Мой птенчик

Количество случаев, когда Попов вытаскивал Антона из переделок, в которые тот попадал, росло. Чего только не было: то он забирал пьяного в усмерть Шастуна из бара, то из борделя, то из казино, где он просаживал последние деньги. Друг постоянно ввязывался в драки, возможно, надеясь, что его забьют до смерти. Что касается Димы и Серёжи, то они редко участвовали в «операциях по спасению» Антона. Однако, однажды им пришлось ввязаться в одну историю раньше, чем Арс. В тот злополучный вечер, а это был конец ноября, Дима и Шастун пошли в клуб. Данное ночное заведение обладало одной из самых дурных репутаций среди остальных клубов города — драки и поножовщина были обычным делом, полиция нечасто приезжала на вызовы в этот район, а тем более — в этот клуб. Никому не было дела до этого гнилого местечка. Ребята там оказались по настоянию Антона — когда-то давно, в юности, он часто бывал в этих местах, здесь нашел своих друзей и плохую компанию. К счастью, ему все же удалось от нее избавиться. В этот вечер Дима, как обычно, присматривал за своим другом, но он не мог все время посвящать тому, чтобы следить за тем, не ввяжется ли Шастун в очередную историю. После этого случая Позов твердо для себя решил, что никуда больше с Шастуном не пойдет. Но обо всем по порядку. Дима тогда неплохо приложился в баре к алкоголю и начал клеить одну из девушек. У него уже все было, как говорится, «на мази», когда послышался шум и крики. Он начал искать причину шумихи, мысленно желая, чтобы этой причиной не был его друг. Но его желанию не суждено было сбыться: друг опять угодил в темную историю. Посреди танцпола завязалась драка, которая окончилась хуже, чем можно было бы представить. Дима услышал выстрел и крики, когда был на пути к центру событий. Музыка продолжала громко греметь, как ни в чем не бывало. Он не мог поверить своим глазам, когда, подбежав, на полу он увидел Антона, по рубашке которого расползалось темное пятно крови. Стрелявший исчез, словно его и не было. А толпа, покричав и попялясь, продолжила танцевать. — Шаст! Шаст! — Дима сжал запястье друга, чтобы почувствовать пульс. Пульс, к счастью, был. Но глаза Антона были закрыты. — Антон! Ты меня слышишь? Антон! — Поз, старался перекричать музыку, попутно пытаясь понять, куда угодила пуля. Его друга ранили в предплечье — такой вывод сделал Дима после быстрого обследования профессиональным взглядом. Рана, сама по себе, не опасная для жизни, безусловно, но кровотечение было сильным, что не могло не обеспокоить Позова. Он решил везти Шастуна в больницу сам. Закинув здоровую руку Антона себе на плечо, обхватив его за пояс, Дима стал выбираться из клуба, умудряясь вызвать такси и набрать номер Попова. Была половина второго ночи, когда сон Арсения нарушил звонок телефона. Единственной мыслью, которая посетила его, когда он проснулся, была «Только бы Шаст ничего не натворил…». Увидев на экране номер Димы, он было успокоился, но напрасно. — Да, алло Поз… — Ответил Попов, лениво потягиваясь в кровати и оборачиваясь на будильник, который отсвечивал поздний час. — Ты знаешь сколько времени? — Без понятия. Антона подстрелили. Собирайся. — ЧТО? — Взревел Арсений, вскакивая с постели. — ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? — Что слышал. Пуля в предплечье, надо вытаскивать. Нужна твоя помощь, понимаешь? — Нет! Где вы были? Почему? Что случилось? Как? Где был ты? Кто это сделал? — Попов кричал в трубку, на ходу одеваясь. — Он в сознании? — Я везу его к себе в клинику. Подъезжай. — Дима положил трубку, даже не думая отвечать на вопросы. — Куда? В клинику? К себе?!!! — Попов кричал уже молчащему телефону. Поняв, что его перестали слушать, он начал ругаться, сбегая