Один шёпот на двоих

Сам не понимая как, я забрёл в ту самую комнату, в которой находилось зеркало Еиналеж. Точнее, только после того как я увидел само зеркало, я понял, что это за комната. Увидев старинную раму и своё (своё ли?) отражение в зеркале, я в ужасе зажмурил глаза — увидеть в зеркале Фреда было для меня равносильно принятию его смерти. Я сжал кулаки, ногти больно впились в ладони. Резко развернувшись спиной к зеркалу, я за один шаг скрылся за ближайшей колонной. Уходить не было сил — тело измотано, а суммарно я толком не спал около трёх суток. За плечами бесконечность стресса. Прислонившись к колонне спиной, я сполз на пол, сжал пальцами виски, растёр ладонями глаза — спать хотелось неимоверно. Но какое тут спать, если в голове у меня уже был готов план по спасению брата, но маховик мне выкрасть не удалось. Я обхватил колени руками, положил на них голову. Глаза закрывались, и хотелось покорно повиноваться требованию тела на принудительный отдых. — Уснуть тут ещё не хватало. Внезапно раздался скрип двери, она точно так же скрипела, когда заходил я. Не хочу никого видеть. Однако шаги приближались, они были немного торопливыми, но уверенными. Поступь звенящего с пятки каблука эхом разносилась по пустому помещению, с пылью оседая в углах и резонируя под потолком. Раздражает. — Джордж? Вот ты где! Не без труда я развернул голову, даже не поднимая её с колен, и попытался сфокусировать взгляд на обладательнице знакомого голоса. — Анджелина? Она села напротив, подгибая юбку под колени. Её волосы были забраны в хвост, рукава рубашки закатаны до локтей. Видимо, помогает в госпитале, — подумал я. К горлу подступил ком, заставляя стиснуть зубы в попытке сглотнуть его. Не получилось. Я понял, что одна только мысль о госпитале схлопывает мой мир с бесконечности до размеров примерно метр на два, как раз вокруг лежащего на полу тела. Чёрт, я ведь только немного успокоился. — Джордж, мне так жаль. — Анджелина осторожно коснулась моей руки. Её пальцы были тёплыми, но непроизвольно я вздрогнул. — Всем нам будет не хватать Фреда. — она коснулась плеча, прошлась поглаживающим движением сверху вниз, но повторить, видимо, не решилась. — Слушай… — мне понадобилось усилие, чтобы продолжить, — я не хочу сейчас касаться этой темы. — Прости. — она села ближе, переместила руку мне на локоть, немного погладила. — Я понимаю, насколько тебе больно. Фред был для меня близким другом. — Другом, говоришь. — я стряхнул с плеча её пальцы, плотнее прижался к колонне. — Я видел вас вдвоём последние полгода! Хотя бы сейчас не ври мне — ведь ни хрена вы не расстались! — Что? Джордж, ты не так всё понял… — Уходи, пожалуйста. — Джордж, я знаю, тебе страшно, но пожалуйста… Я снова почувствовал прикосновение — тёплое, но не родное. От него хотелось сжаться, отстраниться. Что я и сделал, снова одёрнув руку. — Не трогай меня. — Джордж, послушай меня, пожалуйста. Тебе нельзя здесь оставаться. — Уже не стесняясь, она взяла меня за руку, пытаясь притянуть к себе, а второй рукой скользнула от уха к шее, добавляя настойчивости к попытке поднять меня на ноги. — Давай, вставай же! Раздражает! — Дура! Что тебе непонятно? — я убрал её руку с шеи, свою выдернул резко. Её ногти прошлись по коже, оставляя обжигающие красные полосы. — Чего ты ко мне прицепилась? — я уже кричал, ведь чувствовал, как злость сдавливает в груди, узлом завязывается от солнечного сплетения, опутывая лёгкие, горящие огнём, поднимается по позвоночнику к мозгу, оплавляя границы разумного, и выплескивается наружу, словно из котла с кипящим маслом. — Думаешь, если трахалась с моим братом, то и меня теперь можешь трогать?! Иди ты к чёрту! Выметайся отсюда, пошла вон! Я орал на неё, и слова, что так просто