Дорога домой

Они появляются в магазине все вместе, несмотря на договоренность встретиться в Ритце. Вместе с вошедшими в дверь врывается свежий воздух и чистые, ясные запахи. Дин и не обращал внимание, как сильно магазинчик пропах плесенью и затхлостью за те несколько дней, что они тут просидели. Он тут же ругает себя, что даже не подумал хотя бы проветрить, хотя бы попытаться отворить окна. Окна ведь должны открываться? Мама всегда проветривала, когда Дин болел. Говорила, что свежий воздух лечит все. — Рад сообщить, что все наши… — начинает было Гавриил нарочито жизнерадостно. Голос Кроули давно не звучит в голове Дина, но Дин и без того знает — это такой специальный тон, общаться с подчиненными. Мотивировать их. В реальности Гавриил совершенно другой. — Где Кроули? — перебивает его Азирафаэль, встревоженно. Его взгляд быстро перемещается по каждому предмету в комнате, будто бы ангел всерьез считает, что Кроули мог спрятаться за книгой или под стулом. — Мы… — начинает было Сэм. Его перебивает Дин. — Он спит, — говорит Дин быстро, — долго рассказывать. Просто посмотри воспоминания, хорошо? Азирафаэль тянется к нему, ни секунды не раздумывая. Будто холодный столб белого света бьет Дину в лицо, ослепляет. И все кончается, не заняв и минуты. — О, мальчик мой, — произносит Азирафаэль сокрушенно и обеспокоенно. — Опять вляпался? — комментирует Вельзевул безразлично, но Дин замечает, что и она встревожена. Архангел Гавриил переводит ничего не выражающий взгляд с нее на Азирафаэля. Можно было бы подумать, что ему плевать. Но Дин уверен, что это не так. — Дин, я не думаю, что это хорошая идея… — начинает было Сэм, который единственный ничего не понял, слишком быстро все произошло, — … а где Кас? Дин только сейчас осознает, что они вернулись втроем. — Кастиэль, видите ли, ох, молодые люди, вы меня так напугали, совершенно вылетело из головы… — начинает Азирафаэль. — Остался с вашим антихристом, — холодно прерывает его Вельзевул, — хочет убедиться, что мальчишка в порядке. Носился с ним, как курица с яйцом, все никак не мог оторваться. — Потому что мальчик не в порядке, — заступается Гавриил за Кастиэля неожиданно для всех, — он был уверен, что умер, и в каком-то смысле он действительно умер, потом он строил планы по смещению Бога. Довольно далеко от человеческого определения порядка. Его нужно познакомить с совершенно новым миром, и… — Он в норме, — перебивает Вельзевул. — Почему мы должны вам верить? — неожиданно спрашивает Сэм. Дин смотрит на него удивленно. Он — верит. Впрочем, он знает их куда лучше Сэма. Куда дольше Сэма, который знаком с ними всего-то день. — О, конечно же, — снова начинает Азирафаэль, — Кастиэль предполагал такое. Он просил назвать вам кодовое слово, несмотря на то, что оно здесь не слишком подходит, он не смог придумать ничего лучше. Сказал, что нужно пояснить, это слово в данный момент не означает опасность, просто знак, что мы не солгали, такое забавное… — Покипси, — подсказывает ему Дин, улыбаясь, — не слишком подходит — это слабо сказано. Сэм смотрит удивленно, но никак не комментирует. А Азирафаэль переключает свое внимание на Гавриила и Вельзевул. — Видите ли, наш друг Кроули, не слишком то удачно исполнил свой коронный трюк, ну как же… — он щелкает пальцами, вспоминая. — Он прочел твои мысли? — шепчет Сэм Дину негромко. Дин кивает. — Стриптиз от лиса? — предполагает Гавриил. В наступившей тишине Вельзевул отходит от него на два шага. Медленно меряет тяжелым взглядом с ног до головы. Бросает небрежное: — Даже знать не хочу. — Можешь думать, что угодно, дьявольское отродье, — высокомерно