Дорога домой

За их спинами звенит колокольчик, Сэм сразу же замолкает, Дин оборачивается посмотреть на посетителя. Он выглядит, как человек, практически, как настоящий человек, и все-таки разница есть. Нечто неуловимое, некое… сияние? Светлые волосы, старомодный сюртук, встревоженные голубые глаза. И никакой это не человек, абсолютно точно не человек. Он светится. Он действительно светится. И Дину внезапно хочется рухнуть перед ним на колени, хочется просить прощения, хочется молиться так искренне, как он никогда ещё не молился. Света становится больше, белого, холодного, невыносимого, этот свет нестерпимо яркий, тяжелый, давящий. Дин едва держится на ногах, его буквально вжимает в книжный шкаф каким-то непосильным давлением. Дин задыхается. И парадоксально, одновременно с этим, он ощущает любовь, столько любви, сколько физически он не может перенести. — Что здесь происходит? Кто вы такие? — спрашивает не-человек холодно и от звука его голоса в магазинчике дребезжат стекла. Спрашивает у них, но не от них ждет ответа. И встревоженно смотрит на Кроули. — Ангел, прекрати это! — требует Кроули в ответ, ничуть не впечатленный, — выключи немедленно! Это же просто люди! Свет приглушается, становится не таким давящим, не таким ярким. Дин тяжело дышит, опираясь на стену, отдышавшись — оборачивается, и видит, что дела остальных не лучше. Сэм обнаруживается сидящим на диване, обхватившим голову двумя руками. Кас опирается на стену, тоже не в силах отдышаться (а ему ведь никогда и не нужно было дышать), бледный практически до серого. — Они всего лишь хотели попросить о помощи, ангел, — говорит Кроули, — все в порядке. Я в порядке. Слышишь? Я в порядке, ангел, хватит! Ангел кивает. Дина отпускает окончательно. Он судорожно вдыхает восхитительно чистый, сладкий воздух. Кроули единственный из них остается в норме, во всяком случае внешне, на него свет никакого видимого влияния не оказал. Хотя разве не демону должно было быть хуже всех? Дин не знает, связано ли такое проявление сил с тем, что оба новых знакомых используют собственные тела, но понимает: если бы им пришлось сражаться с такими ангелами, они бы не справились. Им бы и ангельский кинжал не помог. Попроси его этот конкретный ангел, Дин бы убил себя собственноручно, при этом ощущая полнейшее счастье. Он бы и Сэма убил и собственную мать. Что угодно бы сделал. Это пугает до дрожи в ногах. Это ужасает. У Дина резко начинает болеть голова, и ангел тянется к нему, будто ощутив что-то. Дин отшатывается, подавив порыв спрятаться за спину Кроули. — Нет, не прикасайся! — Всё в порядке, Дин, — говорит Кроули, — Азирафаэль — ангел. Он не причинит тебе вреда — Да неужели? — отвечает Дин слабо, — предпочитаю сам решать, ясно? Ангел выглядит печальным из-за его слов, и Дину становится невыносимо стыдно. Ему неожиданно хочется обнять ангела, упасть перед ним на колени и молить о прощении. — Я же просил прекратить это, ангел! — шипит Кроули, и Дина опять отпускает. — Это — Азирафаэль, — сухо представляет Кроули ангела. — Извиняться не собираюсь, — так же сухо говорит Азирафаэль, и поворачивается к Кроули, — что я должен был подумать, дорогой? Охотники на демонов, вооружённые? У них есть святая вода! — Действительно? — удивляется Кроули, — надо же, а я и не заметил. И правда, совсем отуземился. — Ну она не слишком-то качественная, — успокаивает его Азирафаэль, — только серебро, никакого божественного света. Сами освящали? Дин кивает. — А есть разница? — спрашивает пришедший в себя Сэм, который, впрочем, не торопится подниматься с дивана. — Безусловно, молодой человек, — Азирафаэль поворачивается в сторону Сэма, Дин буквально выдыхает от облегчения. Голубые глаза больше не сфокусированы на нем, спасибо богу за это. Его даже ведет в сторону, и Дин вынужден схватиться за книжную полку. Сзади на его плечо опускается горячая ладонь, поддерживая. Кроули, удачно оказавшийся рядом и практически приобнявший его, определенно нарушает его личные границы, но так — спокойнее. Безопасней. Дин осторожно вдыхает смесь дыма и дорогого парфюма, понимая, что демоны ему все-таки ближе и привычнее ангелов. Он и сам в какой-то степени был демоном. — Почему бы нам не переместиться в более удобное место? — светски интересуется Кроули, — наши новые знакомые едва держатся