слетали с моего языка, ни капли не волновали меня. На секунду я подумал, что если сейчас проорусь как следует, то станет легче. Но, вдыхая воздух сквозь стиснутые зубы, я смотрел в её спокойные глаза — легче не стало. Анджелина поднялась, молча отряхнула юбку, поправила рукава рубашки, смахнула с плеч хвост тёмных волос. Её взгляд скользил по мне, словно змея, опутывая ноги и руки, скользнул по горлу, раскрывая пасть у самых глаз. Она шумно втянула носом воздух. В её глазах читалось явное негодование, замешанное в глубине с сожалением, — нет, жалостью ко мне, искрящееся неподдельной грустью и обидой. Плевать я на неё хотел. — Вали, я сказал, — уже спокойнее. — Да пошёл ты, Уизли, — выплюнула она и развернулась резко, чуть ли не вокруг своей оси, и зашагала прочь ещё торопливее, чем заходила. Спасибо, что хоть не по имени. Старые петли жалобно и протяжно выли, когда дверь открывалась и закрылась с оглушительным грохотом. Долгожданная тишина. И сон на грани обморока не заставил себя долго ждать. Спустя некоторое время сквозь рваную беспокойную дремоту, сопровождаемую моими постоянными падениями на пол, я снова расслышал в коридоре приближающиеся шаги. Размеренные и спокойные, они отражались от стен, вибрировали по полу, но были не раздражающими, а скорее гипнотизирующими. Дверь снова скрипнула, но закрылась аккуратно, придерживаемая, дабы не создавать ненужного шума. Обладательница шагов, а что это была женщина, я уверен, направилась ко мне, остановилась точно у той колонны, которую я подпирал своим уставшим телом. Дезиллюминационных чар я не наложил, поэтому надеяться, что меня не заметят, было глупо. Скорее всего, кто-то пришёл к зеркалу в надежде увидеть сладкую иллюзию, которую оно предлагало. Мне оставалось молиться, что это не была Анджелина. Я надеялся, что пришедшему хватит деликатности не задавать тупых вопросов на мой счёт. Тишина длилась с минуту, и я всё же решился разлепить глаза, дабы узнать, кто пожаловал — передо мной стояла Макгонагалл. — Что вы видите в зеркале, профессор? Почему-то этот вопрос не показался мне бестактным, хотя ещё минуту назад я рассуждал об обратном относительно вопросов к своей персоне. Она же нехотя перевела свой взгляд с зеркала на меня — взгляд, полный грусти. И я понял, что вопрос всё-таки неуместен. — Большинство магов, что смотрит в это зеркало, видят родных или близких людей. Чаще всего тех, кого с нами больше нет. Думаю, вы, Джордж, не стали исключением. — она обернулась к зеркалу, но спустя пару секунд отвернулась, подошла ближе ко мне — так, чтобы даже боковым зрением не видеть зеркало. — Я не смотрел туда. И не хочу. Пока не буду уверен, что надежды нет. Иллюзия, что покажет мне зеркало, свяжет меня по рукам и ногам, я не смогу выйти отсюда — буду терять драгоценное время. Я позволю этой глупой ловушке поймать меня, только когда всё будет окончательно потеряно, — исподлобья я посмотрел на неё с вызовом, давая понять, что не оставлю попыток заполучить маховик. Чёрт, да я даже в министерство пролезу, если надо будет, — что-нибудь да найду. — Мистер Уизли, прошу вас, не пренебрегайте отдыхом. Все ваши действия будут иметь более положительный результат, если вы будете полны сил для колдовства. — профессор вынула из кармана мантии свёрток пергамента. — И не разбрасывайтесь в профессорских кабинетах столь ценными вещами. Я уставился на пергамент, который Макгонагалл протягивала мне. Ничего особенного — она отдавала мне карту Мародёров. — Спасибо. — я принял карту, и она почти выскользнула из моих рук — настолько тяжёлой она была для меня, словно не бумага вовсе, а листы металла. — Но не стоило, без брата она мне ни к чему. — Я думаю, она ещё понадобится вам, Джордж, — она слабо