замечает Гавриил, — но вот, что ты действительно должна знать: небеса куда лучше ада осведомлены о трюках своих противников. — Угу, конечно. Мечтай, — Вельзевул отворачивается, скрещивая руки на груди. Сэм пытается спросить что-то еще, но Дин затыкает его, ткнув в бок локтем. Их собеседники отлично умеют слышать мысли, что говорить о шепоте? — Продолжай, Азирафаэль, — Гавриил подбадривающе улыбается, — мертвый лис? Азирафаэль отмирает. — Эээ… нет, лис на дереве. — О, — замечает Гавриил глубокомысленно. — Лис? Почему лис? — спрашивает Сэм, — потому что он рыжий? Или хитрый? — Не то не другое, молодой человек, — отвечает ему Азирафаэль, — это для конспирации. Змея была бы слишком очевидна. Кроме того… лисы — это довольно красиво. И поэтично. — Поэтично? — Дин фыркает, не сдержавшись, — кто вообще выдумал эту чушь? И, по лицу обиженно отвернувшегося Азирафаэля, понимает, кто. — Лиссс на дереве? — шипит Вельзевул, — сказззочки свои опять расказззывал? А мы говорили! Мы предупрежжжждали! Но кто же нас слушает! Высокомерный ублюдок! А потом им тела создавай, после того, как они тут поразвлекаются! — Тело! Вы должны пообещать выдать ему новое тело, — неожиданно говорит Азирафаэль, — если с этим… если он не сможет удержаться, вы должны пообещать сделать это без каких-либо проволочек или намеренного затягивания… — Действительно не понимаешь, ангел? — спрашивает Вельзевул холодно. — Вы же… вы не думаете, что пострадало не только тело… сама сущность? — Азирафаэль звучит умоляюще. Таким Дин его еще не видел. — Вы хотите сказать, он умрет? По-настоящему? — Дина не слушается голос. — Да ничего с ним не случится, — бросает Вельзевул, — хватит этих сцен. Если сразу не умер — значит выживет. Дину кажется, что она звучит не совсем уверенно. Дин практически уверен, что она лжет. Но похоже, что остальным этого достаточно. — В таком случае, я вынужден настаивать, — Азирафаэль снова выглядит спокойным, — я хочу получить обещание. — Да на что он мне сдался внизу? Могу обещать, ни минуты лишней он там не останется. Не после того, что он устроил в последний раз! — Святая вода? — светски спрашивает Гавриил. — Тысяча восемьсот четырнадцатый, — отвечает Вельзевул раздраженно. — Ооо, — неожиданно Гавриил звучит восхищенно, — так это он сделал? Сэм легонько толкает Дина. Тот шепчет одними губами: «понятия не имею». — Да, представь себе! — взрывается Вельзевул, — мерзавец! Скучно ему стало за каких-то семь лет! Трубы между прочим до сих пор текут! «Надо обязательно спросить его», — думает Дин. — Попробуй. — Вельзевул тут же смотрит на него в упор, ледяным взглядом убийцы. — Все бумаги подписаны, он тебе ничего не скажет, даже не мечтай. — Я боюсь, мы ушли от темы, — вмешивается Азирафаэль, — несомненно, я благодарен за ваше обещание, — он в упор смотрит на Вельзевул, — и, несомненно, правила хорошего тона предписывают мне угостить вас, но, боюсь, у меня очень много дел. Азирафаэль многозначительно смотрит на своих спутников. — Ясно, — Гавриил кивает, откашливается, — что ж, приятно было снова работать вместе. Полагаю… — Ты можешь ему помочь? — спрашивает Дин у Гавриила, перебивая его (да, теперь он знает, насколько это грубо. Ему плевать). Холодные фиолетовые глаза неуловимо меняются. — Почему ты просишь его? — подозрительно говорит Вельзевул. — Ну он же, типа, архангел. Светоч добра на земле. Если не он, то кто? — А Кроули — демон. — Иешуа говорил: возлюби врага своего, — парирует Дин. На удивление, Сэм даже не пытается комментировать или как-то вмешаться. — Он просто спит, — говорит Гавриил, помедлив, — восстанавливается. Он проснется сам… в