Дорога домой

Дин просыпается только после пятого сигнала будильника, с трудом отрывает голову от подушки. С удивлением замечает, что проспал почти четырнадцать часов кряду и готов спать и дальше. Все эта чертова непривычно удобная кровать, наверняка с каким-то дорогущим эргономичным матрасом, который подстраивается под твое тело. Дин отгоняет предательские мысли поддаться соблазну поспать еще пару тройку часов. С сожалением поднимается и начинает собирать разбросанные по комнате вещи. Сэма нет на соседней кровати, но дверь в ванну плотно закрыта и сквозь нее едва слышен шум воды. Значит, можно не беспокоиться. Пока. Одевшись, Дин спускается вниз, чтобы обнаружить, что Кроули в отличии от него самого, выглядит прямо-таки неприлично свежим и бодрым. Это раздражает еще и потому, что, судя по количеству пустых бутылок под столом, он должен был умереть от алкогольной интоксикации, по крайней мере дважды. — Если собрался позавтракать, — приветствует его Кроули серьезно, — зови Сэма, отправимся в Утку и Вафлю(1), там отличный вид. Дин пытается было что-то возразить, но выясняет, что до сих пор не способен говорить внятно. — Не беспокойся, я все оплачу, — Кроули по-своему понимает его метания, — вы — мои гости. И… погоди… Он резко поднимается со своего диванчика, проходит к окну, всматривается куда-то. — Что-то не так… не понимаю… вы точно никому не говорили, куда направитесь? Маршрут не гуглили? — он поворачивается к Дину; и Дин понимает, что впервые за все время их знакомства Кроули выглядит встревоженным. — Нет, — Дин кашляет, жалея, что не дождался Сэма и не почистил зубы, — мы искали только билеты на самолет, но через прокси и потом все почистили. Сюда маршрут проложили через телефон. — Что-то не сходится… — бормочет Кроули вполголоса, — что-то не так… — О чем болтаете? — Сэм, с влажными после душа волосами, спускается к ним. — Оставайтесь здесь! — бросает Кроули резко, — никуда ни шагу, ясно? Он быстро идет к выходу, на улице осматривается по сторонам, немного помедлив, уходит куда-то влево. — Что случилось? — спрашивает Сэм. Дин может только пожать плечами. — Пригласил меня позавтракать вместе и сбежал, — шутит он неловко, пытаясь разрядить обстановку. В магазине становится слишком уж жутко и как-то непривычно пусто. — Может это твое наказание? — серьезно замечает Сэм, — ты же стольких девушек таким образом кинул. Дин даже не сразу понимает, что Сэм тоже шутит. **** — Ну привет, мальчики, — через двадцать минут после ухода Кроули (Дин как-раз успеет привести себя в порядок и даже выпить кофе), дверь распахивается, впуская столб солнечного света, освещающего пылинки в воздухе, и мешающего разглядеть вошедшего, — скучали по мне? Но Дин и без того знает, кто это. Он оборачивается по сторонам в поисках оружия, но, конечно же ничего не находит. — Доброе утро, — говорит Сэм холодно, — что тебе здесь понадобилось? — О, Сэм… быть может я хочу получить свой должок? Однажды ты мне отказал, — произносит Лилит сладко-сладко. Дин ощущает себя парализованным. — Как ты сюда попала? — спрашивает Сэм. Лилит протягивает раскрытую ладонь, и Дин видит на ней желтый стикер, с адресом, написанным знакомым почерком. — Дьявол! — он не может удержаться от комментария. — Вы как будто хотели, чтобы вас нашли, — комментирует она, явно забавляясь, — Чак был так разочарован. С вами скучно играть. — Мы не против, если Чак найдет того, с кем ему будет весело, — говорит Сэм, — совершенно не возражаем. — Мальчики, мальчики, мальчики, — она обходит их по кругу, — думали сбежать в Англию и спрятаться здесь? — Зачем ты пришла? — спрашивает Дин хрипло. Он все еще не может пошевелиться и это ужасно отвлекает. — У меня для вас небольшое послание, — она жестом изображает нечто маленькое, — завтра Чак с вами окончательно разберётся. У вас есть