Голос крови

      Состояние тревоги уже привычно, он с детства учится бороться с этим чувством, противостоять ему, трансформировать во что-то более полезное: злость, ярость, напор. И сейчас ему тоже стоит так поступить, но сердце все равно истошно колотится от страха за тех, чьи жизни сейчас зависят от него.       И от правдоподобности той легенды, что они сочинили вместе с командой.              Ощущение дежавю с точностью до секунд и микрон.              За время длительного отсутствия не забылись наработанные годами привычки: рука на ощупь тянется к выключателю, чтобы озарить светом прихожую, в которой его традиционно никто не встречает, хотя обитатели прекрасно знают о визите. И можно подумать, что никто не ждет, но на самом деле это не так, к сожалению. Он скидывает обувь, делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить уже давно ускорившееся сердцебиение, и заходит внутрь жилых комнат, чтобы сделать вежливый приветственный вай:              — Здравствуй, отец.              Все как всегда.       Он — покорный и послушный сын, который не имеет права разочаровывать строгого родителя. Но сегодня — тот день, когда Галф нарушит те законы, которые вбивали в него до сломанных костей и воя боли.              Но сегодня ему все равно на боль и страдания — свои, конечно же. Он готов выдержать, что угодно, лишь бы его любимые были в безопасности. Именно поэтому он поднимает глаза на мужчину, что лишь кивает ему в ответ на приветствие, и ровным спокойным голосом произносит самую явную ложь:              — Я сумел их найти.              Он видит, как в глазах напротив разгорается огонь, но это не то теплое рубиновое пламя, что согревает его рядом с Мью, а то кострище, что способно сжечь дотла и уничтожить душу.              — Как?              — Я же говорил, что мне удалось втереться в доверие к лорду, поэтому он перестал от меня шифроваться. Документы в его сейфе, но код я не знаю — мне не удалось подсмотреть, — Галф заранее предвосхищает вопрос, поэтому спешит уточнить.              — И чем это нам поможет? — отец насмешливо фыркает.              — Сейчас лорд один в поместье, слуг нет — это наш шанс напасть и выведать у него все, что нам надо. Один я не справлюсь — там охрана. А вот если будет команда…              Он позволяет себе не завершить мысль, потому что видит, как на лице напротив вспыхивает жажда — и она какая-то совсем нездоровая. Это желание уничтожить всех “не таких” откровенно пугает, но Галф не имеет права себя выдавать, поэтому лишь поддакивает словам, от которых стынет кровь в жилах:              — Отлично! Хоть какие-то хорошие новости — и от тебя есть польза, Галф. Я уже думал, что мне придется в тебе разочароваться…              Теперь он холодеет от ужаса и заводит трясущиеся руки за спину, потому что понимает, о чем речь.       Потому что он не имеет права себя выдать.       Если он разочарует отца, то пострадает его сестра.       Все предельно просто.              Но сейчас у него есть миссия, поэтому он надеется, что в пылу азарта этот человек станет менее осторожным и ответит на вопрос:              — А что ты планируешь делать с доказательствами? Вампиры же очень могущественные и смогут быстро замять, даже если ты опубликуешь все.              — У меня есть союзники.              — Среди людей? — Галф понимает, что нет, но продолжает провоцировать.              — Фамилия Ваттанамонтри тебе о чем-то говорит?              Конечно, говорит.       Клан “невесты” Мью — куда же без него. Видимо, Мина и правда что-то знает о ночных нападениях — это были не просто оговорки.              Значит, они были правы в своих предположениях — этот безумец и правда заключил сделку с теми, против кого борется. Галф усиленно изображает удивление:              — Клан вампиров? Но я думал, что мы с ними боремся…              — Твое дело — делать, а думать буду я.              Ничего нового: ему всегда отводилась роль “инструмента”, но сейчас ему нужны подробности.              — А как они нам помогут?              — Если всплывет доказательство, что вампиры истребляют себе подобных — у них начнется своего рода гражданская война и передел власти. А это нам на руку: мы сепарируемся от них и сможем стать свободными от их ига.              И снова ничего нового: все те же мечты о какой-то независимости, которая в голове этого человека приобретает весьма странные формы. Но Галфу к этому не привыкать — такие фантазии он уже слышал и не раз, и не два, поэтому просто кивает, соглашаясь — так проще:              — Так что мне теперь делать? Как тебе помочь, отец?              — Думаю, что сейчас самый удачный момент для того, чтобы поставить финальную точку — мы так долго к этому шли. Сейчас я вызову остальных, и мы выдвинемся в поместье. План зданий у нас есть, но будет лучше, если ты покажешь, как лучше пройти. Все-таки предыдущие нападения на Суппасита завершились неудачей — больше мы не можем позволить себе таких ошибок.              Галф замирает.              Он признался — вот так открыто, ничего не боясь. Значит, верит в свою правоту и скорую победу, потому что обычно ему вообще ничего не говорят.              — Прошлые разы… Я тогда тоже пострадал.              У него все еще жива надежда, что он не совсем безразличен этому человеку. Все-таки столько лет они жили вместе. Но “отец” разбивает все иллюзии жестокостью фразы:              — Да, эти “любители свежей крови” с трудом себя контролируют — это издержки, — ни сочувствия в голосе, ни раскаяния. — Ты должен понимать, Галф, что на пути к нашей цели возможны потери. И пожертвовать собой ради благого дела, ради нашего общего будущего — это великая честь.              Он очень старается не выдать то, как его передернуло от таких пафосных слов, а лишь покорно склоняет голову:              — Да, отец.              Все закрутилось очень стремительно: вокруг снуют знакомые лица, которых Галф знает по совместным тренировкам. Это такие же фанатики, как и его названный отец: решительные, беспощадные, которые без раздумий будут выполнять любой приказ. А его задача сейчас — направить этот поток так, как нужно ему: на острые камни. Но сначала ему надо убедиться, что с Грейс все в порядке:              — Я могу увидеть сестру?              — Потом, — мужчина раздраженно машет рукой, — сейчас не до этих глупостей, потом будете обниматься. С ней все в порядке, можешь мне поверить. Она готовится выйти замуж за одного из наших — не стоит ее отвлекать.              Галф изо всех сил сдерживается, чтобы не броситься и не схватить за грудки, тряся до тех пор, пока этот безумец не откажется от своих планов на его нежную и беззащитную сестру. Поэтому лишь цедит сквозь зубы:              — А почему я об этом ничего не знаю?              Конечно, Грейс не смогла ему об этом написать — ее телефон полностью контролируется, но он не ожидал, что узнает о предстоящей свадьбе вот так невзначай, словно о чем-то незначительном вроде прогноза погоды.              — Это сейчас неважно, — от него все так же привычно отмахиваются, — мы должны завершить то, к чему шли все эти годы. А потом уже будем разбираться с вашими сопливыми сантиментами.              И опять ничего нового: этому человеку, как всегда, на всех наплевать — ему важна только идея фикс в его голове. Поэтому Галф со все еще стиснутыми зубами показывает, как лучше проникнуть в поместье — так, чтобы было удобно ему самому.       Они обсуждают “план захвата”, который он еле заметно корректирует — так, чтобы не вызвать подозрений.              Он четко и ясно проговаривает этапы с начала до конца, молясь всем несуществующим богам, чтобы микрофон на нем работал без сбоев — иначе у него не будет возможности сообщить своим партнерам по операции детали и время. Поэтому к поместью он подходит с “командой” в сильной тревоге и сразу их останавливает:              — Охрану я уберу сам.              