вниз и хватая ключи от машины. Инструменты, которые могли бы понадобиться, у него были в автомобиле. Два комплекта — один дома, стационарный, другой — запасной, в машине. Хотя, он ехал в клинику, пусть и ветеринарную, все должно было быть и там. Подъезжая к работе Димы, Арсений позвонил и выяснил, что нужно войти с черного хода. Когда Позов открыл дверь хирургу, тот сразу же втолкнул его внутрь здания с единственным вопросом: «Где он?». Дима молча показал на открытую дверь, из которой в коридор проникал свет. Попов ринулся туда. Под светом ламп на операционном столе лежал Антон, который был почти без сознания. Левый рукав рубашки и ее левая часть — почти полностью были в крови. — Шаст! Шаст! — Попов в мгновение ока оказался рядом с ним, беря его здоровую руку в свою. — Антон! Открой глаза! Пожалуйста! — Одной рукой Арс прижимал ладонь друга к своей груди, а другой коснулся его лица, склонившись над ним. Антон открыл глаза, мало понимая, что происходит. — Арс… Мне больно… Рука… — Я знаю. Мы что-нибудь придумаем, птенчик. Все будет хорошо. Только не засыпай. Прошу тебя, не закрывай глаза. — Попов шептал, не осознавая, что он произносит. — Арс, надевай халат, и приступим… — В дверях стоял Дима, наблюдавший со стороны странную картину. — Что? — Арсений, осторожно опустив руку Антона на стол, развернулся к Позову. Нет, он не просто развернулся к нему, он налетел на него, выталкивая его в коридор за двери операционной. — Ты охренел?! Куда ты его привез! КУДА ТЫ ЕГО ПРИВЕЗ!!! — Попов, успокойся! — Начал было Поз. — Да ты же в говно пьян! — Арсений схватил Диму за грудки. — Почему ты, мать твою, не отвез его к ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ ВРАЧУ? — Потому что это огнестрел, Арс!!! Ты понимаешь, что это значит? Это копы, это расследование. А за нашим малышом Шастунишкой без того косяков много. И если копы до них доберутся, мало не покажется! — Заорал на него в ответ Дима. — И что ты предлагаешь делать? — Понизив тон, спросил Арсений, выпуская рубашку Димы из рук. О косяках Антона он решил узнать потом. — Операцию. Надо вытащить пулю. — Вот ты и вытаскивай, псиный доктор. — Резко ответил Попов. — Не могу. Я же пьян в говно! — Развел руками Дима. Хирург схватился за голову. Через минуту появился Серёжа, которому до этого звонил Позов. Он, хоть и был стоматологом, но лишние руки им точно не помешают. Ребята вкратце объяснили ситуацию. — Вы понимаете, что делаете? Это незаконно — с какой стороны ни посмотри. — Серёжа качал головой. — Нам не нотации нужны, мистер Вырви зуб! Ты сможешь вытащить пулю? — В порыве ярости проявилась язвительность Арсения. — Я стоматолог! Конечно, я могу! Я каждый день их вытаскиваю из зубов пациентов! — Начинал кипятиться Матвиенко. — Дима пьян, Серёж– ты не можешь. Кого-то нужно позвать еще. Кто нам может помочь в клинике, Дим? — Рассуждал Попов. — Ты в своем уме? Если об этом кто-то узнает… — А ничего, что в операционной лежит человек с огнестрелом? Типа никто не заметит такого новшества в интерьере? — Съязвил теперь Серёжа. — Дежурный врач спит. Мы прошли через черный ход. И нам нужно управиться побыстрее и без шума, всем ясно? — Объяснял Дима. — Ты не так уж и пьян… — Заметил Арсений. — Ну, нет! Я не буду оперировать его! Чтобы потом ты меня со свету сжил, если я допущу ошибку? Ты же над ним трясешься всегда, тебе и оперировать, Попов! — Подытожил Дима. — Но ведь ты его лучший друг! — Это давно не так. С твоим появлением, ваше величество Хирург-кромсатель, все изменилось. — С досадой ответил Позов. Арсений закрыл лицо руками. — Я пластический хирург. Я не умею вытаскивать пули. Я могу только перекраивать чертовы лица и надувать грудь силиконом! — Но все же ты