вечер, чтобы закончить текущие дела. Ну там… прощальные письма, завещание, последний секс в жизни. Видите, у него хватило милосердия, чтобы подарить вам еще немного времени. Советую ценить. — Угу. Очень милосердно, — комментирует Дин. — Лилит. Какая неприятная встреча. Разве ад не должен был оставить меня в покое? — в голосе вошедшего Кроули звучит сталь, картину не портит даже его непривычно растрепанный вид, он будто бы бежал сюда. Он устрашает. И Лилит неожиданно… устрашается. Она быстро отходит подальше от Дина, поднимает руки, демонстрируя отсутствие какого-либо оружия. Дин ощущает, что снова способен двигаться. — Кроули! Ну надо же. Так это твой… дом? — она оглядывается вокруг с любопытством. — Тебя это не касается. Ты, кажется, здесь закончила? — он приближается медленно, по-змеиному, неотрывно смотрит в ее глаза, словно гипнотизируя. Дин сглатывает, едва сдерживается, чтобы не начать пятиться, потому что сейчас Кроули выглядит практически также жутко, как и его ангельский дружок. Дину явственно видятся клыки, когда Кроули улыбается, хищно, зло. В воздухе сгущается, скручивается нечто темное, недоброе. Дину чудятся всполохи молний, клубящийся черный дым и запах серы. — Могу дать один совет, — говорит Лилит, изображая бесстрашие, но Дин видит, как она вздрагивает и незаметно отступает, буквально на полдюйма, но отступает, — бесплатный. Не связывайся с ними. Не ввязывайся в их проблемы. Парни уже успели испортить жизнь многим отличным демонам. И некоторым ангелам. Слышала, с тобой живет один? — Я никогда не относился к отличным демонам, — замечает Кроули, будто не слыша ее вопрос, или не считая нужным отвечать. Воздух вокруг него закручивается спиралью, практически осязаемой, темной. Дин отчетливо ощущает привкус серы, — и никуда не собираюсь ввязываться. А теперь, сделай одолжение, покинь нас. — Я вернусь завтра, — предупреждает Лилит, — вернусь не одна. — Ждем с нетерпением, — Кроули открывает ей дверь, и она выходит, пожалуй, слишком поспешно для Лилит. В комнате проясняется, как только за ней закрывается дверь, буквально делается светлее. Дин вынужден присесть на диван, его немного потряхивает. Значит завтра. Уже завтра. Они не успеют, ничего уже не успеют. Если только Чак не сразу начнет уничтожать вселенную. — Она тебя боится, — неожиданно говорит Сэм, — почему она тебя боится? — Небольшой трюк со святой водой, — Кроули небрежно отмахивается, — неважно. Есть кое-что поважнее. Он здесь. Ваш Чак. Я его ощущаю, до сих пор. Но я даже близко подойти к нему не смог, он куда сильнее, чем мы думали. — Неужели? — скептически спрашивает Дин с дивана, — вообще-то нас только что чуть не убили. Спасибо, конечно, за помощь, но мог бы и быстрее тут появиться! — Прекрати. Никто бы вас не тронул, — отмахивается Кроули, — нам нужно… — Не тронул?! — Дин повышает голос, все еще напуганный, тем как еще недавно не мог шевелиться, поднимается навстречу Кроули, — не тронул?! Это — Лилит! Она устроила первое пришествие Люцифера, она… — Она убила бы нас, если бы Чак ей не запретил, — вмешивается Сэм спокойно, — но ведь он хочет это сделать лично, так что все в порядке, Дин. — Она бы вас не убила в любом случае, — вмешивается Кроули, — у меня все под контролем. Во-первых, я успел бы вернуться. Во-вторых, вы под ангельской защитой. Пока не злоупотребите его гостеприимством, ни один демон не тронет вас в этих стенах. По крайней мере, равный ему по силам демон. — Прямо, как в Гарри Поттере, — удивляется Сэм, — но разве Лилит об этом знала? — Нет, конечно. Но узнала бы, если бы попыталась вас тронуть. Поверь, ей бы не понравились последствия. — Не один демон, включая тебя? — спрашивает Дин, надеясь поймать его на слове. — Дин! — Сэм толкает его, — прекрати. — Безусловно, включая меня, — отвечает Кроули сухо. — Разве это не