свое время. — Может поцелуй? — предлагает ему Дин, — типа, как Белоснежка, все дела? — Ты мне предлагаешь… его… — Гавриил не выглядит особо потрясенным, больше делает вид, что поражен. — Не обязательно тебе, — Дин оборачивается вокруг, в поисках желающих. Сэм хмурится, Вельзевул поднимает бровь. Азирафаэль… на него Дин просто боится смотреть. — Не сработает. Это же не сказка, — отрезает Гавриил, — лечит только время. Азирафаэль смотрит очень-очень странно, будто понял что-то. — Что ж, — резюмирует он тихо, — значит придется ждать. — Мы… больше не увидимся? — спрашивает Дин, — с ним? — и поясняет в ответ на вопросительный взгляд Сэма, — он как-то сто лет проспал. Не уверен, что доживу. — В этот раз пары недель ему хватит, — говорит Гавриил уверенно, и Дин понимает, тот все-таки что-то сделал. **** Азирафаэль мягко и ненавязчиво выставляет их из своего книжного. Вообще Дин ожидал чего-то подобного и намеревался спорить до последнего. Но, неожиданно для себя, Дин быстро соглашается, что им с братом удобнее будет подождать в отеле и приходит в себя уже в номере очень-очень приличной гостиницы. И, пожалуй, слишком дорогой для них (Дина устроило бы и что-то с меньшим количеством звезд, главное, чтобы не было клопов. Но кто его спрашивал?). Азирафаэль сам проводил их сюда, сам договорился с портье, сам оплатил их проживание, успел заказать им обед в номер, и даже вручил какое-то количество денег на первое время. В конечном итоге, когда Азирафаэль все же попрощался с ними, пообещав обязательно звонить, если что-то изменится, Дин остается сидеть на кровати, в каком-то странном оцепенении разглядывая цветные бумажки в руках — фунты стерлингов. — Интересно, он знает что-нибудь про безнал? — шутливо интересуется Сэм, с любопытством изучающий их временное пристанище, — ого, да тут… — Заткнись, Сэм, — грубо прерывает его Дин, неожиданно для себя. Он брезгливо сбрасывает деньги на пол, словно что-то грязное, отряхивает руки, — тебе не кажется, что нас словно… изнасиловали? — Погоди, ты… ты не хотел уходить? — удивляется Сэм, — но почему ты тогда… о… — Не понимаю, как можно искренне любить этого сволочного ублюдка! — возмущается Дин. Он поднимается было к выходу, намереваясь высказать Азирафаэлю все, что он думает о таких методах убеждения, но останавливается на полпути к двери. Если гребаный ангел не захочет, Дин даже не сможет попасть в магазин. И никогда не узнает судьбу Кроули. — Что ты имеешь в виду? — удивляется Сэм. — Что очень странно любить такую сволочь, когда есть куча нормальных ангелов! Тот же Гавриил, например, о… — тут Дин осекается, понимая, что спрашивали его не о том. — Так эти двое… — начинает было Сэм, до которого наконец дошло. — Неважно, — останавливает его Дин, — это не наше дело. — Ангел и демон, — продолжает удивляться Сэм, — ну кто бы мог подумать… — Ты можешь просто заткнуться? — просит его Дин, злой и на ангела, и на себя, за то, что наговорил лишнего. — Я бы на твоем месте бежал из страны и сменил имя, — весело советует ему Сэм, — скоро твой демон придет в себя и вспомнит, сколько ты о нем теперь знаешь. Дин злобно смотрит на Сэма, тяжело сжимая кулаки. — И тогда тебе крышка, — резюмирует не впечатлённый Сэм. **** Спустя две недели, когда Дин успеет стать завсегдатаем местного бара (Азирафаэль оказался потрясающе щедрым, Дин мог еще год прожить здесь на его деньги, ни в чем себе не отказывая. Ну или у Дина просто не хватало фантазии в вопросе траты денег), им действительно звонят. Сэм поднимает трубку, и подзывает Дина. Почему-то не ставит на громкую связь, хмурится. Затем смотрит на Дина в