единственный хирург среди нас и это не составит тебе большого труда. — Заметил Серёжа. — А вы можете себе представить, хоть на секунду, что дело не в том, что я умею и чего я не умею, а в том, что я боюсь! Боюсь! — Попов ходил туда-сюда перед ребятами у дверей операционной. — Но мы точно не сумеем лучше, чем ты, Арс. — Матвиенко подошел к хирургу и положил ему руку на плечо, пытаясь успокоить. — Я стоматолог, а Дима — ветеринар, тем более, сейчас он пьяный ветеринар. — Готовьте все. — Тихо ответил Попов, приняв решение. — Мы уже потеряли уйму времени. Ребята втроем ушли надевать халаты и мыть руки. Чуть позже Серёжа и Дима оставили Арсения, спешив в операционную. Когда он, собравшись, подошел к дверям, за которыми лежал его друг, оттуда вышел Серёжа. — Все готово, Арс. — Я боюсь. — Просто ответил он. — Я никогда этого не делал… — Шаст зовет тебя. Поговори с ним, прежде чем… И вот что, Арс… Я не анестезиолог, но общий наркоз тут будет лишним… И учитывая, что он столько выпил… Можем ли мы вообще что-то колоть ему… — Без наркоза? — Попов был напуган теперь еще больше. — Идем скорее. Время не ждет. Надев маску, Арсений шагнул вперед. — Вы как будто мне руку решили отпилить, пододелись… — Заметил Антон, увидев ребят в полном обмундировании. — Чтобы меня совсем напугать, да? — Его голос звучал слабо. — Лежи и не дергайся. Анестезии не будет. — Твердо сказал Дима. — Что? Арс! Что он говорит! — Антон замотал головой. — Арсений?! Попов подошел к нему, заглядывая в глаза. — Он прав. Мы не можем рисковать. Ты много выпил, Шаст. — Арсений старался не выдавать волнения. — Неизвестно, какую дозировку колоть и нужно ли вообще. Мы не анестезиологи. — Арс… — Антон почти плакал. — Мне страшно… — Успокойся и не смотри, что мы делаем. Смотри на нас. — Я буду смотреть на тебя. — Антон сжал руку Арса своей здоровой рукой. — Хорошо. — Попов кивнул, касаясь рукой в перчатке лица Антона и глядя ему в глаза. — Будет больно, Шаст. Потерпи, пожалуйста. Все будет хорошо. Мы справимся. — И операция началась. К счастью, пуля застряла в руке не глубоко, в районе предплечья, на левой руке. Кость также не была задета. Так как обезболивающего не было, Дима держал Антона, чтобы тот меньше дергался от боли. Серёжа, как мог, помогал Попову. Арсений старался изо всех сил причинять как можно меньше боли Шасту. Конечно, это мало возможно, когда ковыряешься в руке без обезболивающего. Но все же операция была закончена — пуля вытащена, рана обработана, зашита и забинтована. Дима и Серёжа ушли в кабинет Поза отдыхать, оставив Антона на попечение Попова. Антон был в сознании, но почти без сил. Арс же опустился рядом с операционным столом, так же почти без сил. Моральных. Он сел на пол и заплакал. — Что ты делаешь, Шаст… — Тихо произнес Арсений. — Что ты с собой делаешь… Зачем… — Арс… — Тихо позвал Антон. — Почему ты плачешь? — Потому что мне плохо. — Это мне плохо. По известным причинам. А у тебя что за причины? — Каждый раз ты пытаешься убить себя, а я пытаюсь тебя вытащить. — Так не вытаскивай, разве я тебя прошу об этом? — Усмехнулся Шастун. — Я не могу тебя бросить, Антон. — Дима уже бросил… Ира давно это сделала. И тебе пора. — Разреши, я сам буду решать, что мне делать. — Честно говоря, я не понимаю, почему ты так нянчишься со мной. Брось меня, Арс. — Тебе плохо, это верно. Но все наладится, Шаст. Вот увидишь! Все будет хорошо! — Арсений поднялся с пола и теперь смотрел на друга. — Не будет. Я живой труп, разве ты не понял? — Дурак… — Попов провел рукой по волосам Антона. — Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Пожалуйста, Шаст, береги себя. Я прошу тебя. Не подвергай свою жизнь опасности… — Ты заботишься обо мне больше всех