злоупотребление гостеприимством Азирафаэля? Если мы на тебя нападем? — быстро спрашивает Сэм, но смотрит при этом на Дина, яростно качая головой. — Проверьте, — предлагает Кроули, — у нас же целая куча времени до конца света. Давайте, нечего стесняться. — И проверим, — обещает ему Дин. — Дин, заткнись, — одновременно с ним практически шипит Сэм. И это немного отрезвляет. Сэм не боится демонов. Он боится этого конкретного демона. Дин же считает, что ангелы куда опаснее. — Ты ведь иначе не успокоишься, — задумчиво говорит Кроули, скрестив на груди руки, — с первой минуты мечтал со мной подраться. Ну, давай, почему нет. Можно выйти из этого помещения, зачем искушать судьбу и разрушать ангельскую защиту? Снимем какой-нибудь номер, обещаю не использовать чары, не обращаться туманом или змеей, или… кого ты там боишься? — Дин! — Сэм практически кричит. И вдруг Дина отпускает. Он словно видит себя со стороны, и ему неожиданно становится стыдно. — Я… — начинает он, — я… извини, — он понимает, что говорит слишком тихо, и заставляет себя повысить голос, — извини меня. Я не должен был так себя вести. Я тебя почти не знаю, ты обещал нам помочь, я не должен был на тебя кидаться. Прости меня. Он заставляет себя не опускать головы и смотреть Кроули прямо в лицо. Глаз не видно за стеклами очков, и совершенно не ясно, что именно Кроули думает о них с братом. Готов ли он еще помогать? — Что ж… — Кроули поднимает бровь, — это было… смело. Извиняю. Теперь мы можем приступить к делу? Дин выдыхает, не ожидая, что все так быстро закончится. Другой демон не упустил бы шанса поиздеваться над ним после такого. — К делу? — осторожно уточняет Сэм. — К делу. План. Завтра. Как он вообще вас нашел… — Кроули смотрит на желтый стикер на полу, — ясно. Дин ждет замечания об их безответственности и некомпетентности, но Кроули будто тут же забывает об увиденном. — Погодите, у нас же был план, — встревает Сэм, — почему мы не можем придерживаться его? Подождем Каса в другом месте, у тебя же есть квартира? Или действительно снимем номер… — Он следит за вами. Я не смогу скрыть ваши следы, — объясняет Кроули, — я же сказал, он слишком сильный. Полагаю, в Америке он не ждал, что вы куда-то сбежите, а теперь ждет. Очевидно, все пошло не по его плану, потому-то события и ускорились. — Так позвони Адаму! — предлагает Дин, потрясенный простотой этой идеи, — пусть приезжает, до завтра он как раз бы успел. — Не хотел вас пугать, — Кроули поднимает телефон, демонстрируя отсутствие сигнала, — но мы блокированы здесь. Мы не сможем никуда позвонить. И никто не покинет Лондон, ни в ближайшие сутки. — Ясно, — Дин откашливается, стараясь не демонстрировать собственный ужас. Липкую панику. Что ж, хотя бы Кастиэль будет в порядке. Будет же? — И потому нужен новый план. Что по поводу завтра? Есть идеи, как именно Чак планирует это сделать? — продолжает Кроули. — Ты имеешь в виду… — осторожно начинает Сэм. — Как именно он планирует вас убить? — Что? — выдыхает, наконец, Дин, — да мы-то откуда можем… — Вообще ни единой мысли? Хотя бы одной? Вы его давно знаете, он ваш старый враг… — Ты издеваешься? Зачем тебе это? — Дин не может скрыть горечь в голосе, он практически поверил этому… демону. — Мы покажем ему представление, — отвечает Кроули нарочито медленно, как будто ребенку объясняет, — то, что он хочет увидеть. Как именно он планирует с вами расправиться? — Да нам-то откуда знать? — зло спрашивает Дин. — Дин, погоди. Вообще то мы… предполагаем. Мне снятся сны. Мне снится, что я его убиваю, — медленно отвечает Сэм. — мне кажется, он хочет, чтобы один из нас убил второго. — Ну вот и отлично, — Кроули довольно потирает руки, — банальный библейский сюжет: Каин и Авель. Значит один из вас убьет второго, Чак успокоится и пойдет по своим делам. А на выходных Адам с ним