упор. — Все в порядке с твоим демоном, — говорит наконец Сэм, приподняв бровь. Словно бы все до сих пор понять не может, почему вообще Дина волнует какой-то демон. Почему кого-то вообще могут волновать демоны. Дин ощущает, как по лицу расплывается неконтролируемая улыбка. Вот только… разве не ему должны были позвонить? — Но почему..? — У тебя телефон выключен, — поясняет Сэм, будто кто-то подсказывает ему по ту сторону трубки, — говорит, что для него это не проблема, но кто знает, вдруг ты его нарочно отключил. Дин быстро проверяет телефон в кармане, который и правда оказывается выключенным. — Не проблема, в смысле позвонить на выключенный телефон? — зачем-то уточняет Дин. Это чертовски похоже на Кроули, едва пришел в себя и уже кичится своими магическими способностями. — Да. В общем, нас ждут в гости, — Сэм заканчивает разговор, кладет собственный телефон на стол, вниз экраном, — и он просил передать тебе привет от Кроули. — Он? Так это не Кроули звонил? — внизу живота расползается нехорошее предчувствие. — Азирафаэль. Это был Азирафаэль, — отвечает Сэм, немного помедлив. Он смотрит пытливо и проницательно, пытаясь что-то понять. — М. Ясно. Когда встречаемся? — спрашивает Дин, стараясь звучать максимально безразлично. Нормально. Почему Кроули не позвонил лично? Он не хочет с ними общаться? Или вообще видеть не хочет? Вообще-то сам Дин никогда в жизни не хотел бы видеть того, кто узнал бы о нем столько. Вот только на Кроули это совершенно не похоже. А может быть и похоже, просто Дин неверно понял его характер. Он-то был уверен, что теперь они друзья. А может быть случилось что-то еще? Что-то ужасное? За этими размышлениями Дин пропускает слова Сэма о времени встречи. **** Кроули встречает их у дверей, окидывает оценивающим взглядом. Он не выглядит ни напуганным, ни расстроенным, ни усталым. Если присутствие Дина его хоть немного и смущает, он ничем это не показывает. — Ангел! — кричит он куда-то в сторону, — ты ничего не сказал им про смокинги? — Милый, прости, — слышится откуда-то из-за стеллажей, — кажется, я совершенно упустил этот момент. Кроули хмурится недовольно, берет Дина за плечи, внимательно осматривает, легонько поворачивая из стороны в сторону. Переходит к Сэму, потом дважды щелкает пальцами. Дин приподнимает руки, разглядывая атласные черные рукава новенького смокинга. Плечам делается неудобно, и Дину приходится выпрямить спину. Кроули одобрительно кивает — так лучше. — Ваши вещи в номере, с ними все в порядке, — говорит он, не переставая критически их осматривать. Обходит вокруг, как во время их первой встречи, когда осматривал Кастиэля. Что-то поправляет на талии, на рукавах, мельком задевая пальцы Дина. Дин замирает, обжигаясь от легкого прикосновения теплой руки, вспоминает, какими холодными, практически ледяными, ощущались эти руки пару недель назад. Как та самая рука, что прямо сейчас ловко поправляет Сэму запонки, бесконечно медленно и безжизненно падала на пол. — Не люблю готовые смокинги, — поясняет Кроули, которого похоже вовсе не волнует, что еще недавно он умирал. Дин хочет, чтобы и его это тоже перестало волновать. Дин хочет… обнять его. Ощутить рядом знакомый запах дыма и дорогих духов, ощутить тепло его тела, убедиться, что это никакой не сон, и с Кроули действительно все в порядке. Он не умер. Он здесь, с ними. — Я в курсе, — говорит Дин, отступив на всякий случай и откашлявшись. Он не был в курсе. Он просто хочет очертить рамки дозволенного. Он хочет понять, о чем можно говорить. Он хочет знать все ли сейчас хорошо. Он хочет, черт возьми, поговорить. Выглядит так, будто у них отношения, в