на ногах после теплого ангельского приема. Если ты так встречаешь всех покупателей, не удивительно, что твой бизнес преуспевает. Азирафаэль меряет его холодным взглядом, от которого Дин ежится и неосознанно прижимается ближе к Кроули. Но сам Кроули никак не реагирует и на взгляд. — Если ты считаешь, — угрожающе начинает Азирафаэль, и Дин всерьез подумывает о том, чтобы сбежать подальше, — что эта ситуация стоит моих коллекционных запасов вина, то ты сильно заблуждаешься, мальчик мой. «Мальчик» хмыкает, все еще не впечатленный. Рука на плече Дина ободряюще сжимается. — Полагаю вином тут не обойдешься, ангел. Если я все верно понял, нам светит новый апокалипсис. У меня на такой случай припасен ящик рома. — Только не говори, что он остался у тебя с того времени, когда ты якшался с этими отвратительными пиратами, — морщится Азирафаэль. — Нет, ангел, — Кроули усмехается, — он остался у меня с того времени, когда я якшался с твоим милым Эрнестом, он любил переводить его на коктейли. — Что ж, — Азирафаэль вежливо показывает на неприметную дверь, Дин может поклясться, что не увидел ее раньше просто потому, что никакой двери там не было, — проходите, располагайтесь. А мне нужно закрыть магазин. **** — Он — не Бог, — говорит Азирафаэль серьезно, стоит только Сэму закончить. — Определенно нет, — соглашается Кроули, ставит свой стакан на столик и расслабленно разваливается на кресле в какой-то совершенно непостижимой позе, будто бы в его теле вообще нет костей. — И кто же он тогда? — озвучивает Кастиэль общие мысли, — он, определенно могущественнее ангелов. Он способен менять реальность. Азирафаэль с Кроули обмениваются очень странными взглядами. Понимающими. — Запасной план? — говорит Кроули словно невпопад. Азирафаэль кивает, — значит у нас появилась проблема… — Нам нужно связаться с нашими сторонами, — отвечает Азирафаэль вполголоса, будто озвучивая их общие мысли. — Ангел… — С бывшими нашими сторонами, — поправляется он, — но тут есть некоторые сложности. — На самом деле, — говорит Кроули и выглядит при этом несколько смущенно, — я за последние пару лет оказал несколько услуг Вельзевулу… И мне вроде как обязаны. Так что сложностей… — Ты что, снова работаешь на ад? — возмущается Азирафаэль, — мы же договорились! Мы на своей стороне! — Ангел, тебе не стыдно? — Кроули смотрит на него в упор, склонив голову. — И я не работаю на ад. Это просто… услуги. Я поддерживаю важные для меня связи. Хочешь сказать, ты не делал ничего такого? — Ну… возможно… чисто теоретически… я несколько раз встречал Гавриила… но я… ладно, я могу с ним связаться, — недовольно отвечает Азирафаэль. — Рад, что ты признал это, — говорит Кроули. — Конечно же с ним можно связаться через Вельзевул, но, приятно, наконец, слышать от тебя правду. — Ангелы не лгут, — уверенно заявляет Азирафаэль. — Конечно нет, — соглашается с ним Кроули, — всего лишь недоговаривают, уходят от ответа, изворачиваются. Но напрямую не лгут, нет. — Простите, но о чем вы сейчас говорите? — задает Сэм вопрос, — вы знаете, кто такой Чак? Гавриил — архангел Гавриил? — Он мертв, — вставляет Дин, — умер в параллельной вселенной. Мне… жаль? Кроули очень странно смотрит на него. — Я не знаю, кто из знакомых тебе архангелов или ангелов умер в параллельной вселенной, но это определенно был не Гавриил, — говорит Кроули уверенно, — поверь, его не так-то просто убить. — А Вельзевул — один из князей Ада? — продолжает Сэм, будто пропустив их последние фразы, — Баал? Повелитель мух? Дин подбирается, ощущая, как алкоголь буквально выветривается из его крови. Им только князя Ада тут не хватало, разве эти ублюдки еще остались в живых? — Повелитель мух, владыка чревоугодия, один из князей ада… — начинает перечислять Кроули, похоже искренне забавляясь. — Именно. Именно он. Но вам не о чем беспокоиться, — прерывает его Азирафаэль холодно, — его мало волнуют проблемы смертных людей. И, если только вы не собираетесь вступать с ним в открытый конфликт… — А если собираемся? — немного более вызывающе, чем хотел, спрашивает Дин. И звучит это откровенно глупо. — Зачем? — спрашивает у него Кроули, непонятно всерьез или издеваясь, — зачем вам вступать в открытый конфликт с князем ада? — Ну он — князь ада. Олицетворение зла на земле, — неуверенно поддерживает его Сэм. — Начнем