разберется. — Прости, что ты сказал? — спрашивает Дин угрожающе. — Один из вас убьет другого. Ну не по-настоящему конечно. Мы поменяемся телами с одним из вас, ничего сложного. Я придержу процессы скажем так… на краю. А когда он уйдет, просто исцелю твое тело, ну или его, смотря кто будет в роли убитого. — Падшие ангелы способны исцелять? — спрашивает Сэм недоверчиво. — Падшие — не способны. А я да. — Продемонстрируешь? — скептически спрашивает Дин. Вообще-то он помнит, что Вельзевул говорил по поводу его способностей, но верить на слово князю ада у него нет никакого желания. — Не заметил, чтобы один из вас был ранен, — отвечает Кроули спокойно. — Разве ты не должен разрезать свою ладонь и продемонстрировать нам трюк с исцелением? — спрашивает Сэм. — Я вам вообще-то ничего не должен, — замечает Кроули холодно и несколько высокомерно, — разве что чай, раз уж вы у меня в гостях. Но, так как фактически вы в гостях у ангела, чай тоже не должен. Дин вытаскивает нож, раскладывает и, не глядя, быстро проводит лезвием по ладони. Боль острая, жгучая. Ниточка крови тянется за лезвием и капает на пол крупными каплями. — Ты хоть представляешь сколько лет этому паркету, кретин? — угрожающе шипит Кроули. — Дай сюда руку. Сначала проходит боль. Капли, стекающие по ладони, возвращаются обратно, края пореза стягиваются, за секунду на руке и следа не остается. Последними в никуда исчезают капли попавшие на паркет. — Впечатляюще, — замечает Сэм. — И смысл было орать, на полу даже ничего не осталось, — хмуро бросает Дин. Что-то в этом процессе его смущает, что-то было сделано не так. Неправильно. — Это тебе не видно. А ангел меня убьет, — продолжает возмущаться Кроули. — Не убьет, если это сделает Чак, — хмуро замечает Дин. — Приятно, что ты не растерял свой оптимизм, — едко комментирует Кроули, — но он не сможет меня убить. Я сумею его обмануть, поверь мне. Сейчас важнее то, кому из вас выпала роль смертника. — У нас ничего не выйдет, — Сэм выглядит задумчивым, — он практически Бог и он верит в собственную неуязвимость. — Он всего лишь человек, — спорит Кроули, — и я смогу его обмануть. Он не так много видел в этом мире, чтобы сравняться со мной. Кроме того, какая разница, уязвим он или нет? Мы же не собираемся его убивать. Все лишь разыграем спектакль. — Ты — демон, — спорит Дин с неожиданной для самого себя злостью, — почему мы вообще должны тебе верить? Ты и нас можешь обмануть. Или скажешь: зачем тебе это? — Не скажу, — отвечает Кроули холодно, — вы вольны выбирать. Можете просто умереть, меня это вообще не должно касаться. — Я не позволю тебе тронуть тело моего брата. Будешь меняться местами со мной, ясно? Если ты такой отличный мастер обмана, пусть он поверит, что Сэм должен убить меня. — Дин! — возмущается Сэм. Кроули кивает: — Ладно. Как угодно. Сэм хватает Дина за плечо, шепчет куда-то в шею: — Дин, какого черта… — Я ему доверяю, — врет Дин (или не врет? Он сам уже не уверен), — кроме того, чего тебе переживать? Сделаешь вид, что пытаешься меня убить, а я в это время буду попивать виски на кухне. В крайнем случае убьешь демона, а я останусь жить в его теле. Не самое плохое, что с нами случалось. Он хотя бы не девчонка, не урод, и ему не пятнадцать. Сэм отпускает его, не найдя больше аргументов. Странно, но план выглядит… разумным. И простым. — То есть, Чак приходит, я тебя убиваю, он видит, как я оплакиваю якобы Дина, и все? — уточняет Сэм. — И придется тут сидеть, пока ангел не вернется, — добавляет Кроули. — А я? — Дин не может представить, что с Чаком будут сражаться без него. — А вот тебе лучше бы спрятаться. Как ты сам сказал, пересидишь на кухне. — Дин, ты все равно ничем не поможешь, — добавляет Сэм, и Дину остается только кивать, осознавая в какую ловушку он сам себя загнал, добровольно согласившись на обмен телами с