которых сейчас все сложно. — Угу, — отвечает Кроули невнятно, и продолжает, будто бы ему глубоко плевать кто и что о нем знает, — это салон Андерсон на Севил Роу. Неплохо, но приходится подгонять рост… — Знаешь, немного неправильно переодевать людей без их согласия, — отмирает Сэм. — Немного неправильно появляться в таком виде в приличном месте, — парирует Кроули, — ничего с вами не случилось. Более того, совершенно бесплатно получили новые смокинги. — И все равно… — продолжает спорить с ним Сэм. Дин не хочет это слушать. Он проходит вглубь магазина, подальше от них, рассматривая знакомые и, одновременно, незнакомые книги. На душе как-то муторно. Будто бы все их достижения оказались не более чем пылью на этих книгах. Будто кто-то обещал Дину праздник, а сейчас все рухнуло. Будто он нашел кого-то особенного, вот только Дин для него особенным не стал. А должен был? — Даже Кастиэль в смокинге, — слышит Дин голос Кроули, который все еще горячо спорит с Сэмом, и оборачивается — посмотреть. Только что вошедший Кастиэль ослепителен. Ему сохранили то же старое лицо, но он больше не кажется ни уставшим, ни печальным. Он снова похож на прежнего Кастиэля, образца первого конца света. Дину чудится тень крыльев за его спиной. Дин осознает, что скорее всего больше не предоставляет интереса для Кастиэля. Но не может сдержать улыбку при одном только взгляде на него. Кастиэль великолепен. — Просто пригласи его на ужин, — шепчет Кроули, непостижимым образом оказавшийся за спиной Дина, — ты же спец в этом. Все получится, увидишь. И тут же добавляет, без перехода: — О чем ты хотел поговорить? Дин оборачивает, чтобы посмотреть в спокойное, почти умиротворенное лицо. Что за спектакль он тут устроил? Ради чего? Спросить: мы ведь теперь друзья? Ты не хочешь стереть мне память? Если бы хотел — давно бы стер. — Я… так нечестно, ты же не в смокинге. Дин почти ждет, что Кроули с привычной проницательностью обвинит его в лжи. Тот неожиданно снимает свои очки и смотрит, очень серьезно и пытливо. Потом кивает, что-то решив для себя. — Демоны нарушают правила, помнишь? — и снова уходит в сторону Сэма и Кастиэля, бросая на ходу, — захочешь поговорить, мой номер у тебя в телефоне. Плечо, где только что была чужая рука, ощущается странно пустым. Маленький тесный магазинчик тоже ощущается пустым, несмотря на присутствующих тут земных и неземных существ. Дин подходит ближе к дверям, смотрит, как Кастиэль знакомит Джека с Кроули и вышедшим Азирафаэлем, который тоже решил пренебречь правилом смокинга. — Еще один Антихрист на мою голову, — возмущается Кроули, — нет, мы его с собой брать не будем. Вельзевул антихристов терпеть не может. Тебе сколько лет, ребенок? Кастиэль открывает было рот, вмешаться, но почему-то просто закрывает его. — Два года? — спрашивает Кроули, прежде чем Джек успевает ответить, — о, давай только не начинай называть дни. А то я расплачусь от жалости. В приставку когда-нибудь играл? Джек качает головой. — Я не очень понимаю… — Вы чем с ребенком занимались? — теперь Кроули обращается к Сэму и Дину. — Мы научили его охотиться! — возмущается Дин, но как-то слишком вяло, как будто он только играет роль Дина, а сам является кем-то другим. Дин осторожно смотрит на остальных, но все выглядят совершенно естественно. Никто не подозревает, что Дин больше не совсем Дин. — Привет, Дин, — тепло улыбается ему Кастиэль, очевидно, только что его заметив, — отлично выглядишь. — Очень, очень полезный навык, — ехидно тянет Кроули, — пошли, ребенок, — он берет Джека за запястье и тянет куда-то за собой, — познакомлю тебя с икс боксом. Джек