улыбнулась. Да почему она так акцентирует внимание на моём имени? Да, Джордж это я, мой брат — Фред. И он мёртв. Почему теперь все считают, что с лёгкостью могут называть меня по имени? Никто не давал вам такого права! Или это всё потому, что теперь меня невозможно перепутать с братом-близнецом, ведь у меня его больше нет. Я уже ненавижу это имя — без Фреда оно отвратительно своей неспособностью принадлежать и ему тоже. В горле снова завязался ком, глаза защипало. Я спрятал лицо в колени, давая понять, что разговор окончен. В тишине мы провели ещё с минуту, и всё это время я чувствовал, как её тяжёлый взгляд буравит мою макушку. Уходила она медленно, вероятно её так же мучала усталость. Неспешные шаги были похожи на стуки сердца, которые я бы хотел слышать в груди Фреда. Слёзы снова душили меня. Хотелось кричать, выть, скулить, чтобы стало легче. Но я знал, что всё бесполезно — легче не станет. Скрип двери. Именно такие же звуки я буду издавать, когда Макгонагалл покинет комнату. Я буду скулить тихо, чтобы все думали, что это просто где-то скрипит дверь или воет ветер. — Пять оборотов за раз, мистер Уизли. Я вскинул голову, устремив глаза к двери. — Но только после отдыха. Последнее, что я видел — мягкое тёплое свечение. Оно стало неожиданно успокаивающим, меня как будто погрузили в уютный кокон, который защищал от всех внешних мучений и переживаний. А ещё мне почудилось, будто я видел Фреда в том свечении. Он улыбался, гладил меня по голове и уверял, что всё будет хорошо. Провалившись в эту тёплую негу, я впервые за последние часы смог успокоиться и уснул.

***

Сознание не спеша возвращалось в мою больную голову. Да, несмотря на то что я спал, а я был уверен — Макгонагалл намеренно наложила на меня усыпляющие чары, моя голова всё равно болела. Соображаю я с трудом, а виски разрывает от глухих ударов собственного сердца. «Пять оборотов» Я в панике распахнул глаза. Мерлин Всемогущий, да как я мог забыть её слова! Или?.. Я недоверчиво оглядел комнату. Может, я брежу? Нет, нет, нет! Ясно же помню, что эти слова достигли моих ушей до того, как меня накрыло усыпляющим. Я перевернулся на спину. Лежать на каменном полу было неудобно, но не так уж холодно, тем более что кто-то заботливо укрыл меня пледом. Я чувствовал себя более-менее отдохнувшим. Если Макгонагалл дала мне шанс использовать маховик, то, видимо, она хотела быть уверенной в том, что я не умру, просто использовав его. Как заботливо с её стороны. Уголки губ дёрнулись в попытке выразить на моём лице улыбку, но на попытке всё и закончилось. Я потёр глаза, потянулся, разминая мышцы. Нечего разлёживаться, нужно действовать. Во мне были силы и решимость во что бы то ни стало использовать шанс, подаренный мне так великодушно. Но оставалась проблема: маховика у меня как не было, так и нет. Неужели она сама подначивает меня к хищению? Очень умно. Если вдруг я налажаю, она будет не при делах. Осторожно приподнимаясь на локтях, я всё равно почувствовал слабость, но сделав рывок и схватившись за выступ на колонне, смог встать. Получилось неплохо, однако ноги не слушались, и на пару с головокружением, отказались обеспечить телу стабильное положение. Меня повело куда-то в сторону, опасно приближая к падению. Из кармана куртки выскользнула смятая карта и с едва различимым звоном упала на каменный пол. Да каким же сильным было заклятие, что меня так… Стоп. Чего? Я поднял с пола карту, до сих пор ощущая её утяжелённый вес, даже несмотря на восстановившиеся силы. Если бы волнение можно было конвертировать в воду, я бы утонул в ту же секунду. Непослушные пальцы медленно развернули сложенные в несколько раз листы, и я с недоумением уставился на вложенный конверт. Может быть, я до сих пор сплю?