демоном. — Но… — Кроули смотрит немного напряженно и обеспокоенно, — это, безусловно, нежелательно, но, если вдруг что-то пойдет не так… тебе нужно притвориться мной. Ты сумеешь это, Дин? — Я? А ты-то сможешь меня изобразить? — возмущается Дин. Он уверен, что его изобразить куда труднее, чем вертлявого демона с характерными жестами и походкой. — Я могу изобразить любого из вас. Для меня это не имеет значения. А вот ты, Дин, сможешь так? Перестать быть собой? Стать демоном? — отвечает Кроули спокойно. — Да ты понятия не имеешь, как я хорошо умею быть демоном. Ну-ка пройдись, — требует Дин. Кроули даже не шевелится. — Тебе не надо изображать демона Кроули, — тянет он лениво, — он меня никогда не видел и не знает. Тебе надо перестать быть Дином, Дином-охотником или Дином-демоном и стать кем-то иным. Справишься? Дин не уверен. Если бы он хотя бы понятие имел, кем он вообще должен стать, было бы легче. — Это больно было? Падать? — спрашивает он, немного помедлив. Может быть у Кроули такая походка из-за падения? Кости неверно срослись. Они же говорили, что это их, личные тела. — Дин, — укоряюще начинает Сэм. — Не особо, — отвечает Кроули, — не думаю, что ты способен понять. — Ну куда уже мне, — огрызается Дин, — всего лишь человек. Всего лишь пару раз спасал этот гребаный мир, куда мне до твоих воспоминаний. — Если хочешь, я могу показать, — Кроули подходит близко, снимает свои очки и смотрит на Дина в упор, не мигая. Глазами змеи. Дин словно застывает, будто его и впрямь змея гипнотизирует. Он не может и пальцем шевельнуть, по позвоночнику расползается холод. Все-таки вывел из себя демона, молодец, Дин. Он быстро хватается за первую же пришедшую в голову мысль, только чтобы выйти из ступора. — Это у всех ваших настоящих тел такие… украшения? — он говорит о глазах. — У всех, у всех, — соглашается Кроули, наклоняет голову, продолжая смотреть в упор. Все еще не мигая, — тебе повезет, если не увидишь, что Мамочка подарила остальным, — он практически шипит, — она всегда была тааак милосердна. — Разве это не Люцифер? — прерывает их Сэм. Гипноз заканчивается, Кроули переводит взгляд на Сэма, тот кашляет, — ну, я имею в виду, он вроде как пометил своих последователей. Чтобы люди могли их отличать. — Может и Люцифер, — говорит Кроули недовольно, — мне они, знаешь ли не отчитывались. Дин снова ощущает острую потребность присесть и практически падает на диван. Как интересно, он сможет что-то видеть такими глазами? — И еще, — Сэм все никак не успокоится, — ты прав, Чак тебя не знает. Но ведь с ним будет Лилит. — Мы с ней не особо знакомы, — отмахивается Кроули, — раз в тысячу лет может пересекались. Главное, чтобы Дин не выглядел, как Дин. — Это типа, не быть неотесанным американским мужланом, так что ли? — спрашивает Дин хмуро. — Это без «типа». Без «очешуеть». И без явной неприязни к этому вашему Чаку. Помни, тебе его не за что ненавидеть. Интересно, откуда он знает про очешуеть? Но спрашивает Дин о другом: — Он же тебя типа с неба скинул? Разве ты не ненавидишь свою… маму-богиню? Кроули морщится. — У нас с ней… сложные отношения. Я задавал неудобные вопросы, она не любит, когда в ней сомневаются… — Просто представь, что он твой отец. Наш отец, — советует Сэм, — он — отец, который тебя несправедливо наказал. — Ну, не то, чтобы несправедливо, — снова протягивает Кроули, — скорее… ты не знал, что за такое полагается наказание. Правил никаких не было, а потом: пуф и ты летишь вниз. — Ладно… попробую. — Смотри внимательно. Кроули несколько раз проходит по библиотеке, потом плавно усаживается на спинку кресла. — Я так не смогу, — говорит Дин хрипло, — это… я не смогу. — Ну-ка пройдись. Дин встает, делает несколько шагов. — Теперь медленнее. Еще медленнее. Более плавно. — Дин, представь, что твои колени не гнутся, — советует