с того, что олицетворение зла на земле — это я, — Кроули изображает полупоклон, — и то, не на всей земле, а в Лондоне. А Вельзевул по большей части занят планированием этого самого зла и на земле бывает крайне редко. Да и зло состоит в том, чтобы подтолкнуть людей к совершению греха. По сути вы сами совершаете выбор. — Погоди, — Сэм вмешивается, искренне не понимая, — разве демоны не должны убивать людей? Пытать? — Зачем? Разве мученики попадают в ад? — задает ему Кроули встречный вопрос. — А как же сделки? Вы совершаете сделки с людьми в обмен на их души! — обличающе заявляет Дин. Кроули пожимает плечами. — Мелкие демоны, как правило. Или те, у кого нет фантазии. Но, сделка ведь дело добровольное, разве я не прав? — Хочешь сказать, ты никогда не заключал сделки? — возмущается Дин. — А что не так со сделками? Вы, люди, придумываете целую кучу вещей, чтобы вызвать демона, требуете от него выполнения желаний, а потом удивляетесь, что демон заключил с вами сделку? Вы такие странные. И были бы стоящие желания, хоть немного фантазии. Но нет, из века в век: хочу дочку мельника, сожги соседское поле, дай мне бессмертие, дай мне золота, славы… — Кроули. Кроули! — Азирафаэль снова прерывает его, — думаю, молодые люди очень спешат. Вы сможете обсудить проблему сделок после того, как мы решим проблему апокалипсиса. — Хорошо, — Кроули разводит руками, — отлично. Не смею спорить. Азирафаэль несколько длинных секунд меряет его тяжелым взглядом. Стоящий на столике цветок вянет на глазах. Несколько мух падают с потолка замертво. Дин кусает губы, сдерживая желание извиниться, хотя лично он ничего плохого не сказал. Судя по лицу Сэма, их ощущения похожи. Кроули никак не реагирует. — Ладно, — отвечает Азирафаэль крайне раздраженным голосом, — кто первый покинет наших гостей, дабы связаться с руководством? Цветок полностью засыхает. — Вельзевул не мое руководство, — замечает Кроули, абсолютно не впечатленный, — но, так и быть, могу уступить тебе первенство. — Я рассчитываю на ваше благоразумие, молодые люди, — Азирафаэль смотрит на Сэма и Дина с явной угрозой. Дин кивает в ответ, совершенно не собираясь этого делать. Словно бы кто-то другой управляет его телом. — Да, сэр, — отвечает Сэм вслух. Кроули хмыкает, совершенно не впечатленный. Азирафаэль внимательно осматривает их и кивает, очевидно удовлетворенный увиденным. — С вашего позволения, я испарил эту, так называемую святую воду. Думаю, так всем нам будет спокойнее, — сообщает он. — Иди уже, ангел, — перебивает его Кроули, — я могу о себе позаботится. Азирафаэль исчезает в белой вспышке, смерив Кроули недовольным взглядом, и оставив после себя резкий запах озона. Кроули тянется к бутылке и разливает остатки рома по бокалам. Дин проверяет наличие ножа на поясе. Нож на месте, что не может не радовать. Дин не уверен, что этот нож может подействовать на Кроули, но с ним ему спокойнее, раз уж им не оставили святой воды. — Ты не успеешь, — Кроули откидывается на спинку кресла, закидывает ногу на ногу и абсолютно расслабленно отпивает из своего стакана. Не похоже, чтобы он хоть сколько-нибудь опасался их, несмотря на явное численное преимущество, и огромный опыт в убийстве демонов. — Это тебе нужно бояться, — замечает Кроули вслух, и, прежде чем Дин успевает потребовать прекратить читать его мысли, снимает очки. Дин роняет на пол бокал, хватаясь за нож, Сэм вскрикивает (всегда был девчонкой). Один Кастиэль остается невозмутимым. Кроули смеется, искренне, демонстрируя беззащитное горло. А Дин понимает, что не может пошевелиться. — Ты… что ты… — Сначала попробуй успокоиться, — советует ему Кроули, — ты ведь уже был в курсе, что я демон, — он надевает очки и советует, — выпей. Помогает подлечить нервы. Дин следует за направлением его взгляда и понимает, что его стакан завис в воздухе, не долетев до пола на считанные сантиметры. Ни капли рома не выплеснулось. Он тянется к стакану и с облегчением понимает, что вновь может двигаться. Делает хороший глоток. — Так ты тот самый змий, — произносит Кастиэль задумчиво. Он стоит у шкафа и вертит свой стакан в руках, разглядывая на просвет, — создатель первого греха. — Именно, — Кроули приподнимается из кресла, изображая карикатурный полупоклон, — к вашим услугам. Дину кажется, что в библиях, которые он