остальных вместе взятых. Столько раз вытаскивал меня из дерьма… А я все равно хочу сдохнуть. И сдохну. Ясно? — Почти грубо ответил Шастун. Хирург не смог больше разговаривать. Он развернулся и вышел, на ходу снимая с себя операционный халат. А в это время Серёжа и Дима разговаривали в кабинете. — Ты видел, как он на него смотрел? — Спросил Позов, потягивая виски. — Да. И не в первый раз. — Согласился Матвиенко. — Он даже на меня так никогда не смотрел, а мы дружим со школы. — Ты еще скажи, что ты ревнуешь. — Я ревную его как друга. Я был его лучшим другом. А теперь для него существует только Антон. — Раздраженно сказал Серёжа. — Думаешь, он… Хм… Что-то я не слышал никогда от Арса, что у него есть девушка. — Напрягся Дима. — У него никогда не было постоянной. Так, мимолетные романы, ничего серьезного. — Но только с девушками? — Уточнил Позов. — На что ты намекаешь? — Удивился Серёжа. — Что наш друг — би. — Поднял бровь Дима. — Би среди нас один. И это я. — Серёжа залпом допил свою порцию виски. — ВОТ ЭТО ПОВОРОТ! — Воскликнул Димка чуть ли не в восторге. — Но сука, чтоб никто кроме вас этого не знал. — Усмехнулся Матвиенко. — Ну… Вернемся к теме Арса. — Хотя Диме хотелось продолжить тему Серёжи. — Думаешь, он влюбился? — В кого? В меня? — Удивился Серёжа. — Вот засунь свой эгоцентризм сейчас подальше! В Антона, конечно! — Хм… Возможно. Он постоянно с ним, опекает его, глаз оторвать не может, говорит только о нем… — Матвиенко задумался. — А давай у него и спросим, когда он придет. Ребятам долго ждать не пришлось. Дверь кабинета распахнулась, и вошел Арсений. На нем не было лица. — Пора ехать. Мы и так пробыли здесь долго. Нужно увозить Шаста. Дим, приютишь его у себя? — Арсений остановился посреди кабинета и уставился на ребят. — Чего вы так на меня смотрите? — Странно, что ты предлагаешь мне его забрать, а не забираешь к себе. — Дима решил сделать хитрый ход. — Почему это? — Потому что ты его любишь. — Прямо ответил ветеринар. — Что? — Попов поморщился. — Вы совсем перепили? — Не отнекивайся. Все очевидно. — Спокойно продолжил Матвиенко. — Ничего не очевидно! — Начал психовать Арсений, ходя по кабинету. — Не выдумывайте! — Какие выдумки, когда мы видим, как ты на него смотришь, как несешься по первому зову к нему. Арс, мы не слепые. И такое шило в мешке не утаишь… Признайся, что ты влюбился в Антона. — Все это время Дима не был уверен в правдивости своих слов. Попов развернулся к ребятам лицом. — Только не говорите Антону. Ему не нужно знать. — Сдаваясь, ответил хирург. — Так это правда! — Почти ликовал Димка. — Правда! — Что? — Арсений был в недоумении. — Ох, какой же я стратег! — Так вы наобум все это затеяли… Решили поиграть… — Попов смотрел на ребят, почти ненавидя их. — Серёж, зачем… Тот только усмехнулся. — Что, осуждаешь меня? — Арсений начал злиться. — Ты? Меня? Осуждаешь? Да ты перетрахал половину Питера! И мужиков, и баб! — Ну и что. Но я не посягнул на задницу лучшего друга. — Заметил Серёжа. — Что? Не у всех людей чувства сводятся к тому, чтобы перепихнуться! — О, Арс, я тебя умоляю… — Арс, любит Шаста, Арс, любит Шаста! — Начал напевать Димка. Он и до этого был пьян, а теперь они с Серёжей выпили еще больше. — Прекратите! Вы ведете себя как идиоты! — Попов пытался вразумить друзей. — Арс любит Шаста! Арс любит Шаста! — Что? — От двери послышался голос четвертого человека. Все остальные замолчали. Дима замер в своем кресле, Серёжа — на диване, а Попов так и остался стоять посреди кабинета, спиной к двери, к Антону. — Что ты сказал, Поз? — Шастун стоял в дверях, опираясь на стену здоровой рукой. — Я вам этого никогда не прощу, парни. — Он развернулся и, не глядя на Антона, быстро вышел из кабинета.