Сэм. Дин честно пытается представить, делает несколько шагов и практически влетает в стеллаж с книгами. Он уверен, что влетел бы, если стеллаж не переместился чудесным образом. — В моем теле будет легче, — обещает ему Кроули. — Ладно, — Дин подходит к нему, — давай, — говорит он зло, — поменяемся и потренируюсь еще. Кроули встает напротив и медлит почему-то. — Послушай, — говорит он, — нам сейчас нужно будет коснуться друг друга. Этого никак не избежать, при обмене, и ты… — Я не умру, если коснусь другого мужика, — перебивает его Дин, — не знаю уж, за кого ты меня держишь. Кроули качает головой: — Не только физически. Еще и ментально. Ты можешь увидеть мое сознание. Краешек, но все же, это может быть тяжело для человека. — Что, думаешь я ада не видел? — фыркает Дин, — давай уже, не тяни. Кроули все еще медлит, и Дин сам берет его за руку (это же так работает?). Рука очень теплая, ее приятно касаться, но ничего не происходит. «Ну давай уже», — собирается сказать Дин, вдыхает и забывает выдохнуть. Яркие огни вокруг, мириады, миллионы огней, кружатся, сверкают, сливаются в единое целое. Вращаются гигантские галактики, тянутся вдаль молочно-жемчужные полосы млечных путей, желтые карлики плывут мимо, задевая его багровыми протуберанцами. Метеориты сверкают антрацитово-черными боками; яркие, как леденцы, пролетают мимо кометы. И он, он среди всего этого, летит, плывет, вращается, и по взмаху его рук (рук? Каких рук? У него здесь нет ничего подобного) вселенная замедляется, трансформируется послушно, звездные песчинки соединяются в огненные ядра и покрываются магмой. И он не один здесь, вокруг, на расстоянии световых дней и лет, одновременно и рядом и далеко (расстояния еще нет, его не существует): вращающиеся спирали, серебряные, алые, золотые, с сотнями глаз, и рук, и крыльев, ни на что в мире не похожие, излучающие свет и любовь — его братья. А потом он падает, падает, все ниже и ниже, все дальше от них, огни окружают его, вращаются вокруг: зеленые, желтые, алые, синие… Что-то ужасно мешает глазам, мешает рассмотреть все, и он срывает это, отшвыривает подальше. И еще, этот ужасный звук, режущий, раздражающий, этот звук… такой знакомый… Дин осознает, что это он кричит, кричит стоя на коленях, запрокинув голову, прижав руки к вискам, и, осознав это, замолкает, опускает руки. — Вы… вы уже поменялись? — спрашивает Сэм испуганно. — Нет, мы не успели… — начинает было Дин и снова замолкает, увидев в углу отброшенные черные очки, с разбитыми от удара стеклами. Он видит, как он сам (Кроули?) осторожно опускается на колени напротив, вытаскивает из его кармана новую пару очков и протягивает Дину, параллельно уничтожая разбитые щелчком пальцев. — Поменялись, — говорит Кроули его голосом, затем поднимается и протягивает ему руку, — как видишь, это действительно быстро. — Но что… — начинает было Сэм. — Коснулся моего сознания, — Кроули странно морщится, и Дину непривычно видеть такое выражение на собственном лице, — успел что-то увидеть. — Звезды, — выдыхает Дин, и продолжает чужим, непривычно высоким голосом, — звезды. Столько звезд. Сэм смотрит на него обеспокоенно и немного нервно. — Тебе повезло, что это были лишь звезды, — отвечает ему Кроули ровным голосом, словно это не в его голове все это вращалось, клубилось, летело, сияло, сверкало всевозможными гранями и пело, так пело… — Они поют, — говорит Дин хрипло, — звезды, они поют… — Он точно не в порядке, — говорит Сэм обеспокоенно, — может уложим его поспать, или… — У него нет времени спать. И он в порядке, — отвечает Кроули резко, и обращается к Дину, — ты постоянно забываешь, что я — не человек. — Да, — хрипло отвечает Дин, — это просто… сложно осознать. ****** (1) Duck and Waffle — завтрак с видом на небоскрёб The Gherkin, Тауэрский мост и Темзу, в самом сердце Лондона.