секунды в момент атаки.              — Эй, расслабься — это свои!              Щелкает выключатель в спальне, заливая светом проход в ванную — это значит, что с электричеством больше проблем нет. А Галф обшаривает глазами силуэт парня, что приближается к ним, подняв перед собой руки.       Вампира, если точнее, потому что его глаза тоже отливают красным сейчас.              — Ты — Галф, верно? Я — Бум, мы с тобой говорили недавно по телефону. Я — друг Мью.              Галф опускает руку с ножницами, но не откладывает их — на всякий пожарный. Мало ли что… Но свое имя по телефону он тогда не называл — получается, что этот вампир его знает.              Тот, видя такую реакцию, даже усмехается:              — А ты у нас боевой и преданный — вон как готов своего лорда защищать.              — И ничего он не мой, — Галф бурчит и все-таки отступает, пропуская парня ближе. — Он без сознания, я промыл раны и обработал их, но не знаю, что делать дальше.              Бум включает свет и тут же опускает рядом на колени, осматривая раны:              — Ничего — жить будет! И не из такого его вытягивали.              Из какого — такого?       Но никто, конечно, пояснять этот момент Галфу не будет.              — Сейчас перетянем его на кровать, подлечим: я принес кровь… Ой, — тот понимает, что сказал лишнее, и дальше уже просто молча тянет друга в спальню.              Галф ухватывается со второй стороны, помогая и следя, чтобы голова Мью не моталась, поэтому аккуратно ее придерживает ладонью, прижимая к себе. Общими усилиями они укладывают лорда на подушки и прикрывают низ одеялом — верх еще надо чем-то обработать, видимо. Галф уже открывает рот, чтобы спросить, какое лекарство лучше подходит вампирам для этого, как Бум громко матерится:              — Он что — пил чью-то кровь?              Парень понимает, что забыл протереть лицо мужчины, поэтому возле рта остаются капли уже высохшей крови.              — Д-д-да.              Неожиданно его хватают за плечо и дергают к себе, заставляя зашипеть от боли, потому что безжалостные пальцы давят прямо на место укуса, которое уже было перестало болеть после того, как Мью его залечил:              — Мью напал на тебя?              — Что? Нет! — Галф вырывается из захвата и прикрывает ладонью следы клыков. — Я… сам предложил, фактически заставил, когда увидел, что ему плохо, потому что не знал, где достать кровь, а времени было мало.              — Блять… — Бум закрывает лицо ладонями и какое-то время тихо ругается. — Ты понимаешь, что ты наделал?              — Спас его? — Галф не оригинален, но другого варианта у него нет. Не придумал еще, чтобы объяснить это и самому себе тоже.              — Спас-то спас, но при этом обрек в какой-то степени… — в голосе друга его господина сквозит какое-то отчаяние.              — Но почему? Ему вроде стало лучше… после, — он бросает осторожный взгляд на мужчину.              Тот все еще лежит неподвижно и тихо, но грудная клетка мерно вздымается и опускается, на лице нет признаков болезненного жара, хотя для проверки лучше было бы потрогать. Но при Буме Галф это сделать точно не осмелится.              — Стало, но какой ценой?!              — Какой? — уже по тону голоса собеседника Галф понимает, что где-то сильно просчитался.              — Такой: он теперь не сможет воспринимать кровь из… пакета. Она не поможет ему вылечиться, потому что будет отторгаться организмом. Ему придется заново проходить все этапы приспособления к этому виду… пищи.              Галф сглатывает комок в горле. Так вот почему Мью так яростно отказывался и так сопротивлялся… А он по незнанию настоял — и теперь даже не представляет, что делать дальше.              — И… есть вариант, как ему можно помочь? Или… он умрет? — последняя фраза звучит как хриплое карканье, но горло и правда сдавило спазмом ужаса.              — Есть, если ты согласен и дальше… лечить его, пока Мью полностью не восстановится. И если ты согласен помочь ему вернуться на привычную “диету” — да, он выживет. Потому что пить кровь у других людей он точно не будет — скорее сам загнется. А раз ты сделал это сознательно… Это может значительно нам помочь.              — Почему?              — Если кровь отдается добровольно, то это дает вампиру дополнительную силу — куда большую, чем если бы он получил ее насильно. Это значительно ускорит процесс восстановления, но есть и опасность: больше вероятность, что Мью может не справиться с этим могуществом. Это… опасно, опасно для тебя. Он случайно может тебе навредить, даже если этого не хочет.              Галф смотрит на мужчину, который сейчас так неподвижен и бледен, что это даже пугает. У него нет основания верить Буму, даже единому его слову, но он почему-то понимает, что тот сказал ему правду.       Что Мью и правда скорее умрет, чем намеренно навредит человеку — об этом много косвенных свидетельств: и теплое отношение пи`Роуз, и искренняя любовь сотрудников, и его глубокое внутреннее ощущение тепла, которое возникает каждый раз, когда он смотрит на лорда.              Он понимает, что те ночные вылазки лорда если и имеют отношение к произошедшим убийствам, то косвенное. Потому что Мью пришел сюда защитить его, рисковал своей жизнью, чтобы Галф смог спастись — уже это дает основание думать, что Галф ошибался насчет всего происходящего вокруг. И не только он…              И что он сделал правильный выбор час назад, когда вернулся с ножом и прикончил нападавшего вампира.       Когда остался рядом и предложил свою кровь тому, кто рисковал ради него жизнью.              Поэтому сейчас он поднимает глаза на явно переживающего Бума:              — Да, я помогу. Я буду рядом до тех пор, пока это понадобится лорду.              Самое главное — не думать о том, что он теряет разум и целиком сгорает в те моменты, когда Мью касается его, гладит его.       Кусает его.       Пьет его кровь.