осторожно коситься на Кастиэля, будто спрашивая разрешения, но в итоге послушно отправляется вслед за Кроули. Кастиэль подходит к Дину, улыбаясь, собирается заговорить. Дин позорно ретируется, со словами: — Извини, Кас, я забыл кое-что, дай мне минуту. Он не желает ничего слушать о том, как Кастиэль планирует головокружительную карьеру на новых небесах под началом Гавриила. Не желает слушать, как Кастиэль навсегда оставит его. Он теперь слишком хорошо знает, как велика пропасть между ними. В том будущем, которое никогда не наступит, Кастиэль сказал: «Я люблю тебя». Другой Кастиэль. Уставший, лишенный сил и надежды, лишенный большей части своей благодати и крыльев, запертый в человеческом теле. Здешний Кастиэль другой, у него есть выбор. Маловероятно, что, имея выбор, он мог бы выбрать Дина Винчестера. А если бы и мог, Дин никогда не решится спросить его. Все вокруг как-то странно суетятся, собираясь, словно бы на какой-то праздник. Впрочем, это и есть праздник, мир спасен, небеса и рай восстановлены, адские твари заперты там, где им и следует быть. Больше никому не нужны охотники. Дин никак не может избавиться от ощущения пустоты. **** Они снова оказываются в том пафосном ресторане, вот только посетители больше не косятся на них с заметным удивлением. Собирается та же компания, Джека действительно оставили дома наедине с приставкой, вот только сегодня все радостно восторженные. Даже Вельзевул едва заметно улыбается. — Азирафаэль много рассказал мне о ваших добрых деяниях, — начинает разговор Кастиэль, и Азирафаэль чем-то давится, а Кроули мгновенно снимает очки и смотрит в упор: — Моих что? — Добрых деяниях, — повторяет Кастиэль, словно и не замечая угрозы в его голосе. — Я не совершаю добрых дел, — возмущается Кроули. Вельзевул рядом усмехается. — Да, Кас, не совершает, он же демон, — зачем-то заступается за него Дин. Разгоряченный своим любимым спором Кроули даже не обращает на это внимание. Это ощущается чертовски некомфортно. Не то чтобы Дин ждал какой-то благодарности. Но могут его хотя бы замечать? — Я помог спасти мир, потому, что я живу в этом мире, — продолжает возмущаться Кроули, — чистой воды эгоизм. Во рту неприятно сухо, и Дин, подняв руку, подзывает официанта, чтобы попросить себе стакан воды. Сэм опять очень странно на него смотрит. Старый Дин подозвал бы официанта вслух или даже щелчком, понятия не имея насколько это неприлично. «Я выгляжу слишком вежливым», — думает Дин безучастно. Слишком воспитанным, слишком уверенным в себе для такого места. Слишком джентльмен для Дина Винчестера. Ему все равно. Для старого Дина в мире больше нет места. Какая разница, каким он будет теперь? — Я буду работать в Америке. На земле, — радостно делится Кастиэль, когда собравшиеся начинают обсуждать планы на новую жизнь, — Гавриил сделал меня официальным агентом небес. Гавриил ослепительно улыбается ему и треплет плечо. — Круто, — безучастно говорит Дин. Кастиэль почему-то перестает улыбаться. — Ты в порядке, Дин? — спрашивает Кроули очень серьезно. — Да, да, спасибо, — отвечает Дин и тут же ругает себя за упущенную возможность поговорить. Да что он может ему сказать? — Некоторые люди просто вечно всем недовольны, — комментирует Вельзевул. — Да, — соглашается с ней Дин спокойно, — так и есть. Они свободны. Это странное чувство. Они свободны. Монстры в аду, демоны конечно еще гуляют по земле, но нет никакого смысла с ними сражаться, пускай себе дерутся с ангелами. Хотя, судя по недавно увиденному, демоны предпочитают с ангелами не драться, а вместе пить. Они уже не охотники. Они больше не герои. Это... опустошительно.