Галф очень не хочет лишних жертв, поэтому охранники предупреждены об инсценировке. Он проникает в домик и делает вид, что вырубает их, аккуратно укладывая на пол — из окна это точно просматривается, все по плану. Также изображает, что отключает камеры — на самом деле лишь мониторы, потому что им нужна документальная запись в качестве доказательств тоже. Для этого поставлены еще дополнительные устройства в самом доме — буквально вчера.              Но ужас охватывает его взволнованное сердце, когда он видит приближающиеся в сумерках тени, а его нос улавливает знакомую отвратительную вонь.              Вампиры.       Те самые, безумные.       Они тоже тут.              Галф поднимает голову на отца, который, конечно же, не мог пропустить такую операцию, и возглавляет ее:              — Почему они здесь? Я думал, что мы будем одни…              — Нам нужно подкрепление, мы можем не справиться — лучше перестраховаться.              Вот так всегда: его никогда не посвящают в детали. Галф продолжает молиться на технологии, которые должны предупредить об изменении в планах, но продолжает молча двигаться в сторону дома, который стал для него уже родным в каком-то смысле — потому что там живет тот, по кому его сердце трепещет каждую секунду.              В коридоре ожидаемо тихо и пусто, а также темно, но ему хватает слабого света, чтобы нащупать знакомую ручку двери в кабинет.              — Галф!              Вот ей-богу: Мью нужно было бы стать актером, потому что удивление, смешанное с шоком, в его голосе абсолютно натуральное, как и выражение лица.              — Галф, что тут происходит? Кто эти все люди?              А дальше — по плану, по их плану. Он бросается к лорду и прижимает к его горлу извлеченный из ножен кинжал:              — Не двигайся, лорд, лучше тебе вообще не дергаться, потому что тебе никто не поможет.              Галф ощущает, как напряжено тело в его руках, но точно знает — это не из-за страха за жизнь так волнуется Мью. Поэтому старается успокаивающе и незаметно для остальных легонько погладить по спине: все хорошо, я все контролирую.              — Что вам надо?              Он не видит лица, но голосом тот отыгрывает отлично: и страх, и волнение, и сила.              — Всего лишь пароль от твоего сейфа, лорд Суппасит, — отец выступает вперед с привычной снисходительной усмешкой. — И да: тебе никто не поможет, охрана твоя… отдыхает, возможно навсегда. И Галф, как ты понимаешь, совсем не твой преданный секретарь. Поэтому я жду код.              — Вас все равно найдут! Я из влиятельной семьи и так просто это не оставлю.              Мью почти шипит, а потом ойкает, когда Галф после кивка мужчины напротив немного давит лезвием на шею.              Прости, родной, но так надо.              — Лорд, тебе лучше послушать, — он почти шепчет на ухо, но делает это так, чтобы остальные слышали. — У нас тоже есть поддержка влиятельной семьи. И, может быть, ты даже останешься жив для того, чтобы они сами с тобой разобрались. Так что — пароль!              Мью дергается, ругается сквозь зубы, но почти выплевывает цифры, которые один из соучастников начинает набирать на сейфе. Тот открывается, а отец тут же запускает свои загребущие руки в его содержимое:              — Отлично, это то, что нам надо! Галф, убей его.              — Но мы же обсуждали…              — Планы поменялись — нам он не нужен живым, бумаги у нас на руках. А он все равно долго не проживет — мне это гарантировали.              Он даже не успевает ответить, как сбоку раздается зловещее шипение:              — Я cделаю это сам голыми руками — за брата, которого эта тварь убила!              Все происходит как в слоумо: один из вампиров, что тенью бродили рядом, замахивается на Мью — и это происходит одновременно и невыносимо медленно, и нереально быстро, поэтому Галф не успевает.       У него не получается ни прикрыть собой, ни отразить атаку — только немного толкнуть в сторону, чтобы увести от удара, но это не помогает.              Он кричит от боли, но не своей, а своего любимого человека, который вновь раз за разом умирает у него на руках.       Он словно падает в реальность, которую он не может контролировать.