читал, создателем первого греха был сам Люцифер. Надо бы проверить. — Начальство любит присваивать себе чужие заслуги, — говорит Кроули вслух. — Ты читаешь мои мысли! Прекрати это! — возмущается Дин. — Сказал же: не могу. Ты слишком громко думаешь. — Но на самом деле ты можешь, — негромко замечает Кастиэль. — Могу, — вдруг соглашается Кроули, — но не стану. — Почему? Приятно злить людей? — спрашивает Дин. Сэм рядом покашливает, намекая, что Дину лучше было бы заткнуться. Дин затыкаться не собирается. — Конечно приятно. Я же демон, — Кроули широко улыбается, демонстрируя идеальные, и, пожалуй, слишком острые зубы, — что еще предлагаешь мне сделать? Повернуться к вам спиной? Закрыть глаза? Может быть добровольно надеть те милые наручники, что Сэм держит в кармане? А может сразу себя убить, вы двое явно не в состоянии с этим справиться? — Нас трое, — зачем-то спорит с ним Сэм. — Ангел не станет меня убивать, — уверенно отвечает Кроули, — он не такой идиот. — А я значит, идиот? — возмущенно спрашивает Дин, — думаешь, ты особенный? Я убил больше демонов, чем себе можешь представить! И, когда мы закончим с Чаком, разберусь и с тобой, ясно? — Дин, какого черта! Мы же попросили его о помощи! — шипит Сэм Кроули внимательно изучает собственные ногти, приподняв бровь. — Ты, кажется, все еще не понял, — замечает он негромко, — я — не такой, как те демоны, которых ты убивал. Я не человек и никогда им не был. Это тело — мое собственное, созданное под меня и для меня. Есть некоторые… недостатки, уязвимости, но достоинств намного, намного больше. Ты не сможешь мне навредить, я сильнее и быстрее. Ты даже подойти ко мне не сможешь, если я не захочу. Я могу стереть тебе память, и ты отправишься назад, в Америку, полностью уверенный, что никакого магазина так и не нашел. Я могу отправить тебя на Северный полюс, или в открытый космос за одну секунду. Я могу убить тебя, и ни один из твоих знакомых даже не вспомнит, что ты вообще существовал. — Но те демоны, которых мы встречали, — вдруг начинает Сэм, чем-то крайне заинтересованный, — они конечно были сильнее нас, но… — Они когда-то были людьми, — говорит Кроули, — когда ангелы пали, на небе посчитали необходимым восполнить… недостачу. Были созданы новые ангелы, но их создал не Бог, а другие ангелы. Они были… слабее. Они не видели Ее любви. Вот, как твой друг, — он кивает на Кастиэля. Кастиэль смотрит куда-то в сторону. — Но причем тут демоны? — перебивает Дин. Сэм пихает его локтем в бок. Но Кроули никак не реагирует, он продолжает говорить. — Когда в аду узнали об этом, демоны были в ярости. До создания новых ангелов силы были примерно равны. После — появился риск проиграть в последней битве. — Но демоны не способны создавать, — вдруг говорит Кастиэль. Это звучит… жестоко. — Нет, не способны, — соглашается Кроули, — возможность созидать… это то, чего мы лишены. Как ампутация. — И вы стали создавать новых демонов из людей, — продолжает Сэм. — Да, стали. Души, что готовы были пытать других, готовые предать все человеческое. Их не слишком… ценят внизу. Хотя не сказать, что там вообще кого-то ценят. Им не делают нормальные тела, они все равно не способны жить вне человеческого тела. Им дают самую простую работу: перекрестки, вызовы сатанистов. Собственно, и в такой работе они редко преуспевают. — Но есть и другие, — говорит Сэм задумчиво, — мы видели и других. — Да, — соглашается Кроули. — Аластор. Лилит. Азазель, — перечисляет Сэм, — они истинные? — Не Лилит, — говорит Кроули, — Лилит была человеком. Первая жена Адама. Первая проклятая душа. В аду на особом положении. — Вот почему… — Дин не заканчивает. — Поэтому с ними и было так сложно, — заканчивает за него Кроули. Дин ловит себя на том, что его на самом деле не особенно раздражает чтение мыслей. Это даже... удобно. — Он предложил встретиться, — Азирафаэль материализуется в центре комнаты, едва не задев стол, — он сам пригласит Вельзевула. Все в порядке? — Да, — отвечает ему Дин, опережая остальных, — да, все нормально. — Мы здесь славно поболтали, — Кроули салютует ему стаканом, — не беспокойся, никто не пытался меня убить. Азирафаэль очень внимательно смотрит на Дина, которому хочется поежиться от под этим взглядом. — Конечно, дорогой, — говорит он ласково, очевидно не поверив ни единому слову.